Диссертация (1173518), страница 4
Текст из файла (страница 4)
8, с. 583–584].Благодаря медицинскому вмешательству Пастернак был возвращен к жизни,вскоре после чего он издал новый поэтический сборник «Второе рождение»(1932).Тесная связь творчества писателя с его личной жизнью, потребность«безжалостно экспериментировать с <...> собственной биографией», согласнонаблюдениям Ю. М. Лотмана, восходит еще к 1830-м годам, когда вслед за Руссолитераторысталипревращатьсебя«влабораториюнаблюдениянадчеловечеством»21. «Под влиянием успехов естественных наук в ориентированнойна реализм литературе развилось представление о писателе как разновидностиестествоиспытателя <...> социальных феноменов», что в свою очередь послужилотолчком к развитию «автобиографических жанров»22, ‒ заключает Лотман.Размышляя над смертью Цветаевой, Пастернак отмечает, что всю жизнь онапровела в своем воображении, заслоняясь «от повседневности работой»[Пастернак, т.
3, с. 331]. Подтверждением данного наблюдения являютсясобственные слова Цветаевой из письма к А. В. Черновой: «Так, а не иначепишутся книги», «не отставайте от работы, пусть это – временно – будет Вашажизнь, поселитесь в ней» (конец мая – июнь 1925 года)23. После ареста мужа идочери в 1939 году, «когда ей показалось, что это непозволительная роскошь иЛотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн: «Александра», 1992 ‒ 1993.
Т. 1. 1992. С. 376.Там же. С. 375‒376.23Цветаева М. И. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Эллис Лак, 1994 ‒ 1995. [Т. 8, доп.]. Цветаева М. Неизданное.Сводные тетради. М.: Эллис лак, 1997. Т. 6. 1995. С. 676. Далее ссылки на это издание приводятся в квадратныхскобках вслед за выдержками с указанием фамилии автора.212218ради сына она должна временно пожертвовать увлекательною страстью ивзглянуть кругом трезво, она увидела хаос, не пропущенный сквозь творчество,неподвижный, непривычный, косный, и в испуге отшатнулась, и, не зная, кудадеться от ужаса, впопыхах спряталась в смерть, сунула голову в петлю, как подподушку» [Пастернак, т.
3, с. 331], – такими словами Пастернак завершаетповествование о жизни поэтессы.Проблема противостояния «Жизни» и «действительности» в творчествеЦветаевой неоднократно разрабатывалась исследователями. С. Р. Мокшина,отмечая суицидальную окрашенность цветаевской поэтики, одновременноуказываетнаприсущиеейпротивоположные«жизнеутверждающие,жизнестроительные ноты»: «Жизнь для Цветаевой всегда бесценна и гармонична,асоциальнаядействительность,реальность дисгармонична,противоречитвысшим законам бытия»24.
Исследовательница акцентирует внимание «навнутреннем конфликте в сознании лирической героини: стремление жить позаконам духовной и творческой жизни, принадлежать лишь Вечности, а невремени, бросить вызов судьбе сталкивается с суровой и неумолимойреальностью, выталкивающей из себя неструктурную личность»25. «Преклоняясьперед Жизнью и не вписываясь в действительность, Цветаева чаще обращается кВечности, чем к “сегодня”, больше к общечеловеческому» 26, ‒ пишет Л.
В.Черниенко.По свидетельству современников, Цветаева действительно уделяла большоевнимание воображению не только в творчестве, но и в повседневной жизни. Водном из диалогов с С. С. Прокофьевым (записан М. Л. Слонимом) писательницаопределилавоображение«способностьюпредставлятьсебеидругимвыдуманное, как сущее, и незримое, как видимое»: «Колумб воображал, чтомежду ним и Индией – вода, океан, <…> и открыл Америку.
Ученые, не видя,Мокшина С. Р. Торжество духа и смирение плоти в цикле Марины Цветаевой «Жизни» // Фундаментальныеисследования. 2014. № 11-7. С. 1638.25Там же. С. 1636.26Черниенко Л. В. «Благоговение перед жизнью» как основа трагического мироощущения Марины Цветаевой. //Добро и зло в мире Марины Цветаевой: XIV Международная научно-тематическая конференция (Москва, 9 – 12октября 2006): сборник докладов. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2006. С. 147.2419находят звезды и микробы, тот, кто вообразил полет человека, был предтечейавиации. И нет любви без воображения» [Цветаева, т.
2, с. 514]. Таким образом, сточки зрения Цветаевой, «не одна поэзия, но вся жизнь человеческая движетсявоображением» [Цветаева, т. 2, с. 514], теряя в его отсутствии свою живительнуюмощь.Идея о воображении как способности представлять выдуманное сущим инезримое видимым [см.: Цветаева, т. 2, с. 514] перекликается с мыслью апостолаПавла из послания к Евреям: «Вера же есть осуществление ожидаемого иуверенность в невидимом» (Евр. 11: 1). Однако Цветаева осмысляет природувоображения скорее с пантеистической, нежели с христианской позиции.Теоретическим подтверждением своих мыслей она избирает «Мнение о началепоэзии и стихов вообще» В. К.
Тредиаковского. Выдержку из данной статьиЦветаева ставит эпиграфом к чешской записной книжке 1922 года: «От сего, чтопоэт есть творитель, не наследует, что он лживец: ложь есть слово против разумаи совести, но поэтическое вымышление бывает по разуму так, как вещь МОГЛА иДОЛЖЕНСТВОВАЛА быть» [Цветаева, т. 8, с. 106]. Здесь Тредиаковский в своюочередь творчески осмысляет теорию художественного вымысла Аристотеля 27,получившую широкое распространение в начале ХХ века.Подобного мнения на сущность творческого процесса придерживался иПастернак.
С точки зрения писателя, лишь «бездонное и безграничноевдохновение» художника-творца способно средствами искусства передать«объективный <…> свободный и причудливый поток реальности» [Пастернак,2015, с. 134]. «Жизнь (не вся вообще, но более конкретная: “та, которую яизображу”) – жизнь, живая движущаяся реальность в таком понимании должнасоприкасаться с самопроизвольной субъективностью» авторского «вдохновения»,«Задача поэта – говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятностиили необходимости.
<…> Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит обобщем, история – о единичном». Даже если поэту придется сочинять действительно бывшее, «он все же останетсясочинителем – ведь ничто не мешает тому, чтобы иные из случившихся событий были таковы, каковы они моглибы случиться <…>; в этом отношении он и будет их сочинителем» (см.: Аристотель и античная литература. М.:Наука, 1978. С. 126–127).2720«набрасывающегоистирающего,выбирающегоисравнивающего,изображающего и сочиняющего самое себя» [Пастернак, 2015, с.
134].Само искусствоПастернак понимает лирически как «наваждение»[Пастернак, т. 10, с. 554], «музыку» [Пастернак, т. 3, с. 160], поставленную «почасам живого, бьющего поколеньями, рода» [Пастернак, т. 3, с. 160]. Чуткиеписатели всегда умеют слышать дух музыки (эту основу лирики), а в переломныеисторические эпохи такая способность оказывается особенно важной, о чемсвидетельствуютПастернака,А. Белый,истинныйдействительности,А. А. Блок,художник«горячееиМ.
И. Цветаева.долженбытьодухотворенноеСточкизрения«одержим»ритмамивосприятиекоторойпредставляется более фантастичным, чем сказка, именно наличием в ней голойпрозы, бытовой, привычной и обыкновенной» [Пастернак, т. 10, с. 554]. «Мывтаскиваем вседневность в прозу ради поэзии. Мы вовлекаем прозу в поэзию радимузыки» [Пастернак, т. 3, с.
160], – объясняет писатель. В незаконченномнаброске «Сейчас я сидел у раскрытого окна ...» (1913) Пастернак вспоминаетдетскую, полученную во время верховой езды травму, после которой оннесколькоднейпровелвбреду,прерываемомлишь«трехдольными,синкопированными ритмами галопа и падения» [Пастернак, т. 5, с. 319]. С этогомомента ритм для него стал «событием <…> и, обратно, события <…> ритмами;мелодия же, тональность и гармония – обстановкою и веществом событья»[Пастернак, т. 5, с. 319]. Свое падение и хромоту Пастернак осмыслилнеотвратимой платой за преображение в поэта, т. е. человека, «владеющеготайной жизненных ритмов – музыкальных, словесно-поэтических»28.Творчество Цветаевой, также проникнутое духом музыки, отличается яркимличностным началом и лиричностью (недаром оба писателя могли статьпрофессиональными музыкантами).
В своих воспоминаниях Цветаева чаще всегообращается к периоду детства: матери и ее трагической болезни; отцу,Моторин А. В. Борьба Бориса Пастернака // Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе иискусстве XX века ‒ начала XXI века. 1917 ‒ 2017: В 3 т. СПб.: ИД «Петрополис». Т. 2. 1935 – 1965. 2017. С. 79.2821положившему жизнь на создание Музея Александра III (Музея изобразительныхискусств имени А. С. Пушкина).
Ряд очерков писательница посвящает смертиавстрийского поэта Р. М. Рильке, воспринятой в трезвучии с уходом двух другихблизких ей людей: учительницы французского Жанны («вся <…> Франция») имальчика Вани («вся Россия»): Иоанны и Иоанна [Цветаева, т. 5, с. 205].В автобиографической прозе («Вся моя проза – автобиографическая»[Цветаева, т. 5, с. 8]) Цветаева, как и Пастернак, раскрывает свою жизнь черезобразы окружающих людей 29. Данный популярный в литературной среде началаХХ века художественный метод писательница советует перенять А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
