filocof_martin (538116), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Выдвинутость вашего бытия в Ничто на почве потаенного ужаса есть перешагивание за сущее в целом: трансценденция.

Наше вопрошание о Ничто призвано продемонстрировать нам метафизику саму по себе. Название “метафизика” идет от греческого . Этот удивительный титул был позднее истолкован как обозначениеacisuf at atem — trаns — “за” сущее как таковое.atemтакого исследования, которое выходит

Метафизика — это вопрошание сверх сущего, за его пределы, так, что мы получаем сущее обратно для понимания как таковое и в целом¹⁵.

В вопросе о Ничто такой выход за сущее в целом имеет место. Тем самым наш вопрос оказывается “метафизическим”. Вопросам подобного рода мы дали в самом начале двоякую характеристику: каждый метафизический вопрос охватывает, во-первых, все целое метафизики. В каждый метафизический вопрос, кроме того, всякий раз включается также и вопрошающее человеческое бытие.

В каком смысле вопрос о Ничто пронизывает и скрепляет собою совокупное целое метафизики?

О Ничто метафизика издавна высказывается в одном известном — конечно, многозначном — тезисе: ех nihilо nihil fit, из Ничто ничего не возникает. Хотя при разборе этого тезиса Ничто .само по себе никогда, собственно, проблемой де становится, зато в свете того или другого взгляда на Ничто здесь находит выражение соответствующее принципиальное и определяющее понимание сущего. Античная метафизика берет Ничто в смысле не-сущего, т.е. неоформленного материала, который не может сам себе придать образ оформленного сущего, являющего соответственно тот или иной “вид” (эйдос). Сущее тут — самообразующийся образ, который в качестве такового предстает в зримой определенности (облике). Источник, правомерность и границы этого понимания бытия так же мало подвергаются выяснению, как и само Ничто. Христианская догматика в противовес этому отрицает истинность положения ех nihilо nihil fit, одновременно наделяя Ничто новым значением в смысле полного отсутствия внебожественного сущего: ех nihilо fit — еns сгеаtum. Ничто становится теперь антонимом к подлинно сущему, к sиmmum еns, к богу как еns in сrеаtum. И опять интерпретация Ничто указывает на основополагающее понимание сущего. Но метафизическое рассмотрение сущего располагается в той же плоскости, что м вопрос о Ничто. Вопросы о бытии и о Ничто как таковых одинаково опускаются. При этом никого не смущает даже то затруднение, что если бог творит из ничего, то как раз он должен находиться в определенном отношении к Ничто. Вместе с тем, если бог есть бог, то знать Ничто он не может — постольку, поскольку “абсолют” исключает из себя всякое “ничтожество”.

Эта черновая историческая ретроспектива демонстрирует Ничто как антоним собственно сущего, т.е. как его отрицание. Когда же Ничто становится неким образом проблемой, то происходит вовсе не просто лишь уточнение этого контрастного соотношения, но впервые только и возникает собственно метафизическая постановка вопроса о бытии сущего. Ничто уже не остается неопределенной противоположностью сущего, а приоткрывает свою принадлежность к бытию сущего.

“Чистое бытие и чистое ничто есть, следовательно, одно и то же”. Этот тезис Гегеля¹⁶ вполне правомерен. Бытие и Ничто взаимно принадлежат друг другу, однако не потому, что они — с точки зрения гегелевского понятия мышления — совпадают по своей неопределенности и непосредственности, а потому, что само бытие в своем существе конечно и обнаруживается только в трансценденции выдвинутого в Ничто человеческого бытия¹⁷.

Если со своей стороны вопрос о бытии как таковом — всеобъемлющий вопрос метафизики, то и вопрос о Ничто оказывается таким, что охватывает всю совокупность метафизики. Но вопрос о Ничто пронизывает все целое метафизики еще и потому, что поневоле ставит нас перед проблемой происхождения отрицания, т.е., по сути дела, перед решением вопроса о правомерности господства “логики” в метафизике¹⁸.

Старый тезис ех nihilо nihil fit приобретает в таком случае еще один смысл, попадающий в самую суть проблемы бытия, и гласит: ех nihilо оmnе еns quа еns fit. В Ничто человеческого бытия сущее в целом впервые только и приходит к самому себе сообразно своей наиболее подлинной возможности, т.е. конечным образом¹⁹.

А в каком смысле вопрос о Ничто, коль скоро он метафизический, вбирает в себя наше вопрошающее бытие? Мы характеризуем наш здешний и теперешний опыт бытия как сущностно определяемый наукой. Если наше определяемое ею бытие связано с вопросом о Ничто, то этот вопрос должен делать его проблематичным.

Наше научное бытие приобретает свою простоту я заостренность благодаря тому, что подчеркнутым образом вступает в отношение к самому по себе сущему и только к нему. Ничто науке хотелось бы с жестом превосходства отбросить. Теперь, однако, при вопрошании о Ничто обнаруживается, что это наше научное бытие возможно только в том случае, если оно заранее уже выдвинуто в Ничто. Таким, каково оно есть, оно понимает себя только тогда, когда не отбрасывает Ничто. Прославленные трезвость и всесилие науки обращаются в насмешку, если она не принимает Ничто всерьез. Только благодаря открытости Ничто наука способна сделать сущее само по себе предметом исследования. Только когда наука экзистирует, отталкиваясь от метафизики, она способна снова и снова отстаивать свою сущностную задачу, которая заключается не в собирании и упорядочении знаний, а в каждый раз заново достигаемом размыкании всего пространства истины природы и истории.

Единственно потому, что в основании человеческого бытия приоткрывается Ничто, отчуждающая странность сущего способна захватать нас в полной мере. Только когда нас теснит отчуждающая странность сущего, оно пробуждает в нас и вызывает к себе удивление. Только на основе удивления — т.е. открытости Ничто — возникает вопрос “почему?”. Только благодаря возможности “почему?” как такового мы способны спрашивать определенным образом об основаниях и обосновывать²⁰. Только благодаря нашей способности спрашивать и обосновывать для нашей экзистенции становится доступна судьба исследователя.

Вопрос о Ничто нас самих — спрашивающих — ставит под вопрос. Он — метафизический.

Человеческое бытие может вступать в отношение к сущему только тогда, когда оно выдвинуто в Ничто. Выход за пределы сущего совершается в самой основе нашего бытия. Но такой выход и есть метафизика в собственном смысле слова. Тем самым подразумевается: метафизика принадлежит к “природе человека”. Она не есть ни раздел школьной философии, ни область прихотливых интуиций. Метафизика есть основное событие в человеческом бытии. Она и есть само человеческое бытие. Из-за того, что истина метафизики обитает в этом бездонном основании, своим ближайшим соседом она имеет постоянно подстерегающую ее возможность глубочайшей ошибки. Поэтому до серьезности метафизики науке со всей ее строгостью еще очень далеко. Философию никогда нельзя мерить на масштаб идеи науки.

Если мы действительно задались развернувшимся здесь вопросом о Ничто, то метафизика не просто продефилировала перед нами в своих внешних чертах. Вместе с тем мы и не “погрузились” в нее как бы впервые. Мы и не можем в нее погрузиться, потому что — поскольку экзистируем — всегда уже находимся в (Платон.aionaid sordna uot jt aifosolif vit itsene ,elif w ,rag ,iesuFней. Федр, 279а)²¹. Поскольку человек экзистирует, тем или иным образом совершается и его философствование. Философия — то, что мы так называем, — есть приведение в движение метафизики, в которой философия приходит к себе самой и к своим настоятельным задачам. А философия приходит в движение только благодаря своеобразному скачку, в котором наша собственная экзистенция посвящается сущностным возможностям человеческого бытия в целом. Для этого скачка решающим является: во-первых, предоставление пространства для сущего в целом; потом свободное отпускание себя в Ничто, т.е. избавление от божков, которые у каждого есть и к которым каждый имеет обыкновение ускользать; наконец, допущение размаха этой безопорности, чтобы в своих взлетах она постоянно возвращалась к основному вопросу метафизики, самим Ничто вынуждаемому: почему вообще есть сущее, а не, наоборот, Ничто?

ПРИМЕЧАНИЯ*

* Примечания без помет Перев. и Ред. принадлежат авторам. — Ред.

¹ Неidеggег М. Wаs ist Меthарhysik? — In: НеidеggеrМ. Gеsаm-tаusgаbе. Вd. 9, Fгаnkfurt а. М., 1976. “Что такое метафизика” — лекция, прочитанная Хайдеггером 24 июля 1929 г. при вступлении в должность профессора философии на общем собрании естественнонаучных и гуманитарных факультетов Фрейбургского университета. Хайдеггер подчеркнул ее значение, начав с нее сборник “Путевые знаки” (Неidеggег М. Wеgmаrkеn. Frаnkfuгt а. М., 1967). — Перев.

² Смысл слова Dаsеin здесь по существу близок к гегелевскому “наличному бытию” сознания. Однако Хайдеггер подчеркивает не наличный, а возможностный характер своего Dаsеin, протестуя против его сужения до сознания (в опущенном у нас “Введении” к данной лекции). Встречающийся перевод Dаsеin как “здесь-бытия” вызывает ложные ассоциации с “тамошним” бытием в духе платонизма. Dаsеin, по Хайдеггеру, есть область открытости (“вот”), “просвета” бытия как такового в его радикальном отличии от сущего. Искусственное сочетание “вот-бытие” часто заменяется у нас выражениями “человеческое бытие”, “наше бытие”, “бытие”. — Перев.

³ Хайдеггер написал на полях своего экземпляра 1-го издания лекции (Неidеggеr М. Wаs ist Меtарhysik? Воnn, 1929):. “Это прибавление после тире [имеются в виду слова “сущее — и больше ничто”] объявили надуманным и искусственным, не зная того, что Ипполит Тэн, которого можно считать представителем и знамением целой до сих пор еще господствующей эпохи, сознательно применял эту формулу для обозначения своей принципиальной установки и цели”. Маргиналии Хайдеггера приводятся ниже как его авторские примечания. — Перев.

⁴ Т.е. позитивную и исключительную отнесенность к сущему.

⁵ Маргиналия Хайдеггера: “Онтологическая разница. Бытие как "Ничто"”. Бытие, по Хайдеггеру, настолько отличается от сущего, что на фоне сущего сливается с Ничто. Поэтому, отталкиваясь от Ничто, позитивная наука отталкивается и от бытия. — Перев.

⁶ Имеются в виду, как поясняет авторская маргиналия, “логика в обычном смысле, то, что ею традиционно считается”, а также мышление, выполняющее поставленные перед ним задачи. На высшей ступени, по Хайдеггеру, логика обязана задуматься о происхождении своих законов, а мысль — своих предметов. — Перев.

⁷ Слепое своенравие: это сеrtitudо, добываемая через еgо соgitо, т.е. субъективность.

⁸ В ХIХ веке сходные чувства выразил русский поэт: “Жизнь, движенье разрешились В сумрак зыбкий, в дальний гул... Час тоски невыразимой!.. Все во мне, и я во всем!.. Сумрак тихий, сумрак сонный... Переполни через край!.. Дай вкусить уничтоженья, С миром дремлющим смешай!..” (Тютчев Ф.И. Тени сизые смесились... ; “Есть час один, проникнутый тоской, Когда... Все тихо и молчит... И сердце в нас подкидышем бывает... Все вокруг него и пусто и темно!”) (Тютчев Ф.И. Бессонница, 1873). — Перев.

⁹ Сущее больше ничего не говорит нам.

¹⁰ Но не человек как человек, “принадлежащий” вот-бытию.

¹¹ Уточняющая маргиналия Хайдеггера: “Существует как ничтожение, предоставляет, допускает Ничто”. В другой работе Хайдеггер поясняет: “ничтожение” — это “обвал”, “отсутствие какого-либо присутствия”. — Перев.

¹² Отсюда не следует: значит все Ничто, а наоборот: принятие и опыт сущего, бытия, нашей конечности.

¹³ Ср. сказанное Хайдеггером выше о невластности нашей воли над настроениями, приоткрывающими бытие и Ничто. — Перев.

¹⁴ По логике Хайдеггера, человек не свободен ограничить себя каким-либо позитивным содержанием, так как из-за соседства человеческого существа с Ничто любое содержание окажется в нем обязательно дано вместе со своей границей, с “ничто” данного содержания, т.е. с выходом за его пределы. — Перев,

¹⁵ В этом смысле метафизика, по Хайдеггеру, остается необходимой, хотя и незаметной базой новоевропейской науки, главная сила которой — именно в способности понять вещи как таковые (объективно) и в целом (системно). — Перев.

¹⁶ См.: Гегель Г. Наука логики. М., 1970, ч.1, с.140. — Перев.

¹⁷ С конечностью бытия Хайдеггер связывает “основной вопрос метафизики”, поставленный в конце статьи. Под “трансценденцией” имеется в виду широта человеческого существа, которое благодаря своему знакомству с Ничто выходит за грань бытия. — Перев.

¹⁸ Маргиналия Хайдеггера; “Т.е. опять же традиционной логики с ее логосом как истоком категорий”. Если логика не правит в метафизике, то она не имеет обязательной силы и в науках, начиная с математики. Так Хайдеггер на свой манер доказывает невозможность логической формализации в математике. — Перев.

¹⁹ Т.е. сущее, по Хайдеггеру, выступает в своей окончательной полноте только на фоне Ничто. — Перев.

²⁰ Т.е. каждым вопросом новоевропейской науки движет, по Хайдеггеру, не всегда осознанный метафизической вопрос — “почему вещь есть”, а не просто — “что она есть”. — Перев.

²¹ См.: Платон. Соч. Т. 2. М., 1970, с. 222: “В разуме этого человека, друг мой, природой заложена какая-то любовь к мудрости (рhilоsорhiа)”. По Хайдеггеру, данное суждение Платона относится к человеку вообще. Хайдеггеровские интерпретации древнегреческих и других иноязычных текстов, нередко отличающиеся от общепринятых, в нашем переводе, как правило, сохраняются. — Перев.

Характеристики

Список файлов учебной работы