ostapenko_yuliya_igry_ryadom (522881), страница 16
Текст из файла (страница 16)
— Ну зачем ты так со мной? — в отчаянии проговорила она.
Забыла уже, наверное. И я забыл. Мы оба забыли, что я вел себя так всегда. Что это было в порядке вещей. Я нападаю, она защищается, я беру, опадает. Вот такие у нас отношения. Уже четыре года. Точнее, пять с половиной лет.
— Прости, — тоскливо сказал я, глядя в землю. — Устал я что‑то. Я побуду тут немного… А ты иди. Ладно? Я скоро приду.
— Точно? — тихо спросила она.
— Точно, — рассмеялся я. — Куда я денусь?
— Один раз уже делся.
Смех замер у меня ла губах. Она ведь даже не спросила, где я был. А я ничего не рассказал. Ладно, завтра наверстаем… Много чего надо наверстать.
Ее шаги зашуршали в траве, потом стихли. Я еще какое‑то время сидел на земле среди стрекочущих сверчков, потом встал и двинулся через валежник в сторону от лагеря. Мне в самом деле хотелось побыть одному. Надо было о многом подумать: о Флейм, о Ларсе… О моем новом мире и о новых отношениях, которые мне придется в нем строить, — пусть и с теми же самыми людьми.
Ночь была ясной, насыщенной запахами и звуками лета. Это были не леса, но уже похоже: хруст сучков и запах листвы, шум редких веток над головой, звонкая тишина полнолуния. Я пробрел сквозь кустарник и вышел к небольшому полю. Тракт вился далеко впереди: мы проедем там только завтра. Поле сухое, белесое в ровном лунном свете, будто выжженное — только кое‑где заросли клевера. Простор обычно давит на меня, но сейчас я вдруг ощутил странную, горькую свободу. Как будто понял, что умею летать, и одновременно осознал, что лететь мне некуда.
Не знаю, сколько я простоял там, у пустынной земли под пустынным небом. Из задумчивости меня вырвал крик. Близкий: кричали в лагере. Крик повторился, к нему присоединились еще и еще: сначала недоуменные, потом полные ужаса. Я сорвался с места, ломаиулся вслепую через валежник, ориентируясь по голосам. Зеленые? Или мстительный Саймек? Жнец бы его побрал! Я схватился за пояс на бегу, выругался. Конечно, только полный кретин потащит арбалет в кусты, где собирается порезвиться с женщиной. К сожалению, полным кретином я не был. Во всяком случае, не в тот вечер.
Я вылетел на поляну, где мы разбили лагерь, и застыл, не в силах двинуться с места. Горел лишь один костер, а вокруг него метались люди, и в первый миг это показалось мне безумной ритуальной пляской вокруг жертвенного огня. С тем лишь различием, что у людей, исполняющих такие танцы, как правило, не вспороты животы.
Он снова был здесь. Высокий человек в броне, тот, кого слуги Безымянного Демона называли Ржавым Рыцарем. Он шел меж моих (на этот раз моих!) людей, спокойно и методично вспарывая им животы, постепенно пробираясь к краю поляны, у которой стоял я. Я увидел Грея, шарахнувшегося от короткого широкого клинка в последний миг, но смотревшего совершенно в другую сторону, и отстранение подумал, что парень может похвастаться редкостным везением. Ларс стоял чуть в стороне, сжимая перед собой нож (в точности как Фальгер когда‑то) и напряженно осматривался по сторонам. Флейм я не видел. Меня охватило воздушное, головокружительное чувство повторения уже виденного, и в этот миг Ржавый Рыцарь заметил меня. Его лицо по‑прежнему скрывало опущенное забрало, но я это почувствовал. Так, наверное, кролик чувствует присутствие удава. Он двинулся ко мне — сначала медленно, переваливаясь с боку на бок, потом быстрее и быстрее, держа меч в опущенной руке.
— Ларс! — завопил я, перекрывая стоны умирающих рекрутов. — Ларс, стреляй в него!!
Ларс вздрогнул, обернулся, и я увидел капли пота на его лбу, сверкнувшие в лунном свете.
— Стреляй!!! — закричал я снова, и в его остановившемся взгляде мелькнуло удивление. Я понял, вернее — вспомнил.
Они же его не видят.
Я рванулся вперед, Ржавый Рыцарь немедленно переместился, расстояние между нами резко сократилось. Я понял, что не успею.
— Брось мне арбалет! Быстрее!
Ларс качнулся, потом отцепил от пояса свой арбалет, швырнул мне. В его взгляде сквозило изумление. Я поймал арбалет на лету, споткнулся, едва не упав, взрыхлил носками сапог сухую землю. Слава богам, заряжен! У меня хватило времени лишь на то, чтобы развернуться и вскинуть арбалет на плечо. Рыцарь был уже почти рядом, не глядя полоснул мечом по животу оказавшегося между нами парнишки. Я машинально отметил, что это тот самый, которого Ларс днем учил натягивать тетиву, и нажал на спуск.
Стрела со скрежетом впилась в латы, бывшие так близко от меня, что я уже мог различить контуры пятен ржавчины на кирасе, вышла с другой стороны и умчалась в ночь. Рыцарь покачнулся, замер. Я отскочил назад, столкнулся с кем‑то, чуть не упал, схватил с земли колчан с болтами, лихорадочно перезарядил арбалет, хотя внутри кричало: «Все, все, успокойся, ты же убил его, все!» Но кролик во мне все еще дрожал, чувствуя за спиной удава. Все еще ждал его. С ужасом. Но покорно.
Ржавый Рыцарь выронил меч, опустился на одно колено. Черная дыра в его груди была окружена темным пятном, но я не знал, кровь это или ржавчина. Почему‑то ответ не казался мне очевидным.
Я выстрелил снова, на этот раз в забрало. Рыцаря откинуло назад, я опять перезарядил арбалет, чувствуя, как трясутся руки. Рыцарь упал, потом приподнялся, упираясь в землю, загребая песок закованными в железо пальцами.
И стал вставать.
Я отступил на шаг, на два, услышал, как меня зовут по имени — мне показалось, что это Грей, но уверен я не был. Ржавый Рыцарь поднялся, постоял несколько мгновений, потом подобрал оброненный меч и шатко двинулся ко мне. Я беспомощно пятился, понимая, что безоружен перед ним. Рыцарь шел на меня, спокойно, уверенно (как удав подползает к кролику, смиренно ожидающему своей участи), шел мимо мертвых, умирающих и невредимых солдат, шел, не видя их, не замечая их. Кто‑то шагнул ему навстречу, я хотел закричать, но не успел — меч Рыцаря пропорол его живот, словно лист пергамента.
Он убивал всех, кто стоял между нами. Только их. Всех их.
Я круто развернулся и помчался в другой конец лагеря, туда, где мы привязали коней. Взлетел на ближайшего, ударил пятками по бокам. Конь взвился на дыбы, заржал, загребая передними ногами. Я сорвался с места, на лету обернулся через плечо и спустил еще один болт в забрало Ржавого Рыцаря, уже тянувшего ко мне руку в железной перчатке. Ладонью вверх, вдруг понял я. Словно просит. Не убегай. Пожалуйста. Ведь в этом нет никакого смысла.
Не знаю, почему мне так показалось — у меня не было времени обдумать мелькнувшую мысль. В следующий миг я мчался под высоким небом с луной без звезд, пригнувшись к холке коня и моля богов, чтобы я не ошибся, чтобы Рыцарь погнался за мной и оставил в покое остальных…
Я убегал. Не ради себя. Ради них. Я так думал.
Я должен был так думать, чтобы не сойти с ума.
ГЛАВА 11
Звуки арфы вьются струйкой тонкого тумана смешиваются с чадящим ароматом свечи, задыхаются от затаенного, глухого ужаса. Уже не песня — тонкий, отчаянный писк мыши в лапах кота. Скрип гусиного пера о пергамент — скрип кошачьих когтей о дощатый пол.
— Это очень интересно. Говоришь, как полтора года назад?
— Не могу ручаться, милорд, но похоже на то. Поляна в крови и кишках, оружие чистое. Трупов нет, наверное, выжившие закопали.
— Выжившие? Но ведь в прошлый раз не выжил никто?
— Так точно, милорд.
— Ты думаешь, это как‑то связано с Нортоном?
Звуки арфы в звенящем воздухе, скрип когтей о доски пола. Милорд не в духе — в духе ли милорд? Вот о чем эта песня, вот о чем все песни. В духе или нет наш повелитель — это музыка. Если нет — ему скоро наскучит слушать, как она играет. Он захочет услышать, как она поет. Как громко она может петь. А она петь не хочет — не так, нет, только не эту песню… В духе ли наш милорд?
— Полагаешь, он вернулся?
— Не могу знать.
— Так узнай! Мервиль ничего не сообщал?
— Пока нет. Но я не думаю, что Нортон связался бы с ним…
— Выясни. Выясни всё, что сможешь. Завтра предоставишь отчет.
— Слушаюсь, милорд.
Торопливые шаги — прочь из зала, где играют музыку смерти. Пальцы на миг замирают, сведенные судорогой. Короткий взгляд, блеклая улыбка, слабый кивок, кончик пера ныряет в красные чернила. В духе ли наш господин?.. Кажется, в духе. Еще одна ночь выторгована у песни боли.
Кот разжимает когти, выпускает мышь, скрипит по пергаменту:
«Дражайшая леди Аттена, отчего же Вы так жестоки ко мне…»
Не знаю, как долго я мчался под безумно мотающимся из стороны в сторону небом. Мне всё время мерещилась погоня, хотя я знал, что ее не было — понятия не имею откуда. Возможно, просто кролик почувствовал, что оставил удава позади, и вздохнул с облегчением.
Я остановился, только когда конь подо мной начал хрипеть и исходить пеной. Я с удивлением обнаружил, что почти загнал его. Насколько же быстро я мчался?.. Ладно, какая разница. Главное — я ушел.
На этот раз.
Остановившись, я спешился, отошел в глубь высокого кустарника и, наскоро стреножив коня, завалился на землю. Я только теперь почувствовал, что и сам устал как собака. Конь всхрапывал, низко опустив голову и роняя пену мне на ноги. Я отодвинулся в сторону, лег на спину, уставившись невидящим взглядом в темное небо. Я не знал, погнался ли Ржавый Рыцарь за мной. Если да, то почему я не слышал погони? Если нет… если нет, то ни Грея, ни Ларса, ни флейм я больше никогда не увижу. Я думал, что усну мгновенно, но еще довольно долго проворочался, терзаемый этими мыслями. В ту ночь я спал мало: даже не спал, а дремал, часа два до рассвета, не больше. Проснулся с первыми лучами, нервно вскинувшись от хруста над головой, но это всего лишь конь обдирал бедную поросль зелени на сухих ветках куста. Я сел, чувствуя страшную боль в спине и пояснице, потом поднялся. Близость Ржавого Рыцаря не ощущалась, но что‑то гнало меня прочь, не давая засидеться на месте.
Я ехал большую часть дня, совершенно не зная куда и зачем. Одно я решил твердо: возвращаться к своим нельзя. Я теперь вообще опасный спутник. Конечно, не стоит делать окончательных выводов по двум случаям, но… Я понимал, что лучше для окружающих, если я эти выводы всё же сделаю. А они были просты до смешного: теперь всякий, кто оказывается рядом со мной, подвергается смертельной опасности. Я не знал, когда Ржавый Рыцарь найдет меня в следующий раз, но не сомневался, что это произойдет. И если в этот момент рядом со мной окажутся люди, на помощь которых в иных обстоятельствах я мог бы рассчитывать, то они обречены. Потому что довольно трудно сражаться с врагом, которого не видишь. А они его не видели. Его видел только я. Впрочем, мне это тоже мало помогало.
Вскоре после полудня я выехал к постоялому двору и сделал небольшую передышку. В самом деле, небольшую — лишь для того, чтобы поесть и сменить коня. Я ощущал себя мышью на обеденном столе — то и дело оглядывался по сторонам, зная, что никто не предупредит меня, если здесь появится Ржавый Рыцарь. Наскоро перекусив, я поехал дальше, стараясь не думать о том, куда направляюсь. Можно ли назвать то, что я чувствовал, опустошенностью? Громко сказано. Пожалуй, это была обычная паника.
Ларс нагнал меня только утром следующего дня, и то лишь потому, что я, вымотанный двадцатичасовой тряской в седле, спал как убитый. Наткнись на меня в это время Ржавый Рыцарь, я стал бы для него легкой добычей. Но вместо него на меня наткнулся Ларс. Он разбудил меня, встряхнув за плечо, за что едва не поплатился жизнью: во сне я держал руку на заряженном арбалете и при первом же прикосновении вскочил как ошпаренный, прицелившись в старого друга с самыми недвусмысленными намерениями.
— Полегче! — быстро сказал Ларс, и я ошалело уставился на него, еще болтаясь в сумасшедшем обрывочном сне, из которого он меня только что выдернул. Мне снился Ржавый Рыцарь, волокущий по полю мертвую лошадь. Почему‑то этот сон страшно меня напугал.
— Ты что… что ты тут делаешь? — невпопад спросил я.
Ларс только фыркнул, хотя глаза у него были серьезные.
— Нельзя тебя одного оставлять, — мрачно сказал он, садясь на корточки. Мы сидели посреди маленькой голой поляны, окруженной зарослями ежевики, и солнце нещадно жгло наши непокрытые головы. Я вдруг понял, что всё еще целюсь в Ларса, и, с нервным смешком опустив арбалет, заметил:
— По‑моему, меня сейчас просто необходимо оставить одного.
— Тебе надо что‑то обдумать? — нетерпеливо бросил Ларс. — Я могу прогуляться полчасика. Только не удирай опять. Быстро же ты это делаешь! За тобой потом и не угонишься…
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
