Vadim_Panov_Ruchnoy_Privod (522909), страница 33
Текст из файла (страница 33)
– Одно и то же. Ты знаком с Семеном?
– Костылев.
– Розгин. – Адвокат кивком ответил на протянутую руку и вернулся в свое кресло. – Как дела, Мария?
– Как обычно: лучше всех.
– Ты всегда мечтала стать вдовой.
– Я мечтала освободиться.
– Гм… извини, неверно выразился.
– Ах, Павлик.
Томный взгляд, легкая улыбка. «Только дай знак, и мы сможем что-нибудь придумать…»
В свое время Розгин почти увлекся Марией – красавица его возбуждала, однако Сергей Веснин был едва ли не единственным в мире человеком, с которым Павлу хотелось – именно хотелось – быть честным. Он уважал Сергея, дорожил дружбой с ним и потому заставил себя не думать о Марии. А позже, когда узнал ее поближе, понял, что поступил предельно правильно: понятие «этика» являлось для Марии столь же мутным, как и теория относительности.
– Я всегда был другом, просто другом.
– Это ты для Сени сказал? Напрасно: он совершенно не ревнует меня к прошлому. Он принимает меня такой, какая я есть. Поэтому я его и люблю.
– Не сомневаюсь.
– Отыскать идеального мужчину так сложно… Зачем ты хотел нас видеть?
– У меня печальные новости о твоем сыне, Мария.
– А что случилось? – Она задала вопрос именно так, как и должна была задать: легко. Андрей давно стал для нее отрезанным ломтем, она вычеркнула его из жизни практически сразу после рождения. И теперь Крестовская давала понять, что интересуется проблемами сына лишь потому, что о них говорит ее «старый друг».
– Андрей пропал, – сухо сообщил Розгин.
– Вот как? Откуда ты узнал?
– У меня есть связи в милиции.
– Было бы странно, если бы у тебя их не было.
На это замечание адвокат не стал реагировать.
– Мне сообщили, что Андрей Веснин разыскивается по подозрению в совершении преступления.
А вот эта новость Марию удивила. Ошарашенное выражение, на мгновение посетившее лицо женщины, отчетливо показало, что Крестовская ожидала совсем иных известий о сыне.
– Андрей совершил преступление?
– Его подозревают в убийстве.
Розгин не спускал с Марии глаз. В принципе адвокат уже увидел все, что хотел, убедился, что Крестовская не настолько далека от постигших Андрея неприятностей, как пытается показать, но продолжал нажим.
– Кого он убил? – выдавила из себя Мария.
Она сумела справиться с собой и задала вопрос хоть и менее уверенным, но по-прежнему «правильным» тоном.
Адвокат потер подбородок.
– Случилась какая-то странная и запутанная история. Я пока не смог выяснить деталей… Короче, Андрея обвиняют в смерти какого-то бродяги.
– Бродяги?
– Да.
– Какой ужас! Что Андрею понадобилось от бродяги?
– Я не знаю. Но хочу выяснить.
– Конечно, ты ведь дружил с Сергеем, – «припомнила» Мария.
– В отличие от тебя.
– Я была его женой.
– Это я и имел в виду, – холодно улыбнулся Розгин.
Крестовская поняла, что проиграла Розгину, и попыталась вновь перейти в наступление:
– Павлик, я так и не поняла, для чего ты нас позвал? Чтобы рассказать, что Андрей стал преступником? Меня это не интересует.
– Андрей – твой сын.
– Не попрекай меня тем, что из него вырос убийца. Воспитанием Андрея занимался Сергей.
Ее милая наглость вызывала нечто вроде восхищения.
– А теперь я хочу знать, что происходит с наследством? Когда завершится процедура?
– Я ее приостановил.
– На каком основании?
– Один из наследников исчез.
– Ну и что?
– Это повод.
– Не вижу повода.
– К счастью, твоя точка зрения никого не интересует, – улыбнулся Розгин. – У меня есть решение суда. Процедура приостановлена.
И стал с интересом ждать реакцию. Которая оказалась предсказуемой.
– Какая же ты сука, – светским тоном произнесла Мария.
– Большая, – не стал скрывать адвокат. – Но есть вопрос, кто из нас большая сука. Я или ты?
– Что ты себе позволяешь?!
Широкоплечий красавец даже сделал движение вперед и вверх, символизирующее его желание выбраться из кресла и покарать наглеца. Однако на Розгина демонстрация приятеля Крестовской не произвела особого впечатления.
– Я прошу вас, господин Костылев, впредь открывать рот только с моего позволения. Иначе вас выведут, – спокойно произнес адвокат, не отрывая взгляд от Марии.
Здоровяк покраснел.
– Да я…
– Сеня, уймись, – жестко приказала женщина.
Мария знала, кто такой Розгин.
Она дождалась, пока заглохнет невнятное ворчание, которым любовник выражал остатки своего неудовольствия, после чего тихо спросила:
– Для чего ты это делаешь? – впервые за весь разговор Крестовская не играла, а потому слова прозвучали искренне и очень устало. Бегунья уже готовилась пересечь финишную ленточку, как вдруг увидела перед собой широченную пропасть. Неожиданное и непреодолимое препятствие.
– Не для чего, а почему? – уточнил Розгин.
– Почему?
– Потому что Сергей был моим другом, а Андрей – хороший мальчик. – Адвокат вновь улыбнулся. – Я тоже принимал некоторое участие в его воспитании, а потому не верю, что он мог пойти на убийство.
– Я еле сдержался! – завопил Костылев, усевшись за руль «БМВ». Выражать свои эмоции внутри здания Семен благоразумно не стал.
– И правильно сделал, что сдержался, – угрюмо заметила Мария. – Не стоит злить Розгина.
– Можно подумать, он на нашей стороне.
– Павел играет по правилам, но стоит тебе его задеть, и последствия будут непредсказуемы.
– Неужели? Никто не застрахован…
– Вот именно, Сеня: никто не застрахован. Паша ведет дела и дружит с такими людьми, что тебе лучше даже имен их не знать. Он в бизнесе с девяностых, и он непотопляем. Он всем нужен. Черт, Сергей знал, на кого оставить Андрея!
Костылев понял, что Мария сильно расстроена, и заткнулся. Некоторое время он молчал, но выезжая на Садовое, не выдержал:
– Что значит «играет по правилам»?
– Розгин не станет наседать, если не будет железобетонных оснований, – объяснила Крестовская. – Он щепетилен. А Грыгадзе обещал, что подозрения на нас не падут. Мы в стороне.
– Андрей не исчез, – напомнил Костылев. – Его обвиняют в убийстве.
– И это очень странно.
– А Розгин не мог прикрыть Андрея? Обеспечить ему охрану из своих людей, которые и положили ребят Грыгадзе.
– Тогда бы Паша разговаривал с нами совсем иначе. Он бы уже вывернул Грыгадзе наизнанку, все узнал и… – Мария покачала головой. – Нет, Павел ни при чем. Случилось что-то другое.
* * *
– Ну и как тебе здесь?
– Нормально, – отозвался Ясень.
Едва познакомившись, Терентьев сразу же перешел на «ты». Виктор протестовать не стал – пусть, раз хочет, однако сам продолжал сохранять поддерживающее дистанцию «вы».
– Герман не достает?
– Немного.
Карбид в подвал не пошел, отговорился делами и отправил с Терентьевым Виктора, прошептав: «Тебе нужно познакомиться с ним поближе». В принципе – правильно, однако особого восторга от ползания по подземельям Подстанции Ясень не испытывал, да и гид из него получился не лучший. Впрочем, завхоз прекрасно понимал, что Виктор еще не вошел в курс дела, а потому техническими вопросами не донимал. Они быстро осмотрели кочегарку-крематорий и теперь тащились к резервному генератору.
– В больнице только о тебе и говорят.
– Неужели?
– А ты как думал? Появляется новый сотрудник. Молодой, симпатичный, по слухам – не бедный…
Ясень с тоской подумал, что Герман был прав, когда настоятельно рекомендовал напарнику не брать слишком дорогую машину. А еще лучше – вообще никакую не брать. Виктор же, мало того, что не послушался, так еще и выбор сделал, мягко говоря, неожиданный. И теперь выяснилось, что прошедшая сверхсовременный тюнинг «Победа» породила целую волну слухов.
«Ладно, пусть лучше завидуют, чем сочувствуют!»
– Все девчонки на тебя заглядываются и думают, как бы Зинаиду подвинуть.
«Началось!»
– Ну и мужики бурчат, все-таки – конкурент.
С одной стороны, внимание льстило. С другой – могло помешать делам.
«В конце концов, я – не Карбид! Я не собираюсь всю жизнь просидеть на „Малой Земле“!»
– И что обо мне говорят?
– Удивляются в основном.
– Тому, что я работаю в Михайловской?
– Точно.
– Так ведь я врач. Что плохого в том, что работаю по специальности?
– Необычно.
– А у меня все необычное, – усмехнулся Ясень. – И машина, и профессия. Я хочу свою жизнь прожить, а не «как принято».
– Вот это-то и необычно, – пробормотал Терентьев.
– Могу себе позволить.
– А это вызывает зависть.
– Плевать.
– Тоже можешь себе позволить?
– Ага.
Завхоз покрутил головой и осторожно произнес:
– А еще ходят слухи, что ты – молодой, набирающийся опыта администратор, которого готовят на смену старику.
Последовавший за фразой быстрый взгляд показал, что сам завхоз относится к подобным слухам как к весьма вероятным.
– Занятная теория, – спокойно ответил Ясень. – Чему я могу научиться на «Малой Земле»?
– Надо с чего-то начинать.
«Интересно, эти слухи помогут или помешают?»
Поскольку однозначного ответа у Виктора пока не было, он решил отделаться общими фразами. Но с некоторой долей тумана:
– Слухи – это состязание фантазий.
– И только?
– Полагаю, старик знает больше, чем говорит.
– А… Черт!
Обдумать ответ Виктора завхоз не успел – споткнулся обо что-то и громко выругался.
– Вы не ударились?
Увлеченные разговором собеседники упустили из виду появление в полутемном коридоре Агавы. Енот, в свою очередь, тоже не среагировал на посторонних – он пятился задом, трудолюбиво таща в передних лапах нечто, напоминающее…
– Что это? – упавшим голосом осведомился Терентьев.
– Это Агава, – тихо ответил Виктор, чувствуя, что бледнеет. – Не кактус. Не голубой. Енот-полоскун. Домашний.
«Скотина!»
Что именно тащит любимец Карбида, Ясень предпочел не заметить. В отличие от завхоза.
– Что у него в лапах?
«Сам не видишь?»
Терентьев видел, но решил не верить своим глазам.
– Что у него в лапах?
– Шланг, – выдохнул Ясень.
– С головой?! Виктор! Это змея!!
Ну, положим, не змея, а средних размеров питон, к тому же – задушенный. Судя по всему, Агава придавил гада и теперь тащил свежевать.
«Как вовремя…»
Увидев посторонних, енот тихонько пискнул и, бросив добычу, порскнул по коридору прочь. Топот торопливых лап полностью растворился в мерном жужжании, доносившемся из приоткрытой двери ближайшей комнаты.
«Я не знаю, кто забыл ее запереть, но я его убью!»
– Федор Славсталинович!
Бесполезно – завхоз не остановился. На полусогнутых ногах он подошел к двери и потянул на себя ручку. Несколько мгновений остолбенело изучал внутренности помещения, после чего просипел:
– Виктор, откуда ЭТО здесь?
«Откуда, откуда? По инструкции положено хранить до особого распоряжения».
Ясень встал рядом с Терентьевым и мрачно оглядел развороченную комнату. Агава, надо отдать ему должное, потрудился на славу.
Из тридцати ящиков, в которых спали змеи, взломано шесть. У порога валяется кобра с отгрызенной головой. Задушенный питон остался в коридоре. Остальные гады медленно ползают по полу, осоловело разглядывая друг друга, не понимая, почему разбудили, а к работе приступить не дают? В дальнем углу нетерпеливо било копытом нечто рогатое, шипастое и с венцом. Выглядело оно настолько мерзко, что даже Ясень чертыхнулся. Но самое неприятное следствие устроенного енотом беспорядка жужжало в воздухе. То, что Терентьев принял за черное облако, на самом деле было миллиардным роем еще мелкой, размером меньше гнуса, саранчи, освободившейся из разбитой Агавой банки. Микроскопические твари вились по комнате в безуспешной надежде отыскать пищу и вырасти, дабы приобрести предусмотренный инструкцией вид: «на головах венцы, похожие на золотые, как бы железные брони, зубы, будто у львов, хвосты, словно у скорпионов, и в хвостах – жала».
«Придется заказывать новую партию личинок».
А это значит – запрос, плюс докладная, куда делись старые. Перерасход фондов и, возможно, проверка.
– Виктор, что это?
Оглушенный предстоящими бюрократическими проблемами, Ясень совершенно позабыл о завхозе, и очередной тупой вопрос, заданный прежним робким тоном, вывел его из задумчивости.
«Извините, Федор Славсталинович, но инвентаризация на этом окончена!»
Виктор рывком повернул Терентьева к себе и, включив настоящий голос, начал:
– Федор, посмотрите мне в глаза…
* * *
Занятное все-таки место – собственная могила. Зарубка в памяти. Сентиментальная точка, у которой можно постоять, поразмышлять о прошлом и будущем. Финишная черта предыдущего этапа.
С виду – вполне пристойно, стандартно, разумеется, зато ничего лишнего. Горка свежих цветов и венков, красные ленточки с анонимными: «От друзей», «От сотрудников компании». Простой крест. Табличка с датами. Знакомая физиономия на фотографии. Та самая рожа, которую приходилось брить каждое утро. Весело скалится окружающим, словно приглашая в гости.
«Все, как я хотел».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
