Shoping_V_Vozdushnom_Zamke (522850), страница 11

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 11)

– Слышь, теть Кать, – оживилась Татьяна, – а не та ли это пенсионерка, что у Майки дом сняла?

– Точно! – хлопнула себя по лбу Катерина. – Шебутная бабушка, прямо коза!

– Обвесится бусами, – захихикала Таня, – губной помадой намажется – яркой, вырви‑глаз! – и ну по деревне гулять. Один раз Гришка Малой ее чуть было на своем трейлере не сшиб. Он тогда пошел к Майке и вломил ей по первое число. И правильно, нанялась за деньги за бабкой приглядывать, так смотри! Вот сбил бы старуху – и каюк!

– Бабку жаль, – отрезала Катерина, – но Гришу жальче. У него пятеро детей, куда их девать, если отца на зону за наезд упекут!

– Майка вообще безответственная, – возмущенно сказала Татьяна. – Она у нас в тетрадке записана – в долгах по маковку! Ты, тетя Катя, слишком добрая. Если она не заплатит, кому расход нести? Зачем ей хорошие консервы отпускаешь? В понедельник ты Майе лосося дала, а ей деликатесная рыба не по карману!

– Не злись, – отмахнулась Катерина, – жаль мне Майку, баба не пришей кобыле хвост.

– Сама виновата! – повысила голос Таня. – Пить меньше надо!

– У ней сын умер, – вздохнула Катерина.

– Где дом Майи? – Я попыталась остановить пустой спор.

– Дом? – фыркнула Таня. – Сарай!

– Езжайте до знака «кирпич», – пояснила Катерина, – там налево сверните и по проселку. Последняя изба за водокачкой.

– Вы только ей денег не давайте, – напутствовала Татьяна, – мигом пропьет.

Домик, в котором, предположительно, жила до отправки в больницу Пелагея Андреевна, выглядел крайне убого. Покосившаяся на один бок хатка с грязными окошками, давно не крашенными стенами и рамами, с крышей, покрытой позеленевшим от времени толем. Даже на простой, давно уже никем не используемый шифер у хозяйки денег не хватило.

– Есть тут кто? – закричала я, входя в захламленный двор.

Наверное, владелица фазенды бродит по близрасположенным помойкам и собирает там всякий хлам – около крыльца валяются ржавые ведра, помятый чайник, тряпки, бутылки, эмалированный бидон, рваные газеты. Единственное, чего нет в куче, – так это пищевых отбросов. Похоже, еда здесь уничтожается без остатка.

– Есть здесь кто‑нибудь? – повторила я, опасливо поглядывая на полуразвалившееся крыльцо. Не хотелось бы сломать ногу, наступив на прогнившую доску.

Снизу послышался тихий всхлип, от неожиданности я подпрыгнула и тут же успокоилась. Из‑под груды барахла выползла маленькая серо‑черная собачка, похоже, помесь болонки с терьером. Увидав меня, она упала на живот и вжалась в землю.

– Не бойся, – тихо сказала я, присела и погладила всклокоченную шерстку.

Сердце пронзила жалость. Ну чем несчастное создание провинилось перед небесами? За что оно живет в грязи и голоде? Пальцы нащупали выпирающий позвоночник и ребра животного. А еще у собаки явно отит, потому что песик заплакал, когда я случайно задела одно ушко.

– Дай посмотрю, что у тебя там, – попросила я и аккуратно подняла свалявшуюся шерстку.

Так и есть, внутри ушной раковины полно черных катышков, наружу вытекает гной – у несчастной псинки запущенное воспаление. С бедой можно справиться, нужны промывание, капли, мазь и, вероятно, уколы антибиотика. Если сейчас начать лечение, через пару недель собачка забудет о боли, но, похоже, бедняжка никому не нужна. Однако она не беспризорная – на худой шейке застегнут слишком широкий для столь маленького существа кожаный ошейник.

– У меня в машине есть набор лекарств, – протянула я, поглаживая трясущееся тельце, – если ты никуда не уйдешь, принесу медикаменты и попытаюсь хоть что‑нибудь сделать. Хотя бы промою ушки перекисью. Или поискать здесь аптеку?

– Какого хрена? – заорали изнутри избы.

Я подняла голову. Псинка, повизгивая, попыталась уползти, из распахнувшегося окна на нас смотрела тетка неопределенного возраста. Одутловатое лицо, опухшие глаза, багровая кожа на щеках и носу без слов говорили об излюбленном занятии «красавицы» – беспробудном пьянстве.

Глава 9

– Че приперлась? – завизжала хозяйка. – Спереть имущество хочешь?

– Мне не нужны ржавые ведра, – возмутилась я. – Вы Майя?

– Допустим, – сбавила тон женщина. – А ты кто?

– Суворова Пелагея Андреевна здесь живет?

– Это моя изба! Личная! Собственная!

– Замечательно. Но мне известно, что здесь должна проживать Пелагея Андреевна!

– Она уехала, – вдруг вполне мирно заявила алкоголичка.

– Суворова в больнице, – показала я свою осведомленность.

– Раз знаешь, чего лезешь? Ты ваще кто?

– Меня зовут Лампа.

– А меня утюгом кличут, – заржала Майя.

Подавив накатившее раздражение, я постаралась сохранить вежливость.

– Я и не думала шутить. Имя такое есть – Евлампия, сокращенно Лампа.

– И че тебе надо?

Я вынула кошелек.

– Денег хотите?

– И че делать?

– Просто поговорите со мной.

– Заходь!

– Ступеньки не развалятся? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Они крепкие, – ухмыльнулась Майя, в предвкушении мзды пьянчужка стала приветливой, – лезь, не боись!

Я вскарабкалась к двери, толкнула ее и очутилась в... не хватает слов, чтобы описать интерьер. Загаженная, замусоренная, похожая на общественный сортир московского вокзала комната. Но туалеты в столице, став платными, приобрели вполне приличный вид...

– Садись, – кивнула Майя на табуретку.

– Спасибо, я лучше постою, – стараясь не дышать, выдавила я. – Не хотите на воздухе побеседовать?

– Тама дождь собирается!

– Пока не капает, лучше выйти, – прошептала я. – Извините, я могу упасть в обморок.

– Больная, что ли? – надулась Майя.

– Нет, просто не выношу духоты, – соврала я.

– Хрен с тобой, – проявила человеколюбие хозяйка.

Мы выбрались на двор, я с удовольствием втянула носом свежий деревенский воздух и спросила у Майи:

– Как к вам попала Суворова?

– Ее на лето привезли, – без агрессии ответила хозяйка, – дачку сняли.

– У вас? – поразилась я.

– А че?

И как отреагировать на ее вопрос? Сказать честно: «Только сумасшедший мог устроиться на летний отдых в помойке»?

Решив воздержаться от комментариев, я задала следующий вопрос:

– А кто доставил Пелагею Андреевну?

Майя собрала лоб морщинками.

– Э... э... Марь Иванна!

– Мария Ивановна?

– Точно.

– А фамилию назовете?

– Вострикова.

Я несказанно обрадовалась этим сведениям.

– Вострикова Мария Ивановна? Замечательно.

– Нет, – возразила Майя, – Вострикова – это я. А Марь Иванна – она просто Марь Иванна.

Радость сменило уныние, но потом я воспряла духом.

– Наверное, дама оставила номер телефона...

– Чей?

– Свой.

– Кому?

– Вам.

– За фигом?

Я постаралась не нервничать. Спокойно, Лампа, Майя не слишком сообразительна, с ней нужно беседовать как с неразумным ребенком, она давно пропила ум...

– Мария Ивановна, вероятно, беспокоится о родственнице, Суворова в преклонных годах, могла заболеть, что, собственно, и случилось.

– Нету телефона, – тупо пробормотала Майя. – И откуда мне тренькать? В избе аппарата нет, а на переносной, без проводов который, большие деньги требуются. А где мне их раздобыть?

Аргументация показалась мне убедительной, но возникли новые вопросы.

– Каким образом Пелагея Андреевна очутилась в платной больнице?

– Не знаю.

– Вы звонили в «Скорую»?

– Не знаю.

– Майя!

– А?

– Хотите денег?

– Очень! – алчно воскликнула пьянчужка.

– Но я так просто и копейки не дам. Попытайтесь вспомнить подробности.

– Об чем?

– О болезни Суворовой! Когда Пелагее Андреевне стало плохо, вы обратились к врачу?

– Не знаю, – заморгала Майя.

– Черт возьми, хватит прикидываться! – топнула я ногой. – Видите тысячу рублей?

– Да, – прошептала пьяница.

– Она ваша. Как только расскажете в деталях про Суворову!

Майя опустилась на траву.

– Ее Марь Иванна привела, сказала: «Ко мне бывшая невестка приехала, комната нужна, а у тебя летний домик пустует».

Я сходила к расположенной у забора поленнице, взяла небольшой чурбачок, принесла его туда, где сидела Майя, устроилась на нем и попыталась вникнуть в суть дела.

Майя любит приложиться к бутылке, она алкоголичка, регулярно уходящая в запой. Пока был жив ее сын, он держал мать в ежовых рукавицах, вел хозяйство: огород, скотина – все было на плечах работящего Димы. Дмитрий поставил в дальнем конце участка, прямо у леса, небольшой летний домик, состоявший из комнаты, веранды и крохотной кухоньки. Парень сдавал его москвичам, желавшим вырваться на лето из душной Москвы. Правда, много прибыли сарайчик принести не успел – Дмитрия забрали в армию, и он погиб при невыясненных обстоятельствах.

Лишившись единственного сына, Майя получила постоянный повод для пьянства. У местных кумушек вначале языки не поворачивались осуждать мать, потерявшую ребенка. Майю подкармливали, давали ей обноски. Но время шло, и отношение к бабе менялось. Через пару лет алкоголичку перестали жалеть.

– Жрать хочешь – сажай картошку, огурцы, капусту, – говорили соседи, когда Майя возникала на пороге с протянутой рукой. – У нас тоже жизнь не сладкая, но ведь не попрошайничаем!

В конце концов пьяница задолжала всем и окончательно опустилась. Несколько раз Майя делала попытку подняться и даже вывешивала у магазина и на станции объявление «Сдается дача, недорого». Но люди, хотевшие спокойного отдыха, мигом убегали прочь, увидев хозяйку. Никто даже не заглянул в летний домик, кстати, достаточно приличный. Сама Майя туда не ходила.

Не так давно к ней заявилась соседка Мария Ивановна, жена дальнобойщика Игоря, и сказала:

– Помнишь, сколько ты мне должна?

– Отдам, – пообещала Майя.

– С каких шишей? – засмеялась Мария Ивановна.

– Заработаю и верну, – буркнула пьяница.

– Мало надежды, – соседка трезво оценила свои шансы на получение денег. – Но ты можешь отработать долг.

– Плохо себя чувствую, голова болит, – закряхтела Майя.

– Особых усилий не понадобится, – сказала Мария Ивановна. – Я сдала свою пристройку на лето хорошим людям, они бабушку к нам привезли. Оплатили и дом, и еду, и уход. Да только мне на голову свалилась Лариса, бывшая невестка, с внуком. Вон их никак не выгнать, а в одном доме жить не можем, вторая жена Кости первую на дух не переносит. Вот я и придумала: ты пустишь бабку в летний домик, а мы тебе долг простим.

– Больно жирно получается! – возмутилась Майя. – Мне, значит, за старухой следить? И на какие шиши я ее кормить буду?

– Только жилье предоставишь, – успокоила пьяницу Мария Ивановна, – остальное наша забота.

– Тогда ладно, – согласилась Майя.

Костик, сын соседки, привел домик в порядок, притащил туда мебель, повесил занавески, наладил телеантенну. Пелагея Андреевна оказалась вполне милой старушкой, и Майя живо поняла свою выгоду. Один раз она предложила Суворовой погулять по деревне, подвела ее к магазину, посадила во дворе и, зайдя в сельпо, сказала продавщице Кате:

– Отпусти консервов в долг, у меня дом сняли, вон москвичка на лавке кукует. Она со мной через пару дней расплатится, я тебе деньги принесу.

Екатерина, несмотря на то что хорошо знала Майю, поверила пьянице. А та разжилась у местной самогонщицы бутылкой первача и ушла в загул.

Как долго длился запой, Майя сказать не могла, календаря у нее нет, на работу она не ходит, поэтому способна определить лишь время года – лето. Очнувшись, Майя стала искать денег на опохмел и первым делом отправилась к Пелагее Андреевне, но той на месте не оказалось...

– Ушла, – бормотала сейчас Майя, – и собаку свою придурковатую бросила. Никак не уходит! Вчерась я швырнула в нее топор, да не попала. Хотела прибить суку – не получилось.

– Пелагея Андреевна пропала, оставив пса? – уточнила я.

– Ага, – кивнула Майя, – мне самой жрать нечего, а тут эта дрянь. Имя у нее дурацкое – Плюшка. Тьфу! Зачем пса заводить, да еще такого? Один расход. Слушай, может, поймаешь уродину?

– Зачем? – бдительно спросила я. – И потом, Плюшка никуда не убегает. Я только что ее гладила.

– Это она тебе далась, а от меня бежит, – возмутилась Майя. – Поймай, а? Я ее в ведре утоплю. Ходит по двору как у себя дома... Не люблю собак! Одни блохи от них!

Я прижала руки к груди. Много лет назад мой папа сказал маме, оперной певице:

– Солнышко, ребенка надо отвести в спортивную секцию самбо.

– Ты с ума сошел, Андрей! – возмутилась мамуля. – Еще предложи малышку в бокс отдать! У нас девочка, ты не забыл?

– Женщина должна владеть навыками рукопашного боя, – не успокаивался отец, – чтобы постоять за себя.

– Отвратительно, – заявила мама, и меня отправили в музыкальную школу.

Характеристики

Список файлов книги