Русское деревянное зодчество

Лекция № 3

Русское деревянное зодчество

Дерево – самый распространенный строительный материал древней Руси.

Обширные леса покрывали обширные земли Киевской Руси, Великого Новгорода, Московского, Владимиро-Суздальского и Тверского княжеств. Легкая обрабатываемость и всеобщая доступность определили главенствующую роль дерева в качестве строительного материала. В деревянной архитектуре были выработаны многие строительные и композиционные приемы, которые отвечали природно-климатическим условиям и художественному вкусу русского народа в постройке сельских поселений, такие как амбары, мельницы, мосты, бани и жилые дома возводились только из дерева до XIX века, а большинство городских жилых построек было также из дерева до XVIII века. Однако в виду недолговечности и повышенной горючести до наших дней не сохранились ни одна постройка дотированная ранее XVI века. Летописи, иконы и миниатюры позволяют восстановить облик древних деревянных сооружений. Наибольшая устойчивость народных традиций присуща районам русского севера. Этому способствовали следующие исторические условия:

1) незатронутость монголо-татарским нашествием;

2) удаленность от развитых промышленных центров;

3) отсутствие крепостничества в XV – XIX веках.

Поселения на русском севере не подвергались пореформенным перестройкам, благодаря чему сохранили первичную народную основу.

Частые пожары на Руси явились причиной гибели многих поселений и даже целых городов.

Рекомендуемые материалы

Так из летописи узнаем, что опустошительные пожары были в таких городах, как:

1) Киев;

2) Новгород;

3) Владимир;

4) Псков;

5) Саратов (3 раза выгорал дотла).

В предвидении пожаров плотники заготавливали срубы и части домов впрок. Такие срубы можно было купить на специальных рынка. В Москве рынок назывался “За белой стеной”. Наиболее широко применяли хвойные породы деревьев: сосна, ель, лиственница. Их брали из-за ценных строительных качеств:

1) смолистость;

2) прямолинейность;

3) отсутствие дуплистости.

Отсутствие дуплистости позволяло распиливать бревна по слоям для получения теса и пластин.

Смолистость использовалась как повышенная сопротивляемость гниению. Лиственница и кондовая сосна использовались для наиболее ответственных нижних венцов срубов. Дуб применялся для наиболее знаменитых сооружений на севере:

1) софийский собор в Новгороде (989 год);

2) стены московского кремля (1339 год).

Осина шла на производство кровельного лемеха, т. к. при воздействии снега и дождя у осины увеличивается прочность и со временем она приобретает серебристый оттенок. Самый распространеный вид леса – бревна диаметром 25 – 40 см, иногда диаметром 60 – 80 см, длиной 5 – 10 метров, иногда 12 – 16 метров.

Главным строительным орудием на Руси является топор, с помощью которого народные умельцы изготавливали “дивное узорочье”.

Из исторических документов узнаем, что слово “рубить” означало “строить”. Например: “Повелел рубити церкви”.

Для стягивания горизонтальных венцов в бревнах делали паз. В начале в верхней части, а затем в нижней – для уменьшения затекания воды.

В углах срубов бревна соединялись с помощью врубов. Наиболее распространены врубы с остатком. Назывались “в обло” – самая теплоустойчивая врубка. Реже применялись врубки без остатка. Назывались “в лапу”.

Для экономии бревен в не отапливаемом помещении делали врубку с просветом в четверть бревна. Называлась “в реж”.

Пазы мшились, т. е. обкладывались мхом, а затем конопатились паклей. На один сруб шло 150 – 170 бревен. Основное время уходило на притеску и подгонку бревен, чтобы облегчить трудоемкость мастера-плотники делали эту подгонку на земле, а затем поднимали вверх.

Высота постройки разбивалась по вертикали на 2 – 4 чина по 8 – 10 бревен в каждом. Для сборки каждый чин имел двойную метку. Первая цифра – номер чина, вторая – номер венца.

Благодаря таким чинам стало возможным ставить постройки за 1 день (так называемые обыденные церкви возводились в течение 1 светового дня). Для большей вместимости вместо четверик здания рубились шестериком, восьмериком и десетериком.

Срубы ставились непосредственно на землю. Иногда под срубы ставились камни – валуны или врывались “стулья” – обрезки толстых бревен.

Русская система мер

Для определения размеров будущих построек русскими плотницких дел мастерами была выработана система простых отношений, в основе которой лежала русская система мер, тесно связанная со средними размерами человеческого тела (рис. 1). Методы пропорционирования, выработанные в деревянном зодчестве и определявшиеся способом ведения работ, позднее перешли и в каменную архитектуру. Разметка плана будущей постройки производилась на земле с помощью мерного шнура путем выкладывания (“окладывания”) нижнего венца сруба – “оклада” (рис.2).

Рис. 1. Древние русские меры длины и плотничий наугольник

Рис. 2. Окладывание сруба

Квадратная клеть, являвшаяся главным элементом почти любой постройки, требовала проверки правильности прямых углов равенством диагоналей квадрата. Таким образом, отношение стороны квадрата к его диагонали — это основа древнерусского пропорционирования. Диагональ квадрата обладала еще одним важным свойством: став стороной нового квадрата, описанного вокруг меньшего, она позволяла получать без вычислений удвоенную площадь. Соотношение диагонали и сто­ роны квадрата стало принципом сопряжения русских мер: мерной маховой сажени — стороны квадрата (176,4 см) и великой косой сажени — его диагонали (249,5 см). И остальные применявшиеся в строительстве меры длины — малая пядь (19 см), нога (27 см), локость (38 см), большой локоть (54 см), стопа шага (76 см), сажень-локоть (108 см), простая сажень (152,7 см) и косая (казенная) сажень (216 см) – относились друг к другу, как сторона к диагонали квадрата. На этой же закономерности был основан и мерный плотничий наугольник.

Разметка проводилась на земле с помощью мерного шнура путем выкладывания (окладывания) нижнего венца сруба.

Принципом сопряжения русских мер стало соотношение диагоналей и стороны квадрата. Другие меры длины связаны с человеком:

нога – 27 см;

локоть – 38 см;

стопа шага – 74 см.

Плановым размером становились модули для вертикального пропорционирования. Такая взаимосвязь позволяла рассчитывать сколько потребуется бревен, а также площади всех помещений. Часто в подрядных заданиях-договорах говорилось: “а строить высотою как мера и красота скажет”.

Таким образом, мы видим как высоко в русском зодчестве ценилась интуиция и творческий почерк зодчества.

Церковь Покрова на Нерли.

“В ней нет ничего лишнего и все логично до последней возможности”.

Попроси любого соотечественника назвать несколько православных храмов, что он ответит? Наверное, самым распространенным будет ответ – храм Христа Спасителя, собор Василия Блаженного и церковь Покрова на Нерли. Чем примечательны первые два храма, понятно. А вот почему такую всемирную известность и любовь снискала скромная и простая церковь Покрова на Нерли? Когда пишут и говорят об этом храме, обычно приводят слова Игоря Грабаря: «Церковь Покрова на Нерли близ Владимира является не только самым совершенным храмом, созданным на Руси, но и одним из величайших памятников мирового искусства». Что же сделало этот храм таким знаменитым – его история? Или, может быть его удивительный гармоничный облик?

Церковь Покрова на Нерли – памятник становления и расцвета Владимирского княжества при Андрее Боголюбском. Этот удивительный человек задался целью создать новую столицу Руси, подобную Киеву, и не только Киеву, но и Константинополю и Иерусалиму. Всего за 7 лет было выстроено множество прекрасных храмов во Владимире, построено Боголюбово и, как венец всему, храм Покрова на Нерли. Он был построен на расстоянии версты от Боголюбовского замка, при слиянии двух рек – Нерли и Клязьмы. Устье Нерли – это своеобразные речные ворота Владимирской земли на оживленном торговом пути Нерль-Клязьма-Ока-Волга. Церковь Покрова возвышается над берегом старицы Клязьмы на округлом, поросшем травой и деревьями холме. Она будто вырастает из этого холма, и невольно восхищаешься, как удачно выбрано место для постройки храма. Но это только на первый взгляд кажется, что все так просто. На самом деле, храм хранит множество секретов, и строительных и исторических.

Что, собственно, известно об этом знаменитом памятнике зодчества? Скупые летописные сведения о храме не сообщают ни даты, ни даже названия церкви: “И потом приде от Киева Андрей Юрьевич и створи Боголюбный град…и постави церкви две камены”. Правда, еще в одной летописи упоминается все-таки то, что храм на Нерли в честь Покрова. Некоторые сведения о ней есть в “Житии Андрея Боголюбского”. Из него следует, что храм связан с победоносным походом Владимирцев на болгар и с гибелью от ран княжича Изяслава Андреевича (сына Андрея Боголюбского) в 1165 году. Удивительны и сроки строительства храма. Обычно церковь строили за 3 – 4 сезона, но “оную церковь единым летом соверши и обитель монашествующим при ней содела”, т. е. храм был возведен за один год.

Само посвящение храма Прокрову Пресвятой Богородицы очень необычно. Ведь праздник этот зародился именно на Руси, в Византии его не было. Но наиболее ранние из дошедших до нас икон Покрова относятся к XIV-XV векам. Да и Покровских церквей, построенных на Руси ранее этого времени, не известно. Непосредственно с именем князя Андрея Боголюбского связывается установление праздника Покрова, считается, что он был учрежден на Руси в 60-е годы XII века. Важнейшим аргументом в пользу этого предположения, стало как раз посвящение церкви, построенной в княжеской резиденции. С литературным творчеством самого Андрея Боголюбского исследователи связывают и тексты на праздник Покрова, дошедшие до нас в более поздних списках – “Проложное сказание”, “Слово” и “Служба”.

Правда, есть мнение, что посвящение храма, построенного князем Андреем, могло быть связано и с другим праздником, установленным им после чуда, случившегося 1 августа 1164 года, когда во время похода на волжских болгар от образов Спаса, Владимирской Богоматери и креста, находившихся в русском войске, начали исходить огненные лучи. Именно с этим победоносным походом, успех которого обеспечила икона Владимирской Божией Матери, “Житие Андрея Боголюбского” связывает строительство церкви Покрова. Впоследствии, храм, возможно первоначально посвященный Спасу и Богородице, стал Покровским, вероятно, даже без специального переименования.

Немало секретов хранит и сама конструкция храма. Его современный облик так прекрасен и совершен, так вписывается в окружающий ландшафт, что кажется, так и он был задуман изначально. Однако, благодаря археологическим исследованиям, мы знаем, что во времена своей “молодости” храм выглядел иначе. А великолепный холм-пьедестал, оказывается, является делом рук человеческих. Изначально храм был обнесен открытыми галереями с перекрытиями, на которых устроены “гульбища”. Высота галереи составляла 5,5 м, а в юго-западном углу аркада превращалась в толстую стену с внутренней лестницей, откуда был вход на хоры.

При археологическом исследовании открылся и удивительный секрет холма. На низменном пойменном берегу полая вода поднималась при разливе более чем на три метра. Потому-то и строительство здесь велось совершенно особенным образом. Сначала был заложен фундамент из булыжника на известковом растворе глубиной 1,60 м, до слоя материковой глины. На фундаменте в два приема возвели основание стен из тщательно тесанного, плотно пригнанного камня, высотой 3,70 м. Снаружи и внутри эти стены засыпали глинистым супесчаным грунтом и плотно утрамбовали. Подземная часть храма составляет, таким образом, 5,30 м. Вот так в устье Нерли вырос искусственный холм, ставший пьедесталом для церкви Покрова и предохраняющий ее от коварных весенних вод. Холм был покрыт панцирем из белокаменных плит с водосточными желобами и лестницами, сбегающими к пристани.

Получается, современный облик храма, такой цельный и законченный, - лишь основное ядро. Когда-то это выглядело совершенно по-иному – над водой поднимались белокаменные ярусы – широкий холм, внушительный пояс аркад-галерей, затем сам храм и, наконец, цилиндрическая башенка барабана с главкой и крестом. Кстати, главка изначально тоже была иная – не луковичная, а шлемовидная, покрытая деревянными “чешуйками”.

Пропорции храма необыкновенно изящны и красивы. Часто этот храм сравнивают с образом красной девицы (в отличие от Дмитриевского собора во Владимире – воина-богатыря). И, хотя, тип храма совершенно обычен для этого времени (крестово-купольный, одноглавый, четырехстолпный, трехапсидный, с тремя продольными и тремя поперечными нефами), он неуловимо отличается от множества других церквей. Здесь все направлено на достижение эффекта максимальной стройности и высоты. Множество деталей, еле уловимых, очень деликатных, подчеркивают вертикальную ось сооружения. Например, средняя апсида чуть приподнята над боковыми, несколько поднято и среднее окно. Б арабан храма высокий и тонкий с узкими окнами, поднятый на пьедестал-постамент усиливает впечатление устремленности вверх. И внутреннее пространство церкви Покрова воспринимается как некий воздушный столп с убегающими ввысь пучками вертикалей.

Храм украшен прекрасной белокаменной резьбой, присущей владимиро-суздальскому зодчеству. Здесь есть и излюбленный образ царя Давида в окружении животных, настоящих и фантастических, и богатые орнаменты и удивительный ряд рельефов девичьих ликов, которые опоясывают все три фасада храма. Это один из самых загадочных мотивов в скульптурном декоре церкви. В настоящее время сохранилось девятнадцать таких рельефов, представляющих целую галерею скульптурных портретов. Исполнение этого прекрасной белокаменной резьбы требовало немалого времени и большого технического мастерства. Даже простая обработка каменного блока предполагала более тысячи ударов мастера по инструменту. А на теску фасонного камня и резьбу рельефов церкви Покрова на Нерли по расчетам исследователей должно было потребоваться около трех с половиной тысяч человеко-дней.

После гибели князя, во время княжеских усобиц, а затем в годы татарского разорения храм получил первые разрушения. И только во второй половине XVII века были проведены серьезные ремонтные работы. В это время здание получило четырехскатную деревянную кровлю; ветхие галереи были отломаны. Храм иногда затоплялся во время разливов, вода подступала к самому фундаменту, льдины бились о цокольные камни. В 1784 году храм чуть было не исчез навсегда – настоятель Боголюбова монастыря просил разрешения разобрать Покровскую церковь на камень для строительства новых святых врат в своем монастыре. К счастью разрушение храма не состоялось, причем по вполне прозаической причине – не сошлись в цене с подрядчиком. Храм пострадал и от невежества. В 1877 году монастырские власти самовольно, без ведома архитектора предприняли ремонт: без всякой нужды обвязали храм железными стяжками, сбили остатки фресок в барабане и куполе, заменили гипсовыми утраченные белокаменные рельефы… Боголюбов монастырь вместе с Покровским были закрыты в 1923 году, а еще ранее, с 1919 года древние белокаменные памятники, в том числе церковь Покрова, приняты под охрану Владимирской губернской коллегии по делам музеев. В начале 1990-х годов храм по настоянию Церкви был передан вновь открытому Боголюбову монастырю, а затем местному приходу Иоакима и Анны, с подчинением архиерею. В конце 1992 года широко известный памятник был внесен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.

Основные материалы и конструкции русского деревянного зодчества

Естественными строительными материалами на Руси, как уже говорилось,  издавна служили дерево и глина. И того, и другого было в изобилии. И то, и другое начали использовать в хозяйстве довольно рано. Но если кирпичи из глины появляются лишь к середине X века, то дерево в качестве основного строительного материала использовалось с древнейших времен. Именно в деревянной архитектуре русские зодчие выработали то разумное сочетание красоты и пользы, которое перешло затем в сооружения из камня и кирпича. Многие художественные и строительные приемы, отвечающие условиям быта и вкусам народа, вырабатывались в течение тысячелетий в деревянном зодчестве.

Сосновый лес на сухой возвышенности – бор. И сама сосна в бору – конда. Это самое лучшее дерево для всякого строительства – и легкое, и стройное, и на корню просмоленное. Вот только вызревают кондовые сосны долго – 350 лет и более.

Конструкции русского деревянного зодчества

Из-за особой традиционности деревянного зодчества его конструктивные приемы подвергались сравнительно малым изменениям. Дошедшие до нас памятники архитектуры в основном восходят к XVII в. и позднее, только единичные постройки датируются концом XV – XVI в. Однако данные письменных источников и археологии позволяют заключить, что почти все встречающиеся в них типы конструкций были выработаны намного раньше. Поэтому для деревянных сооружений конструктивные приемы в гораздо меньшей степени служат датирующим признаком, чем для сооружений каменных. Исключение составляют городские и усадебные постройки XVIII – XIX вв., формы которых подражают формам каменной архитектуры, а в известной мере – и сельские постройки второй половины XIX в. В них в той или иной мере воплотились существенные конструктивные новшества.

Фундаменты. Судя по данным археологии, в ранний период (XII в.) иногда практиковалось устройство каменного основания под деревянные стены. Однако у сохранившихся относительно ранних зданий фундаменты отсутствуют, и стены поставлены либо непосредственно на грунт, либо на положенные под углы сруба валуны, либо на деревянные стулья — короткие бревна, вертикально врытые в землю. Каменные фундаменты и цоколи, имеющиеся у ряда памятников деревянного зодчества, не изначальны, а появились лишь в результате позднейших ремонтов в XIX – начале XX вв. В основном же применение фундаментов и каменных цоколей характерно для городских и усадебных деревянных построек XVIII – XIX вв., имитирующих формы каменной архитектуры, а также для домов зажиточных крестьян, начиная со второй половины XIX в.

Стены. В ранний период (XI – XV вв.) стены важнейших культовых и оборонительных деревянных сооружений рубились из дуба, жилых – из хвойных пород. Также из хвойных пород выполнены стены дошедших до нашего времени построек. Для наиболее значительных зданий применялась лиственница, мало подверженная гниению, но чаще всего в строительстве использовалась сосна, реже ель.

Основной, абсолютно преобладающий тип конструкции стен – сруб, состоящий из горизонтально положенных друг на друга бревен, соединенных врубками на углах. Бревна в срубе, как правило, по длине не стыковались, поэтому размеры сруба ограничивались длиной бревна, которая обычно не превышала 6 – 8 м. У больших храмов бревна намного длиннее. Не только врубки, но и торцы бревен обтесывались топором. Существовали два основных типа рубки угла: “в обло” (“с остатком”, т.е. с выступающими концами) и “в лапу” (без выступающих концов). При рубке “в обло” в бревне выбирали, обычно сверху, полукруглую «чашу» на половину его толщины (рис. 1).

Рис. 1. Типы конструкция стен в памятниках деревянного зодчества Типы рубки угла:

1 – “в обло”;

2 – “в лапу”;

3 – “в реж”;

4 – обработка угла сруба “в лас”;

5 – стена из бревен, забранных в столбы;

6 – конструкция стены из вертикальных бревен; типы обшивок:

7 – “в ножевку”;

8 – в шпунт

При рубке “в лапу” конец бревна обтесывался и сверху и снизу, при этом к внешнему краю он несколько расширялся, образуя своего рода замок (см. рис. 1,2). Рубка “в обло” решительно преобладала, особенно в ранний период. Для плотного соединения двух сопрягающихся по высоте бревен в одном из них по длине вырубался сплошной паз. Как правило, в дошедших до нас зданиях паз выбран с нижней стороны бревна, что препятствует затеканию в шов дождевой воды. Изредка в ранних постройках встречается паз, выбранный сверху (Лазаревская часовня Муромского монастыря: принятая еще недавно очень ранняя датировка этого сооружения концом XIV в. в настоящее время поставлена под сомнение). Иногда остаток бывает срублен “в разнопаз”, т.е. необтесанные круглые бревна чередуются с бревнами, в которых паз выбран с двух сторон. В отапливаемых постройках во избежание продувания горизонтальные щели в более раннее время конопатились мхом, позднее – паклей. Внутренняя поверхность бревенчатых стен в более или менее парадных помещениях обтесывалась “в лас”, образуя ровную вертикальную плоскость со скруглением во внутренних углах (см. рис1, 4). Для отдельных частей сооружения, где не требовалось создания непроницаемой бревенчатой стенки, применялась рубка «в реж», при которой между горизонтальными бревнами оставались небольшие прозоры; в этом случае, естественно, паз по длине бревна не выбирали (см. рис1, 3)

Изредка стены рубились не из бревен, а из брусьев, что было делом трудоемким и в ранний период имело место лишь в богатых хоромах. В церквях XVIII в. из брусьев иногда бывает срублен алтарь.
Приемы рубки из брусьев те же, что и из бревен; углы обычно рубятся “в лапу”.

Кроме сруба для отдельных частей здания могла применяться облегченная каркасная конструкция стен со стойками, в пазы которых входили шипы горизонтальных бревен или тес. Каркасными нередко делались стены церковных папертей, сеней, “чердаков” – летних верхних помещений жилых хором.

Бревенчатые стены, как правило, не обшивались и сохраняли свою естественную фактуру. Известно, однако, что тесовые обшивки существовали уже в XVI – XVII вв. и применялись для сооружений, которым придавалось особое значение (например, трапезные некоторых северных монастырей). Широко использоваться тесовые обшивки стали в деревянных постройках XVIII – XIX вв., подражающих формам каменной архитектуры. Сохранившиеся обшивки ампирных особняков выполнены из широких досок, прибитых коваными гвоздями к наложенным на сруб вертикальным брусьям. Горизонтальные края досок срезаны под острым углом «в ножовку», что препятствует затеканию воды под обшивку (см. рис1, 7). Такие обшивки не штукатурились. Под штукатурку же обшивка делалась из вертикально поставленных досок. Во второй половине XIX в. появляется обшивка из узких шпунтованных досок с калевками (см. рис1, 8).

В памятниках второй половины XVIII и начала XIX вв. помимо сруба можно встретить конструкцию стен из вертикально поставленных бревен, соединенных нижней и верхней горизонтальной обвязками (дворец в Останкине и др.). (см. рис1, 6). Такая конструкция, не дававшая в отличие от сруба усадки по вертикали, позволяла сразу же после возведения стен штукатурить их снаружи и изнутри. Штукатурка наносилась по слою дранки, обычно с прокладкой войлока. Внутри стены городских и усадебных домов иногда штукатурились, иногда оклеивались обоями непосредственно по дереву.
Перекрытия. В деревянных сооружениях перекрытия были балочными. Чаще всего накат набирался из сплоченных «в четверть» пластин (половин бревен), иногда из досок. Не только пластины, но и половые доски в старину вытесывались топором, что в крестьянском строительстве можно проследить вплоть до очень недавнего времени. При настилке полов пластины укладывались круглой стороной вниз, в чердачных перекрытиях — вверх, причем над теплыми помещениями сверху насыпалась земля. Лаги под полами делались из круглых бревен, врубленных в. основной сруб, потолочные балки и прогоны – чаще всего из брусьев. Лаги и балки обычно врубались на концах “в сковородень”, что усиливало жесткость всей конструкции. До XVIII в. черепные бруски на балке не набивали, а либо вытесывали соответствующие выступы из целого бруса, либо, чаще всего, клали накат поверх балки. Этот прием встречается и позже. В помещениях с большим пролетом (церковные трапезные) под прогоны иногда ставились промежуточные столбы с резными дощатыми кронштейнами, имевшими чисто декоративный характер. В церквях часто делали потолки не горизонтальными, а с более высокой средней частью и наклонным накатом к краям, что служило своеобразной имитацией свода. Особенно сложную конструкцию имело так называемое «небо» – приподнятый в средней части потолок рубленых восьмериком храмов, который представлял собой распорную конструкцию. Иногда его крепили хомутами к бревенчатым прогонам. В парадных помещениях рисунку наката порой придавали декоративный характер либо за счет чередования чуть приподнятых и чуть опущенных пластин, либо за счет их укладки не строго перпендикулярно к балкам, а с легким отклонением то в ту, то в другую сторону попеременно в соседних пролетах.

В постройках классицизма потолки устраивались аналогично потолкам каменных зданий. Если стены внутри штукатурились, то и потолки также штукатурились по дранке, если же нет, то обычно оклеивались обойной бумагой прямо по дереву. Полы либо оставались дощатыми, тогда их строгали и красили, либо по ним укладывался паркет, подобно деревянным полам каменных зданий.

Дверные и оконные проемы. Традиционное устройство дверных проемов в деревянных зданиях — косящатые колоды. Они были очень массивными и состояли из соединенных на ус, с небольшим внутренним шипом вертикальных косяков и верхнего бруса, имевших близкое к квадрату поперечное сечение. Нижнего бруса обычно не было, порогом служило одно из бревен сруба, в котором вырубались соответствующие гнезда. В подходящих к проему торцах сруба делался выступ, входивший в пазы, прорубленные в толще косяков, обеспечивая жесткость конструкции. Кроме того, у торцов бревен в примыкании к косякам для лучшего с ними сопряжения плавно срубалась внешняя скругленная часть, образуя характерные «затесы». Верхний брус колоды часто имел с двух торцов небольшие выступы, которые удерживали косяки в процессе строительства. Иногда, особенно при большой ширине проема, ему придавалась более сложная конфигурация, со скругленным или ломаным очертанием верха, который в этом случае составлялся из нескольких брусьев, также соединенных на ус.

Наиболее архаичный способ навески дверей – на “подпятниках” – круглых выступах на краях торцов дверного полотнища, вставленных в гнезда, выбранные в верхней и нижней обвязке. Однако уже в сооружениях XVI – XVII вв. встречается наряду с этим навеска при помощи металлических подетавов и петель, подобных применявшимся в каменных зданиях.

Оконные проемы в старинных деревянных постройках были двух типов. Более простым был тип “волокового” окна, которое представляло собой узкое горизонтальное отверстие, выбранное в двух соседних бревнах сруба. С внутренней стороны проема прорубался длинный паз для доски, которая задвигалась («заволакивалась») для закрывания или открывания окна (рис. 2, 9).

Рис. 2. Основные конструкции кровель в памятниках деревянного зодчества

А – здание с безгвоздевой самцовой кровлей:

1 – самцы;

2 – слеги;

3 –  курицы;

4 – водотечники (потоки);

5 – тесовая кровля;

6 – охлупень;

7 – причелина;

8 – красное окно;

9 – волоковое окно;

Б – шатровая кровля:

10 – шатер;

11 – полица;

12 – повал;

В – типы кровельного материала:

13 – желобчатый тес;

14 – дороженый тес;

15 – свес “красного теса”;

16 – лемех

Более сложными были «красные» окна с косящатыми колодами, аналогичные дверным колодам с той разницей, что подоконником не всегда служило бревно сруба, чаще отдельный брус (см. рис. 2, 5).

Над верхним брусом дверной или оконной колоды деревянного здания оставался небольшой прозор, рассчитанный на усадку сруба. Точно рассчитать величину усадки было невозможно, поэтому прозор делался с запасом, и над колодой часто оставалась узкая щель, в которую приходилось по окончании усадки вставлять тонкую планку. У «красных» окон в эту щель иногда входила наклонная доска-козырек, которая поддерживалась по краям маленькими дощатыми консолями.

В постройках классицизма использовались не колоды, а более узкие коробки, узлы которых соединялись на шипах. У наружных проемов коробки имели большой размер в глубину, закрывая не только сруб, но и пространство между срубом и обшивкой. Стык коробки и обшивки прикрывался нашитым снаружи профилированным наличником. Позднее коробки вошли в употребление также и в деревенском строительстве.

Кровельные конструкции. Одной из самых распространенных, а в северных крестьянских постройках до сравнительно позднего времени почти единственной была так называемая безгвоздевая кровельная конструкция(см. рис. 2, А). Ее основой служили горизонтальные бревна – слеги, которые врубались через несколько рядов в щипцовые завершения торцевых стен сруба –  “самцы”.

Поперек слег крепились более тонкие, обычно еловые, жерди, заканчивавшиеся внизу крюком, вытесанным из комлевой части дерева, так называемые курицы. На крюках куриц лежали “потоки” – массивные желоба, в широкий паз которых упирались концы тесовой кровли. Сверху, по коньку, стык кровельных тесин закрывался прижимавшим их как бы перевернутым желобом – охлупнем. Охлупень крепился к коньковому бревну вертикальными деревянными шпильками, пропущенными в специально для этого проделанные отверстия – “штамиками”. Тесовая кровля крылась в два слоя вперебежку, иногда с прокладыванием между слоями “скал” – сшитой большими полотнищами бересты. Тес вырубали из расколотого пополам бревна, так что из одного бревна получалось всего две тесины. Кровельный тес был массивным, около 6 см толщиной, при ширине не менее 22 – 24 см. Клали тес скруглением слоев кверху, чтобы при высыхании он изгибался «корытом». Помимо этого сверху он обтесывался в форме неглубокого желоба  (см. рис. 2, 13).

Если Вам понравилась эта лекция, то понравится и эта - 23 Шагрена болезнь.

Кроме того, существовали кровли, у которых тес на коньке перекрывался внахлест, и его верхний слой прижимался “гнетом” – бревном, на концах соединенным с коньковым брусом деревянными хомутами. Сходным образом устраивалось иногда и односкатное покрытие.

Сложные по форме кровли богатых хором, крепостных башен и особенно церковных зданий имели более разнообразные конструкции. Помимо самцово-слеговой системы широко применялись сложного очертания срубы «в реж» и наслонные стропила. Рублеными делались бочки, крещатые бочки, кубоватые кровли (т.е. четырех- или восьмискатные кровли с профилем бочки) и нередко шатры. У некоторых ранних памятников (Никольская церковь в Лявле конца XVI в. и др.) рублеными были не только шатры, но также «шеи» и луковичные главы. Иногда шатер рубился только на часть высоты и дополнялся стропилами. В подавляющем большинстве случаев стропильной была конструкция «шей» и церковных глав. Для глав стропила делались дощатыми, при небольших размерах иногда из одной доски, но по большей части составными, и обтесывались по шаблону.

Для сложных по форме кровель безгвоздевая система была непригодна. Свес тесовой кровли в этом случае делался из прибитого гвоздями “красного” теса, концы которого для лучшего стекания с них воды вытесывались в форме пик (см. рис. 2, 15). Для большего выноса кровли верх сруба под ней делался в виде своеобразного карнизного расширения – “повала” (см. рис. 2, 12). Повал чаще всего поддерживал не основную кровлю, а ее нижнюю пологую часть – полицу. Помимо полицы тесом крылись высокие скатные кровли, шатры и иногда криволинейные кровли типа бочки. В этом последнем случае кровля могла выполняться двояко: либо из коротких тесин, либо, что встречается чаще, из досок, положенных поперек ската внахлест, обычно с вытесыванием вдоль нижней кромки городчатого узора.

Для покрытия криволинейных поверхностей чаще применялся лемех – короткие и тонкие досочки. Под лемеховое покрытие обычно подкладывалась береста. Лемех для бочек и глав вытесывался криволинейным, как бы изогнутым. При этом учитывалось его будущее расположение на кровле, и слои подбирались таким образом, чтобы потоки дождевой воды не затекали «навстречу» слою. Судя по археологическим находкам, в свое время был широко распространен дубовый лемех с заостренным нижним концом, однако в сохранившихся сооружениях абсолютно преобладает осиновый, иногда сосновый лемех с городчатым рисунком. Заостренные лемешины встречаются Лишь у нижнего отлива “юбки” церковных глав. У некоторых сооружений XVIII в. применен лемех со скругленным концом.

При покрытии глав размер лемеха не рассчитывался для каждого ряда, как это следовало бы из идеальной геометрической схемы. Обычно в этом случае лемех заготовлялся одного-двух, самое большее трех размеров, и перекрытие швов в каждом последующем ряду осуществлялось неполностью, при этом использовались более свободная расстановка лемешин в широкой части главы и небольшая его подтеска в узкой части. Лемехом иногда крылись и прямые скаты главным образом шатровых покрытий. В этом случае лемех вытесывался прямым.

В городском строительстве XVIII в. наблюдается ряд новшеств в устройстве кровель. Очень широкое распространение получают вальмовые кровли, требующие для своего устройства не самцово-слеговой, а стропильной системы. Деревянные кровли в XVIII в. применяются еще очень широко, в том числе и в городах, но характер тесового покрытия меняется. С введением в обиход продольной пилы тес становится тонким, вместо обработки его верхней поверхности в виде желоба его “дорожат” – выбирают специальным инструментом узкие канавки, по которым лучше стекает вода (см. рис. 2, 14). В гражданских постройках свес теса обычно делается гладким, без “пик”. Есть много сведений о покраске тесовых кровель главным образом в красный цвет (“черлень”). Помимо теса в XVIII – XIX вв. очень распространены кровельные покрытия из дранки или гонта – очень узких прямых колотых или строганых дощечек, обычно имеющих на одной из продольных сторон узкую щель, в которую вставляется край соседней дощечки. В сельских постройках кровли крылись соломой, “долгой дранью” (длиной до 5 м), лубом, тростником. С XVIII в. все чаще в деревянных зданиях применяется металлическое кровельное покрытие.