Отзыв научного руководителя (авт. Чагин А. И.) (Образ героя-интеллигента в русской литературе 1920–1930-х гг. - литературная метрополия и диаспора (Диалог с опытом китайской литературы 1950 – 1960-х гг.))

Отзыв научного руководителя о диссертации аспиранта Тан Мэн Вэя «Образ героя-интеллигента в русской литературе 1920 — 1930-х гг. Литературная метрополия и диаспора Яиалог с опытом китайской литературы 1950 — 1960-х гг.)» Диссертация Тан Мэн Вэя подготовлена в ходе учебы автора работы в очной аспирантуре филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. За время учебы аспирант проявил себя как серьезный, вдумчивый и талантливый молодой филолог, стремящийся расширять свои знания в области истории русской литературы и овладевать навыками литературоведческого исследования. Работая над диссертацией, Тан Мэн Вэй освоил большой историко-литературный и теоретический материал, связанный с избранной темой. Не могу не отдать должного ответственному, заинтересованному отношению к делу Тан Мэн Вэя, который, отвечая на призыв научного руководителя, изъявил готовность усложнить вполне традиционную тему работы («Образ героя-интеллигента в русской литературе 1920 — 1930-х гг.»), рассматривая ее в контексте соотношения двух потоков разделенной после 1917 года русской литературы и, в дополнение к основной задаче, в сопоставлении с соответствующим опытом китайской литературы 1950 — 19бО-х годов.

Нацеленность работы на этот путь двойного сопоставления, выход на первый план исследования 1на материале обращения к образу героя-интеллигента) проблемы разделенной литературы во многом определили структуру диссертации. Объектом анализа здесь стали, в первых двух главах работы, «Записки юного врача» М. Булгакова и роман Г.

Газданова «Вечер у Клэр» — произведения, представляющие два пути русской литературы 1920 — 1930-х годов: в России и в изгнании. Важной задачей исследования стало, в рамках рассматриваемой темы, выявление худо жественнога своеобразия произведений, их сюжетного построения, а в результате — демонстрация двух типов прозаического повествования, соответствующих литературной, историко-культурной ситуации там и здесь, на родине и в зарубежье. На основе этих наблюдений, составляющих первые разделы двух <<русских» глав, подытоживая их, автор обращается непосредственно к образу героя- интеллигента, рассматривая черты своеобразия этого образа, возникающего на двух «берегах» разделенной литературы. Должен сказать, что диссертант продемонстрировал здесь и хорошее знание предмета, уверенное владение богатым опытом изучения этой проблематики, и способность внимательного прочтения и анализа художественного текста.

В этой связи хотел бы обратить внимание на выявление в рассказах булгаковского цикла связующей роли сквозных метафорических мотивов: «красное/белое», «тьма/свет», «метельного» пушкинского мотива; на символический смысл картины сна героя в рассказе «Тьма египетская», на осуществленный автором анализ лексического состава булгаковских рассказов, В обращении к роману Г. Газданова также привлекает пристальный анализ текста, умение выявить характерные черты художественного мира писателя, увиденного на пересечении русской литературной традиции 1Л. Толстой, А. Чехов) с открытиями европейского модернизма (М.

Пруст, Д. Джойс, А. Камю), во взаимодействии с другими видами искусства (музыкой, живописью), точные наблюдения, связанные с образным строем романа, с живущими здесь мотивами «путешествия», «смерти», «холода», с особенностями пейзажа у Газданова, выдающими черты катастрофического сознания, присущего писателю 1и поколению), имеющему опьгг Граэкданской войны и изгнания. Подчеркну, что все эти конкретные наблюдения в первых двух главах не носят стихийного характера, но оказываются в работе последовательно выстроенными наглядными аргументами в размышлениях о двух характерных тенденциях, типах прозаического повествования на двух путях разделенной литературы: об утверждении образа героя, проявляющего себя через картины реального взаимодействия, столкновения с действительностью (в литературе, развивавшейся на Родине), и об устремленности повествования в пространство внутреннего мира„души героя (в литературе зарубежья).

В третьей главе диссертации решается задача, открывающая еще одно измерение в проблематике, рассматриваемой в основной части работы, на материале творчества М.Булгакова и Г. Газданова. Обращение к опыту китайской литературы, пережившей в конце 1940-х гг. исторические потрясения, сходные с теми, что пережила русская литература на рубеже 1910 и 1920-х гг., дает автору возможность выявить черты типологической близости в развитии двух литератур в ХХ веке. Не могу не обратить внимания на то, что диссертация Тан Мэн Вэя стала первой на Тайване (и шире — в китайском литературоведении) работой, в которой возникает проблема китайской литературы ХХ века как литературы разделенной. Замечу в связи с этим, что материал для третьей главы был отобран самим диссертантом (такого опыта, повторяю, еще не было), и что выбор произведений Ван Мэна (рассказ «Новичок в орготделе») и Бай Сяньюна (сборник рассказов «Тайбэйцьш) в качестве объекта анализа представляется продуманным и верным, поскольку произведения эти (первое создано в КНР, второе — на Тайване) представляют собой все те же два типа прозаического повествования, соответствующие двум путям разделенной литературы — и, значит, внутренне соотносимые в этом смысле с произведениями М.

Булгакова и Г.Газданова, ставшими объектом рассмотрения в первых двух главах. Анализ этих произведений представляется убедительным, целеустремленным и внутренне связанным — при всех очевидных отличиях, объясняемых своеобразием двух великих литератур — с проблематикой предшествующих с<русских» глав. В целом работа Тан Мэн Вэя представляется актуальным исследованием, интересным и по поставленным здесь целям, и по избранному материалу, аргументированным в основных своих положениях.

Диссертация эта может быть представлена к защите. Научный руководитель, доктор филологических наук .