Диссертация (Контекстуальные обстоятельства как элемент состава преступления по международному уголовному праву), страница 22

Вместе стем прецедентное право Трибунала пошло несколько иным путем. Фактическив каждом из своих решений МТБЮ сталкивался с необходимостью рассмотрения вопросов политики. В свете этого прослеживается достаточно интереснаязакономерность. Каждое из вынесенных решений фактически не перекликаетсяс иными решениями, касающимися рассматриваемого вопроса. Иными словами, за время своей деятельности Трибунал так и не выработал единообразногоподхода к роли политического контекста в составе преступления против человечности.Безусловно, если брать за основу максиму, отвергающую необходимостьустановления политического контекста для квалификации общественно-опасного деяния в качестве преступления против человечности, данная тенденцияне удивительна.

Вместе с тем тот факт, что МТБЮ был вынужден каждый раз,так или иначе, возвращаться к вопросам политики, свидетельствует о значимости рассматриваемого вопроса. В связи с этим необходимым видится анализнаиболее значимых решений данного органа международной уголовной юстиции, затрагивающих различные аспекты политического контекста.107В решении по делу Кунараца (Prosecutor v. Kunarac) Апелляционная камера МТБЮ уделила значительное внимание рассматриваемому вопросу, однаконе нашла оснований для включения политического контекста в состав преступления против человечности.

По мнению Трибунала, ни атаки, ни действия обвиняемого не должны подтверждаться какими-либо формами «политики» либо«плана», существующими в момент совершения инкриминируемого деяния.Суд опирался на отсутствие такого требования в Уставе МТБЮ, а также международном обычном праве, при этом акцентируя внимание на то обстоятельство, что юридическими элементами состава данного деяния являются исключительно широкомасштабность либо систематичность деяния, а также егонаправленность на гражданское население.

Вместе с тем, по мнению Трибунала, определение политического контекста является вспомогательным механизмом при установлении направленности нападения, а также его широкомасштабнос-ти либо систематичности (особенно последнее), однако сам по себеполитичес-кий контекст не является обязательным элементом состава186.Парадокс этой части решения состоит в том, что при изложении своей позиции Трибунал опирался, в частности, на положения Устава Нюрнбергскоготрибунала.

В свою очередь, составители учредительных документов Нюрнбергского трибунала, как это было указано выше, на наш взгляд, не исключалиполитический контекст из структуры состава преступления против человечности.Вместе с тем, обращаясь к делу Блашкича (Prosecutor v. Blaskic), необходимо отметить, что на аргументы защиты Апелляционная камера ответила, чтони Устав МТБЮ, ни обычные нормы не содержат требования доказыванияналичия общего плана либо политики как обязательного признака контекстуального элемента в преступлениях против человечности.

Наличие контекстуального элемента доказывается Трибуналом посредством установления одногоиз альтернативных (систематичность либо широкомасштабность) и одного обя-186Prosecutor v. Kunarac, Case № IT-96-23/1-A, Judgement, 98. June 12, 2002.108зательного (нападение на гражданское население) признаков187. Тем самымТрибунал фактически продублировал положения вынесенного двумя годамиранее решения по делу Кунараца (Prosecutor v. Kunarac)188.Таким образом, МТБЮ в своих решениях высказывал достаточно противоречивые суждения, однако очевидно, что трибунал скорее отрицал политический контекст как структурный элемент состава преступления против человечности, нежели признавал его.Более того, в решениях МТБЮ красной нитью проходит идея о допустимости квалификации сингулярных актов в качестве международных преступлений, что, безусловно, не могло не отразиться на роли политического контекстав прецедентном праве Трибунала.

Ему, соответственно, была отведена факультативная роль.Другим не менее известным органом международной уголовной юстиции является МТР. Устав Трибунала, как и Устав МТБЮ, не содержит прямых указанийна роль политического контекста в составе преступления против человечности.Однако МТР в своих решениях уделил значительное внимание вопросамполитики. Интересно, однако, что в большинстве случаев признавая необходимость установления политического контекста в преступлениях против человечности, МТР все же не отводил ему роль структурного элемента данного составапреступления.В частности, в решении по делу Кайшема и Рузиндана (Kayishema andRuzindana) Судебная камера МТР пришла к выводу, что акты массового преследования, такие как преступления против человечности, должны включать всебя элемент политики.

Кроме того, по мнению МТР, требование о том, чтонападение должно быть совершено против «гражданского населения», неизбежно требует существования какого-либо плана, а дискриминационный характер нападения является следствием существования какой-либо политики189.ICTY. Prosecutor v. Blaskic Judgment Case № IT-95-14-A, Appeals Chamber.

29 July, 2004.Prosecutor v. Kunarac, Case № IT-96-23/1-A, Judgement, 98. June 12, 2002.189Kayishema and Ruzindana, Trial Chamber. May 21, 1999. Рara. 124.187188109Вместе с тем Судебная камера, на наш взгляд, не признала политическийконтекст структурным элементом состава преступления, а скорее презюмировала невозможность совершения преступления против человечности вне вышеуказанного контекста. Ведь, по мнению МТР, широкомасштабность либо систематичность нападения сами по себе являются доказательством существования какой-либо политики. При этом установления одного из этих требованийдостаточно для того, чтобы исключить из юрисдикции суда преступные деяния,совершенные не в рамках политики или плана190. Таким образом, можно сделать вывод, что, по мнению МТР, наличие политического контекста как таковоене должно быть доказано Трибуналом.

Доказыванию подлежат исключительноширокомасштабность либо систематичность нападения, а элемент политикиподразумевается как обязательный признак каждого из этих требований. Судебная камера акцентировала на этом внимание, указав, что понятие «систематичные нападения» означает, что нападение осуществлено на основании выработанных политики или плана191. Аналогичную позицию МТР занял и в решении по делу Багилишема (Prosecutor v. Bagilishema)192.Позднее в решении по делу Семанза (Prosecutor v.

Semanza) МТР был ещеболее категоричен, указывая, что систематичность предопределяет организованный характер нападения. Однако, ссылаясь на прецедентную практикуМТБЮ, Судебная камера пришла к выводу, что существование плана или политики может служить весомым доказательством при установлении направленности нападения на гражданское население, а также его широкомасштабностилибо систематичности, однако наличие такого плана либо политики не являетсясамостоятельным юридическим элементом преступления193.В то же время в одном из своих первых решений Судебная камера использовала несколько иной подход.

Рассматривая дело Акаезу (Prosecutor v. Akay-Kayishema and Ruzindana, Trial Chamber. May 21, 1999. Рara. 124.Ibid. Рara. 123.192Bagilishema, Trial Chamber. June 7, 2001. Рara. 77.193Semanza, Trial Chamber. May 15, 2003. Рara. 329.190191110esu), МТР пришел к выводу, что понятие «систематичность» может быть определено как тщательно организованные на основе общей политики и с помощьюпривлечения значительных государственных или частных ресурсов нападения.При этом, по мнению МТР, не существует никакого требования о том, что этаполитика должна быть формально принята в качестве политики государства194.В дальнейшем МТР подтверждал верность данной позиции в решениях по делам Рутаганды (Prosecutor v. Rutaganda)195 и Мусемы (Prosecutor v.

Musema)196.Вопрос о субъектах политики в рамках преступления против человечностибудет рассмотрен ниже, однако необходимо отметить, что дело Акаезу (Prosecutor v. Akayesu) не стало уникальным по смыслу выносимых Трибуналом суждений, в частности, относительно субъектов политики.

Как было отмечено выше, в рассматриваемом деле МТР пришел к выводу, что политика как предпосылка систематичных нападений на гражданское население не обязательнодолжна быть государственной.В решении по делу Кайшема и Рузиндана (Kayishema and Ruzindana) Судебная камера также настаивала на необходимости отнесения к юрисдикцииТрибунала преступных деяний, совершенных в рамках политики негосударственных субъектов.

МТР указывал, что Рузиндана, являвшийся одним из подсудимых, имел значительное влияние и как представитель государственнойвласти, будучи префектом, и как негосударственный субъект, будучи бизнесменом197.И в этом смысле интерес представляет деятельность КМП, которая разработала рекомендации по данному вопросу в Проекте кодекса преступленийпротив мира и безопасности. Исходя их текста данного документа, преступления против человечности представляют собой бесчеловечные акты, совершаемые либо направляемые правительством, организацией либо группой.Akayesu, Trial Chamber. September 2, 1998.

Рara. 580.Rutaganda, Trial Chamber. December 6, 1999. Рara. 69.196Musema, Trial Chamber. January 27, 2000. Рara. 204.197Kayishema and Ruzindana, Trial Chamber. May 21, 1999. Рara. 124.194195111Позиция КМП была обусловлена желанием исключить ситуации, в которых человек совершает бесчеловечный акт, действуя по собственной инициативе на основании собственного преступного плана в отсутствии какого-либо поощрения либо помощи со стороны любого правительства, группы либо организации. Такое толкование понятия преступления против человечности позволяетизбежать обвинения по отношению к сугубо частным лицам.