33831 (570616), страница 7

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 7)

Следовательно, в данном случае нет и признаков небрежности.

Таким образом, при определении небрежности должны учитываться не качества абстрактной усредненной личности; а конкретный человек, действующий в определенной обстановке.

При установлении того, мог ли данный человек осознавать факт нарушения правил предосторожности и предвидеть наступление в результате этого вредных последствий, необходимо выяснить степень подготовленности и квалификации работника, знание им определенных правил предосторожности, а в случае незнания их определить, имел ли он возможность знать их.

Так, В. был осужден за неосторожное убийство. Он был признан виновным в том, что, являясь ответственным дежурным на электростанции, не принял мер безопасности (не произвел отключения для снятия напряжения в ячейках высокого напряжения подстанций и пр.) и послал самовольно, без разрешения начальника, на обтирочные работы ученика – несовершеннолетнего Б., не знавшего правил по технике безопасности, в результате чего Б. был убит током высокого напряжения.

Суд указал, что В. должен был и мог предвидеть вредные последствия, так как проработал несколько лет электромонтером, хорошо знал правила внутреннего трудового распорядка и был обязан строго соблюдать правила безопасности.

Таким образом, при небрежности, в отличие от умысла и легкомыслия, виновный не осознает общественной опасности своего поведения и поэтому считает его возможным. Отсутствие сознательного волевого контроля своего поведения влечет за собой и непредвидение наступления общественно опасных последствий. Однако субъект должен и мог не допустить их наступления. Отсутствие сознательного волевого контроля своего поведения отнюдь не означает, что это действие (бездействие) не является волевым. Субъект совершает свои действия свободно, вполне произвольно, без принуждения и поэтому он ответственен за них. Волевое поведение лица создает основания для ответственности, и таковая наступает, если лицо объективно должно было и субъективно могло предвидеть вредные последствия своего поведения. Признание деяния при вине в форме небрежности волевым актом оправдывает применение к субъекту уголовного наказания, поскольку оно стимулирует необходимый самоконтроль в поведении людей в обществе, влияет на тех, кто своими безответственными действиями или бездействием вызвал наступление вредных последствий.

Небрежность необходимо отличать от случая или казуса, т.е. таких ситуаций, когда лицо, причинившее своим деянием общественно опасные последствия, не предвидело, не должно было или не могло предвидеть их наступления. Случайное, без умысла и неосторожности, т.е. без вины в какой бы то ни было форме, причинение вреда не влечет уголовной ответственности вследствие отсутствия состава преступления, т.е. субъективной стороны преступления. Уголовная ответственность за причинение вреда исключается, если отсутствуют одновременно оба критерия – объективный и субъективный либо хотя бы один из них.

Так, Р. был осужден за халатность. Ему вменялось в вину то, что, работая заместителем директора по кадрам и быту завода, небрежно отнесся к выполнению своих служебных обязанностей, в результате чего на территорию завода проникли посторонние лица, похитившие там метанол. В тот же и последующие дни 26 человек вследствие распития метанола отравились, причем 19 из них скончались.

Р. себя виновным не признал и показал, что цех, из которого было совершено хищение, незадолго до этого был принят комиссией в эксплуатацию, несмотря на то, что технические сооружения, необходимые для обеспечения охраны и соблюдения пропускного режима, построены не были. Р. не получил распоряжения взять цех под охрану, да и сделать это фактически было невозможно из-за незавершенности строительства, за которое Р. не отвечал. Верховный Суд РФ, прекращая дело Р., указал, что отсутствие у должностного лица реальной возможности выполнить надлежащим образом возложенные на него обязанности исключает уголовную ответственность за халатность.

Четкому разграничению преступлений, совершенных по небрежности, и невиновного причинения вреда, без сомнения, будет способствовать новелла УК РФ, в ст. 28 которого подробно регламентировано освобождение от ответственности за причинение вреда в случаях, когда лицо не должно было или не могло его предвидеть.

Таким образом, при неосторожной форме вины решающее значение имеет установление следующих моментов:

1. Обязанности лица действовать с соблюдением установленных в обществе правил предосторожности, которые призваны обеспечивать безопасность граждан, личных, общественных, коллективных, государственных интересов.

2. Факта принятия субъектом неправильного решения, в результате чего его поведение приводит к наступлению вредных последствий.

3. Возможности данного лица в конкретной обстановке действовать с соблюдением этих правил.

Статьи, предусматривающие ответственность за неосторожные преступления, законодатель в большинстве случаев сконструировал таким образом, что ответственность за неосторожные преступления наступает при причинении вреда. При отсутствии общественно опасных последствий само по себе действие или бездействие, как правило, не влечет уголовной ответственности. Нарушение же определенных установленных правил предосторожности при отсутствии вредных последствий предусмотрено административным, трудовым, гражданским и другим законодательством. В отдельных случаях законодатель допускает ответственность за совершение по неосторожности действий (бездействия), если они создают угрозу наступления общественно опасных последствий (ст. 215, 217 УК и некоторые другие); однако, по сравнению с УК РСФСР 1960 г., таких статей стало значительно меньше. Такое решение в большинстве случаев обусловлено повышенной опасностью нарушения правил предосторожности, например, нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики (ст. 215 УК).

Подводя итог изложенному, можно отметить, что разграничение умысла и неосторожности определяется, в первую очередь, различиями в психологическом механизме совершения преступления. Если при совершении умышленного преступления субъект правильно оценивает свое поведение и твердо знает, каковы будут его последствия, то при неосторожном преступлении виновный заблуждается в отношении своего поведения, полагая, что либо общественно опасные последствия, которые возможны при совершении его деяния, в данном конкретном случае в силу определенных причин наступить не могут, либо не предполагает, что результатом его поведения в данном случае могут быть общественно опасные последствия, так как не предвидит возможности их наступления.

И в первом (легкомыслие) и во втором (небрежность) вариантах имеет место неправильная оценка субъектом своего поведения и его причиняющих свойств. Отсюда вытекает и различие в волевых элементах умысла и неосторожности, ибо при совершении умышленных преступлений волевой процесс более непосредственно включается в действие и неразрывно с ним связан. Поэтому при совершении умышленных преступлений виновный точно (исключение составляют случаи фактической ошибки) предвидит те последствия, к которым он стремится, правильно оценивает их величину и характер. При неосторожном же совершении преступления субъект либо полагает, что определенные обстоятельства предотвратят наступление возможного последствия, либо вообще не считает, что его поведение в конкретном случае приведет к наступлению общественно опасных последствий.

В связи с тем, что умышленно действующий субъект сознательно направляет свои действия на причинение вреда, то существует и большая вероятность фактического причинения вреда.

6. Преступления с двумя формами вины

В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются умышленно или по неосторожности, т.е. с какой-либо одной формой вины.

Однако как в прежнем, так и в действующем уголовном законодательстве имеются такие сложные составы преступления, которые включают не одно, а два последствия. Психическое отношение к этим двум последствиям мажет быть различным. Учитывая это, в УК РФ 1996 г. была включена статья об ответственности за преступление, совершенное с двумя формами вины (ст. 27).

Согласно этой статье, «если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно».

Эта новелла УК 1996 г. четко определила, что преступления с двумя формами вины не образуют новой формы вины.

В юридической литературе 60-х гг. получило распространение мнение о том, что в отношении некоторых составов преступлений могут быть установлены различные формы вины по отношению к деянию и по отношению к последствиям. В целом такую вину предлагалось считать третьей формой вины и называть ее смешанной.

Предлагавшие ввести в законодательство смешанную форму вины ученые исходили из анализа ст. 10 УК РСФСР 1926 г., в соответствии с которой при описании форм вины не давалось определения умышленных или неосторожных действий, а раскрывалось лишь психическое отношение субъекта преступления к последствиям своих действий. Поэтому вина раскрывалась отдельно в отношении деяния и в отношении последствия. Так, сторонники смешанной формы вины полагали, что при, например, нарушении правил безопасности движения транспортных средств виновный может умышленно относиться к факту нарушения правил дорожного движения и неосторожно – к наступившим в результате этого последствиям.

Теоретически такая позиция была необоснованна, так как, во-первых, разрывался единый состав преступления на две как бы отдельные самостоятельные части. Во-вторых, устанавливалось психическое отношение к действию (бездействию), чего не требовали ни Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, ни УК РСФСР 1960 г. при определении неосторожной вины. И, в-третьих, смешивался умысел с сознанием нарушения правил безопасности движения.

Как правильно отмечал Г.А. Кригер: «Конструкция смешанной формы вины: является искусственной и находится в противоречии с законодательными понятиями конкретных форм вины».

Сторонники смешанной формы вины не учитывали специфику некоторых составов преступлений, сконструированных законодателем таким образом, что одно деяние – действие (бездействие) может повлечь два последствия, причем это второе последствие – более тяжкое и поэтому является квалифицирующим признаком деяния. Так, В., поссорившись со своим приятелем, ударил его ножом в ягодицу и ушел. Ранение вызвало обильное кровотечение, отчего потерпевший скончался. Так как В. нанес ранение, опасное для жизни, он причинил тяжкий вред здоровью (ст. 111 УК). Этот вред охватывался его умыслом, так как он осознавал общественную опасность своего действия, предвидел, что причиняет вред здоровью и желал этого. При наличии же неконкретизированного умысла ответственность наступает за фактически причиненный вред.

Следовательно, если бы приятель не скончался, действия В. квалифицировались бы как причинение тяжкого вреда здоровью. Умышленно причиняя вред здоровью, В. в то же время не желал и сознательно не допускал, не относился безразлично к факту наступления смерти приятеля. Об этом, в частности, свидетельствовал характер ранения. Однако, нанося ножевое ранение и оставляя раненного приятеля одного в сарае, В. должен был и мог предвидеть возможность летального исхода (ч. 4 ст. 111 УК).

Таким образом, умышленное действие повлекло за собой два последствия, психическое отношение к которым у виновного было неодинаковым: в отношении вреда здоровью – умышленным, в отношении смерти – неосторожным. Такое сочетание двух форм вины при совершении одного преступления, отражающее специфику конкретного состава, дает основание говорить о преступлении, совершенном с двумя формами вины. Каждое из последствий в этих случаях может явиться последствием самостоятельного преступления, которые законодатель в ряде случаев объединяет в одном преступлении. Так, в ч. 4 ст. 111 УК (причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть) объединены такие два преступления, как причинение тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК) и причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК). Одно из этих преступлений можно считать основным, и оно всегда может быть только умышленным. Действие или бездействие второго преступления полностью охватывается деянием первого. Однако последствия второго преступления оказываются как бы побочным результатом основного деяния. Эти дополнительные последствия всегда являются более тяжкими и влекущими более строгое наказание.

Поэтому, как правило, такие последствия относятся законодателем к числу квалифицирующих преступление признаков, психическое отношение к которым характеризуется только неосторожной виной.

При умышленном отношении к таким последствиям деяние квалифицируется как более тяжкое преступление. Так, причинение тяжкого вреда здоровью и последующее умышленное убийство повлечет ответственность только за умышленное убийство.

В ст. 27 УК законодатель прямо указывает на возможность только неосторожной вины в отношении последствий, явившихся побочными по отношению к основному преступлению. Вина в этих случаях может быть как в виде легкомыслия, так и в виде небрежности.

Сочетание в этих случаях двух форм вины в одном преступлении не превращает такие преступления в умышленнонеосторожные, такие преступления отнесены законодателем к числу умышленных.

Преступления с двумя формами вины нельзя смешивать с неосторожными преступлениями, имеющими одно последствие и одну неосторожную форму вины. Такого рода ошибки допускают, как правило, в случаях, когда неосторожное преступление заключается в несоблюдении или нарушении каких-то правил предосторожности.

Преступления с двумя формами вины характеризуются следующими признаками:

Характеристики

Список файлов ответов (шпаргалок)