Диссертация (Контекстуальные обстоятельства как элемент состава преступления по международному уголовному праву), страница 24

Фундаментальное значение данного элемента всоставе преступления против человечности обосновывается тем, что именно политическая ситуация позволяет потенциальному преступнику формировать своисобственные суждения о преступном и дозволенном. Политика в целом внушаетлицу, совершающему преступное деяние, уверенность в своей безнаказанности.3.3. Политический контекст в преступлениях геноцидаПолитический контекст не является специфической особенностью, присущей исключительно преступлениям против человечности.

В связи с этим следующим составом преступления, подлежащим исследованию с точки зренияналичия в нем политического контекста, является преступление геноцида.Как известно, дефиниция преступления геноцида, впервые регламентированная в ст. 2 Конвенции о предупреждении преступления геноцида, былаотображением доктринальных идей, формировавшихся на протяжении длительного времени. Соответственно, именно в доктрине международного уголовного права необходимо искать ответы на вопросы относительно генезисасодержательных аспектов преступления геноцида.116Исходя из воззрений родоначальника концепции геноцида польского юриста Р.

Лемкина, геноцид представляет собой уничтожение нации или этнической группы. Как видится, именно эти положения были взяты за основу при разработке Конвенции о предупреждении геноцида, Уставов Международных уголовных трибуналов ad hoc, а также Римского статута МУС, которые, в своюочередь, содержат фактически идентичные определения преступления геноцида.Однако, что более интересно, в фундаментальном труде «Основное правило в оккупированной Европе» Р.

Лемкин идет дальше в своих размышленияхотносительно содержания преступления геноцида, подчеркивая, что «в целомгеноцид не обязательно означает моментальное уничтожение нации... он скореепредполагает координированный план действий, направленный на разрушениеоснов существования национальных групп с целью искоренения самих этихгрупп.

Составные части такого плана – уничтожение политических и общественных институтов, культуры, языка, национального самосознания, религии,экономических основ существования национальных групп, а также лишениеличной безопасности, свободы, здоровья, достоинства и самих жизней людей,принадлежащих к этим группам. Геноцид направлен против национальнойгруппы как целого, и предпринимаемые действия обращены против людей некак отдельных личностей, а именно как членов национальной группы»203.Польский юрист, как видится, уже в то время обратил внимание на важнуюособенность данного состава преступления.

Ведь геноцидом по сути можетбыть признано и убийство одного представителя идентифицируемой группы вслучае, если будет доказано, что у обвиняемого имелись все средства и возможности, а главное, намерение на истребление всей либо части такой группыпутем совершения геноцида. И в этом смысле принципиальное значение имеетплан, а если говорить более конкретно – политика, направленная на уничтожение идентифицируемой группы.Lemkin R.

Axis Rule in Occupied Europe: Laws of Occupation – Analysis of Government – Proposals for Redress. Washington, D.C.: Carnegie Endowment for International Peace, 1944. P. 80.203117Подход, предложенный Р. Лемкиным, был взят за основу в решении по делу Эйхмана. Тридцать пять судей в своих суждениях пришли к выводу, чтоименно наличие нацистского плана либо политики является наиболее весомымдоказательством существования геноцида.

По мнению суда, наличие такогоплана либо политики позволяет квалифицировать совокупность общественноопасных деяний в качестве преступления геноцида.В строгом смысле, следуя парадигме, избранной Судом, можно сделатьвывод, что лицо, совершающее индивидуальное преступное деяние, как тоубийство, будет обвинено в совершении преступления геноцида лишь в случаесовершения того самого преступления на фоне политики, поощряющей совершение данных преступных деяний и при условии, что данное лицо хотя бы опосредованно знало о существовании подобной политики.

При этом совершениеубийства по мотивам национальной, расовой либо религиозной ненависти самопо себе не влечет квалификацию преступного деяния в качестве преступлениягеноцида, а образует самостоятельный состав преступления в рамках внутригосударственного уголовного права. Геноцид есть феномен, безусловно, политический, ведь направлен он на уничтожение идентифицируемой группы полностью либо частично.Однако возвращаясь к решению по делу Эйхмана, необходимо отметить, чтополитический контекст был признан Судом юридическим элементом состава преступления геноцида.

В связи с этим подсудимый понес наказание лишь за деяния,совершенные им, начиная с июня 1941 г. Суд не нашел доказательств того, что доэтой даты Эйхман знал о существовании нацистского плана либо политики204.Необходимо отметить, что разработанные Р. Лемкиным идеи имеют особое значение, ведь именно на них не единожды ссылались также Международные уголовные трибуналы ad hoc при вынесении соответствующих решений205.204Schabas W.A.

Was genocide committed in Bosnia and Herzegovina? First judgments of the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia // Fordham International Law Journal. 2001. № 23. Р. 5 –referring to para. 235 of the District Court’s Decision.205Prosecutor v. Krstic, Case № IT-98-33-A, Judgment. 19 April, 2004. Рara. 10.118В то же время сама по себе прецедентная практика Международных уголовных трибуналов ad hoc достаточно противоречива в свете исследуемого вопроса.Анализируя деятельность МТБЮ, можно заметить, что наработки по вопросу политического контекста в прецедентном праве Трибунала носят скорееповерхностный характер.

Не единожды сталкиваясь с политическими вопросами, МТБЮ предпочитал буквальное прочтение международно-правовых актоввыработке собственного осмысленного подхода. Кроме того, он занимал достаточно жесткую позицию по вопросу применения норм международного обычного права, указывая, что последние не предусматривают в составе преступления геноцида такого обязательного элемента, как политический контекст.

Болеетого, учитывая специфику судебного преследования в бывшей Югославии,можно предположить, что Трибунал был ориентирован скорее на достижениеполитических целей, нежели на выработку концепта политической составляющей преступления геноцида.Так, в тексте решения по делу Тадича (Prosecutor v. Tadic) Судебная камера МТБЮ подчеркнула: «Геноцид может быть только организованным, а неспонтанным преступлением… Для совершения этого преступления необходимосуществование соответствующей политики»206.Рассматривая же дело Елесича (Prosecutor v. Jelisic), Судебная камераМТБЮ в одной части своего решения указала на то, что прокурором не былипредоставлены достаточные доказательства существования плана либо политики по уничтожению мусульман207, в другой части все того же решения она акцентировала внимание на том, что преступление геноцида теоретически можетбыть совершено единолично одним лицом без поддержки какой-либо организацией и вне какой-либо политики208.

Однако Трибуналом не отрицался тот факт,206Schabas W.A. Genocide in international law: the crimes of crimes. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. Р. 208.207Prosecutor v. Jelisic Case № IT-95-10-T, Judgment. 14 December, 1999. Рara. 98.208Ibid. Рara. 100.119что умысел на совершение геноцида достаточно сложно доказать без установления его связи с какой-либо политикой209.По мнению У. Шабаса, именно данный подход МТБЮ лег в основу «исключительно спекулятивного и гипотетического предположения относительновозможности совершения геноцида без наличия какого-либо организованногоплана или политики государственных либо приравненных к ним лиц»210.Опираясь на положения Элементов преступлений МУС, следует еще разсделать акцент на том, что преступление геноцида является оконченным с момента причинения вреда (убийство, причинение серьезных телесных повреждений и т.д.) хотя бы одному члену защищаемой группы.Более того, Элементы преступлений МУС наряду с совершением деяния вконтексте явной линии аналогичного поведения, направленного на полное либочастичное уничтожение защищаемой группы (конструкция, охватывающая деяния, которые не могут толковаться иначе, как часть широкомасштабной кампании), прямо предусматривают контекстуальный элемент в виде поведения, которое само по себе могло привести к уничтожению защищаемой группы.

Следовательно, гипотетически можно предположить ситуацию, в которой лицо совершило убийство лишь одного либо нескольких членов защищаемой группы,но обладало всеми средствами, ресурсами и, главное, намерением истребитьвсю либо часть такой группы посредством совершения геноцида. В таком случае индивидуальный преступный акт потенциально может быть квалифицирован в качестве преступления геноцида. Однако в данной ситуации важно учитывать, что лицо, потенциально совершающее геноцид, должно обладать необходимыми и достаточными средствами и ресурсами для осуществления задуманного, что само по себе предполагает наличие политического контекста.Так, С. Кифер, обращаясь к преступлению геноцида, совершенному в Руанде, верно акцентировал внимание на том, что «акт геноцида практически всегProsecutor v.

Jelisic Case № IT-95-10-T, Judgment. 14 December, 1999. Рara. 101.Schabas W.A. State Policy as an Element of International Crimes // The Journal of Criminal Lawand Criminology. 2008. Vol. 98. № 3. Р. 956.209210120да совершается коллективно». Более того, лица, совершающие преступлениегеноцида, как правило, «не ассоциируют себя в качестве несущих личную ответственность за совершение данного преступного деяния»211.В рамках исследуемого вопроса интерес представляет также деятельностьКМП.