Диссертация (Влияние английской трагедии мести на готическую драматургию), страница 53

Неужто ты другое что-то ожидалувидеть? Реджинальд, тебе поведаю я правду. Не ты ли терниями вечно на моемпути стоял, не ты ли мне занозой был всегда? А вечно слушать унизительныйурок о «подчинении старшему брату»? Когда же восторгался я красивымипейзажами этих земель – цветущими долинами или каким-нибудь холмомвысоким, – не был ли одинаковым всегда отца ответ: «Всем этим старший братбудет владеть»?Да! Первая мысль, укрепившаяся в моих мозгах, была о том, что младшимсыном я рожден! Первой сильной страстью, терзавшей мое сердце, быланенависть к тому, из-за кого я стал вторым!РеджинальдРазве заслужил я эту ненависть? Ты часто причинял мне вред, но так же часто япрощал тебя.

Ты был всегда моим врагом, но я не забывал, что ты мне братомбыл.ОсмондЛицемер!Реджинальд116Так был я лицемером, когда мой меч свалил свирепого шотландца наземь,клинок которого уже над головой твоей сверкнул? Так, значит, был ялицемером, когда тебя, закованного в броню и тонущего под волнами Северна,я, прыгнув в воду, успел схватить и жизнь тебе спасти?Я дважды выручил тебя! О, неужели этим собственный конец приблизил?Смотри же, брат, когда-то гордый Реджинальд сейчас лежит у ног твоих, егогордость укрощена страданием! Услышь его, он заклинает тебя прахом той, вчьей утробе вы лежали оба – не обагряй, не пачкай руки кровью собственногобрата!Осмонд [В сторону.]Его слова смягчают мою злобу!РеджинальдМои глаза, как высохший родник. У меня нет слез, чтобы смягчить тебя, неткрасноречия, чтобы убедить тебя, но есть у Неба молнии, чтоб поразить! Такпощади меня, Осмонд! Кенрик говорил мне, что дочь моя жива! Отпусти меня кней, позволь нам бок о бок прожить наши дни в безвестности! И тогда, присвоем последнем вздохе, я буду умолять Всевышнего и Эвелину на твою головупрощение ниспослать.ОсмондДа будет так.

Встань, Реджинальд, и послушай! Ты только что про свою дочьупомянул. Так знай, она всецело в моей власти, и также знай, что я люблю ее!РеджинальдЧто?ОсмондОна отвергает мои предложения. Твое отцовское влияние может ее обязать ихпринять. Поклянись, что убедишь ее, и я немедленно отведу тебя к ней.РеджинальдОсмонд, она племянница твоя!Осмонд117Это обстоятельство не станет нам преградой, ведь у меня есть связи в Риме. Такчто ответишь? Я вижу, ты колеблешься! Говори, клянешься ль мое требованиеисполнить?РеджинальдНе буду лукавить, Осмонд.

Я никогда на это не пойду10.ОсмондКак? Осознаешь ли, что твоя жизнь …РеджинальдНе будет стоить ни гроша, коль сохраню ее ценой дочерних слез.Существование станет тошнотворным, если отравлю страданьями жизнь дочерисвоей. Осмонд, такую клятву не произнесу.Осмонд[Практически задыхаясь от гнева.]Довольно![Африканцам.]Вы знаете, что нужно делать! Но не хочу смотреть, как умирает он! Уведите егов ту пещеру!Реджинальд[Цепляясь за часть стены, от которой африканцы силой пытаются егооттащить.]Ради всего святого, брат, помилуй! Ради спасения твоей души!ОсмондРабы, мне повинуйтесь! Убрать его![Неожиданно вбегает Анжела.

На ее лице читается ужас.]АнжелаОтпустите его! Не причиняйте ему боль! Он мой отец!ОсмондЗдесь Анжела?10Примечание Льюиса. В третий раз Осмонд спрашивает один и тот же вопрос, но каждый раз ответ для негоостается прежним.118РеджинальдАх, дочь моя, зачем?Анжела [Обнимая его.]Отец, ты должен жить! Я всем пожертвую ради тебя! Осмонд, вот моя рука! Яотдаю ее тебе, лишь жизнь ему ты сохрани!Осмонд [Восторженно.]Восхитительная Анжела!РеджинальдО, безрассудная девица! Осознаешь ли, что творишь?ОсмондРеджинальд, одумайся…РеджинальдЗабыла ль ты? Он дядя твой! Он твоей матери убийца!АнжелаТвоя жизнь под угрозой, все остальное неважно. Осмонд, отца на волю отпусти,и я произнесу обет тот мрачный…РеджинальдДочь моя, постой! Сначала выслушай меня![Падает на колени.]Господь Всемогущий, к тебе я взываю! Если наступит минута, когда мое дитявзойдет на ложе Осмонда, если однажды того, кто матери ее несчастное сердцепронзил, она назовет своим мужем, пусть рана в тот же миг, моей собственнойрукой причиненная…АнжелаПостой! Остановись! Не завершай свою ты клятву!ОсмондЯ весь от ярости пылаю!РеджинальдКлянись, что никогда за Осмонда не выйдешь!Анжела119Клянусь!РеджинальдВ ответ я обниму тебя!ОсмондВ последний раз ее ты обнимаешь! Живее! Разнимите их!АнжелаВсе прочь! Отца я не оставлю!ОсмондЯ вам приказываю! Их оттащите друг от друга!Откуда шум?[Стремительно вбегает Хасан.]ХасанМилорд, все кончено! Граф Перси неожиданно атаковал наш замок и уж бежитсюда!ОсмондУжасное стеченье обстоятельств! Мне нужно действовать скорей! Хасан, тымне поможешь![Хасан и Осмонд силой вырывают Анжелу из объятий ее отца, который, междутем, внезапно высвобождается из рук Мьюли и Аларика.]РеджинальдНаши друзья здесь скоро будут?Негодяи, я жизнь свою, по крайней мере, вам дорого продам![Резко вытаскивает у Хасана меч из ножен.]Осмонд[Вместе с Хасаном сдерживают Анжелу, а в это время Реджинальд обороняетсяот Мьюли и Аларика.]Меч заберите у него! Прикончите его скорее![Аларик, получив ранение, падает на землю.

Мьюли отражает удар.Одновременно с этим, наверху появляются слуги Осмонда, а за ними гонятсялюди Перси.]120Дьявол! Они явились! Подлые мерзавцы! Что ж, пускай моя рука исполнит…[Вытаскивает меч и нападает на Реджинальда, которого ударом повалили наколени и обезоружили; когда же Осмонд поднимает меч, чтоб нанести удар, топризрак Эвелины проносится между ним и Реджинальдом. Осмонд отскакиваетназад и роняет меч.]ОсмондО, ужас! Откуда эти очертания?АнжелаУмри![Вырвавшись из рук Хасана, она быстро прыгает вперед и своим кинжаломпронзает грудь Осмонда, который с громким стоном падает на пол и лишаетсячувств. Привидение исчезает.

Анжела и Реджинальд бросаются друг к другу вобъятия.]АнжелаОтец, ты вновь со мной![Появляются Перси, Мотли, Саиб, Гарольд и остальные. Они преследуютлюдей Осмонда. Все останавливаются и замирают при виде окровавленногоОсмонда, лежащего на земле.]ПерсиОстановитесь, мои храбрые друзья! Смотрите, вот тот лежит, кого искали вподземельях!АнжелаМой дорогой! Любимый Перси!Перси [Бежит ей навстречу.]Любимая Анжела!АнжелаМой друг любезный, мой ангел-хранитель! Иди за мной скорее и обними отца!Отец, ты тоже обними защитника дочери своей!ПерсиВыходит, вижу графа Реджинальда?121Реджинальд [Обнимая его.]Все верно, храбрый Перси! Сердечно я приветствую тебя! Отныне буду радтебе всегда!АнжелаО, вот минута, что с лихвой за все мои страданья заплатила!Однако, Перси, этот гнусный негодяй моей рукою был сражен!СаибНо что это? Он дышит! Жизнь не покинула его!АнжелаОн жив? Тогда спасите же его! Скорей его в покои отнесите! Там осмотритеему рану и, если можно, исцелите! По крайней мере, нам следует ему датьвремя, чтоб он успел раскаяться в своих ошибках и грехах![Осмонда уводят.

Появляются слуги с факелами и сцена озаряется светом.]ПерсиИ хоть злодей заслуживал расплаты, великодушие твое не может не восхищать.Но все ж ответь мне, милая Анжела, на что надеяться могу? Мою любовь к тебеотец твой благородный одобряет? Что скажет он?РеджинальдПослушай, Перси, сейчас не время о любви нам говорить. Позвольте мнескорей вернуться к брату. Он умирает. Его предсмертные мучения прощениемоблегчу я!ПерсиВы сможете забыть свои страдания?РеджинальдАх, мой юный друг, Вы думаете, он не страдал? В величественных палатах егомуки, вероятно, были во много раз сильнее, чем пережитое мной в пещерахэтих мрачных – что мне успокоением было, его терзало день за днем, что мненадежду обещало, отчаяньем явилось для него.

Я знал, что нет на мне вины,уверен был, страданиям в этой жизни придет на смену счастье в новом мире.Несчастный грешник, кого безнадежная скорбь угнетает,122Чьи дни безрадостны, кто по ночам не засыпает!Лишь бледное Уныние его безумный взгляд тревожит,Вопит в его ушах, приказывает веру уничтожить.О, набожность верни! Борись за душу, что когда-то ты ценил!И неподвижный взор свой устреми на безмятежность, что за пределами могил!Заставь умолкнуть шептание вины и изгони мрачный гнет подозрений!Поверь, что свыше Сила есть, и эта Сила справедлива, без сомнений!КОНЕЦ123К ЧИТАТЕЛЮВ отношении этой драмы было представлено множество ошибочныхсуждений.

Некоторые из них говорили о том, что первоначальный язык пьесыбыл чрезвычайно фривольным; другие говорили о том, что дух произведениябыл слишком демократичным. Кроме того, некоторые утверждали, что, если бымистер Шеридан не посоветовал мне ограничиться лишь одним призраком, то япоселил бы в свою пьесу целый полк приведений. Чтобы опровергнуть этисуждения скажу, что отошел от привычного способа публикации пьесы вкачестве адаптированной для постановки на сцене, напечатав ее практическикак стенограмму, то есть в таком виде, в каком она была изначально написана.Вне зависимости от того, заслуживает ли моя пьеса подобных обвинений,теперь читатель имеет возможность судить о ней сам.

Мне лишь следуетсделать уточнение, что заключительная часть драмы была переработана и, чтово второй сцене пятого действия монах должен был застрять в дверном проеме,тогда как в конечном варианте пьесы он убегает без особого труда.Впрочем, есть и другие критические замечания в мой адрес, которыеимеют под собой более прочное основание, и я прошу читателя проявитьтерпение, пока я скажу несколько слов касательно этих замечаний. Моиперсонажи ни в коей мере не претендуют на оригинальность.

Преследуемыегероини и мучимые совестью злодеи, безусловно, вышли на поклон британскойпублике задолго до появления «Призрака замка»; Монах и Элис являютсядостаточно тусклыми копиями Отца Пола Шеридана и Кормилицы Джульетты,а Перси, молодой джентльмен в сияющих доспехах, практически лишенглубины характера. Но, если говорить о моем мизантропически настроенномафриканце, то я не согласен поспешно оставлять свои притязания на некуюновизну. Его сравнивали с образом Занги. Однако герой Э. Юнга значительноотличается от того, что я подразумевал в Хасане.

Ненависть Занги обращенатолько против одного объекта, уничтожить его счастье – единственная цельэтого персонажа, а едва его месть свершается, он уже раскаивается в том, чтоосуществил ее. Хасан же – человек, в котором теплые душевные чувства124сочетаются с неистовыми страстями. Его душа преисполнена молокомчеловеческой доброты, но это молоко испортилось из-за тяжелых страданий,которые ему пришлось перенести. Его сердце было склонно к проявлениюнежных чувств, но теперь он чувствует лишь то, что цепь, которая соединялаего с объектом любви и привязанности, навсегда разорвалась.

Он потерял все,даже надежду. Он не знает ни единой души, на которую мог бы направить своюместь, а потому решает обратить ее против всего рода людского в целом. Онненавидит весь мир, ненавидит даже самого себя, поскольку чувствует, что вэтом мире нет никого, кто любит или может полюбить его.И, хотя, сердце Хасана очерствело под ударами судьбы и из-за жестокихразочарований, это самое сердце когда-то давно хранило в себе нежность итеплоту. Он просто не смог бы ненавидеть с таким ожесточением, если быоднажды не любил так же страстно.