26761 (586690), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Однако идея полного отделения судебной власти от власти административной претворена была в жизнь не последовательно. То, что появилось в России в начале 60-х годов 19 века под названием предварительного следствия, было, в большей мере, результатом компромисса между юридической наукой и административной политикой государства. Утратить полностью властные судейские полномочия на досудебной стадии уголовного процесса означало для власти административной отказаться от управления ходом уголовного дела.
Плоды же этого компромисса, в результате которого научная мысль была претворена в жизнь непоследовательно, мы пожинаем и по сей день. Итак, в соответствии с Именным указом от 8 июня 1860 года в 44 губерниях империи было учреждено 993 следственных должности.24 Само же их заполнение происходило постепенно и с определенными трудностями.
В первое время следователь не воспринимался как представитель независимой судебной власти, поэтому и встречал непонимание, а зачастую и противостояние судей и губернской администрации. Этому способствовало зависимое положение судебного следователя от местных властей. Так, хотя Именной Высочайший указ от 8 июня 1860 года и статья 2 Учреждения судебных следователей предусматривали подчиненность судебных следователей Министерству юстиции, та же норма Учреждения относила вопросы назначения, перемещения, увольнения и распределение судебных следователей к ведению губернаторов, которые осуществляли указанные действия по согласованию с губернским прокурором. Например, увольнение судебных следователей Министерство юстиции производило в соответствии с отзывом губернатора.
Не вдаваясь в изложение содержания института судебного следователя можно отметить лишь то, что его архитектоника по Судебным уставам 1864 г. была неудачной.
Основными дефектами являлись: 1) двойное подчинение судебного следователя – процессуальный надзор за его деятельностью осуществлял прокурор, который одновременно являлся чиновником Министерства юстиции, а судебный контроль – окружной суд и судебная палата; 2) господство «розыскных начал» в предварительном следствии, что проявлялось, прежде всего, в многофункциональности деятельности следователя. Он реализовал функцию обвинения («обвинение виновных»), осуществлял полномочия, имманентно присущие суду, - применение мер процессуального принуждения, формальные допросы; 3) отсутствие у судебного следователя организационных возможностей для осуществления своей деятельности, так как полиция ему не подчинялась, а специальной судебной полиции создано не было.25
Неудачная регламентация досудебного производства стала очевидной с момента создания этого института в 1860 г. Одним из самых существенных недостатков уголовного судопроизводства признавалась слабость деятельности органов предварительного следствия, следственная организация, о необходимости, реформирования которой писали многие российские ученые и практики, предлагая средства по ее усовершенствованию.
Как отмечали ученые А.К. Вульферт, В.П. Даневский, И.Я. Фойницкий проблема заключается в конструктивных пороках данного института.26
Практики же А.И. Бутовский, А.В Победкин, А.В. Крылов усматривали причины в частных недостатках: плохое применение закона, отступление от Судебных уставов, проблемы организационного и материального характера.27
Как и на современном этапе, солидарность в критике деятельности предварительного следствия пропала, когда речь заходила о путях его реформирования. В качестве одной из таких мер рассматривалось учреждение судебной полиции, которая собственно и осуществляла бы уголовное преследование под руководством прокуратуры.28
Такое независимое положение судебно-следственной власти от власти административной пытались устранить на законодательном уровне. Так, Высочайше утвержденные 29 сентября 1862 г. Основные положения об устройстве судебных мест в России, установили обязательное отделение судебной власти от власти административной и провозгласили следователей членами окружных судов.
Указанные положения нашли свое закрепление в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. более того, согласно ст. 212 Учреждения судебных установлений от 20 ноября 1864 года, судебные следователи назначались на должность высочайшей властью по представлениям Министра юстиции. Однако к 1898 г. из 1487 судебных следователей только 154 были назначены властью высочайшей. Такой порядок, напрямую противоречащий ст. 212 Учреждения судебных установлений, складывался постепенно. Соединенные Департаменты находили необходимым «дать на сей только раз разрешение губернаторам допускать избранных ими, по соглашению с губернским прокурором, судебных следователей к отправлению этой должности прежде утверждения их министром юстиции, доводя о том до его сведения».29 Затем эта практика укоренилась.
Тем не менее, в целом устав был направлен на упрочнение судейского положения судебного следователя. Так, была установлена обязательность исполнения требований следователя всеми присутственными местами, а так же должностными и частными лицами. При этом полиция была поставлена в определенную зависимость от следователя. Так, согласно ст.269 Устава судебный следователь мог проверять, дополнять и отменять действия чинов полиции по производству дознания. Он был вправе поручать полиции производство дознаний и собирание иной информации.
В Уставе было законодательно закреплено отделение деятельности полиции от судебной деятельности следователя при производстве предварительного следствия. Так, ст.253 Устава гласила, что, когда преступление или проступок сомнительны, или когда о происшествии, имеющем такие признаки, полиция известится по слуху (народной молве) или вообще из источника не вполне достоверного, то, во всяком случае, прежде сообщения о том по принадлежности, она должна удостовериться через дознание, действительно ли происшествие случилось и точно ли в нем заключаются признаки преступления или проступка. В соответствии со ст.254 Устава, при производстве дознания полиция все нужные ей сведения собирает посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах. Согласно ст. 260 Устава, при прибытии судебного следователя, полиция передает ему все производство и прекращает свои действия по следствию до получения особых о том поручений. В соответствии со ст. 263 Устава, судебный следователь принимает собственной властью все меры, необходимые для производства следствия за исключением тех, в которых власть его положительно ограничена законом. Ст. 266 Устава гласила, что судебный следователь должен принимать своевременно меры, необходимые для собирания доказательств, и в особенности не допускать никакого промедления в обнаружении и сохранении таких следов и признаков преступления, которые могут изгладиться.30
В Уставе уголовного судопроизводства ст.545 была заложена возможность направления материалов дознания в суд без производства деятельности органов предварительного следствия. Однако эта норма почти не применялась.31
Однако приведенные выше нормы Устава не давали определения следствия. Налицо тяжелая наследственность российского законодательства: отсутствие нормативного разделения предварительного и формального следствия трансформировалось в отсутствие четкого законодательного отделения следствия от дознания. Это в свою очередь повлекло смещение полицейских и судебных функций и полномочий на судебной стадии. Как видно при всей прогрессивности и радикальности, произошедших в шестидесятых годах прошлого века преобразований деятельности органов предварительного следствия, имелись существенные недостатки в построении и регулировании этой деятельности.
Реформированный следственный институт с первых же дней своего существования вызвал множество нареканий, которые то усиливались, то ослаблялись, не прекращаются до настоящего времени. В начале отрывочные и одиночные, а затем – все более многочисленные нарекания эти слились в нестройный хор голосов, требовавших то полной отмены Учреждения судебных следователей, то коренного изменения, то последовательного развития его в духе Судебных Уставов. История развития органов предварительного следствия – это история нареканий на них.
Одним из главных недостатков было отсутствие четкого законодательного определения следствия и дознания.
Не способствовало разграничению дознания и следствия то, что следователю часто приходилось помимо производства следствия самому осуществлять дознание, а порой и розыск. Сами нормы Устава свидетельствуют о том, что следователь не мог начать следствие и без данных о лице, виновном в совершении преступления. По словам современника, закон, возложив на следователя розыскную функцию полиции, «должен был это сделать в виду отсутствия специальной судебной полиции, неудовлетворительности и заваленности остальными делами общей полиции».32
Для рассмотрения вопроса о недостатках деятельности органов предварительного следствия в 1869 г. была создана специальная комиссия под председательством сенатора Петерса. По мнению указанной комиссии, основной причиной бесплодности следственной работы в отношении обнаружения виновных являлось отсутствие в России правильно поставленного и надлежащим образом руководимого полицейского розыска, организованного параллельно с предварительным следствием и тесно с ним связанного. Вследствие же этого судебные следователи вместо беспристрастной судебной проверки добытых полицейским дознанием данных о преступлении проводили розыск. Однако это было крайне не эффективно, поскольку розыск обвиняемого самим следователем, действия которого, как органа суда, были стеснены установленными обрядами и формами, и поэтому не могли иметь ни быстроты, ни других достоинств полицейского дознания.
На предварительном следствии не приходилось и говорить и о равенстве сторон: фактически отсутствовала квалифицированная защита обвиняемого из-за опаски разработчиков реформ допустить на предварительное следствие защитника, который бы, по их мнению, мог помешать поиску истины. Поэтому судебному следователю пришлось наряду с судейскими функциями исполнять и функции защитника. При таком определении функций судебного следователя соблюсти объективность было затруднительно.
Интересным представляется вопрос о процессуальной независимости судебного следователя от различных органов. В первую очередь заинтересовали бы отношения судебного следователя и прокуратуры, поскольку в наше время следователь при производстве им предварительного следствия фактически полностью подчинен прокуратуре.
Прокуратура того времени, в принципе, как и сегодня, выполняла двоякую функцию: надзорную и обвинительную. Прокурор возбуждал уголовное преследование посредством дачи распоряжения о начале производства предварительного следствия. Прокуроры и их товарищи могли, согласно ст.280 Устава, присутствовать при осуществлении любых следственных действий. Но самое главное это то, что прокуратура того времени была органом юстиции, исполняя надзорные функции.
Однако все выше перечисленные недостатки решения вопроса об отделении власти судебной от власти административной при производстве предварительного следствия не были случайностью.
Компромисс между наукой и политикой, легший в основу реформы, привел к тому, что вскоре после возникновения в России института предварительного следствия, ученые не могли однозначно сказать, представителем какой власти является судебный следователь. Так при составлении Устава уголовного судопроизводства речь зашла о принадлежности судебного следователя к той или иной власти. Мнения разделились. В результате спора комиссия пришла к следующему выводу: «По основным положениям, судебные следователи имеют своеобразный характер и составляют среднее звено между обвинительною и судебною властью».33 Неудивительно, что и определение его задач, его функций, используемых средств, статуса его решений приобрели так же своеобразный характер.
Какую же власть представляет следователь? Думается, что с правильным решением этого вопроса, над которым ломают головы и современные ученые, определятся пути искоренения всех недостатков деятельности органов предварительного следствия.
После реформирования органов предварительного следствия в 1860-1864 гг., когда появился первый опыт деятельности судебных следователей, наблюдается бурный рост юридической литературы, посвященной проблемам организации и эффективности следствия. Такой интерес к проблемам предварительного следствия объясняется главным образом тем, что их перестройка не привела к значительному положительному эффекту.
В 1914 г., в год пятидесятилетия судебной реформы при участии А.Ф. Кони, В.К. Случевского, А.А. Трайнина и других видных ученых и известных судебных работников вышли три тома систематического комментария к «Уставу уголовного судопроизводства» 34. Комментируя раздел второй Устава, авторы отметили, что он не дает точного, формального разграничения полицейского производства от предварительного судебного.
Обращение к истории того или иного вопроса есть необходимый путь к разрешению современных проблем. Именно обратившись к истории, можно заметить ту законодательную преемственность ошибок, которая донесла до наших времен недостатки дореволюционного предварительного следствия. Но с течением времени наследуемые ошибки, оставаясь по содержанию своему и по характеру вызываемых ими последствий почти неизменными, трансформируются и приобретают новые формы. Поэтому, чтобы обнаружить эти недостатки и пытаться устранить их пагубное влияние на состояние предварительного следствия, представляется целесообразным и необходимым чаще обращаться к истории и извлекать из нее ценнейшие уроки.
На первом этапе (8 июня 1860 года) вопросы улучшения предварительного следствия как стадии уголовного судопроизводства были отодвинуты на второй план, что являлось главной причиной незавершенности и половинчатости реформы, превратившейся на практике в простое увеличение числа чиновников, специально предназначенных для расследования преступлений и близких по своему организационному и правовому статусу к прежним становым приставам.
Второй этап реформирования предварительного следствия был осуществлен в рамках судебной реформы 1864 года. Реформа следствия получила более последовательное и завершенное оформление как логическая часть судебно-правовой реформы. Была создана стройная модель организации расследования преступлений, с формально-юридической стороны отвечавшая лучшим европейским образцам того времени, но, вместе с тем, недостаточно учитывавшая российские особенности.
Таким образом, до реформы 8 июня 1860 г. расследование преступлений в России являлось одной из функций общих административных органов. Ядро следственного аппарата составляла полиция. Порядок и общие условия расследования преступлений соответствовали принципам розыскного процесса. Благодаря реформе 1864 г. судебная власть была отделена от власти административной.
Глава 3. Органы предварительного следствия в годы становления советского государства (1905- 1993 гг)
Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. существенных изменений в структуру и деятельность судебно-следственного аппарата не принесла.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
