Диссертация (Системно-коммуникационный подход к изучению истории Востока), страница 3

Теперь с высокой степенью достоверностиможно описывать не только «исторического героя», но и «обычных людей»,преждепредставлявших«безмолвствующеебольшинство»,нотеперьполучивших возможность быть услышанными; 9) проблемой соотношенияакадемического исламоведения, исламской теологии как научной дисциплины иисламских «наук о вере» (‘улум ад-дин), связанной с появлением теологии вноменклатуре научных специальностей ВАК; 10) потребностью в более широкомикомплексномиспользованиисовременногоинформационно-коммуникационного инструментария в востоковедческих и исламоведческихисследованиях;11)дальнейшимразвитиемтеориииметодологии«коммуникативной», «информационной» и «цифровой» истории на основепринципа научной рациональности, который выступает как формальный илогический критерий научной истины1.Отдельного внимания заслуживает актуальность темы исследования длямеждисциплинарного синтеза истории и других наук, прежде всего, социальных,1Карр Э.

Что такое история? Рассуждения о теории истории и роли историка. Алматы: Жетi жарғы, 1997. С.188.12который обсуждается в научных дискуссиях1, для изучения истории исовременного состояния восточных обществ. Здесь на первый план выходитпроблема обеспечения системной целостности методологии и знания, разработкаединого методологического базиса междисциплинарности, но с сохранениемприоритета методологии исторической науки (поскольку история пронизываетвсе социогуманитарные науки), а не просто историзацией других наук по П.Бурдьё, стимулирование дискуссии в направлении дальнейшего развития теориии методологии истории и междисциплинарных исследований2.Степень изученности темы.

Диссертационная работа написана в рамках«нового историзма» в его философской, прежде всего, прагматическойинтерпретации,котораяввелавнаучныйоборотпредставлениеобуниверсальности коммуникации3. Это первая попытка подобного рода вотечественномвостоковедении.Отражаяметодологическуюрефлексиюинформационной эпохи, «новый историзм» занимает промежуточную позициюмежду классическим историзмом (Historismus), получившим свое развитие и вмарксизме4, и историцизмом (Historizismus), ратовавшим за прогностическийподход к истории и социальным наукам путем обнаружения «ритмов» или«моделей», «законов» или «тенденций», лежащих в основе макроэволюцииобществ.

Известными представителями классического историзма были немецкиеисторики и теоретики Л. фон Ранке, И. Дройзен, Ф. Майнеке, В. Дильтей, М.Вебер, Г. Зиммель, Г. Риккерт, итальянский философ и историк Б. Кроче,британскийисторикР.Коллингвудидр.Недостаткиисторицизма,критиковавшиеся К. Поппером, отчасти преодолены современными версиямиСм.: Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / под ред.

Б.Г. Могильницкого,И.Ю. Николаевой. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002; Методологический синтез в истории и социальные науки:теория, историография и практика конкретных исследований / под ред. Б.Г. Могильницкого, Л.П. Репиной, И.Ю.Новиковой. М.: Наука, 2004.2Подробнее об этом см.: Чубарьян А.О. Историческая наука в России к началу XXI века / А.О. Чубарьян //Новая и новейшая история. 2003.

№ 3. С. 12–16; Аликберов А.К. Об актуальных проблемах методологии новейшейистории // Новейшая история Центральной Азии: проблемы теории и методологии / под ред. А.К. Аликберова, М.А.Рахимова. М.: ИВ РАН, 2018. С. 3–9.3Подробнее о направлениях внутри этой методологической школы см.: Анисимова А.Э. «Новый историзм»:Науковедческий анализ / отв. ред. А.И. Ракитов. М.: Из-во «Директ-Медиа», 2010.4Подробнее об этом см.: Лекторский В.А. Субъект. Объект.

Познание. М.: Наука, 1980.113синергетики, клиометрии, исторической информатики, которые, тем не менее,остаются на позициях сциентизма.Интерпретативную рецепцию «нового историзма», зародившегося в недрахамериканской филологии и литературоведения (С. Гринблатт), на широкомвостоковедческом материале предложил К. Гирц, расширивший представление обистории как коммуникации: «То, что мы записываем, есть noema («мысль»,«содержание», «суть») речения. Это смысл акта речи, но не сам акт речи»1.Изучая новые ориентиры в науках о культуре, Д. Бахманн-Медик пришла квыводу о том, что Гирц писал о «поэтике культуры» в смысле «нового историзма»(New Historicism)2, которая «ведет к децентрированию текста и интерпретации»3.Однако интерпретативные подходы Гирца и «нового историзма» далеко нетождественны: «Если центростремительная интерпретация Гирца, ищущаясмысловые центры, пытается через ключевые тексты добраться до “внутреннейсущности” культуры, то новые историзм подчеркивает маргинальность ипротиворечивость текстов.

Особое внимание здесь уделяется отношениям обмена,смешениям и переговорам»4, т.е. коммуникации.«Новый историзм» нашел свое развитие в «новой исторической науке»(фр. La Nouvelle Histoire) – это одно из ведущих направлений в историческойнауке на рубеже XX–XXI вв., которое начало формироваться во Франции в 1960–1970-е гг. В центр исследования были поставлены человек и его повседневнаяжизнь – личная (интересы, потребности, мировосприятие, чувства) и общинная, всовокупности социальных связей (микроистория). Придерживаясь броделевскогопонимания истории как длительного процесса (longue durée), «новая историческаянаука» переосмысливает идеи Л.

Февра и М. Блока, именно поэтому она частоклассифицируется как 3-й этап развития школы «Анналов»5. Это направление1Geertz, Clifford. Thick Description: Towards an Interpretive Theory of Culture. New York: Basic Books, 1973. P. 3–30.Бахманн-Медик Д. Культурные повороты: Новые ориентиры в науках о культуре. С. 102.Там же. С. 104.4Там же.5А.Я. Гуревич, творчески развивая традиции школы «Анналов», одним из первых в отечественнойисториографии представил теорию истории как теорию коммуникации с прошлым, стратегию задавания вопросовпрошлому, в котором «книжная, письменная культура существовала в виде своего рода островков в море систем2314исторических исследований, предлагающее междисциплинарные подходы кизучению общества и истории ментальностей, достаточно близкое к историческойантропологии, получило широкое признание и в отечественной историографии(Л.П. Репина и ее школа «интеллектуальной истории», Б.Н.

Миронов и др.), атакже в экономической истории и просопографических исследованиях. Изучениесоциальных, культурных, антропологических, когнитивных и других аспектовистории, подготовивших «коммуникативный поворот» в гуманитарных науках1,стало возможным благодаря усилиям большого круга историков и теоретиков,которые упоминаются в тексте диссертации.В историческую науку и востоковедение понятие коммуникации прониклочерез труды Э. Кассирера, Г. Зиммеля, Э. Гуссерля, Ж.-П. Сартра, в которых оно,прежде всего, использовалось для обозначения социального взаимодействия Egoи Alter. После публикации в журнале «Bell Systems» в 1948 г.

новаторской статьиК. Шеннона под названием «Математическая теория коммуникации»2 это понятиепереместилось в центр философских дискуссий3. С началом второго этапаинформационно-коммуникационнойреволюции,вызванногомассовымраспространением персональных компьютеров (1960–1970-е гг.), связан процесснарастающей цифровизации истории и социогуманитарных наук, а такжеустной коммуникации». См.: Гуревич А.Я.

Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М.:Искусство, 1990. С. 160.1Morris, Martin. Rethinking the Communicative Turn: Adorno, Habermas, and the Problem of CommunicativeFreedom. P. 3–8.2В теории коммуникации нашла свое отражение «философия символических форм» (Philosophie dersymbolischen Formen) Э.

Кассирера, в которой на основе идей Канта предпринимается попытка преодоленияэмистемологической пропасти между природой и сознанием (духом), поскольку природа отчасти выступает какпродукт познающего сознания. Представляя собой символическую форму, организующей в том числе познаниечеловеком природы, язык выступает в роли медиума, посредника между природой и сознанием. В философииязыка Э. Кассирер выступает против марксистской теории отражения, настаивая на теории конструирования. См.:Кассирер Э. Философия символических форм: В 3 тт.

/ Пер. с нем. С. А. Ромашко. М. – СПб.: Университетскаякнига, 2002. После Кассирера с теорией форм работал, прежде всего, Г. Зиммель, с именем которого связано, повсей видимости, понятие формы у Н. Лумана. Что касается Э. Гуссерля, то, как теоретик сознания, он применилсвои понятия ноэматическое и ноэтическое (ноэма как мысль и ноэзис как реальное содержание переживаниясознания) к теории сознания, а не коммуникации, так же как и понятия Ego и Alter. Впоследствии эти идеи былипереосмыслены Н. Луманом – в виде концепций самореферентности (аналог ноэмы) и инореферентности (аналогноэзиса). Из философов особое внимание значению коммуникации уделил Ж.-П. Сартр.3Некоторые исследователи убеждены, что именно публикацию К.

Шеннона, а не изобретение компьютера,нужно считать отправной точкой информационно-коммуникационной революции, хотя по этому вопросу нетединого мнения. См.: Aftab O., Cheung P., Kim A., Thakkar S., Yeddanapudi N. Information Theory & The DigitalRevolution. Project History. Massachusetts Institute of Technology. [Электронный ресурс] // URL:http://web.mit.edu/6.933/www/Fall2001/ Shannon2.pdf P.

2–3.15обновление методов системного подхода и их адаптация к изучению различныхпроявлений социальности и культуры (Р. Мюнх, Дж. Александер и др.).Родоначальником коммуникативных подходов к историческому познаниюпо праву считается представитель Франкфуртской школы критической теории Ю.Хабермас, создавший теорию общественной коммуникации как главного факторасоциальной эволюции1. Коммуникативные походы к истории невозможнорассматривать в отрыве от диалогической концепции М.М. Бахтина и его идеихронотопа как «существенной взаимосвязи временны́х и пространственныхотношений»2. Рефлексивная модель исторического исследования предлагается вперекрестной истории (Histoire croisée) М.

Вернера и Б. Циммерманн, основаннойна диалогизме и предполагающей «зависимость процесса коммуникации отвнешней среды, учет разных модификаций культур, степени их податливости и“проницаемости”, но также инерции и сопротивления»3. Идея рациональнойрефлексии раскрывается в трудах Ю. Хабермаса и Н.