Семиотическая парадигма

8. Семиотическая парадигма.   Культурологов психологической и антропологической ориентации интересует вопрос происхождения человека. Ответ на него естественно зависит от того, как понимается человек, каково его отношение к другим феноменам, изучаемым в гуманитарных науках. Если человек выделился из животного мира, то каковы были усло­вия и факторы, это обусловившие. Приспособление к новым усло­виям, труд, совместная деятельность и общение, язык. Поскольку сознание и психику человека не удалось ни вывести из физиологии, ни свести к ней, исследователи в начале XX в. обратились к семиотике и культурологии. Обратимся к ней и мы. Семиотика — научная дисциплина, изучающая знаки и знаковые системы. Для культурологии помимо соссюровского, где «язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку», представляют интерес два основных направления семиотики: социально-психологическое и теоретико-деятельностное. Первое связано с такими именами, как Ч. Моррис, А. Гардинер, К. Бюлер, Ч. Пирс. Последний, например, считает, что знаком является нечто, замещающее для кого-либо что-либо по некоторому свойству или способ­ности; знак направлен кому-либо и создает в сознании этого лица  эквивалентный или более сложный знак. Тот знак, который чело­век создает, Пирс называет интерпретатором первого знака, при этом знак заменяет свой объект. В социально-психологическом на­правлении знак характеризуется в контексте коммуникации (кто его создает, зачем, кому он направляется, как его понимают) в трех разных аспектах: синтаксическом (изучение отношений между зна­ками), семантическом (изучение отношений знаков к объектам, «де­нотатам») и прагматическом (отношение интерпретатора к зна­кам). При этом выделяются следующие основные типы знаков: знак-изображение (иконические знаки, например, рисунки), знак-индикатор (например, дым как индикатор жилища), знак-символ (например, современные числа). С. Неретина и А. Огурцов указыва­ют следующие характеристики семиотического истолкования куль­туры в рамках соссюровского и социально-психологического под­ходов.

   «Во-первых, широко используются методы структурной лин­гвистики и ее подход к естественным языкам как к знаковым систе­мам.

         Во-вторых, строится семиотика других знаковых систем, в том числе и феноменов культуры как знаковых систем.

    В-третьих, культура интерпретируется как сложная система семиотических кодов различных видов (начиная с языка жестов и кончая такими этнографическими объектами, как миф, одежда, ри­туал и т. д.).

    В-четвертых, культура понимается как текст, а сам текст как сигнал или как сообщение, пространственно зафиксированное, закодированное и служащее средством сознательной передачи этого сообщения.                                                

        В-пятых, фиксируется сложное взаимодействие между различ­ными кодами и знаковыми системами.                       

   В-шестых, это взаимодействие характеризует полифункцио­нальную природу человеческой активности»

Вместе с этой лекцией читают "14.0 Противоборство двух мировых систем".

        В теоретико-деятельностном направлении семиотики знаки рассматриваются в контексте социальной деятельности и употребления. «Решающим, — пишет создатель этого направления Г.П. Щедровицкий, — должен стать функциональный анализ знаковых образований как элементов социума. Это означает, что исследование надо будет начинать со связей и структур, "внешних" для рас­сматриваемых знаковых образований, и в них искать ключ для объ­яснения их "внутреннего" строения. Анализируя структуру и механизмы жизни различных фрагментов социума, нужно будет вы­делять вокруг очевидного материала знаковых образований такую сеть связей, которая давала бы целостный предмет, не только функ­ционирующий, но и развивающийся по своим собственным зако­нам. Язык или какое-либо другое знаковое образование, взятое именно таким образом в системе социума, мы и будем называть "се­миотическим образованием". Для нас, следовательно, это — название не объекта, а предмета исследова­ния, который задается не только и не столько тем, что берется, сколько тем, как мы на него смотрим и в каких знаковых формах представляем.

В знаках в данном направлении выделяются такие элементы: знаковая форма,  с одной стороны, рассматривается как представляющая объективное содержание, с другой — как объект, с которым можно действовать самостоятельно (как, например, мы действуем с числа­ми в математике или словами в поэзии). Объективное содержание, с одной стороны, трактуется как представленное в знаковой форме, с другой — как фиксирующее сопоставление объектов с обществен­но значимыми эталонами (например, в определенном числе мы фиксируем сопоставление некоторой совокупности с натуральным рядом). Связь значения соединяет оба названных элемента в одно целое — собственно знак. В теоретико-деятельностном направле­нии семиотики выделяются следующие типы знаков: знаки-модели (когда действия со знаками и объектами сходны для некоторого контекста, например, такими знаками являлись числа-пальцы древ­них народов), знаки-символы (указанное сходство отсутствует, напри­мер, для арабских чисел), знаки-обозначения (это, главным образом, слова как знаки) и знаки-выделения (они впервые — как, например, сложный знак — представление архаического человека о душе — за­дают структуру объекта, обозначенного в знаке).

Собственно в культурологии чаще используется семиотический подход, идущий от Ф. де Соссюра и Л. Ельмслева.. Все многообразие отграниче­ний культуры от не-культуры, «по сути дела, сводится к одному: на фоне не-культуры культура выступает как знаковая сис­тема. В частности, будем ли мы говорить о таких признаках культу­ры, как "сделанность" (в антитезе "природности"), "условность" (в антитезе "естественности" и "безусловности"), способность конден­сировать человеческий опыт (в отличие от природной первоздан-ности) — во всех случаях мы имеем дело с разными аспектами зна­ковой сущности культуры.

Показательно, что смена культур (в частности, в эпохи социаль­ных катаклизмов) сопровождается обычно резким повышением семиотичности поведения (что может выражаться даже в изменении имен и названий), причем и борьба со старыми ритуалами может принимать сугубо ритуализированный характер. С другой стороны, не только введение новых форм поведения, но и усиление знаковости (символичности) старых форм может свидетельствовать об оп­ределенном изменении типа культуры. Так, если деятельность Петра в России в большой степени свелась к той борьбе со старыми ритуалами и символами, которая на деле выразилась в создании новых знаков (например, отсутствие бороды стало столь же обяза­тельным, как ранее ее наличие, ношение платья иностранного покроя стало столь же непременным, как ранее — ношение русской одежды и т.д. и т.п.), то деятельность Павла выразилась в резком усилении знаковости уже имеющихся форм, в частности, в повыше­нии их символического характера (ср. увлечение в это время гене­алогической символикой, символикой парадов, языком церемониа­ла и т.п., а с другой стороны — борьбу со словами, звучавшими как символы иной идеологии; ср. еще такие подчеркнуто символичес­кие акты, как выговор умершему, вызов государя на дуэль, и т. п.)„. Основная "работа" культуры — в структурной организации окружающего человека мира. Культура — генератор структурности, и этим она создает вокруг человека соци­альную сферу, которая, подобно биосфере, делает возможной жизнь, правда, не органическую, а общественную.

  Но для того, чтобы выполнить эту роль, культура должна иметь внутри себя структурное "штампующее устройство". Его-то функ­цию и выполняет естественный язык. Именно он снабжает членов коллектива интуитивным чувством структурности, именно он своей очевидной системностью (по крайней мере, на низших уровнях), своим преображением "открытого" мира реалий в "закрытый" мир имен заставляет людей трактовать как структуры явления того по­рядка, структурность которых, в лучшем случае, не является очевид­ной... Вообще определение культуры как памяти коллектива ставит вопрос о системе семиотических правил, по которым жизненный опыт человечества претворяется в культуру; эти последние, в свою очередь, и могут трактоваться как программа. Само существование культуры подразумевает построение системы, правил перевода не­посредственного опыта в текст. Для того, чтобы то или иное исто­рическое событие было помещено в определенную ячейку, оно прежде всего должно быть осознано как существующее, то есть его следует отождествить с определенным элементом в языке запоми­нающего устройства. Далее оно должно быть оценено в отношении ко всем иерархическим связям этого языка. Это означает, что оно будет записано, то есть станет элементом текста памяти, элементом культуры. Таким образом, внесение факта в коллективную память обнаруживает все признаки перевода с одного языка на другой, в данном случае, — на "язык культуры"... Семиотика культуры заклю­чается не только в том, что культура функционирует как знаковая система. Важно подчеркнуть, что само отношение к знаку и знако­вости составляет одну из основных типологических характеристик культуры».

Но одновременно Лотман высказал и ряд других, значимых для культурологии семиотических идей, например, «семиосферы» и «семиотической монады». «Семиосфера — это большая система, се­миотический универсум, или семиотическое пространство, которая обусловливает каждый знаковый акт и обладает реальностью. По сути дела, семиосфера и есть культура в семиотическом измерении». Лотман выделил ряд признаков семиосферы: «отграниченность, т.е. внутренняя организация и существование неорга­низованного внешнего окружения, неравномерность, выражающая­ся в ее специфической гетерогенной организации — в наличии ядра и периферии в текстах культуры, в механизме сходств и различий, симметрии и асимметрии...» Отказываясь от трактовки культуры как субъекта и от категорий «субъект-объект» в изучении культуры, Лотман вводит понятие «семиотической монады», которое охваты­вает культуру в целом, тексты, входящие в нее, и даже личность, рассматриваемую как текст. Монада трактуется им как «элементар­ная единица смыслообразования, которая по своей организации яв­ляется бинарной и состоит из трех элементов — из двух неперево­димых семиотических механизмов (языков) и "метафорогенного устройства", осуществляющего перевод в ситуаций непереводимос­ти. Монады различным образом организованы. Сложность органи­зации монады выражается в ее автономности, повышении инфор­мационной емкости и неограниченных возможностях саморазви­тия. Семиотическое пространство культуры и представляет собой многоуровневую систему различных монад.