Автореферат (1148598), страница 4
Текст из файла (страница 4)
По вертикали же оноорганизовано по принципу антитетичных образов-мотивов «священной горы»(дом Филина) и «окружной дороги» (периферии Гали и Юры).Неоднородность пространства в тексте рассказа обусловлена свойствамиих постоянных обитателей. Главный герой Филин — хозяин квартиры в центреМосквы, «священной горы» — оказывается мечтателем-фантазером, взрослымперсонажем с «детской душой». Заместителем мотива детства, «детского»сознания в «Факире» становится мотив (мифо)творчества, обусловливающийпроцесс «(со)творения» собственного мира как способ преодоления неприютнойокружающей реальности. Мотивы воображения, фантазии, творческой свободы,превращения, игры, маски комбинируются, дополняя друг друга, и моделируютхарактер главного персонажа и его пространство.Пространство иных героев рассказа — реалистов-прагматиков Гали иЮры — отделено от «волшебного дворца» Филина кольцевой дорогой,проходящейпопериферииМосквыивхудожественнойконцепциимиромоделирования восходящей к традиционному образу-мотиву круга,которыйреализуетидеютрагическогокруговоротажизниисоздаетсемантическое поле безысходности.
Значимыми в пространстве «запредельном»,периферийном оказываются образы животных (бестиарные образы) — волка,змеи, вороны, связанные с мотивами дикости, злобы, одиночества, зависти.Нарисовав видимый контраст между центром и периферией, кажется,обнаружив мотивную антитезу возвышенного и низменного, противопоставив17Филина и Галю/Юру, одновременно Толстая показала их природное со-родство,их близость и похожесть.
В финале повествования (вновь) звучит мотивпревращения: Толстая «развенчивает» Филина, предъявляет факира-волшебникав облике обыкновенного «маленького» человека-фокусника, образ которого посвоей сути причастен миру бестий, т.е. окружной дороги. Доказательство тому— значение фамилии героя: филин — ночная птица леса. Вместе с тем образокружной дороги, наоборот, наполняется семантикой обновления: Галяобнаруживает в себе силы, (возможно) способные изменить ее будущее.Отказ Толстой от разделения мира на «черное» и «белое», «хорошее» и«плохое» проявился в рассказе«Факир» через одновременное со- ипротивопоставление мотивных рядов: фантазия ↔ имитация, творчество ↔подражание, личность ↔ безликость, театр ↔ жизнь, театр // жизнь, игра ↔жизнь,игра//действительность,жизнь,превращениеиллюзия//↔тождество,действительность—иллюзорностьимножество↔ихсемантических вариантов.В дальнейшем творчестве Толстой смешение мотивных рядов окажетсяосновополагающим каркасом, на котором будет держаться художественнаясистема «поздней» прозы Толстой.Во второй главе «Мотив сна и его семантическое поле на материалеповести “Сомнамбула в тумане”» характеризуются те основные направления вразвитии мотивной системы Толстой, которые обретает ее проза в зрелыйпериод.
Повесть «Сомнамбула в тумане» (1986) признается в диссертационномисследовании «переходным» произведением для творчества писателя, и в нейпрослеживаются связующие темы и мотивы, которые позволяют говорить обизменении идейной и поэтологической системы Толстой, о ее переходе отранних рассказов — через повесть «Сомнамбула в тумане» — к роману«Кысь». Анализ художественного мира повести позволяет увидеть эволюцию итрансформацию основных констант ранних рассказов, прежде всего образов имотивов, обнаружить идейное и мотивное сходство повести «Сомнамбула втумане» с романом «Кысь».18Как отмечено в работе, художественный мир повести «Сомнамбула втумане» по своему мотивному составу оказывается сложнее, чем предыдущиепроизведения Толстой.
В художественной системе повести мотивы мечты /творчества / фантазии ранних рассказов заменяются мотивами «сон» /«сомнамбулизм»,противоположеннымипервымпосвоиминтенциям.Положительно-идиллические картины мира — детская (рассказы «На золотомкрыльце сидели…», «Свидание с птицей» и др.), наивно-романтическая («Соня»,«Милая Шура») или (мифо)творческая («Река Оккервиль», «Факир») —сменяются негативной семантикой ассоциативного ряда «сон» — «бред» —«дрема», характеризующего мир как сон, как сонм имманентно возникающихирреальных образов-видений.Толстая обращается уже не к герою-мечтателю (будь то ребенок иливзрослый-ребенок), а к герою-сомнамбуле, т.е.
к человеку бодрствующему испящему, здоровому и больному, истинному и мнимому одновременно.Двойственность главного героя, амбивалентность его сновидческой позиции,неоднозначность его мировидения и мировосприятия определяют своеобразныйвнутренний диалогизм мотива сна в повести. Обусловленный общим идейнымсодержанием, мотив сна в тексте обретает ряд различных (новых) смысловых икомпозиционных нагрузок.Мотив сна в повести формирует два мира, иллюзорный и реальный,границы между которыми зыбки и неопределенны. Сон развивает конфликтнуюоппозициюпсевдо-бытияибытияивоплощаетидеюсостоятельности/несостоятельности жизни-иллюзии. Мотив сна выступаетосновнымпринципоммоделированияреальностииформируетсюжетообразующую функцию текста.Устойчивый в ранних рассказах мотивный контраст «реальность ↔мечта/иллюзия» в повести «Сомнамбула в тумане» трансформируется в мотив«сон как жизнь» и «жизнь как сон» («сон // жизнь»).
В отличие от раннихрассказов соотношение «сна» и «яви» в художественном пространстве повестихарактеризуетсяобразной,сюжетной,19композиционнойнедифференцированностью. Более того, неоднократное использование приема«сон во сне» удваивает, дублирует и множит семантику сна в повести,распространяет его на явь и действительность с равной мерой подлинности.Важной составляющей в повести становится семантический вариантмотива сна — мотив смерти. В тексте актуализируется прием со- и противопоставления мифологического (поэтического) эвфемизма «смерть как сон».
Вповести Толстой также прослеживается ряд мотивов, в которых обнаруживаетсяуподобление смерти и ночи, сна и ночи и отсылающих к традиционнымпринципам (приемам) природно-психологического параллелизма.Семантическим эквивалентом мотива сна в повести оказывается целыйкомплекс мотивов — зеркала, стекла, тумана, воды и др. Так, синкретизм сна итумана создает, с одной стороны, образ мифологизированного инфернальногохаоса, с другой стороны, атмосферу призрачности, иллюзорности окружающего(реального) мира.
Инфернальная образность повести включает традиционныепредставления о сне как реальности подземного мира, т.е. «мира иного».Создавая собственный образ инфернального мира, населенного нечистой силой,Толстая опирается на традиционные фольклорные мотивы (например, мотивылеса, страха, темноты, служения животных и др.). Зеркальная же природа снаобнаруживает в реальном мире черты отражения мира потустороннего,усиленного мотивами луны, лунного света, ночных птиц, летучих мышей и др.Один из центральных мотивов повести, который может быть обозначенкак «утрата чувства реальности», «сомнамбулизм», «болезнь», формируетважную в тексте оппозицию повествования (позже реализованную и в романе«Кысь»): «память ↔ забвение» — и выявляет одну из доминантных установокпрозы Толстой (как и постмодернизма в целом): жизнь-иллюзия, жизнь-сон.Мотив памяти в художественной системе текста оказывается неразрывносвязанным с мотивом бессмертия искусства и прежде всего с мотивом памятислова, которые выступают в повести как связующее звено между жизнью исмертью, как способ преодоления бренности существования на земле,приближения к бессмертию.
Слово (книга) актуализирует в тексте библейскую20реминисценцию «Вначале было Слово…» (в первом рассказе Толстой —«Вначале было Детство…») и в очередной раз возвращает к образу-мотиву«райского сада». Однако именно в «Сомнамбуле…» впервые у Толстойвозникнетпопыткапреодолениялогоцентрическойтрадициирусскойклассической литературы и звучит мысль об «отрицании Слова», котораяотсылает не только к мотиву «изгнания», но и к мотиву конца мира.В данной главе делается вывод о том, что философские доминантыповести «Сомнамбула в тумане», текста зрелого периода, все более приближаютидейную направленность творчества Толстой к эсхатологической тематике, чтообъясняется экзистенциалистским осмыслением современного состояния мира,восприятием катаклизмов постмодерной эпохи.В третьей главе «Образ-мотив кыси-мысли и сопутствующие мотивывромане“Кысь”»исследуетсямотивныйкомплекс романа «Кысь»,прослеживается динамика мотивной системы от ранней прозы к роману.
В главепоказано, что мотивы, значимые в ранних произведениях Толстой и в повести«Сомнамбула в тумане», со временем не исчезают, не исчерпываются, но вразной роли и в разной степени участвуют в организации художественного мираромана «Кысь».Мотив «детскости», с одной стороны, в романе разрастается, усложняется,воплощая в т.ч. идею раннего периода развития мира и цивилизации.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
