Из истории контент-анализа как психодиагностической процедуры
2.9.Из истории контент-анализа как психодиагностической процедуры
В современной отечественной психодиагностике контент-анализ, вообще качественно-количественное изучение документов, применяется крайне редко по сравнению со всевозможными тестами, проективными методиками, опросниками. В то же время в истории развития метода изучения документов имеется довольно разнообразный опыт его использования для психодиагностических целей.
Начиная с 1920-х годов в социологии и психологии помимо интуитивно-качественного подхода в изучении документов всё чаще стали применяться количественные методы. Следует заметить, что документы в социальных науках понимаются достаточно широко; к ним, как показывает исследовательская практика, относятся официальная и личная документация в собственном смысле слова, в том числе письма, автобиографии, дневники, фотографии и т. п., материалы массовой коммуникации, литературы и искусства.
В нашей стране ещё в 1920-х годах количественные методы при изучении документов использовали психологи Н.А. Рыбников, И.Н. Шпильрейн, П.П. Блонский, социолог В.А. Кузьмичёв и др.
В США тогда же квалификацию в исследования материалов массовой коммуникации вводили М. Уилли, Г. Лассуэлл и другие. В 1940 – 50 –е годы в США формируется специальный междисциплинарный метод изучения документов - контент-анализ (content analysis). Позднее он проникает в европейские страны. В нашей стране с конца 1960-х годов этот метод также получает распространение в социологических и социально-психологических исследованиях.
Сущность контент-анализа заключается в систематической надёжной фиксации заданных единиц изучаемого содержания и в их квантификации. Делаться это может в самых разнообразных целях в русле той или иной концептуальной схемы или теории, в том числе и для нужд психодиагностики, для исследования межличностных и межгрупповых различий и специфики, их динамики во времени.
Качественно-количественный анализ содержания в 1920-е годы использовал в своих работах известный русский советский исследователь биографических материалов Н.А. Рыбников, который, в частности, рассматривал автобиографии как психологические документы, документирующие личность и её историю. Он разделял автобиографии на спонтанные и спровоцированные, понимая под последними приём побуждения испытуемого говорить о себе, причём говорить по определённому плану. Такой приём, по мнению Н.А. Рыбникова, «гарантирует однообразие собираемого материала, что имеет огромные преимущества, давая возможность сравнивать, объединять, обобщать собираемые факты и т. д.» (Рыбников Н.А., 1930). Подобным образом им были, например, проанализированы более 500 автобиографических сочинений детей рабочих, написанных в 1926 – 1928 гг. При этом исследователь предлагал школьникам описать свою жизнь, давая тему: «Как я живу теперь». В ходе анализа сочинений, в частности, прослеживалось, как распределяются положительные и отрицательные оценки своей жизни в зависимости от возраста и пола.
Автор делает вывод, что в среднем девочки дают более высокий процент положительных оценок, но этот перевес над мальчиками у них приходится на младшие группы. В старших же группах они уступают мальчикам. Причиной этого является возрастание нагрузки по работе в семье у девочек старшего возраста.
Далее Рыбников анализирует «мотивы того или иного события, мотивы общего жизненного процесса, встречающиеся в детских автобиографиях». Эти мотивы он разбивает на три группы: материальные, психологические и неопределённые. Чаще всего встречаются мотивы материального характера (53%), мотивы психологического характера даёт около одной трети ребят (31%).
Рекомендуемые материалы
Рыбников не ограничивается только анализом документов, «Поскольку детские жизнеописания носят по преимуществу фактический характер, представляется возможным сравнить их с фактическим времяпрепровождением ребёнка. Одновременно с собиранием детских жизнеописаний мы вели собирания бюджета времени ребёнка» (Рыбников Н.А., 1930).
Применял количественный анализ документов и психолог П.П. Блонский, который проанализировал 190 собранных им «первых воспоминаний» учителей и студентов, а также 83 письменные работы школьников (в основном 11 - 13 лет) на тему «Моё самое раннее воспоминание детства», в целях выявления характера первых воспоминаний.
Исследователь делает вывод, что содержанием 68% воспоминаний взрослых и 74% воспоминаний школьников является несчастье. «Несчастье и страх - таковы основные мнемонические факторы», что противоречат фрейдовской теории забывания как вытеснения неприятного.
Тогда же в социолого-журналистских целях В.А. Кузьмичёв провёл тематический анализ 12 еженедельных советских газет, использовав ту же группировку содержания, что и известный исследователь американской прессы тех лет М. Уилли: «1) политика, 2) экономика, 3) культура, 4) сенсация (уголовщина, разоблачение и т. д.), 5) спорт, 6) персоналии (об отдельных людях), 7) мнения (редакционные статьи, карикатуры), 8) просто интересный материал, для развлечения, 9) журнальный материал (рассказы, моды, кулинария, фотография и т. д.), 10) смесь» (Кузьмичёв В.А., 1930).
В качестве примера более позднего медико-психодиагностического изучения документов можно привести тематический анализ содержания 4000 записанных сновидений здоровых и больных людей, который осуществлялся В.Н. Касаткиным на протяжении 1930-50-х гг. При этом учитывались основные особенности качеств и условий жизни людей, сновидения которых изучались: возраст, пол, образование, специальность, состояние здоровья, семейное положение, родной язык и владение другими языками, местожительство, биографические сведения, дата, содержание дня, предшествующего сновидению, и состояние испытуемого при пробуждении.
Автор, в частности, нашёл, что в «сновидениях взрослых людей встречались элементы, связанные с работой, трудовой деятельностью (специальностью), в 62,5% всех сновидений; элементы быта, как то: жилище, одежда, пища и т. п. – в 41,4% всех сновидений; элементы, связанные со здоровьем, - в 44,3%; эпизоды из семейной жизни - в 38,6%, сексуальные - в 8,0% всех сновидений». Эти и другие данные позволили Касаткину оспаривать фрейдовскую теорию сновидений.
Американскими исследователями контент-анализ стал использоваться с 40-х годов и для определения психологических особенностей, психических состояний личности и групп. Например, психологическую структуру отдельной личности на основе анализа коллекции личности документов исследовали Г. Оллпорт и А. Болдуин. Психическую напряжённость, пресуицидные состояния и мотивацию посредством анализа содержания писем, записок, дневников пытались измерить Дж. Доллард (1947) и О. Маурер, Ч. Осгуд и Е. Уолкер (1959).
В целях специфической психолого-политической диагностики изучали различия в социальных ценностях у представителей США и Германии К. Левин (1947) и Х. Себалд (1962). Первый исследователь анализировал американскую и немецко-фашистскую литературу для юношества, а второй - песенники этих же стран, изданные в 1940 г. В обоих случаях были обнаружены явные различия в ценностных ориентациях, которые пропагандировались американскими и немецкими изданиями тех лет.
Следует подчеркнуть, что контент-анализ основан на принципе повторяемости, частотности различных смысловых и формальных элементов в документах (определённых понятий, суждений, тем, образов и т.п.). Поэтому данный метод применяется только тогда, когда имеется достаточное количество материала для анализа (представлено много однородных документов, автобиографий, писем, фотографий и т. д. или есть несколько и даже один документ, например, дневник, но достаточного объёма). При этом интересующие нас элементы содержания (единицы анализа) также должны встречаться в исследуемых документах с достаточной частотой. В противном случае выводы будут лишены статистической достоверности. Критерием здесь служит закон больших чисел.
Литература
1. Анастази А. Психологическое тестирование / А. Анастази. Ч. 1-2. − М.: Педагогика, 1982.
2. Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика: Учебник для вузов. 2-е изд. – СПб.: Питер, 2010. – 384 с.: ил. – (Серия «Учебнки для вузов»).
3. Дружинин В.Н. Психология общих способностей / Владимир Николаевич Дружинин. − СПб.: Питер, 2000. 368 с.
4. Выготский Л.С. Психология. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. – 1009 с. (Серия «Мир психологии»)
5. Грановская, Р.М. Элементы практической психологии / Рада Михайловна Грановская. – СПб.: Свет, 1998.
- Грановская, Р.М. Психология веры / Рада Михайловна Грановская. – СПб.: Издательство «Речь», 2004. – 576 с.
- Громкова, М.Т. Психология и педагогика профессиональной деятельности: Учеб. пособие для вузов / Майя Тимофеевна Громкова. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. – 415 с.
8. Громкова, М.Т. Андрагогика: теория и практика образования взрослых: Учеб. пособие для системы доп. проф. образования; учеб. пособие для студентов вузов / Майя Тимофеевна Громкова. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – 495 с.
- Гуревич К.М. Дифференциальная психология и психодиагностика / К.М. Гуревич. – СПб., 2008.
В лекции "5.4 Интерфейс SCSI" также много полезной информации.
10. Забродин Ю.М. Психодиагностика / Забродин Ю.М., Пахальян В.Э.; под общ. ред. Ю.М. Забродина. – М.: Эксмо, 2010. – 448 с. – (Новейший справочник психолога).
11. Забродин Ю.М., Пахальян В.Э. Основные проблемы практической психологии в современной России // Материалы IV Всероссийского съезда Российского психологического общества. 19 – 21 сентября. Т. 2. – Ростов н/Д, 2007. С. 18 – 19.
12. Конюхов Н.И. Словарь-справочник по психологии / Николай Иванович Конюхов. − М., 1996. 160 с.
13. Непомнящая Н.И. Психодиагностика личности: Теория и практика: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Н.И. Непомнящая. – М.: ВЛАДОС, 2001.
14. Никишина В.Б. Психодиагностика в системе социальной работы: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / В.Б. Никишина, Т.Д. Василенко. – М., 2004.
15. Общая психодиагностика // Под ред. А.А. Бодалёва и В.В. Столина. − СПб.: Речь, 2003. 440 с.
