Творчество М. Цветаевой (зрелый период)

Здесь передана не только тоска по прежней жизни, ощущение гибели. М.И. Цветаева воспринимает происходящее как движение некоей безликой, беспощадной массы: «Нету лиц у них и нет имён, – Песен нету!» Россия заблудилась в «лесу знамён», она на краю гибели («вечный сон»).

В мае было написано стихотворение, в котором поэт пытается осмыслить происходящее в стране:

Из строгого, стройного храма

Ты вышла на визг площадей…

Свобода! Прекрасная Дама

Маркизов и русских князей.

Свершается страшная спевка –

Обедня ещё впереди!

– Свобода! – Гулящая девка

На шалой солдатской груди!

Свобода – право людей, находящихся на определённом уровне духовного развития, их прекрасная мечта. Имеется в виду свобода духа, за которую нужно бороться не только с угнетателями, но и с собой, совершенствуя собственную душу. А теперь само понятие свободы опошлилось, стало достоянием не доросших до неё масс, осознавших её как разгул и вседозволенность. М.И. Цветаева предвидит ужасные последствия этого: «Свершается страшная спевка – обедня ещё впереди!»

Сущность мироощущения М.И. Цветаевой, противоречивого до крайности, с наибольшей убедительностью исследована Л. Козловой в статье «Одинокий дух. (Марина Цветаева и время)», опубликованной в издании «Здесь и теперь» (1992 – № 2 – С. 130 – 156). В своих выводах автор опирается на материалы, пока недоступные широкому читателю, поэтому работа ее представляет несомненный интерес.

Итак, об отношении М. И. Цветаевой к революции, гражданской войне, советской власти. Вся поэзия XX века проникнута токами времени, разбросавшими поэтов по разным лагерям. Хотим мы этого или не хотим, но именно эти события ворвались в судьбу каждого художника, определив в значительной степени и жизненный путь, и характер творчества.

Обратимся к типичным для М.И. Цветаевой заявлениям: «Одна из всех – за всех – противу всех» (1921 г.), «Я – ни с кем» (1932 г.) – «Двух станов не боец» (1935 г.), и ее письмам 30-х годов к Ю.П. Иваску, где найдем такие суждения: «И основное – над всеми и под всеми – чувство контр – чисто физическое, наступательное – на пространство и человека, когда он в количестве» (1935 г.) или «Все мои непосредственные реакции – обратные. Преступника – выпустить, судью – осудить, палача – казнить». (1937 г.). (Слова выделены Цветаевой). Подобные высказывания дали основание В. Орлову определить ее гражданскую позицию термином «над схваткой», т.е. как полное невмешательство в политику, «отворачивание» от нее, чтобы жить по-своему в своем, оторванном от жизни окружающего, «неуемном» поэтическом доме, духовный мир которого нельзя ни отнять, ни разрушить. Современная исследовательница А. Саакянц, в общем, придерживается той же точки зрения: «Вряд ли Марина Цветаева ощущала гул исторических назревающих событий. Знала ли толком о происходящем Цветаева?..» – вопрошает она. У Цветаевой есть прямой ответ на этот вопрос, данный ею в одном из писем 1923 года: «Что я, в люльке качалась?». И есть у нее такое высказывание: «Признай, минуй, отвергни Революцию – все равно она уже в тебе». Другое дело, как каждый ее воспринимал и как оценила М.И. Цветаева саму революцию и все, что за нею последовало. Особенности формирования ее отношения к революционным событиям подробно анализируются в статье Л. Козловой.

В юношеские годы М.И. Цветаева была увлечена Французской революцией, Бонапартом. Потом влияние на ее отношение к жизни оказал Максимилиан Волошин, дружба с которым как раз определилась в 10-е годы. Февральская революция 1917 года не нарушила общего течения жизни: старое здание пошатнулось, но не рухнуло. Быт оставался тем же, была прислуга, хороший дом, с детьми занималась няня. Октябрьские события вторглись в дом и разрушили все; муж по ту сторону фронта в Добровольческой армии с белыми, потеряны средства к существованию, оставленные матерью, нечем кормить детей, негде жить. На улицах Москвы круговерть, разгул масс, опьяненных свободой и к ней не подготовленных, – все то, что опишет А.А. Блок в поэме «Двенадцать» и о чем сама М.И. Цветаева расскажет потом в своих дневниковых очерках «Октябрь в вагоне», вошедших в большой цикл заметок «Земные приметы», которые она хотела издать, будучи за границей в 1923 году. «Самое главное: с первой секунды революции: понять: все пропало! – тогда – все легко». Ей, хорошо изучившей французскую революцию, многое было понятно наперед из того, что породили октябрьские события, последствия которых – «террор, гражданская война, расстрелы, заставы Вандея, озверение, потеря лика, раскрепощенные духи стихии, кровь, кровь, кровь...» – были обозначены уже в ноябре 1917 года Максимилианом Волошиным, когда Марина и Сергей Эфрон оказались у него в Крыму. Теперь, когда муж ушел в Добровольческую армию, а она, пробираясь в переполненных поездах в Москву к детям и окунаясь в народную гущу, слушала немудреные рассказы людей, что называется с разных мест, М.И. Цветаева убеждается в верности волошинских пророчеств. Теперь она вспоминает свои разговоры с М. Волошиным 1910-х годов о добре и справедливости, о ненасилии, невозможности принять любое убийство, о милосердии ко всем страдающим независимо от того, кто они – белые или красные.

Максимилиан Волошин остался верным высказанным тогда юной М.И. Цветаевой принципам. В гражданскую войну он помогал и красным и белым, попавшим в беду. Среди «пира во время чумы» первых послеоктябрьских дней М.И. Цветаева тоже сохранила глубокое убеждение, что при помощи зла не прийти к добру, что, разрушая, ничего не построишь, что стоит развязать ненависть, зависть – остановиться будет трудно. В соответствии со своими убеждениями она относилась к событиям и людям. «Одни меня считают «большевичкой», другие «монархисткой», третьи – и тем и другим, – все мимо», – напишет она в одном из писем 1930-х годов. «А это было – просто сочувствие всем слабым, страдающим и терпящим поражение. И, кроме того – четкое видение – кто есть кто», – пишет Л. Козлова (с. 144). И далее рассказывает о том, с каким восхищением М.И. Цветаева описывает 18-летнего юношу-коммуниста, который «мучится каждой чужой обидой, берет на себя все грехи советской власти, каждую смерть, каждую гибель, каждую неудачу совершенно чужого человека! – помогает каждому с улицы, – вещей никаких! – все раздал и все рассорил...», и о том с каким презрением в очерке «Вольный проезд» она повествует о тех, кто, дорвавшись до власти, грабил, объедался, о тех людях-выскочках, невежественных и жестоких, для которых человеческая жизнь не стоила ничего. М.И. Цветаева говорит: «Кого я ненавижу (и вижу), когда говорю: чернь... Ненавижу поняла – вот кого: толстую руку с обручальным кольцом и (в мирное время) кошелку в ней, шелковую («клеш») юбку на жирном животе, манеру что-то высасывать в зубах, шпильки, презрение к моим серебряным кольцам (золотых-то, видно, нет!) – уничтожение всей меня – все человеческое мясо – мещанство!»

Да, она ненавидела новое «советское» мещанство, как ненавидел его и В.В Маяковский, и в то же время записывала в дневнике: «От чистосердечного обращения «товарищ» – чуть ли не слезы на глазах». К ней так обращались простые люди в том же вагоне, где, по-видимому, встретила она среди попутчиков и «толстую бабу». В очерке «Вольный проезд» М.И. Цветаева рассказывает, как она ездила в деревню «за пшеном», чтобы обменять вещи на крупу. Это было в сентябре 1918 года, когда в Москве лютовал голод, а у нее на руках две девочки шести и полутора лет, которых нечем кормить. И вот тут-то среди попутчиков она встретила самых разных людей. Из их разговоров она многое поняла и справедливо все оценила. Это-то многим не понравилось, когда М.И. Цветаева в 1923 г. пыталась напечатать свою книгу «Земные приметы» в берлинском издательстве «Геликон». Ей отказали, поставив условие: текст должен быть «вне политики». М.И.Цветаева ответила страстным письмом: «...Москва 1917 г. – 1919 г. – Мне было 24 – 26 лет, у меня были глаза, уши, руки и ноги: и этими глазами я видела, и этими ушами я слышала, и этими руками я рубила (и записывала), этими ногами я с утра до вечера ходила по рынкам и по заставам, – куда только не носили! Политики в книге нет: есть страстная правда: пристрастная правда холода, голода, гнева... Это не политическая книга, ни секунды. Это живая душа в мертвой петле – и все-таки живая. Фон мрачен, но не я его выдумала... В ней есть очаровательные коммунисты и безупречные белогвардейцы, первые увидят только последних, а последние – только первых.»

Кровь, обильно проливаемая в гражданской войне, отторгала, отталкивала М.И. Цветаеву от революции:

Белый был – красным стал:

Кровь обагрила.

Красным был – белым стал:

Смерть победила.

Это был плач, крик души поэтессы.

В стихотворении 1920 года «И страшные мне снятся сны…» М. Цветаева пишет:

И страшные мне снятся сны:

Телега красная…

За ней – согбенные – моей страны

Идут – сыны.

Золотокудрого воздав

Ребенка, – матери

Вопят. – На паперти,

На стяг

Пурпуровой маша рукой беспалой,

Вопит калека. – Тряпкой алой

Горит безного костыль.

И красная – до неба – пыль

Вздымается девятым валом.

Колеса ржавые скрипят.

Конь пляшет – взбешенный.

Все окна – флагами кипят.

Одно – завешено.

Величие М.И. Цветаевой проявилось в том, что она в своих оценках людей и событий исходила из высшей правды и пыталась быть до конца честной и объективной. Вот почему ее одни считали «большевичкой», другие «монархисткой», третьи – и тем, и другим. Она же была просто честным человеком и честным художником, просто сочувствовала всем слабым, страдающим, терпящим поражение и ненавидела все то, что противоречило общечеловеческим представлениям о правде, справедливости и благородстве. Такой М.И. Цветаева оставалась и в жизни, и в поэзии. Сочувствие слабому, побежденному прежде всего. Когда в 1918 г. Мамонтов подходил к Москве, а путь его был кровавым, она пишет стихотворение «...Царь и Бог! Жестокою казнию. Не казните Стеньку Разина... В отчий дом дороги разные. Не казните Стеньку Разина!». Но победа не состоялась.

От страшной реальности М.И. Цветаева ищет спасения в своей романтике, в мире, где ей так вольно дышится, – в мире воображения. Создаются романтические стихи о Дон-Жуане, Кармен, роковой любви.

Цикл стихов «Лебединый стан». Эмиграция Цветаевой.

В январе 1918 года М.И. Цветаева последний раз перед долгой разлукой (4 года) встречается с тайно появившимся в Москве мужем. Из Москвы он уехал в Ростов, где формировалась добровольческая армия Корнилова. Добровольчество олицетворялось отныне для М.И. Цветаевой в образе мужа, возникает символ «белого лебедя». Ощущая себя «поэтом обреченности», она пишет цикл стихов «Лебединый стан», где воссоздается образ обреченной стихии:

Белая гвардия – путь твой высок:

Черному дулу – грудь и висок,

Божье да белое твое дело,

Белое тело твое – в песок.

Цикл стихов «Лебединый стан» – это оправдание белого движения. Но когда она в 1922 году, встретившись с вновь обретенным любимым мужем, прочитала ему стихи и услышала, что все было не так, то задумалась. Л.Козлова приводит воспоминания А.С. Эфрон: «И все это было совсем не так, Мариночка», - сказал отец, с великой мукой все в тех же огромных глазах, выслушав несколько стихотворений из «Лебединого стана». «Что же – было?» – «Была братоубийственная и самоубийственная война, которую мы вели, не поддержанные народом; было незнание, непонимание нами народ, во имя которого, как нам казалась, мы воевали. Не «мы», а – лучшие из нас. Остальные воевали только за то, чтобы отнять у народа и вернуть себе отданное ему большевиками – только и всего… Обратно, Мариночка, можно только пешком – по шпалам – всю жизнь».

Муж М.И. Цветаевой, С.Я Эфрон сыграл огромную роль в ее судьбе и в творчестве. Ради него она дважды круто повернула свою жизнь: первый раз – уехав к нему за границу, в 1922 году, второй – вернувшись за ним в СССР, в 1939 году.

3. Основные мотивы любовной лирики.

Как для любой женщины, для Марины Цветаевой любовь была важной частью бытия, возможно, – важнейшей. Нельзя представить себе героиню цветаевской лирики вне любви, что означало бы для нее – вне жизни. Предчувствие любви, ожидание ее, расцвет, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки – все это звучит в лирике М.И. Цветаевой. Любовь у нее разнообразна, многоаспектна, она может быть тиха, трепетна, благоговейна, нежна, а может быть безоглядна, стихийна, неистова. В любом случае она всегда внутренне драматична.

Юная героиня М.И. Цветаевой смотрит на мир широко открытыми глазами, всеми порами впитывая жизнь, открываясь ей. То же и в любви. Оглядчивость, расчётливость несовместимы с искренним, глубоким чувством. Все отдать, всем пожертвовать - вот единственный закон любви, который приемлет М.И. Цветаева. Она даже не стремится завоевать любимого, ей достаточно быть «лишь стихом в твоем альбоме». Цветаевская лирическая героиня немыслима без любования, восхищения любимым. Безоглядность чувств делает ее любовь всеобъемлющей, пронизывающей весь окружающий мир. Поэтому даже природные явления зачастую связываются с образом любимого:

Ты дробью голосов ручьёвых

Мозг бороздишь как стих....

Движение одного человеческого сердца к другому – непреложный жизненный закон, естественная часть бытия. И если у других людей разлука часто ослабляет чувства, то у Цветаевой – наоборот. Любовь тысячекратно усиливается вдали от любимого, расстояние и время не властны над ней:

Нежней и бесповоротней

Никто не глядел вам вслед...

Целую вас через сотни

Разъединяющих лет.

Разлука, расставание, неудавшаяся любовь, несбывшиеся мечты – частый мотив в любовной лирике М.И. Цветаевой. Судьба разводит двух людей, предназначенных друг другу. Причиной расставания может стать многое: обстоятельства, люди, время, невозможность понимания, недостаток чуткости, несовпадение устремлений. Так или иначе, цветаевской героине слишком часто приходится постигать «науку расставанья». Это трагическое мировосприятие как нельзя лучше отражено всего в двух строчках известного стихотворения:

О вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала?»

Здесь и вековая скорбь всех женщин в мире – современниц Цветаевой, женщин, умерших задолго до нее и еще не родившихся, – и собственное страдание, и ясное понимание обреченности. Это стихотворение о том, когда один из двоих уходит, а есть еще более тяжелое расставание – волею обстоятельств: «Разбили нас – как колоду карт!». Та и другая разлука тяжела, но ни одна не имеет силы, чтобы убить чувства.

Ревность, неизменная спутница любви и разлуки, тоже не осталась в стороне от цветаевской лирики. Строки о ревности трогают ничуть не меньше, чем строки о нежном чувстве, а звучат трагичнее. Самый яркий тому пример – «Попытка ревности». Наряду с характерной для М.И. Цветаевой мукой от потери любви, здесь столько желчи, столько горького сарказма, что автор строк предстает совершенно в новом свете. У нее тысяча ликов, и никогда не знаешь, какой из них проглянет в следующем стихотворении.

Образ лирической героини в творчестве М.И. Цветаевой двойственен. С одной стороны это женщина, полная нежности, ранимая, жаждущая понимания («Неизжитая нежность – душит»), с другой стороны – сильная личность, готовая преодолеть все преграды и противостоять хоть всему миру, отстаивая свое право на любовь и счастье. И тот и другой облик - две стороны одной медали, единое целое, предстающее в разных ипостасях. Героине, обладающей этими чертами, свойственны сосредоточенность души, погруженность в любовь до полного растворения. При этом она не подвержена саморазрушению и сохраняет целостность личности. Во всем этом – сама М.И. Цветаева. Образы, чувства не надуманы, поскольку искренность - главное оружие поэтессы.

Но не следует делать вывод, что в любовной лирике М.И. Цветаевой основное место занимают несостоявшаяся любовь, неразделенные или отвергнутые чувства. Ее стихи – как сама жизнь; они бывают как безнадежными, так и полными надежды, как мрачными, так и светлыми. Иногда героиня предстает полная безмятежного счастья и ощущения праздника, всей грудью вдыхающая саму жизнь:

Милый, милый, мы, как боги:

Целый мир для нас!

И уже не озлобленная, измученная ревностью женщина глядит на нас, а юная девочка, упивающаяся любовью, полная нерастраченной нежности.

Любовь никогда не умирает, просто перевоплощается, принимает разные обличья и – вечно возрождается. Это постоянное обновление для М.И. Цветаевой объясняется очень просто: любовь – воплощение творчества, начало бытия, что всегда было так важно для нее. Как не могла она жить - и не писать, так не могла жить – и не любить. М.И. Цветаева принадлежит к тем немногим людям, которым удалось увековечить и себя, и свою любовь.

Гений Марины Цветаевой - в ее силе и самобытности. В ее творчестве многое выходило за рамки привычных устоев, широко признаваемых литературных вкусов. То же можно сказать и о личности поэтессы, еще в ранней юности поклявшейся себе сохранить верность своим чувствам, своему делу вне зависимости от времени и обстоятельств.

Уже в первых цветаевских стихах была неизвестная ранее в русской женской поэзии жесткость, резкость поэтов-мужчин. Таков был характер не только лирической героини ее стихов, но и самой Цветаевой. Традиционной женской слабости, изящности и легкости стиха она противопоставила твердость духа и силу мастера:

Я знаю, что Венера – дело рук.

Ремесленник – и знаю ремесло.

Стихи были для М.И. Цветаевой почти единственным средством самовыражения.

Поэтому в ее лирике такая особенная доверительность, открытость. Независимостью своего творчества и всего своего жизненного поведения Марина Цветаева отстаивала право женщины иметь сильный характер, отвергая устоявшийся образ женственности. Счастью быть любимой и любить она предпочитала счастье свободы:

Как правая и левая рука –

Твоя душа моей душе близка.

Мы смежены блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встает – и бездна пролегла

От правого – до левого крыла!

При всей своей гордыне, «вероломности» М.И. Цветаева может отдаваться короткому мгновению любви:

Мой! – и о каких наградах.

Рай – когда в руках, у рта –

Жизнь: распахнутая радость

Поздороваться с утра!

Но у Марины Цветаевой была своя святая заповедь: «Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!», которой поэтесса была верна всю жизнь. Может быть, поэтому разлука стала одним из основных мотивов лирики М.И. Цветаевой. «Она требовала достоинства в любви и требовала достоинства при расставании, гордо забивая свой женский вопль внутрь и лишь иногда его не удерживая», – пишет о ней Евгений Евтушенко. Вот строки из «Поэмы Конца»:

Не довспомнивши, не допонявши.

Точно с праздника уведены…

- Наша улица! – Уже не наша... –

- Сколько раз по ней... – Уже не мы... –

- Завтра с западу встанет солнце!

- С Иеговой порвет Давид!

Что мы делаем? – Расстаемся.

И хотя она расценивала порой расставание как «сверхъестественнейшую дичь», как «звук, от коего уши рвутся», она всегда оставалась верна себе:

Никто, в наших письмах роясь.

Не понял до глубины.

Как мы вероломны, то есть –

Как сами себе верны.

Марина Цветаева говорила, что «глубина страдания не может сравниться с пустотой счастья». Этой глубины в ее жизни хватило сполна. Ее жизненный путь, как отмечено, очень непрост. Живя в сложное время, Марина Цветаева оставалась поэтом, невзирая на часто нищее существование, бытовые неурядицы и трагические события, преследовавшие ее. М.И. Цветаева тонко ощущала время, эпоху, в которую ей довелось жить. Поэтому в ее стихах такое внутреннее напряжение, надлом. Будто предчувствуя свою трагическую судьбу, Марина Цветаева пишет такие строки:

Христос и Бог! Я жажду чуда

Теперь, сейчас, в начале дня!

О, дай мне умереть, покуда

Вся жизнь как книга для меня.

Смерть «в семнадцать лет», о которой просит лирическая героиня М.И. Цветаевой, – это возможность избежать многих будущих страданий. Что впереди! Какая неудача?

4. Тема поэта и поэзии.

М.И. Цветаева много размышляет о месте поэта, предназначении поэзии. По ее мысли, поэт живет не по обычным меркам, а по собственным категориям. Поэт – над житейскими мерками, он безмерен, живет и творит вопреки обычным законам:

Мой путь беспутен и нелеп:

У нищего прошу на хлеб,

Богатому даю на милость…

Главная тема лирики М.И. Цветаевой – высокое предназначение поэта:

Умирая, не скажу: была.

И не жаль, и не ищу виновных.

Есть на свете поважней дела

Страстных бурь и подвигов любовных.

В лирику М.И. Цветаевой входит образ парящего над поэтом крылатого Гения вдохновения. Вселяясь в поэта, Гений превращает его жизнь в творческий костер:

Птица-Феникся, только в огне пою!

Поддержите высокую жизнь мою!

Высоко горю – и горю дотла!

И да будет вам ночь – светла!

В 1919 году, помимо лирики, М.И. Цветаева пишет пьесы («Метель», «Приключение», «Фортуна», «Феникс»). Этот год, а особенно следующий, 1920, был очень тяжел. Голод, холод, беспросветность. Умирает младшая дочь – Ира. После ее смерти М.И. Цветаева онемела и только через несколько месяцев нашла в себе силы написать ей реквием, выразить скорбь матери, потерявшей ребенка:

Светлая – на шейке тоненькой –

Одуванчик на стебле!

Мной еще совсем не понято,

Что дитя мое в земле.

«Две руки, легко опущенные (1920).

В лучших стихах 1920 года М.И. Цветаевой удается передать драматически напряженные переживания. В этом стихотворении звучит безмерное страдание, угадывается имя мужа:

Я вижу тебя черноокой – разлука!

Высокой – разлука! – Одинокой – разлука!

С улыбкой, сверкнувшей, как ножик, – разлука!

Совсем на меня не похожей – разлука!

В том же году создается поэма «Царь-Девица», грандиозная и многоплановая. Она пронизана звучанием народной «молви». Цветаевская Царь-Девица – богатырь в женском обличье. Но в этом «сильно-могучем» теле – нежное, любящее, бескорыстное сердце.

Работа над поэмами продолжается и в 1921 году («Красный конь», «Егорушка»). Среди лирических стихов выделяется цикл «Ученик»:

Час ученичества: Но зрим и ведом

Другой нам свет, – еще заря зажглась.

Благословен ему идущий следом

Ты – одиночества верховный час!

Здесь М.И. Цветаева прозревает свою судьбу, дает формулу своего творческого пути – после ученичества – одиночество высвобожденного духа поэта.

5. Любовная лирика 1922-1925-х гг. Работа над поэмами. Проза «Мой Пушкин».

В июле Марина Цветаева узнала, что муж ее жив: она получила письмо из Праги. Как мгновенный отклик на поразившую радость – цикл «О благой вести»:

Жив и здоров!

Громче громов –

Как топором –

Радость»

По голове –

Нет, по эфес

Шпагою, в грудь –

Радость!

М.И. Цветаева решила ехать к мужу. В своих стихах она прощается с Россией, с Москвой, оплакивает их, оплакивает всех, кто убит.

В мае 1992 года М.И. Цветаева с дочерью уезжают за границу. Недолго живут в Берлине, затем в Чехословакии; в 1925 году переселяются в Париж, где родится сын Георгий. Жили они очень бедно. Кроме того, была тоска по Родине, тяготило отсутствие привычного круга духовно близких друзей. Творчество Цветаевой перешло в трагедийную тональность. Это годы ее поэтической зрелости, но восприятие ее стихов может оказаться более трудным: значительно усложняется форма стиха.

В любовной лирике 1922 – 1925 гг. М.И. Цветаева – певец разлук и разминовений (цикл «Провода»). В этом цикле соседствуют стихотворения, еще раз напоминающие своей непохожестью, противоречивостью, что Цветаева- поэт стихий. О страстной, ни перед чем не останавливающейся, земной и действенной любви:

Где бы ты ни был – тебя настигну,

Выстрадаю – и верну назад.

В другом стихотворении любовь – чувство высшее, безмолвное и терпеливое:

Терпеливо, как щебень бьют,

Терпеливо, как смерти ждут,

Терпеливо, как вести зреют,

Терпеливо, как месть лелеют, –

Буду ждать тебя…

Продолжаются размышления Цветаевой о Поэте, его избранности, неподвластности земным меркам: «Твоя стезя, гривастая кривая, не предугадана календарем!» Эти размышления привнесут в ее лирику философский мотив борьбы с Временем, неумолимым властелином, сметающим все живое:

О как я рвусь тот мир оставить,

Где маятники душу рвут,

Где вечностью моею правит

Разминовение минут.

Многие стихи М.И. Цветаевой по-прежнему посвящены другим поэтам. Одно из лучших Б.Л. Пастернаку:

Рас-стояние: версты, мили…

Нас рас-ставили, рас-садили,

Чтобы тихо себя вели,

По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это – сплав.

Вдохновений и сухожилий…

Не рассорили – рассорили,

Расслоили…

Стена да ров

Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: версты, дали…

Не расстроили – растеряли

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Спустя десятилетия, прошедшие со времени написания этого стихотворения, размышляя о трагической судьбе нашего народа, мы воспринимаем его как глубокое философское обобщение, взгляд на нашу историю, и реальную, и духовную.

В 1924 году М.И. Цветаева пишет «Поэму Горы» и «Поэму Конца», тематически связанные между собой. «Гора» – это Петршин Холм в Праге. В то же время Гора – синоним и символ Любви. Основной конфликт поэмы – характерное для Цветаевой противопоставление: любовь земная и любовь высшая. По М.И. Цветаевой, Любовь неразрывно связана с разлукой, разминовением. «Поэма Конца» также построена на контрасте «земли» и «неба», быта и бытия. В поэме присутствует и характерный для М.И. Цветаевой мотив – сильная, любящая, парящая над бытом Она и слабый, земной Он.

В том же году М.И. Цветаева пишет трагедию «Ариадна», в которой переосмысливает античный миф о Тезее и Ариадне. Здесь цветаевская тема разминовения звучит на высокий трагический лад. Тезей уступает свою возлюбленную Ариадну богу Дионису, ибо она обретает бессмертие, став женой бога.

Заимствованный сюжет используется в лирико-сатирической поэме «Крысолов» (1925 г.), М.И. Цветаева переосмысливает сюжет средневековой немецкой легенды. Если в легенде Крысолов мстителен и жесток, то в поэме Цветаевой он – спаситель, благодетель: он уводит от быта, возвращает душу.

В последующие годы М.И. Цветаева продолжает работать над крупными произведениями. В 1926 году создаются поэмы «Попытка комнаты», «Поэма одного дня» и «Поэма лестницы». В этих сложных многоплановых произведениях – извечный цветаевский конфликт быта и бытия, ненависть к бездуховности мещан, противоречие между развитием техники и улучшением человеческой природы, одухотворение природы. Один из главных мотивов:

Мы, с ремеслами, мы, с заводами,

Что мы сделали с раем, отданным

Нам?..

В том же году Цветаева пишет поэму «С моря», обращенную к Б.Л. Пастернаку.

В 1927 году написана поэма «Попытка воздуха», в которой Цветаева пытается осмыслить себя в разреженном воздухе поэзии, и драма «Федра».

В 1928 – 1929 гг. создаются поэмы «Перекоп» и «Красный бычок».

Наконец, в 30-е годы создается самая значительная часть прозы М.И. Цветаевой. Прозу Цветаевой можно разделить на автобиографическую (в основном, воспоминания о детстве), мемуарную (воспоминания о встречах с поэтами) и литературно-критическую. Для прозы М.И. Цветаевой характерны категоричность, страстность, предельная искренность, то же, что характерно и для ее стихов. Изображая реальных людей, М.И. Цветаева часто пренебрегала конкретными фактами, но в результате у нее получались яркие личности, по сути своей сходные с прототипами – с живыми душами, движеньем, речью.

Очень интересна статья «Мой Пушкин», написанная в 1937 году, когда исполнилось сто лет со дня гибели поэта. Она называется не «Пушкин», а «Мой Пушкин», ибо это статья о ее восприятии А.С. Пушкина, о месте А.С. Пушкина в душе, о его влиянии на личность и на творческие установки поэта. Параллельно создавался цикл « Стихи к Пушкину», в котором М.И. Цветаева изображает поэта таким, каким она его себе представляет: мятежным, страстным, бунтующим, безмерным.

6. Лирика Цветаевой 30-х гг. ХХ века.

В цветаевской лирике 30-х годов звучат разные мотивы, один из сильнейших – тоска по Родине, любовь к ней – до боли, до готовности к любой жертве:

Ты! Сей руки своей лишусь, –

Хоть двух! Губами подпишусь

На плахе: распрь моих земля –

Гордыня, родина моя!

В стихотворении «Тоска по Родине…» речь идет о героине, как бы вытесненной из сферы духа в быт, которому она внешне подчинилась, покорившись судьбе. Но эта подчиненность, оказывается, не коснулась ее внутренней сути. Куст рябины, случайно встреченный, восстановил в ее душе образ Родины. Это показано переносом на другую строку глагола «встает» и вызванной этим переносом особой интонацией словосочетания «Куст встает, особенно – рябина…». Две последние строки передают сложнейшую гамму чувств, перехватывающих горло рыданием.

«Тоска по Родине» оказывается не «морокой», наоборот, это всесильное чувство, которое подавляет все остальные:

Но если на дороге – куст

Встает, особенно – рябина…

Заканчивается стихотворение многоточием, знаком того, что перед этой встречей с образом Родины все, о чем говорилось до сих пор, рассыпается, отступает, и тоска властно овладевает душой человека. И пронзительность этого признания в любви к Родине состоит не в том, что М.И. Цветаева чувствует ущербность своего существования из-за отлучения от Родины, а в том, что чувство Родины оказывается сильнее и главнее самого главного для нее – абсолютной независимости своего бытия как поэта.

М.И. Цветаева утверждала: «Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови, не быть в России, забыть Россию – может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри – тот потеряет ее лишь вместе с жизнью».

Судьба М.И. Цветаевой, ее возвращение на Родину стали поступком, реализующим это убеждение. Чувство Родины оказалось превыше всех других чувств поэта.

У М.И. Цветаевой «Рябина! Судьбина русская» (1934) напоминает Родину, образ которой живет в душе героини.

В стихотворениях «Родина» (1932), «К сыну» (1932), «Тоска по Родине… Давно» (1934) поэт говорит о своей боли, тоске по России, Москве.

М.И. Цветаеву тянет на Родину, но она трезво оценивает ситуацию в Советском Союзе: «Я там не уцелею, ибо негодование – моя страсть, а есть на что…»

Она не могла себя представить в новой России: «Я, не могущая подписать приветственный адрес великому Сталину…»

Между тем, Сергей Эфрон решает возвращаться на Родину. Движимый ностальгией и комплексом вины перед Родиной, он будет завербован НКВД и станет участвовать в зарубежных акциях этого ведомства, направленных против эмигрантских организаций и их руководителей.

В 1937 году Ариадна и Сергей Эфрон уезжают в Россию. В 1939 году уезжает и М.И. Цветаева с сыном. С 1939 года М.И. Цветаева стихов почти не пишет. Материальные условия ужасны. Союз писателей отказывает в просьбе о предоставлении квартиры и напечатании произведений, практически не дают работы по переводам. В застенки НКВД забирают сначала мужа, а потом дочь. Отношения с сыном в последние годы были очень сложными. Ее любимая Германия, страна поэтов-романтиков, напала на ее любимую Россию. К тому времени, когда М.И. Цветаева окажется в эвакуации в Елабуге, ее силы иссякнут. Полная безысходность привела ее 31 августа 1941 года к самоубийству.

В стихотворении «Памяти Марины Цветаевой», Борис Пастернак напишет:

Пред домом яблоня в сугробе.

И город в снежной пелене –

Твое огромное надгробье,

Как целый год казалось мне.

Лицом повернутая к богу,

Ты тянешься к нему с земли,

Как в дни, когда тебе итога

Еще на ней не подвели.

…Творчество Цветаевой – поистине на все «возрасты души», для всех поколений. Каждый найдет в нем свое и с годами, перечитывая, будет открывать все новое и новое – до такой степени многообразен и неисчерпаем ее страстный, трагический дар…

Литература:

1. Баевский В.С. История русской поэзии 1730 – 1980. – Смоленск, 1994.

2. Басинский П., Федякин С. Русская литература конца XIX – начала XX века и первой эмиграции. – М., 1998.

3. История русской литературы: В 4 т. Т. 4. Литература конца XIX – начала XX века (1881 – 1917). – Л., 1983.

В лекции "ТЕМА 3. Правовые основы охраны труда" также много полезной информации.

4. Минералов Ю.И., Минералова И.Г. История русской литературы XX века 1900 – 1920-е годы. – М., 2004.

5. Программа по истории русской литературы 20 века для студентов стационара и заочного отделения факультета русского языка и литературы. – Армавир, 1996.

6. Саакянц А. Марина Цветаева: Страницы жизни и творчества (1910 – 1922). – М., 1986.

7. Серебряный век русской поэзии. – М., 1993.

8. Фейлер Л. Марина Цветаева / Пер. с англ. – Ростов н/Д., 1998.

9. Шаповалов М. О серебряном веке русской поэзии // Литература в школе. – 1991. – №2. – С.102.

Поделитесь ссылкой:

Популярные услуги

Творчество М. Цветаевой (зрелый период)

Рекомендуемые материалы

Рекомендуемые лекции