Аристотель. О мире. Фрагменты Метафизики. (1092713), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

А что сказанное правильно - это ясно [и] из того, что говорят о

движении другие, а также из того, что определить его иначе нелегко. В самом

деле, отнести его к другому роду нельзя,- это видно из того, что о нем

говорят: некоторые называют его инаковостью, неравенством и не-сущим,

однако ничего из перечисленного не приводится в движение с необходимостью, и

точно так же переход в них или от них осуществляется не в большей мере,

нежели переход в противолежащее им или от противолежащего им. Причина же,

почему движение относят сюда, состоит в том, что оно кажется чем-то

неопределенным, и начала одной из попарно расположенных противоположностей

неопределенны ввиду того, что они имеют свойство лишенности. Действительно,

ни одно из этих начал не есть ни определенное нечто, ни такое-то качество и

не принадлежит и к остальным родам сущего. Причина же того, что движение

кажется неопределенным, состоит в том, что его нельзя отнести ни к

возможности сущего, ни к действительности сущего: ведь и то, что есть

количество в возможности, не приводится необходимым образом в движение, так

же как и то, что есть количество в действительности, и движение, правда,

кажется некоторым осуществлением, но незаконченным; причина в том, что не

закончено то сущее в возможности, осуществление которого есть движение.

Поэтому-то трудно постичь, что такое движение: его необходимо отнести или к

лишенности, или к возможности, или просто к осуществлению, между тем ничто

из этого не представляется допустимым. Так что ему только и остается быть

тем, что мы сказали, а именно быть осуществлением, и притом осуществлением в

указанном смысле [7]; понять это осуществление, правда, трудно, но оно

вполне возможно.

А что движение находится в движущемся, это ясно, ибо оно его

осуществление посредством того, что приводит в движение. А действие

(energeia) того, что приводит в движение, не другое, [нежели у движущегося],

ибо оно должно быть осуществлением того и другого; в самом деле, нечто может

приводить в движение благодаря тому, что способно к этому, а приводит в

движение благодаря тому, что действует, но деятельно оно по отношению к

тому, что может быть приведено в движение, так что действие у обоих в равной

мере одно точно так же как одним и тем же бывает расстояние от одного к

двум и от двух к одному, равно как и подъем и спуск, хотя бытие у них не

одно; и подобным же образом обстоит дело с движущим и движущимся.

КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Предмет настоящего рассмотрения - сущность, ибо мы ищем начала и

причины сущностей. И если все в совокупности есть как бы некоторое целое, то

сущность есть первая часть его; а если все в совокупности рассматривать как

последовательный ряд то и в этом случае сущность - первое, затем следует

качество, потом - количество. Тем более что остальное, вообще говоря,

не сущее [в собственном смысле], а качества и движения, или такое же

сущее, как "не-белое" и "непрямое"; по крайней мере мы о них говорим, что

они есть, например "есть нечто не-белое". А кроме того, из остального ничто

не существует отдельно. И древние своими делами подтверждают это, ибо они

искали начала, элементы и причины сущности. Нынешние философы скорее

признают сущностью общее (ибо роды - это общее, а роды, по их мнению, в

большей мере начала и сущности; ведь они ищут, исходя из определений);

древние, напротив, считали сущностями единичное, например огонь и землю, а

не общее им - тело.

Имеется три вида сущностей: прежде всего воспринимаемые чувствами; из

них одни - вечные, другие - преходящие, признаваемые всеми (например,

растения и животные), и для таких сущностей надлежит указать их элементы -

либо один, либо несколько. Далее, сущности неподвижные; о них некоторые

утверждают, что они существуют отдельно, причем одни делят их на два рода,

другие видят в эйдосах и математических предметах сущность одной природы,

третьи признают из них только математические предметы. Чувственно

воспринимаемые сущности составляют предмет учения о природе (ибо им

свойственно движение), а с неподвижными имеет дело другая наука, поскольку у

них нет начала, общего с первыми.

Сущность, воспринимаемая чувствами, подвержена изменению. Если же

изменение исходит от противолежащего одно другому или от промежуточного, но

не от всякого противолежащего (ведь и голос есть не-белое), а от

противоположного одно другому, то должен быть какой-то субстрат, который

изменяется в противоположное состояние, ибо противоположное [как таковое] не

подвержено изменению.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Так как сущностей, как было указано, три вида, а именно: две из них

природные, а одна - неподвижная, то об этой последней надо сказать, что

необходимо, чтобы существовала некая вечная неподвижная сущность. В самом

деле, сущности суть первое среди сущего, а если все они преходящи, то все

преходяще. Однако невозможно, чтобы движение либо возникло, либо

уничтожилось (ибо оно существовало всегда), так же и время не может

возникнуть или уничтожиться: ведь если нет времени, то не может быть и

"раньше" и "после". И движение, значит, непрерывно таким же образом, как и

время: ведь время - или то же самое, что движение, или некоторое свойство

движения. А непрерывного движения, кроме пространственного, не бывает, из

пространственного же непрерывно круговое движение.

Однако если бы было нечто способное приводить в движение или создавать,

но оно в действительности не проявляло бы никакой деятельности, то не было

бы движения: ведь то, что обладает способностью, может и не проявлять ее.

Значит, нет никакой пользы, даже если мы предположим вечные сущности, как

это делают те, кто признает эйдосы, если эти сущности не будут заключать в

себе некоторого начала, способного вызывать изменения; да, впрочем, и его

недостаточно (как недостаточно предположить другую сущность помимо эйдосов):

ведь если это начало не будет деятельным, движения не будет. И даже если оно

будет деятельным, то этого недостаточно, если сущность его только

возможность, ибо в таком случае вечного движения не будет, так как сущее в

возможности может и не быть [в действительности]. Поэтому должно быть такое

начало, сущность которого - деятельность. А кроме того, такие сущности

должны быть без материи: ведь они должны быть вечными, если только есть хоть

что-нибудь вечное; следовательно, они должны пребывать в деятельности.

Однако здесь возникает затруднение: полагают, что все проявляющее

деятельность способно ее проявлять, но не все способное проявлять

деятельность действительно ее проявляет; поэтому-де способность первее. Но

если это так, то ничто существующее не будет [с необходимостью], ибо

возможно, что всякое сущее способно существовать, но еще не существует.

Впрочем, если следовать взгляду рассуждающих о божественном, что все

рождено из Ночи, или мнению рассуждающих о природе, что "все вещи вместе"

то получится такая же несообразность. В самом деле, каким же образом что-то

придет в движение, если не будет никакой причины, действующей в

действительности? Ведь не материя же будет двигать самое себя, а плотничное

искусство, и не месячные истечения или земля, а зерна и мужское семя.

Поэтому некоторые предполагают вечную деятельность, например Левкипп и

Платон : они утверждают, что движение существует всегда. Однако, почему оно

есть и какое именно, они не говорят и не указывают причину, почему оно

происходит так, а не иначе. Ведь ничто не движется как придется, а всегда

должно быть какое-нибудь основание, почему нечто движется вот так-то

естественным путем, а этак насильственным путем или под действием ума или

чего-то другого (затем - какое движение первое? Ведь это чрезвычайно важно

[выяснить]). Сам Платон не может сослаться на начало движения, которое он

иногда предполагает, а именно на то, что само себя движет, ибо, как он

утверждает, душа позже [движения] и [начинается] вместе со Вселенной . Что

касается мнения, что способность первее деятельности, то оно в некотором

смысле правильно, а в некотором нет (как это понимать - мы уже сказали ); а

что деятельность первее, это признает Анаксагор (ибо ум есть деятельность) и

Эмпедокл, говорящий о дружбе и вражде, а также те, кто, как Левкипп,

утверждает, что движение вечно. Поэтому Хаос и Ночь не существовали

бесконечное время, а всегда существовало одно и то же, либо чередуясь, либо

иным путем, если только деятельность предшествует способности. Если же

постоянно чередуется одно и то же, то всегда должно оставаться нечто,

действующее одним и тем же образом . А если необходимы возникновение и

гибель, то должно быть нечто другое, что всегда действует по-разному .

Следовательно, оно должно таким-то образом действовать само по себе а другим

- по отношению к другому , либо, значит, по отношению к чему-то третьему,

либо по отношению к тому, что было указано первым. Необходимым образом,

конечно, по отношению к первому, которое со своей стороны есть причина и для

себя, и для третьего . Поэтому первое предпочтотельнее: оно ведь и было

причиной постоянного единообразия , а причина разнообразия - другое ;

причина же постоянного разнообразия лежит, это ясно, в них обоих . Стало

быть, именно так обстоит дело с движениями. Какая поэтому надобность искать

еще другие начала?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

А так как дело может обстоять таким именно образом (иначе все должно

было бы произойти из Ночи, или смеси всех вещей, или из не-сущего), то

затруднение можно считать устраненным. А именно: существует нечто вечно

движущееся беспрестанным движением, а таково движение круговое; и это ясно

не только на основе рассуждений, но и из самого дела, так что первое небо

можно считать, вечно. Следовательно, существует и нечто, что его движет. А

так как то, что и движется и движет, занимает промежуточное положение, то

имеется нечто, что движет, не будучи приведено в движение; оно вечно и есть

сущность и деятельность И движет так предмет желания и предмет мысли; они

движут, не будучи приведены в движение. А высшие предметы желания и мысли

тождественны друг другу, ибо предмет желания - это то, что кажется

прекрасным, а высший предмет воли - то, что на деле прекрасно. Ведь мы

скорее желаем чего-то потому, что оно кажется нам хорошим, а не потому оно

кажется нам хорошим, что мы его желаем, ибо начало - мысль. Ум приводится в

движение предметом мысли, а один из двух рядов [бытия] сам по себе есть

предмет мысли; и первое в этом ряду - сущность, а из сущностей - сущность

простая и проявляющая деятельность (единое же и простое не одно и то же:

единое означает меру, а простое-свойство самой вещи). Однако прекрасное и

ради себя предпочтительное также принадлежат к этому же ряду: и первое

всегда есть наилучшее или соразмерное наилучшему

А что целевая причина находится среди неподвижного - это видно из

различения: цель бывает для кого-то и состоит в чем-то, и в последнем случае

она имеется [среди неподвижного], а в первом нет. Так вот, движет она, как

предмет любви [любящего], а приведенное ею в движение движет остальное. Если

же нечто приводится в движение, то в отношении его возможно и изменение;

поэтому если деятельность чего-то есть первичное пространственное движение ,

то, поскольку здесь есть движение, постольку во всяком случае возможна и

перемена - перемена в пространстве, если не в сущности; а так как есть нечто

сущее в действительности, что движет, само будучи неподвижным, то в

отношении его перемена никоим образом невозможна. Ибо первый вид изменений -

это перемещение, а первый вид перемещения - круговое движение. Круговое же

движение вызывается [первым] движущим. Следовательно, [первое] движущее есть

необходимо сущее; и, поскольку оно необходимо сущее, оно существует

надлежащим образом, и в этом смысле оно начало. (А необходимое имеет вот

сколько значений. Во-первых, нечто необходимо по принуждению вопреки

собственному стремлению; во-вторых, необходимо то, без чего нет блага;

в-третьих, то, что иначе существовать не может, а существует единственным

образом (hap-los).)

Так вот, от такого начала зависят небеса и [вся] природа. И жизнь его -

самая лучшая, какая у нас бывает очень короткое время. В таком состоянии оно

всегда (у нас этого не может быть), ибо его деятельность есть также

удовольствие (поэтому бодрствование, восприятие, мышление - приятнее всего,

и лишь через них-надежды и воспоминания). А мышление, каково оно само по

себе, обращено на само по себе лучшее, и высшее мышление - на высшее. А ум

через сопричастность предмету мысли мыслит сам себя: он становится предметом

Характеристики

Список файлов учебной работы