Shoping_V_Vozdushnom_Zamke (522850), страница 13

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 13)

– Давайте я оформлю над вами опеку!

– Это что? – заинтересовалась Пелагея.

Ира в ярких красках расписала ожидающие Суворову блага.

– Буду вас кормить, поить, одевать, любить, а вы мне квартиру завещаете.

Пелагея ничего не сказала. Но через неделю, когда Ира снова пришла, вдруг спросила:

– А ты сама где живешь?

– У свекрови, – ответила Ирина, – за городом.

– Хочешь, площадью поменяемся? – спросила Суворова. – Но формально, фактически каждая на своем месте останется. Денег я с тебя не возьму. Мне присмотр нужен, только мной заниматься будешь, уйдешь с работы.

– Бабушка! – Ирина кинулась старухе в ноги. – Да я вас... на руках в ванную носить буду... кормить с ложечки стану...

Сделку провернули быстро. Елисеевы прописались в Москве, Пелагея стала областной жительницей, но ни в какое Опушково она, естественно, не уехала. В мае нынешнего года Суворова вдруг приказала Ире:

– Отвези меня на лето на воздух – хочу в лесу погулять, чувствую, это последние мои теплые денечки.

И медсестра переправила Пелагею к Марии Ивановне. Сначала благодетельницу поселили в маленькой спаленке, но потом на голову Елисеевым свалилась Лариса с ребенком и пошли скандалы. Вот тогда Марии Ивановне и пришла в голову идея переместить Пелагею в домик к Майе...

– Там вполне прилично, – виляла сейчас хвостом хозяйка. – Костик за два дня полный ремонт сделал, обои переклеил, потолок побелил, мебель притащил. Пелагее понравилось. Она странная! То сидит тихо‑тихо, мышкой дремлет, то платье нацепит, неприлично короткое, бусами шею обмотает, губы накрасит, морду размалюет и ну по колхозу гулять! Я обомлела, когда ее в первый раз такой «красоткой» увидела.

– Представляю, как вы испугались, когда Пелагея стала звонить некой Лене, – нахмурилась я. – И, наверное, вы Суворовой специально помочь не захотели, надеялись, умрет и избавит Ирину от хлопот. А то вроде квартира ваша, но не въехать!

Мария Ивановна опустила голову.

– Были такие мысли, – неожиданно призналась она. – Ира честный человек, она свое обещание держит, но ведь ей тяжело. Да, Суворова невестке жилплощадь отдала, но взамен много потребовала. Ирке пришлось с работы уйти, потому что бабка ее постоянно подле себя держала. В семь утра невестке надлежало чай ей на подносе притащить, халат подать, в ванную отвести... и так до девяти вечера, непрерывно. Еду она требовала деликатесную и цветы!

– Цветы? – переспросила я.

Мария Ивановна кивнула:

– Букеты свежие каждый день! Говорила: «Я была актрисой знаменитой, хочу сейчас, как раньше, жить в розах». Ну летом и осенью Ира ей из нашего огорода цветы таскала, а зимой... В общем, золотая квартира получалась. Ира все повторяла: «Мама, она совсем старая, долго не протянет». И я так посчитала, когда Пелагею сюда привезли, а потом, когда в бусах бабку увидела, испугалась – такая еще сто лет протопчется. Но вдруг Пелагея пришла совсем плохая. Я не врала, сюда «Скорая» не сразу добирается. А уж когда эта Лена приехала!

Мария Ивановна поежилась, я кивнула.

– Понимаю. Если у Суворовой обнаружатся близкие родственники, они могут подать на вас в суд и добиться признания обмена недействительным. И как вы не побоялись Елене паспорт Суворовой с новой пропиской отдать!

Хозяйка подперла подбородок кулаком.

– Мы о своей удаче никому ни гугу. Только Кира из сельсовета в курсе, но она хорошая женщина, тайны хранить умеет. Если разобраться, ничего противозаконного мы не совершали, Суворова сама предложила, и от Иры все удовольствия имела, жила бабка как сыр в масле, за чужой счет. Но лишних разговоров нам не хотелось, вот мы и сболтнули, мол, Пелагея комнату на лето сняла, это здесь неудивительно.

– Не позови старуха загадочную Лену, вы бы так и оставили Суворову умирать за воротами на стуле? – возмутилась я.

– Нет, нет! – замахала руками хозяйка. – Ира‑то сразу определила: инсульт бабку разбил. Невестка же медсестра, с пожилыми в основном работает, знает, как удар выглядит. Ира Пелагею на стул пристроила и к Сергеевым побежала, у них городской аппарат стоит. Больше мы ничего сделать не могли. А когда Лена прикатила...

Мария Ивановна опять стала комкать скатерть.

– Не хотела я ей паспорт отдавать. Если человеку совсем плохо, то больница и без документов принять должна. А тут Лариска, дура! Ну кто ее просил лезть! Как заорет: «Вон он, документ, лежит в серванте».

– «Повезло» вам, – усмехнулась я. – И что Лена?

– Ничего. Хотя странно! Паспорт взяла и пошла к Майке. Всю домушку перерыла! И чего искала? А потом старуху увезла, – прошептала Мария Ивановна, – больше мы не виделись.

– Она вам претензии предъявила?

– Нет.

– Никаких разговоров о квартире не заводила?

– Нет, – выдохнула хозяйка.

– Что же вы Суворову не навещаете? – спросила я.

– Смысла нет. Она в отключке, зачем время и деньги тратить? – по‑хозяйски рачительно ответила Мария Ивановна. – Я у той Лены спросила, куда она бабку повезет, и она ответила: «В клинику Сейфуллина». А у Ирины там знакомая сестрой работает, они в одно училище ходили. Так подруга Ире сказала: «Суворова не поднимется, обширный инсульт, возраст преклонный. Может, пару месяцев протянет, а может, завтра умрет». Наша совесть чиста, мы для бабки все, что обещали, сделали. И, если некому будет ее в гроб положить, похороним красиво. Мы люди честные.

– Значит, Ира сейчас в Москве, занимается квартирой?

– Верно.

– Дайте адрес!

– Не помню его наизусть, – попыталась уйти от ответа Елисеева.

– Мария Ивановна, это глупо! Один запрос, и я узнаю, где ранее была прописана Суворова.

– Улица Петровка... – моментально ответила хозяйка. – Самый центр, но место тихое, там еще церковь рядом.

– Такие апартаменты на миллионы тянут. Причем не рублей, – уточнила я. – Кстати, где мобильный Суворовой?

– Не знаю. Ну, ей‑богу, не видела! Зачем он мне?

Я встала.

– Мария Ивановна, вашу гостью вынесли за ворота, так?

– Да.

– А за пару минут до того, как окончательно лишиться речи, Пелагея Андреевна говорила с Леной?

– Да.

– Мобильный был у нее в руке?

– Да.

– И вы утверждаете, что гостья не хотела им воспользоваться?

– Жадная она, – зачастила Мария Ивановна, – вытащила аппарат, только когда поняла, что другого выхода нет. Не хотела деньги со своего счета тратить.

– Очень сомневаюсь, что, побеседовав с Леной, Пелагея Андреевна смогла убрать телефон. Она его либо выронила, либо оставила на столе или в кресле. Короче, там, где сидела.

– Не помню! – отвернулась хозяйка.

– У кого мобильный?

– Не знаю! – упрямо твердила Мария Ивановна. – У нас в доме воров нет.

– Навряд ли факт пользования мобильным телефоном, оставленным у вас знакомой, можно расценивать как грабеж, – нежно пропела я. – Просто вы убрали вещь, чтобы потом вернуть ее законной владелице, ведь так? Это не преступление. Принесите телефон, я его не заберу, просто кое‑что проверю.

Хозяйка посидела пару секунд молча, потом встала, открыла буфет и вынула древний аппарат, всунутый в не менее раритетный чехол из потертой кожи с прозрачным пластиком в центре.

– Вот, – сказала она, – недешевое удовольствие, поэтому и прибрала.

– У вас есть адаптер? – спросила я.

– Зарядка, чтоб трубка заработала? Она у Кости.

Я встала.

– Пока с вами прощаюсь.

– А телефон? – забеспокоилась Мария Ивановна.

– У меня в машине есть подзарядка, сейчас воспользуюсь ею и верну, – пообещала я.

Глава 11

В памяти мобильного хранилось всего несколько номеров, я тщательно скопировала их в свой телефон, вернулась в избу, отдала аппарат Марии Ивановне, пошла к машине и услышала тихое повизгивание.

Я обернулась – маленькое серо‑черное существо ползло по дороге.

– Плюшка! – ахнула я. – Тебе, похоже, совсем плохо.

Собачка замерла, я подбежала к ней и взяла на руки. Плюшка взвизгнула, из ее глаз потекли слезы. Прижав к себе измученного песика, я влезла в автомобиль и первым делом расстегнула ошейник, слишком широкий для крохотного двортерьера. Швырнув полоску кожи под заднее сиденье, я устроила Плюшку на переднем пассажирском и забормотала, включив зажигание и трогаясь с места:

– Сейчас, Плюшечка, мы доедем до магазина «Марквет»... Там работают очень добрые люди, за прилавком отдела лекарств стоит ветеринарный врач, тебе непременно помогут, потерпи... Куплю тебе самые вкусные консервы, паштет или соте из куриных грудок, наши мопсы обожают эти лакомства...

Я говорила не умолкая, пытаясь утешить Плюшку, и вдруг в какой‑то момент ощутила, как на мои колени легло что‑то почти невесомое. На дороге отвлекаться опасно, но я все равно посмотрела вниз и увидела собачку на своих коленях. Так мы и приехали в «Марквет», где ветеринар пришел в ужас и стал обрабатывать ухо многострадальной Плюшки. В самый разгар неприятной процедуры ожил мой мобильный.

– Мы уже освободились, – сообщил Исидор.

Я глянула на часы. Восемь вечера, самый пик на дороге.

– Пожалуйста, не нервничайте, я непременно приеду, но, боюсь, через какое‑то время.

– Нет нужды спешить, – остановил меня математик, – мы спускаемся в метро.

– Ой! Не надо!

– Почему? Отличный вид транспорта, – возразил Исидор. – Мотя, конечно, слепой филин, но я в отличие от молодящегося крота в хороших очках. Скоро будем дома, в подземке пока пробок нет.

Я подхватила Плюшку, пакеты с покупками и помчалась к машине. Очень надеюсь, что успею прибыть в квартиру Ринга раньше хозяина. Как бы Исидор не стал возмущаться: ну что за домработница такая – взяла и пропала на весь божий день!

Видно, капли и уколы помогли унять боль в ухе, потому что Плюшка явно повеселела. Она вновь залезла ко мне на колени, но не заснула, а всю дорогу до дома профессора с интересом смотрела в окно.

Припарковав свою малолитражку, я побежала к подъезду и внезапно остановилась. В пяти метрах от входа в дом чернел «Мерседес», номерной знак «0 830 ЕС», а на стекле красовалась наклейка «Мой зад стоит денег». Это же та самая машина, к которой подходил неопрятный мужик, желавший во что бы то ни стало увидеть в клинике Пелагею! В салоне автомобиля никого не было. В полном изумлении я потрогала рукой крышку багажника. Дело за малым – узнать, кому принадлежит иномарка. Ну да это очень просто!

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что двор абсолютно пуст, я дернула ручку двери водителя. Незамедлительно раздался протяжный вой, перешедшей в противный писк, затем снова заголосила сирена. Я шмыгнула за угол дома и стала ждать. Долго нервничать не пришлось – не прошло и нескольких минут, как к «Мерседесу» подбежал мужчина в джинсах и ярко‑красной рубашке. Он щелкнул брелоком, потом повернулся... Я разинула рот. Павел Брыкин! Жених Веры Путинковой, бывший зять Исидора, а ныне его названый сын! Какое отношение он имеет к Пелагее Андреевне? Почему сам побоялся спросить о здоровье Суворовой и подослал какого‑то пьянчужку?

Брыкин ушел. Я опомнилась, сунула несопротивляющуюся Плюшку в сумку и поспешила в дом.

Весь вечер я хлопотала по хозяйству. Едва я очутилась в прихожей, как Вера закричала.

– Лика, где вы пропадали?

– Отвозила Исидора и Матвея в академию, – быстро ответила я.

И тут увидела потертый портфель математика у вешалки. Значит, старики оказались правы, они добрались на метро до квартиры быстрее, чем я на колесах.

– Целый день их по городу катали? – ехидно осведомилась Вера. – Обзорную экскурсию устроили? Интересно!

– Я загрузил Лику работой, – вдруг заявил Исидор, входя в холл. – Забыл у тебя, Вера, разрешения спросить, уж извини за своевольство. Отправил ее сначала в аптеку, потом в издательство за корректурой, а еще к Фельдману послал.

– Конечно, Сидя, – защебетала Путинкова, – Лика может быть целыми сутками в вашем распоряжении. Просто не хочется, чтобы домработница получала деньги, ничего не делая.

– Мне давно нужен секретарь, – продолжал Исидор, – Лика ответственная, заберу ее к себе.

– Но, Сидя, – растерялась Вера, – а как же хозяйство?

– Думаю, ты сама справишься, – отрезал математик. – Впрочем, Лика тебе поможет. Девочка, иди умойся и возвращайся к своим обязанностям. Вера, ты имеешь что‑нибудь против?

– Конечно, нет, – кисло ответила невеста. – Ваше желание – закон!

Характеристики

Список файлов книги