- Так говорил Заратуштра
Так говорил Заратуштра…
Символика древних восьмиугольников и восьмиконечных звезд происходит от восьмичастной структуры земного пространства и времени. У шумеров, халдеев, индусов, египтян восьмиугольные эмблемы означают Землю или Солнце. Языческим богам (например, Перуну), посвящают 8 костров, на страже мира стоят 8 богов (Индия), календарные циклы состоят из восьми лет (Крит), у вавилонского бога Эйя, отца Мардука, 8 придатков на шапке, два лица и четыре юбки.
У мусульман 8-угольная звезда — символ царской династии Ахеменидов; в Каббале восьмая сефира обозначает Рок (по Эккартсгаузену); по У. Парфитту — великолепие, мышление, а также «Ход» — совершенный ум, правдивость, центр сознания.
Суфии также почитают восьмерицу. «Восьмерка символизирует собой совершенство выразительности, восьмиугольник, и олицетворяет…кроме всего прочего, куб». (Идрис Шах. Суфизм)
Ещё посмотрите лекцию "6. Компьютерные технологии статистической обработки" по этой теме.
Пожалуй, можно не продолжать приводить примеры значений восьмерицы в восточных культурах и священных книгах. Они весьма многочисленны, но все произрастают от одного корня (фигурально выражаясь), а именно, от космогонии и астрономии. Однако Космос с его идеальной симметрией и вечным возвратом к началам внушает мысль о тождестве парных категорий, в том числе о тождестве жизни и смерти. Вот здесь, думается, можем найти ответ на заданный выше вопрос о различном отношении Запада и Востока к четным числам. В четности —
обещание смерти, так как смерть симметрична жизни. Восток не боится «прервать цепь рождений и смертей», то есть принять небытие как благо. Западные мыслители, напротив, готовы отвергнуть четность и симметрию как путь к смерти. Они предпочли «неравные числа, уводящие от жизненных проблем в мир Единого, Неразложимого, Бессмертного, Вечного».
Дионисий Фрейер изображает одну из своих парадоксальных эмблем в виде 8-лучевой фигуры (№ 117), сопровождая ее комментарием : «Такова тьма». На любом наречии понятие «тьма» негативно. Очевидно, симметрия и восьмеричность этой фигуры истолкованы как признаки зла.
Наши современники не утратили чувства «ужаса перед симметрией», хотя наука ХХ века открыла антимиры во всех областях бытия от атома до космоса. Томас Манн, например, ощущает в симметричных снежинках «нечто зловещее, антиорганическое, враждебное жизни…жизнь содрогается перед лицом этой точности, этой абсолютной правильности, воспринимает ее как смертоносное начало, как тайну самой смерти» (Манн Т. Волшебная гора).
В рассказе Х.Л. Борхеса «Смерть и буссоль» повторяется мысль А. Кларка и Т. Манна об опасности симметричных конфигураций. Детективная история, описанная в рассказе Борхеса, происходит на фоне структурной сетки из ромбов, где симметрично не только пространство, но и время. Регулярные убийства происходят в четырех вершинах ромба, причем последнее убийство — в доме, построенном абсолютно симметрично. Самый вид этого дома внушил следователю тяжелые предчувствия. Он раскрыл тайну серии убийств, но за это заплатил собственной жизнью.
