Диссертация (Наука международного права об ограничении и запрещении применения вооружённой силы в международных отношениях), страница 48

Такой подход обеспечил признание позитивного международного права наряду с естественным правом, а это, в своюочередь, способствовало в последующем тому, что государство стало отождествляться снародом, а воля государства – с волей народа; тем самым государства и их власть сталиосвобождаться от многих прежних религиозных обличий, постепенно принимая современные черты суверенных государств – основных субъектов международного публичного права. По предложенной научной системе Гуго Гроция правовой позитивизм присутствовал в международных договорах, а общие принципы международного права продолжали базироваться на положениях естественного права. Тем самым Гуго Гроций наде-186лил позитивное международное право авторитетом, сделав его не только частью юриспруденции, но также и частью свода морально-этических норм, в том числе по вопросу овойне.Вклад последователей Г.

Гроция и других западноевропейских учёных-правоведовв развитие концепции «справедливой войны» выражался в том, что в отличии от своихпредшественников, исследовавших прежде всего причины справедливой войны, они преимущественно пытались выяснить причины, по которым война считалась недопустимой.Представители правовой науки Нового времени стремились ограничить использованиевойны в качестве средства разрешения международных разногласий, а в условиях войны– ограничить способы её ведения рамками гуманизма и других неправовых категорий, чтоспособствовало формированию международного гуманитарного права (именуемого «правом войны») в рамках международного права. Наука международного права аналогичнопозитивному международному праву обращала внимание не на вопрос о правомерностивойны, а на правомерность ведения военных действий с точки зрения юридическойоценки.

При этом в учениях западноевропейских правоведов нашли обоснование разделение внутригосударственного и международного права, возможность самостоятельногоанализа сфер их регулирования, а также отдельного рассмотрения правовых обязательствв рамках каждой из этих двух правовых систем. Следовательно, учение западноевропейских правоведов по вопросу самоограничения суверенных государств рамками международного права и по правовому дуализму оказало заметное влияние не только на развитиеконцепции «справедливой войны», но и на ход дальнейшего развития самой науки международного права.В связи с запоздалым становлением отечественной науки международного права ипо причине значительного влияния подходов западноевропейской науки международногоправа по ключевым аспектам правового регулирования международных отношений навзгляды ведущих отечественных учёных-правоведов, отечественная наука международного права существенно не отличалась от западной науки международного права; онатакже сосредоточилась на двух основных направлениях исследования: на разработке мирных средств разрешения международных разногласий и на развитии международного гуманитарного права, в котором неоценимую роль сыграло российское государство, выступившее инициатором созыва Гаагских мирных конференций 1899 г.

и 1907 г. Однако отмеченные обстоятельства не помешали тому, чтобы отечественные учёные-правоведы187смогли внести заметный вклад в разработку и развитие отдельных международно-правовых категорий, имеющих отношение к принудительным действиям, таким как интервенции и вооружённые репрессалии.Особо следует выделить вклад выдающегося отечественного учёного, юриста-международника, профессора Ф.Ф.

Мартенса в развитие международного гуманитарногоправа.Советское государство и советская наука международного права, в целом основывавшаяся на подходе деления войн на справедливые и несправедливые, однако обосновывая это разделение на марксистско-ленинской идеологии, которая мало чем отличаласьпо данному вопросу от сути концепции «справедливой войны», сыграли заметную роль вделе международно-правовой квалификации деяний в качестве актов агрессии и в определении системы коллективной безопасности в Уставе ООН.В результате комплексного исследования подходов науки международного праваприменительно к эволюции позитивного международного права в отношении ограничения и запрещения применения силы в международных отношениях, соискателем выявленфакт недооценки роли Конвенции, известной как Конвенция Драго–Портера, принятой наГаагской конференции мира 1907 г., которая, по сути, впервые в истории человечествазапретила государствам применять вооружённую силу против государства-должника.

Всвязи с этим соискателем предлагается, чтобы в дальнейшем ведущие российские научные школы международного права (кафедры международного права РУДН, МГИМОМИД России, МГЮА им. О.Е. Кутафина, МГУ им. М.В. Ломоносова, СПбГУ, КФУ,ЮФУ и других ведущих вузов) в своих публикациях подчёркивали этот факт, что в действительности повысит на международном уровне значение исторической инициативыРоссии по созыву Гаагских мирных конференций 1899 и 1907 гг., по итогам которых былапринята эта Конвенция.Несмотря на очевидность запрещения Парижским пактом 1928 г.

агрессивнойвойны в качестве орудия национальной политики, в науке международного права до сихпор сохраняются разногласия относительно однозначности запрещения агрессивнойвойны, основная причина чего, по утверждению соискателя, заключается в отсутствии вПарижском пакте 1928 г. положений о санкциях в случае его нарушения. В связи с этимсоискателем предлагается понимать юридическую силу положений Парижского пакта1928 г. в свете положений Устава и Приговора Нюрнбергского военного трибунала.188Анализ научных подходов применительно к положениям Устава ООН о неприменении силы и учёт соответствующих установок общего международного права дали основания соискателю зафиксировать единство и расхождения среди учёных-правоведов поключевым аспектам рассматриваемой темы и обозначить причины такого состояниянауки международного права, а именно: имеется согласие относительно того, что Устав ООН путём введения понятия«сила» взамен понятия «война» расширил сферу применения его положений и провёлчёткое разграничение между принципом ненападения и принципом невмешательства вовнутренние дела других государств; основываясь на том, что понятие «сила» является более широким, чем «агрессивнаявойна», имеется согласие среди учёных по поводу того, что принцип ненападения запрещает обращение государств к любому акту агрессии, однако между ними сохраняютсяразногласия по поводу такого же запрещения других форм применения силы в международных отношениях; в науке международного права почти достигнуто единство относительно того, чтоположение п.

4 ст. 2 Устава ООН устанавливает запрет на все возможные случаи обращения отдельного государства к силе, кроме случаев законной самообороны в смысле ст. 51Устава ООН; при этом учёные едины во мнении по поводу запрещения Уставом ООНправа государств на самопомощь и признания Уставом ООН права государств на самооборону в строгом соответствии с установками ст. 51 Устава ООН и в целом с системойколлективной безопасности, основанной на Уставе ООН; в науке международного права с одной стороны достигнуто общее понимание отом, что отсутствие в п. 4 ст. 2 Устава ООН термина «вооружённая» сила компенсируетсяположением преамбулы Устава ООН о том, что она применяется лишь в общих интересахмеждународного сообщества, однако с другой стороны в ней лишь в постановочномплане обозначены два важных положения: а) система коллективной безопасности, основанная на Уставе ООН, устанавливает не только право, но и обязательство ООН применять принудительные действия по Уставе ООН, включая использование вооружённыхсил в общих интересах международного сообщества для поддержания международногомира и безопасности; б) п.

4 ст. 2 Устава ООН запрещает применение вооружённой силы189в международных отношениях, однако применение иной силы, чем вооружённая, запрещено не положением п. 4 ст. 2 Устава ООН, а другими положениями общего международного права.В результате комплексного и всестороннего анализа соискателем установлено, чтов науке международного права все отчётливее обозначается предпочтение разработкеособого режима международной ответственности за серьёзные нарушения обязательств,вытекающих из императивных норм общего международного права. При определении ответственности за нарушения установок Устава ООН о неприменении вооружённой силыв международных отношениях наука международного права отдаёт предпочтение подходу, связанному с категорией норм jus cogens, и, следовательно, с особо тяжкими нарушениями, которые по Римскому статуту МУС именуются «самыми серьёзными нарушениями, вызывающими озабоченность международного сообщества» (ст.