27156 (586749), страница 7

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 7)

Актуальной является проблема защиты лица, добросовестно приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя. Вопрос о том, следует ли при применении реституции учитывать добросовестность такого лица, одно время считался спорным. Дело в том, что добросовестный приобретатель в силу статьи 302 ГК РФ защищен, при наличии определенных условий, от виндикационного иска собственника. Но может ли собственник, опасаясь, что виндикация по этой причине окажется безуспешной, воспользоваться иском о реституции и потребовать возврата вещи неуправомоченному отчуждателю с тем, чтобы потом истребовать эту вещь уже от него? Казалось бы, громоздкость данной конструкции компенсируется для собственника тем преимуществом, что, следуя буквальному толкованию пункта 2 статьи 167 ГК РФ, для удовлетворения реституционного иска добросовестность приобретателя значения не имеет.

Именно так к решению данного вопроса подходят некоторые авторы. «То обстоятельство, - пишет, например, В. В. Витрянский, - что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предпринятая собственником иска о последствиях недействительности ничтожной сделки», поскольку «фигура добросовестного приобретателя появляется лишь в правоотношениях, возникающих в связи с предъявлением...виндикационного иска...» ⁹⁴. К.И. Скловский, также полагая, что «механизм реституции безразличен к добросовестности как таковой», видит в этом, однако, недостаток нашего гражданского законодательства: ведь в нем, по мнению автора, «не проведена последовательная защита добросовестного приобретателя в обороте. Если он и защищен…от виндикационного иска собственника, то в рамках реституции истребование вещи...не исключено» ⁹⁵. Мысль о том, что добросовестность не может иметь значения для реституции, высказывалась и ранее. О. С. Иоффе, в частности, использовал данное положение при разграничении реституции и виндикации⁹⁶, хотя, даже если и признать его правильным, оно явилось бы скорее следствием, а не основанием такого разграничения.

Судебно-арбитражная практика не без некоторых колебаний⁹⁷ избрала другой путь. Согласно разъяснению, данному Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 25 февраля 1998г. № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» ⁹⁸, добросовестность лица, приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя, должна учитываться независимо от того, какой иск об истребовании имущества ему предъявлен - виндикационный или о реституции. «Если в такой ситуации, - говорится о постановлении, - собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявленным к добросовестному приобретателю (ст.302 ГК РФ), в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано» (абз. второй п.25). На основе этого разъяснения уже сложилась достаточно устойчивая практика применения нормы статьи 302 ГК РФ при разрешении споров о недействительности сделок, заключенных между неуправомоченным отчуждателем и добросовестным приобретателем. Интересно заметить, что в большинстве таких дел, рассмотренных Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, разногласия между различными судебными инстанциями касались вопроса не о том, применять или не применять норму статьи 302 ГК РФ, а о том, добросовестен ли был в каждом конкретном случае приобретатель⁹⁹.

Позиция арбитражных судов, не допускающая применения реституции там, где невозможна виндикация, представляется единственно правильной. Вряд ли может быть признан соответствующим смыслу закона подход, основанный на идее конкуренции исков и наделяющий собственника возможностью истребовать вещь у добросовестного приобретателя вопреки предписанию статьи 302 ГК РФ. Ведь воплотившийся в этой статье принцип ограничения виндикации, как раз и рассчитан именно на те случаи, когда вещь переходит к добросовестному приобретателю по недействительной (в силу неуправомоченности традента) распорядительной сделке¹⁰⁰. Допущение при таких условиях конкуренции исков и игнорирование момента добросовестности приводит, по существу, к отмене данного принципа. Реституции здесь просто не с чем «конкурировать», ибо виндикация невозможна, а правило статьи 302 ГК РФ, лишенное сферы своего применения, теряет всякий смысл¹⁰¹.

Есть мнение, что собственник должен сначала потребовать возврата имущества неуправомоченному отчуждателю, а уже потом истребовать его в свою пользу. Ситуация еще более усложнится, если с чужой вещью совершено последовательно несколько сделок и эта «цепочка» не прервана добросовестнотью хотя бы одного из приобретателей. В этом случае собственнику, чтобы вернуть свою вещь, предстоит пройти процедуру нескольких реституций, применительно к каждой из этих сделок.

Если же предоставить собственнику возможность выбирать между иском о реституции и виндикационным требованием к третьему лицу, то конкуренции данных исков не будет существовать.

Однако необходимо заметить, что в римском праве в ряде случаев, возможно, было на основании недействительной сделки требовать возврата вещи от третьего лица, а не от участника такой сделки. Так, Б. Виндштейн указывал: «Если лицо приобрело что-либо на основании юридического последствия, то производным способом (то есть через цепь передач), то возвращение в прежнее положение может быть потребовано, только если лица при приобретении знали об основании возвращения, а также в случае принуждения - всегда» ¹⁰².

Возникает также сомнение в целесообразности предъявления виндикационного иска к третьему лицу, поскольку данное лицо может быть добросовестным, и тогда истребовать имущество в соответствии с правилами виндикации будет невозможно. При отрицании возможности предъявления требования о реституции к третьим лицам добросовестный приобретатель в результате получает право собственности на вещь. Однако в соответствии со статьей 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет за собой юридических последствий, а толкование статьи 218 ГК РФ позволяет сделать вывод, что основанием приобретения права собственности может выступать только действительная сделка.

А.Д. Корецкий в этой связи указывает: «По недействительной сделке, предметом которой была передача права собственности на определенное имущество, право собственности у нового субъекта не возникает. Иное противоречит статье 218 ГК, устанавливающей основания возникновения права собственности» ¹⁰³.

Однако если будет иметь место конкуренция исков, и собственник будет иметь возможность предъявить иск о реституции к третьему лицу и истребовать вещь у добросовестного приобретателя, то будет перечеркнуто закрепленное в статье 302 ГК РФ правило об ограничении виндикации. Данный же принцип «как раз и рассчитан на те случаи, когда вещь переходит к добросовестному приобретателю по недействительной (в силу неуправомоченности традента) распорядительной сделке» ¹⁰⁴.

Предоставление собственнику права истребовать имущество от добросовестного третьего лица, практически оставляло бы такое третье лицо без защиты. Естественно это было бы несправедливым в отношении добросовестного приобретателя.

Вместе с тем, как свидетельствует практика, конструкция, допускающая возврат вещи собственнику посредством нескольких реституций, оказалась явно нежизнеспособной. Ее применение необоснованно затрудняет защиту прав собственников и иных титульных владельцев, не соответствует принципу процессуальной экономии и лишено какого-либо практического смысла. Более того, необходимо предполагая в качестве промежуточного звена возврат вещи лицу, никаких прав на нее не имеющему (неуправомоченному отчуждателю), она вступает в противоречие со сложившимся в деятельности арбитражных судов правильным представлением о петиторном характере реституции, а значит, по изложенным выше соображениям вообще не должна применяться. Этим объясняется то обстоятельство, что в подобных ситуациях отдается предпочтение виндикационным искам¹⁰⁵. Даже в тех случаях, когда заявляются требования о «применении последствий недействительности сделки», по существу, предполагается виндикация, поскольку речь идет о возврате имущества не стороне такой сделки, а непосредственно истцам или иным лицам (в том числе публично-правовым образованиям), в защиту интересов которых они выступают¹⁰⁶.

Следует заметить, что при квалификации таких исков единый подход у арбитражных судов не выработан. Например, из заключения НКС при ФАС ПО от 18.12.2007 г. № 3 следует, что, если вещь выбыла из владения собственника по недействительной сделке (за исключением сделки с пороком воли), а затем была отчуждена третьему лицу, ее истребование вообще невозможно ни в порядке реституции, ни путем виндикации. Собственнику представляется лишь право требовать на основании пункта 2 статьи 167 ГК РФ возмещения стоимости вещи в деньгах от своего контрагента по недействительной сделке.

Однако такое разъяснение не соответствует положениям ГК РФ, ибо ни нормы пункта 2 статьи 167, ни тем более предписание статьи 301 никаких оснований для подобных выводов не дают. Вместе с тем необходимо согласиться с авторами заключения в том, что иск собственника к третьему лицу о возврате вещи (выбывшей из владения собственника помимо его воли, в том числе по сделке, недействительной в силу какого-либо порока воли) в любом случае следует рассматривать как виндикационный, даже если вещь поступила к ответчику по недействительной сделке.

Итак, согласно позиции, занятой Президиумом, иск собственника об истребовании имущества, приобретенного ответчиком по недействительной сделке, в которой сам истец не участвовал (торги проводились по поручению судебного пристава, а не собственника), представляет собой иск о применении последствий недействительности сделки, а не о виндикации.

Из двух представленных подходов Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации к разрешению почти тождественных ситуаций правильным представляется первый. Требование собственника (иного титульного владельца) о возврате имущества, поступившего во владение третьего лица (ответчика) по недействительной сделке, несомненно, является виндикационным иском. С выводами же Президиума по второму делу согласиться невозможно, так как они противоречат, прежде всего, пункту 2 статьи 167 ГК РФ. Ведь истец требовал возвратить имущество непосредственно ему, как собственнику, а не приводить стороны недействительной сделки купли-продажи в первоначальное положение.

При предоставлении же собственнику двух способов защиты своих прав (реституции к стороне по сделке и виндикации к третьему лицу) собственник имеет возможность вернуть свое имущество либо получить его стоимость в деньгах. Таким образом, его интересы, также как и интересы добросовестного приобретателя остаются под защитой.

Необходимо остановиться на вопросе об основаниях прекращения права собственности у субъекта недействительной сделки и приобретения данного права добросовестным приобретателем.

В.А. Рахмилович указывает, что право собственности в первом случае прекращается не в результате недействительной сделки, а возникновения права собственности у добросовестного приобретателя на основании «сложного фактического состава, включающего ряд элементов, каждый из которых имеет юридическое значение, и только их совокупность производит соответствующий правовой эффект — прекращает право одного и порождает право другого.

Согласно статье 302 ГК РФ, этот фактический состав образуют следующие элементы: 1) заключение между отчуждателем, который не управомочен на отчуждение вещи, и ее приобретателем сделки, направленной на перенос права собственности на эту вещь; 2) возмездный характер этой сделки; 3) фактическая передача вещи покупателю; 4) вещи выбыла из владения ее собственника или лица, которому она была доверена собственником, помимо воли того ил другого; 6) добросовестность приобретателя» ¹⁰⁷.

Однако ГК РФ не содержит прямой нормы, закрепляющей приобретение вещи добросовестным приобретателем в качестве основания возникновения у него права собственности на данную вещь.

Итак, можно сделать вывод, что сторона недействительной сделки, предъявляя требование к другой стороне о возврате имущества, должна заявить иск о реституции. В случае передачи по недействительной сделке индивидуально-определенной вещи, к другой стороне в сделке предъявляется требование о реституции, которое имеет виндикационный характер. При передаче вещи определенной родовыми признаками требование о реституции будет иметь кондикционный характер.

Если имущество, переданное по недействительной сделке, находится у третьего лица, то сторона может предъявить к данному третьему лицу требование о виндикации.

В настоящее время в судебной практике строго отграничиваются иски о применении последствий недействительности сделок, в частности о реституции владения, от виндикационных требований. Научно-консультативным советом при Федеральном арбитражном суде Поволжского округа (далее - НКС при ФАС ПО) даже было принято специальное заключение, содержащее разъяснения общего характера об основаниях разграничения реституции и виндикации.

Согласно разъяснению, данному Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 25 февраля 1998г. №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», добросовестность лица, приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя, должна учитываться независимо от того, какой иск об истребовании имущества ему предъявлен - виндикационный или о реституции. «Если в такой ситуации, - говорится о постановлении, - собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявленным к добросовестному приобретателю (ст.302 ГК РФ), в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано» (абз. второй п.25).

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в одном из информационных писем указал: «Требование собственника (органа, уполномоченного собственником) о возврате имущества, находящегося у лица, приобретшего его по договору с третьим лицом, поситвиндикационный характер и подлежит рассмотрению в соответствии со статьей 302 Гражданского Кодекса Российской Федерации» ¹⁰⁸.

Характеристики

Список файлов ВКР