modestov-1 (1085416), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

В современной геополитике заметно усложняется определение так называемых векторов экспансии, которыми оперировала классическая геополитика в категориях противостояния теллурократии и таллассократии, а также по широтно-долготной шкале (запад-восток, север-юг). Еще более сложные связи возникают с появлением трансграничного информационного взаимодействия (и, соответственно, противоборства).

Таким образом, геополитика как область теоретических знаний и практической деятельности постоянно меняла свое содержание. Сейчас, после предшествовавших философского, географического и собственно геополитического, наступает очередной этап в ее эволюции, который мы, развивая периодизацию, введенную М.И. Ясюковым³⁰ , предлагаем назвать информационным.

В то же время отметим, что информационное противоборство всегда было составной частью геополитической конкуренции (необходимый для этого информационный ресурс никогда, к сожалению, не выступал в качестве нашей сильной стороны).

Информационная форма геополитического контроля вообще является наиболее прямой и в полном смысле слова архаичной. Некоторые исследователи различают даже две формы такого контроля - информационную и коммуникационную (см., например, статью К.В. Плешакова³¹ ). Контроль древнерусских княжеств над проторусским пространством не оспаривался другими этносами, но даже для урегулирования спорных внутрирусских территориальных проблем локального характера информационный контроль княжеств над пространством был чрезвычайно низок.

Описаны случаи³² , когда воинские дружины неделями блуждали по лесам, будучи не в состоянии найти противника, также ищущего боя. Из-за низкого уровня развития коммуникаций и огромной протяженности страны в широтном и, особенно, долготном направлении информационный контроль России над ее Севером и Востоком остается чрезвычайно низким, что уже порождает прямые геополитические последствия в отношениях России с другими государствами, в первую очередь с Китаем, который использует слабый российский информационный контроль над Дальним Востоком для установления сферы непрямого китайского контроля над регионом.

Отстаиваемая здесь особая роль информационного ресурса в геополитическом процессе вполне вписывается в разделяемое многими современными авторами представление о геополитике как области научных знаний о пространственно-временной конфигурации всей наличной совокупности ресурсов того или иного геополитического субъекта с учетом занимаемого им места в мире, а также практической деятельности этих субъектов по изменению или сохранению сложившейся конфигурации, либо приспособлению к ней в том случае, когда активное воздействие субъекта невозможно или нецелесообразно.

Важно лишь осознать, что может означать подобное понимание геополитики как теории и практики пространствено-временной организации всех ресурсов развития каждой страны (народа, государства) относительно других стран и в общей совокупности ресурсов мирового сообщества без ограничения одной лишь территорией, т.е. с учетом проживающих на ней людей, составляющих определенные этнические и социокультурные общности. Тем более нельзя забывать о специфике информационного ресурса, создаваемого той или иной общностью людей.

Информационный ресурс является совершенно особой составляющей в совокупности ресурсов развития. Его объекты и объединяющая их информационная инфраструктура имеют особые пространственно-временные характеристики, не ограничиваемые пределами национальной территории. Кроме того, сама информация как базовый и наиболее универсальный элемент этого ресурса обладает уникальными свойствами делимости и воспроизводимости, что заметно сказывается на общей оценке потенциала того или иного геополитического субъекта, на возможностях воздействия на него извне, его способности к устойчивому развитию в таких условиях, его восприимчивости к информационному трансферу, скрытому перераспределению информационного ресурса противника силами, средствами и способами специализированной разведки.

Остается лишь добавить, что в основе процесса пространственно-временной организации ресурсов (геополитического процесса) лежит естественное стремление всякого государства обрести стабильные, близкие к природным, способствующие безопасному развитию границы, определяющие размеры, начертание и положение освоенного ею территориального массива. В результате неизбежно столкновение с аналогичными устремлениями соседних государств, также пытающихся занять свою геополитическую нишу.

По мере усложнения геополитической структуры мира, роста взаимозависимости государств (и, в частности, благодаря быстро развивающейся информатизации всех сторон жизни общества) появляются более сложные опосредованные связи, не предполагающие обязательного соседства стран, чьи интересы приходят в противоречие.

Складывается сложная межгосударственная коллизия, в которой неприменимы категории общечеловеческой морали, так как этика межличностных отношений не может быть механически спроецирована на межгосударственные отношения. В них участвуют принципиально иные субъекты, действуют иные законы. Вспомним Гегеля: “Государства - не частные лица, а совершенно самостоятельные тотальности в себе, и, следовательно, их взаимоотношения складываются иначе, чем чисто моральные частноправовые отношения”³³ .

Возможно, это особенно актуально для российского общественной мысли, так как из-за особенностей национальной психологии мнение, воля, личные обязательства и интересы государя (главы государства) у нас нередко отождествлялись с обязательствами и интересами государства. Еще более сложны этические отношения между геополитическими субъектами, в которых государства выступают лишь как часть от общего.

Решение неизбежных геополитических противоречий между государствами как отличными друг от друга и неравномерно развивающимися геополитическими субъектами всегда было и останется естественным процессом, глубинный, сущностный смысл которого предопределен не политическими, идеологическими, экономическими, этническими, конфессиональными и какими-либо иными отдельно взятыми причинами, а всеми перечисленными причинами (или большей частью из них), взятыми совокупно и представленными в особом стойком геополитическом стереотипе поведения той или иной исторической общности и созданного ею государства. И вновь обратимся к Гегелю: “Свою направленность вовне государство обретает потому, что оно есть индивидуальный субъект”³⁴ .

Такой стереотип или характерная активностная модель поведения данной общности формируется у нее изначально и корректируется огромным трудом в течение длительных периодов времени, совпадающих с фазами геополитического цикла, составляющими у различных народов от трех до пяти столетий. Нынешний цикл геополитической активности России, по расчетам автора, охватывает XIX-XXI вв. Наблюдаемый сейчас послекульминационный спад активности приходится, к сожалению, на важный период смены мирового технологического уклада, когда промышленная цивилизация уступает цивилизации информационной. В результате складывается не самая благоприятная для России геополитическая ситуация в ее соперничестве с другими центрами силы.

Наиболее важной тенденцией в происходящей эволюции можно считать, по-видимому, изменение соотношения веса тех или иных ресурсов развития (включая собственно территорию, пространство), составляющих основу геополитического процесса всякого геополитического субъекта.

В потенциале современного геополитического субъекта происходит существенное перераспределение акцентов с материально-вещественных и энергетических ресурсов (то есть фактически с того самого территориального ресурса с предоставляемой им топливно-сырьевой базой) в пользу ресурсов информационных и интеллектуальных.

Процесс подобного перераспределения имеет глубокую ретроспективу. Он напрямую связан с основными этапами развития информационного ресурса того или иного общества. Начало каждого такого этапа знаменовало собой очередную информационную революцию. Первый такой революционный скачок был достаточно растянутым во времени и происходил по мере возникновения и распространения общенационального языка как важнейшего средства информационного обмена и консолидации культурно-исторической общности.

Вторая информационная революция была связана с возникновением письменности, которая значительно расширила возможности хранения, обработки и передачи информации. Следующий, третий качественно иной этап в развитии информационного ресурса пришелся на изобретение книгопечатания, с помощью которого все информационные процессы еще более интенсифицировались.

Четвертая информационная революция началась с появлением электротехнических средств связи (телеграфа, телефона, радио, телевидения). Нынешняя, пятая революция связана с изобретением и распространением новых информационных технологий, использующих огромные скорости обработки информации. Благодаря этому становится возможным колоссальный - в миллионы и миллиарды раз - прирост информации, циркулирующей в обществе.

Все эти изменения принципиально иначе заставляют смотреть на пространство. Они придают ему особую многомерность (особенно в ходе четвертой и пятой информационной революции), создаваемую сначала так называемым “эфиром”, разнообразием электромагнитных полей, а затем весьма специфическим информационным пространством, органично связанным с еще более “неосязаемым” пространством интеллектуальным, духовным.

Рассмотрим более подробно именно информационное пространство, более поддающееся формализованному описанию и однозначному объяснению.

Начальным, фоновым состоянием информационного пространства можно считать естественный информационный обмен, существующий в живой природе. Как подсчитали исследователи, биота (т.е. живое вещество биосферы) перерабатывает как “естественный компьютер” 10³⁶ бит/с, и этот поток направлен на поддержание устойчивости окружающей среды. Всего одна сотая часть перерабатываемой биотой потока информации затрачивается на компенсацию нарушений окружающей среды в соответствии с принципом Ле-Шателье-Брауна³⁵ .

Значительно возросла плотность информационного поля после того, как к биологическому фактору его формирования прибавился фактор социальный. С развитием человеческого общества устанавливались все более сложные информационные связи между отдельными людьми, социальными группами и целыми сообществами. Складывалась характерная для каждой страны информационная инфраструктура.

Она всегда была мощным системообразующим фактором, эффективным средством организации геополитического пространства. При этом сама структура пространства, его физико-географические черты во многом определяли уровень и характер развивающихся в нем линий сообщения, коммуникаций.

Так, при образовании континентальных империй-цивилизаций (хеттской, иранской, ацтекской, инкской и др.) большое значение имели деспотическая стадия в развитии государственности, а также наличие благоприятной среды - так называемого “степного проводника” или же превращение прежних разделителей - полупустынь, среднегорий с безлесными перевалами - в соединителей. Как подчеркивает М.В. Ильин, “если проводники и соединители могут быть геополитически связаны, да и к тому же они оказываются обильно насыщены оазисами и окружены лесным или горно-лесным поясом с многочисленными ответвлениями высокопроизводительной лесостепи, то появляется геополитическая основа, которую можно использовать”³⁶ .

Особым средством сообщения - транспортного и информационного - выступают на первых порах реки. По мнению М.В.Ильина, соединение континентального и речного очагов образования цивилизаций оказывается особенно плодотворным. Самым ярким примером тому он называет “встречу полисной амфиктионии иньских “речников” с пирамидальной деспотией чжоуских “степников” в районе резкого поворота Хуанхэ на восток и впадения в нее Вейхэ”³⁷ . Так на рубеже первого и второго тысячелетий до нашей эры возникла древнекитайская империя и цивилизация.

Особенно убедительно писал о роли рек в геополитическом процессе В.О. Ключевский. При этом он отмечал, что “взаимная близость главных речных бассейнов равнины при содействии однообразной формы поверхности не позволяла размещавшимся по ним частям населения обособляться друг от друга, замыкаться в изолированные гидрографические клетки, поддерживала общение между ними, подготовляла народное единство и содействовала государственному объединению страны”³⁸ .

Становление информационного пространства - длительный процесс, имеющий самые разнообразные проявления, включая возникновение письменности и архивов, развитие коммуникационных инфраструктур (вспомним, например, значение дорог и эстафетных служб в Персии, Тауантинсуйю и других империях) и, наконец, становление бюрократии как основного института, порождающего и потребляющего информацию в системе государственного управления.

Сам процесс роста империй, поглощающих новые территории с доминировавшими на них до того геополитическими субъектами, ведет к непрерывному усложнению имперской структуры, наращиванию организационного потенциала метрополии. Так продолжается до тех пор, пока консолидируемые пространства взаимно дополняют друг друга и в то же время связываются неким геополитическим фактором более высокого порядка. В любом случае такая связь должна обретать форму информационного воздействия, требующего все более развитую инфраструктуру, способную достаточно быстро, полно и точно передать необходимые управляющие воздействия.

Геополитические субъекты в своем развитии обзаводятся своеобразным информационно-культурным ореолом. Основным средством формирования таких ореолов М.В. Ильин называет национальный язык, инфраструктуры его использования (печать, радио, телевидение, компьютерная связь и т.п.). “А главное - усваиваемая с помощью языка культурная парадигма”³⁹ .

Характеристики

Список файлов лекций