Диссертация (Когнитивно-коммуникативная концепция мнемической деятельности), страница 93

Во всяком случае так тогда объявили.Помню, как смотрел на улицу с пятого этажа, из окон своей квартиры с видом намемориал Фарадея в районе Элефант и Касл.Помню блокпосты в конце Ньюингтон-Козуэй и Лондон-Роуд, где запрещали проездвсем, кроме автомобилей аварийно-спасательных служб, направляющихся в зону 1.Помню, как машины скорой помощи – такого количества я за всю свою жизнь не видел– мчались в центр Лондона из Кента, Суррея, Сассекса и Хемпшира.Помню,какследилзановостямивИнтернете,используясвоепередовоевысокоскоростное подключение со скоростью 2 Мб/сек.Помню, как соцсети (в том виде, в котором они существовали в то время, то есть восновном это были форумы) впервые реализовали свое предназначение, объединив людей, неимеющих ничего общего, кроме веб-сайтов, которые они посещали, и предоставив имвозможность обмениваться новостями и поддерживать друг друга.Я помню чудесное видео, приуроченное к Олимпиаде, в котором Лондон предсталвеликолепным местом: https://vimeo.com/37241441Помню свои бесконечные слезы, когда я слушал новости, смотрел видео-презентациюдля Олимпиады и читал комментарии на форумах в стиле «Вы в порядке?», «Да как онисмеют!» и «Мы сильнее, чем они думают».Я помню, в какой момент появилось движение «Мы не боимся».

К сожалению, их сайтбольше не функционирует, но, слава богу, в Британской библиотеке возможно найтизаархивированнуюкопию:http://www.webarchive.org.uk/ukwa/target/110529/collection/100757/source/collection (где-то таместь и мой вклад).Я помню, как на следующий день на Ньюингтон-Козуэй что-то специально взорвали иполицейский приказал мне отойти от окна, пока они готовили взрыв.Я помню минуту молчания (спустя несколько дней, а, может, и неделю), когда Элефанти Касл погрузился в абсолютную тишину и люди стояли на крышах или балконах, чтобывыразить свое бессловесное уважение.Я помню, как было тяжело.Помню, что я был всего лишь наблюдателем. (Перевод мой – И.Т.)371Пример (11)I won’t forget the palpable emotion on the ward.

Organ donation is not commonplace but canchange the lives of so manyThe intensive care ward was dark, lights dimmed for the night shift, and silent except for theoccasional beep from a monitor and the hum of ventilators. Staff were barely speaking and exuded asense of calm but also sorrow. Everyone knew the night was to be full of sadness as a family preparedto say goodbye to a much-loved child. [...]I will always remember this melancholy night; the palpable emotion on the ward; every tearshed and every supportive word spoken.

Perhaps it’s etched on my memory because one of myrelatives could have donated heart valves after death but their closest relatives were too unsure andafraid; or maybe it’s because another relative died waiting for a liver that never came.I can never forget the generosity demonstrated by a family experiencing unimaginable pain andtheir solidarity; their story is an example to us all and I am sure there are several families who areforever grateful for their benevolence.

It’s the families and patients like these for whom you shed tearsthat reassure you of the kindness of humanity. They are the reason you stay late after a shift and whyyou return the next day.I cannot forget my colleagues and the support they gave to the family, myself and each other.The night demonstrated how each person is one small part of a team without which no ward orhospital would function. It’s this teamwork that keeps us going through the bad times and sad timesand what makes the NHS special.

(The Guardian)Все присутствующие в палате испытвали настолько сильные эмоции, что их, казалось,можно было ощутить на физическом уровне, и я никогда не забуду этого состояния.Донорство органов исчисляется единичными случаями, а ведь сколько жизней можно было быспасти.В палате интенсивной терапии было темно и тихо. Горел только ночной свет,монотонно гудел аппарат искусственной вентиляции легких и периодически пикалкардиомонитор. Медработники практически не разговаривали, при этом вид у всех былспокойный и в то же время сочувственный.

Все понимали, что впереди ночь, полная печали,поскольку семья готовилась к прощанию с любимым ребенком. [...]Я всегда буду помнить эту грустную ночь, эмоциональный накал в палате, каждуюпророненную слезу и каждое слово поддержки. Произошедшее так сильно отпечаталось вмоей памяти, возможно, потому что один из членов моей семьи мог стать посмертнымдонором сердечных клапанов, но его ближайшие родственники побоялись и проявилинерешительность; а может быть, причина в том, что другой родственник умер, так и недождавшись донорской печени.372Я никогда не забуду, какое великодушие и единство проявила семья, переживающаянемыслимое горе.

Их поступок должен служить примером, и я не сомневаюсь, что несколькодругих семей бесконечно благодарны им за благодеяние. Такие семьи и пациенты, которых выоплакиваете, укрепляют вашу веру в человечество. Ради них вы не идете домой сразу послесмены и возвращаетесь на следующий день.Я не могу забыть коллег и как они поддерживали ту семью, меня и друг друга. В ту ночьмы убедились, что каждый человек – незаменимый член коллектива, без которого не сможетработать ни одно отделение или больница. Единство и сплоченность позволяют нампережить трудности и печали и являются характерной чертой Национальной службыздравоохранения. (Перевод мой – И.Т.)Пример (12)Jimmy Thomas, my loving husband, I will never forget you.

I will be remembering you when Isee lovers holding hands in early spring. I will think of you when I see a baby smile. And because ofyou, my heart will be invigorated with each rise and set of every radiant sun. Yes, I will beremembering you at the beginning of each day and for its duration. Because of you, I will have thepeace to sleep through troublesome nights. Oh Jimmy, my husband, come every lazy, Sunday morning,I will be recollecting memories about you and me. I will think of you when I’m just thinking. Oh you,you, my perfect lover, I will be remembering you when I hear songbirds paying homage to life.

Oh, Iwill not forget your warm, sweet kisses that we shared on those cold dreary winter nights. And when Ilisten to my heart, I know I will hear your laughter. I will enjoy your soft words of wisdom as theysooth my insecurity. And each rising morning and setting evening, I will revisit your words that saidwith clarity, ‘I love you, Annie.’ My husband, my only lover, I will always be remembering andwanting your love through all the days of the seasons.

When leaves fall from the trees in early fall, andnew and vibrant ones replace them, I will be longing for your soft touch. I somehow hoped that ourstory would never have ended, at least, not like this. But, I know I must go on. Our perfect memorieswill become my partner for a lifetime. And I will nurture them with pride, love, and kindness. I willtake comfort in knowing that my empty arms will hold you again, and this time, I know it will be for alleternity.” (C.A. Casteel. A Lady’s Heart and Soul: My Life As a Colored – Negro – Black – African –American)Джимми Томас, мой нежный супруг, я никогда тебя не забуду. Я буду вспоминать тебяранней весной при виде влюбленной пары, держащейся за руки.

Я буду думать о тебе, когдаувижу улыбку на детском личике. И благодаря тебе мое сердце будет наполняться силой скаждым рассветом и закатом лучезарного солнца. Да, я буду вспоминать тебя каждое утро ибуду помнить о тебе весь день. Благодаря тебе я обрету покой тревожной ночью. Джимми,373мой муж, ты будешь со мной каждое воскресное утро, когда никуда не нужно спешить, и ябуду вспоминать, как мы были счастливы вместе. Ты будешь в моих мыслях, когда я простопредаюсь размышлениям.

Тебя, только тебя, мой любимый, я буду вспоминать, слыша трелиптиц, воспевающих жизнь. Нет, я не забуду твои сладкие жаркие поцелуи холодными зимниминочами. И в стуке своего сердца я буду слышать твой смех. И в твоих теплых словах, полныхмудрости, я обрету уверенность. И каждый божий день и каждую ночь я буду вспоминать,как ты сказал мне: «Я люблю тебя, Энни».

Мой муж, любовь всей моей жизни, я всегда будупомнить твою любовь, и мне будет не хватать ее ежечасно и ежеминутно. Осенью в периодлистопада и весной с появлением новой молодой поросли мне будет не хватать твоих нежныхприкосновений. Я надеялась, что у нашей истории никогда не будет конца, во всяком случае,такого. Я знаю, что жизнь продолжается. Память о нас с тобой навсегда в моем сердце. И ябуду хранить ее с гордостью, любовью и теплом. Когда-нибудь я снова заключу тебя в своиобъятья – теперь уже навечно – и мысли об этом станут мне утешеньем.

(Перевод мой –И.Т.)Пример (13)While I am delivering the baby, I am already thinking that one day I will not remember this.That I will not remember Dr. Gelman talking about the submucosal fibroids that she had wanted toremove before this IVF cycle – a surgery I declined, because I was in too big a hurry to get pregnant –fibroids which are now so much bigger. I will not remember her telling me that the placenta hassheared away from the uterine wall. [...]I won’t remember that, afterward, it was silent.I will have to be told by someone else how the baby slipped between my legs like a silver fish,how Dr. Gelman said the baby was a boy.But that’s not right, I’ll think, although I won’t have the recollection.

Bertha is supposed to bea girl. And how, on the heels of that, I wondered what else the doctor had gotten wrong.I won’t remember the nurses wrapping him in a blanket, crowning him with a tiny knit cap. [...]I won’t remember how, until that moment, I really did not believe it was true. (J. Picoult. SingYou Home)Во время родов я уже думаю, что когда-нибудь я все это забуду. Что не буду помнить,как доктор Джелман говорила о субмукозной фиброме, которую она хотела удалить допроцедуры искусственного оплодотворения (от чего я отказалась, так как мне слишкомхотелось побыстрее забеременеть) и которая сейчас так сильно увеличилась в размере.