Автореферат (1105886), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

- 9 -

считающих такую угрозу признаком грабежа, а не разбоя.

При разбое насилие может быть применено к потерпевшему до или в момент завладения имуществом, а также после завладения им с целью удер­жания его. Завладение имуществом или удержание похищенного имущества находятся в причинной связи с примененным насилием. Поэтому завладение имуществом потерпевшего после приведения его в бессознательное состоя­ние или лишения жизни по другим причинам не образует состава разбоя, так как насилие не являлось средством завладения имуществом и не находилось с ним в причинной связи. Здесь же рассматриваются вопросы перерастания кражи или грабежа в разбой.

В диссертации подвергается критике концепция деления момента окон­чания разбоя на юридический и фактический. Согласно этой концепции, хотя юридически разбой признается оконченным преступлением с момента напа­дения, соединенного с насилием, фактически он заканчивается лишь тогда, когда преступник окончательно приобретает господство над похищенной вещью. Такое понимание момента окончания разбоя находится в противо­ре­чии с законом. При уяснении момента окончания разбоя следует исходить лишь из включенных в его состав юридических признаков, определяющих момент окончания преступления.

Нападение, соединенное с насилием с целью завладения чужим имуще­ством, является тем обстоятельством, которое определяет момент окончания разбоя. Фактическое же завладение имуществом, имевшее место после вы­полнения состава разбоя, отношения к квалификации его как оконченного преступления не имеет.

В этой главе подробно рассматриваются вопросы ответственности за приготовительные к разбою действия и за покушение на разбой.

Рассматривая вопрос об ответственности за разбой, предусмотренный в ч. 3 ст. 218 УК РСФСР, диссертант приходит к выводу, что

- 10 -

перенесением момента окончания данного состава на момент похищения предметов, перечисленных в ней, допускается известная недооценка охраны жизни и здоровья потерпевшего при совершении этого преступления, по сте­пени опасности для этих благ человека равного с преступлениями, преду­смотренными в ст.ст. 91 и 146 УК. По этим соображениям автору представ­ля­ется целесообразным, изложить диспозицию ч. 3 ст. 218 УК таким образом, чтобы состав преступления считался выполненным с момента нападения, со­единенного с насилием, т.е. аналогично диспозициям ст.ст. 91 и 146 УК РСФСР. Этим будет, с особой четкостью, подчеркнут социально-политиче­ский смысл данного преступления, а также фактическое осуществление принципа усиленной охраны жизни и здоровья человека в СССР.

3. Субъект разбоя рассматривается в работе как с точки зрения анализа его юридических признаков, которые являются обязательным условием уголовной ответственности, так и с точки зрения изучения социально-полити­че­ского облика виновного, тех обстоятельств, которые характеризуют его лич­ность, но лежат за пределами состава преступления. Отмечается, что уста­новление в Основах 1958 г. уголовной ответственности за разбой с 14-летнего возраста в полной мере отвечает задачам правильной организации борьбы с преступностью несовершеннолетних.

4. Рассматривая вопросы субъективной стороны разбоя, автор присо­единяется к общепризнанному мнению и считает, что данное преступление может быть совершено только с прямым умыслом. При совершении разбоя сознанием виновного должны охватываться: 1) нападение, соединенное с фи­зическим или психическим насилием, опасным для жизни или здоровья; 2) завладение чужим имуществом и 3) причинная связь между примененным насилием и завладением имущества потерпевшего.

Однако содержание субъективной стороны разбоя этим не исчерпыва­ется. Для характеристики субъективной стороны разбоя весьма

- 11 -

важное значение имеет правильное понимание цели и мотива совершения этого преступления. Этим вопросам уделяется значительное внимание в дис­сертации.

В работе подвергаются критике авторы, выступившие в литературе в защиту в прошлом отвергнутой теорией советского уголовного права и прак­тикой концепции о мыслимости хищения имущества и без корыстных моти­вов и целей. По их мнению, хищение имущества в любой форме, в том числе и путем разбоя, вполне мыслимо и по мотивам и целям, лишенным корыст­ного характера, например, на почве мести или иным мотивам служебного или личного порядка. В работе также оспаривается утверждение о целесообраз­ности замены понятия «корысть», как признака хищения, понятием «ма­те­ри­альная заинтересованность». Показывая несостоятельность и вредность этих концепций для теории уголовного права и практики, диссертант разделяет точку зрения большинства советских криминалистов и считает, что хищение социалистического или личного имущества путем, кражи, грабежа, разбоя и т.д. совершается только по корыстным мотивам и соответствующим ему ко­рыстным целям.

В диспозиции состава разбоя под целью завладения чужим имуще­ством подразумевается преступное завладение им с корыстной целью, т.е. по­хищение. Нетрудно заметить, что здесь допускается отождествление понятий «завладение» и «похищение», в то время как первое шире и, в отличие от второго, охватывает все случаи завладения чужим имуществом, независимо от мотива и цели действия виновного.

Указание на цели завладения чужим имуществом еще не характеризует разбой как корыстное преступление и не бесспорно свидетельствует о необ­ходимости цели виновного как корыстной, тогда как разбой является одной из форм хищения. Однако фактом остается то обстоятельство, что опреде­ле­ние разбоя не содержит признака субъективной стороны, который характери­зовал бы его как корыст-

- 12 -

ное преступление, каковым в действительности он является. По этому во­про­су диссертант разделяет высказанное в литературе мнение о целесообраз­но­сти уточнения в составе разбоя (ст.ст. 91 и 146 УК РСФСР и соответ­ству­ющие статьи УК других союзных республик) содержания его субъективной стороны путем замены в диспозициях этих статей термина «завладение» тер­мином «похищение», ибо, когда мы говорим о цели похищения, то подра­зу­меваем и всё последующее, что характерно для разбоя, как корыстного пре­ступления.

Вторая глава посвящена рассмотрению обстоятельств, квалифициру­ющих разбой. Действующие уголовные кодексы союзных республик зна­чи­тельно расширили перечень квалифицирующих разбой обстоятельств за счет включения в него признаков, неизвестных ранее действовавшему законо­да­тельству, и уточнили содержание некоторых отягчающих разбой обстоя­тельств, воспринятых из прежнего законодательства. Это способствует более эффективному осуществлению уголовно-правовой борьбы с разбоями. Вме­сте с тем, успех борьбы с этим преступлением во многом зависит от пра­виль­ного понимания тех квалифицирующих обстоятельств, которые отличают один вид разбоя от другого.

1. В работе на основании литературных источников и имеющейся су­дебной практики раскрывается содержание понятия совершение разбоя по предварительному сговору группой лиц. Автор разделяет высказанное по это­му вопросу мнение, согласно которому для наличия этого квалифицирующе­го признака необходимо, чтобы сговор между двумя или более лицами о со­вместном совершении разбоя состоялся как задолго до его осуществления, так и непосредственно перед началом выполнения действий, образующих объективные признаки его состава, но не в процессе начавшегося разбоя, кем-либо из его участников. Обращается внимание на то, что группой может признаваться не любое соучастие, а лишь такая его форма, как соисполни­тельство.

Вместе с тем диссертант, возражает авторам, считающим соисполни-

- 13 -

телями разбоя лишь лиц, выполняющих действия, образующие объективную сторону его состава, и считает, что отдельные соисполнители организован­но­го разбоя могут выполнять различные, обусловленные сговором функции по осуществлению замысла преступной группы, причем даже непосредственно не участвовать в самом акте совершения разбоя и не входить в сопри­кос­но­вение с потерпевшим (например, стоять «на страже»).

2. Весьма высокой степенью общественной опасности характеризуется разбой, совершенный «с применением оружия или других предметов, исполь­зуемых в качестве оружия» .

Опасность такого разбоя повышается и объективно и субъективно. Применение оружия или других предметов насилия способно причинить по­терпевшему смерть или тяжкий вред, а вооруженность придает преступнику особую дерзость и уверенность в своих силах.

Под оружием, применительно к разбою, понимается огнестрельное (в том числе гладкоствольное) и холодное оружие независимо от того, является ли оно заводским или изготовлено кустарно. Под предметами, использу­емы­ми в качестве оружия, понимаются любые орудия насилия, посредством ко­торых потерпевшему могут быть причинены телесные повреждения или смерть.

Под применением оружия или других предметов следует понимать не только их использование для причинения физического насилия, но и угрозу их применением.

Диссертант выступает против отнесения отдельными авторами макетов оружия (например, зажигалки в форме пистолета и т.п.) к предметам, исполь­зуемым в качестве оружия (п. «б» ст. 91 и 146 УК РСФСР). По мнению дис­сертанта, при совершении разбоя, к предметам, используемым в качестве оружия, должны быть отнесены только такие макеты оружия, которые по своим физическим качествам могут быть применены для причинения физи­ческого насилия и только

- 14 -

в тех случаях, если будет установлено, что преступник их применил или на­меревался применить в качестве орудия физического насилия. Такое решение получил рассматриваемый вопрос в известном постановлении Пленума Вер­ховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. «О судебной практике по делам о грабеже и разбое».

Закон о разбое не связывает применение как оружия, так и других предметов со временем и местом их приобретения, поэтому предметами, применение которых разбой делает квалифицированным, следует признать как те, которые были приготовлены заранее, так и те, которые случайно ока­зались у преступника под рукой на месте совершения преступления.

Ответственность за данный квалифицированный разбой предусмотрена лишь в УК РСФСР и Туркменской ССР. Отсутствие этой нормы закона в УК всех остальных республик, по мнению диссертанта, является существенным недостатком этих кодексов, поэтому в работе аргументируется целесообраз­ность включения рассматриваемого квалифицирующего признака в УК всех союзных республик.

3. Разбой, соединенный с причинением тяжких телесных повреждений, представляет собой повышенную общественную опасность тем, что винов­ный совершает деяние, содержащее в себе признаки двух преступлений, каж­дое из которых, согласно ст. 7¹ УК РСФСР, признается тяжким.

В упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. признаком данного вида разбоя рассматривается не всякое на­силие, опасное для жизни, а насилие, «которое фактически повлекло за собой причинение потерпевшему повреждения...» Иногда тяжкое телесное повреж­дение при разбое в результате оказания медицинской помощи может иметь благоприятный исход. Однако и в этом случае оно относится к тяжкому, так как в момент его нанесения имела место не только реальная угроза смертью, но и причинение значительного вреда здоровью, что находит выражение в определенных

- 15 -

объективных признаках (проникающих ранениях, переломах костей и т.д.). Именно этими признаками отличаются опасные для жизни тяжкие телесные повреждения, причинение которых дает основания квалифицировать разбой по п. «в» ч. 2 ст.ст. 91 и 146 УК, от насилия, опасного для жизни, преду­смот­ренного в ч. 1 указанных статей.

В диссертации оспаривается концепция определения опасности телес­ных повреждений для жизни не характером повреждения, а использованным орудием и способом причинения повреждения и делается вывод, что при та­ком разбое степень тяжести телесных повреждений следует определять лишь путем исследования самого повреждения, независимо от характера орудия насилия и способа действий виновного.

В диссертации подробно исследуется субъективное отношение винов­ного к причинению столь тяжкого вреда здоровью лица, подвергшегося напа­дению, а также отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего, когда телесное повреждение повлекло за собой такое последствие.

4. Совершение разбоя особо опасным рецидивистом, как признак ква­лифицированного разбоя, рассматривается в плане критики недостатков практики в применении п. «г» ч. 2 ст.ст. 91 и 146 УК.

Указание в законе о совершении разбоя особо опасным рецидивистом подчеркивает повышенную опасность преступника, совершившего разбой, будучи особо опасным рецидивистом. Стало быть, по п. «г» ч. 2 ст.ст. 91 и 146 УК должен квалифицироваться разбой, совершенный лицом, признан­ным особо опасным рецидивистом до совершения данного разбоя.

Коль скоро основанием квалификации разбоя по п. «г» ч. 2 ст.ст. 91 и 146 УК является совершение его лицом, ранее признанным особо опасным рецидивистом, теоретическое и практическое значение имеет вопрос, по ис­течении какого срока лицо перестает считаться таковым. Этот вострое полу­чил свое предельное ясное разрешение в ст. 24¹ УК РСФСР, согласно кото­рой «Признание лица

- 16 -

особо опасным рецидивистом отменяется при снятии с него судимости».

5. Квалифицирующим разбой обстоятельством является совершение этого преступления лицом, ранее совершившим разбой с целью завладения государственным, общественным или личным имуществом граждан, либо бандитизм. Очевидно, что здесь речь идет о специальной повторности.

Определяя понятие повторности разбоя как совершенного «лицом, ра­нее совершившим разбой ... либо бандитизм», закон не связывает этот при­знак с прежней судимостью: субъект признается совершившим разбой по­вторно и в том случае, когда он за ранее совершенный разбой или бандитизм к судебной ответственности привлечен не был; достаточно, чтобы им были совершены указанные преступления. Истечение сроков давности уголовного преследования, а также снятие или погашение судимости за ранее совер­шен­ные разбой или бандитизм, исключает возможность рассматривать вновь со­вершенный разбой как повторный.

Характеристики

Список файлов диссертации