Отзыв официального оппонента (авт. Красухин К. Г.) (Статус лувийского языка в многонациональной Анатолии бронзового века - опыт социолингвистической реконструкции)

Отзыв официального оппонента о диссертации И.С, Якубовича «Статус лувийского языка в многонациональной Анатолии бронзового века: опыт социолингвистической реконструкции», представленной на соискание ученой степени доктора филологических наук по специальности 10.02.20 — сравнительно-историческое, типологическое н сопоставительное языкознание.

Диссертация И.С. Якубовича и ее защита — явление весьма нерядовое в отечественной науке. Во-первых, на рассмотрение Диссертационного совета представлено исследование, заслужившее достаточно широкое признание в мире. Английская версия работы диссертанта была четырежды отрецензирована, в том числе таким корифеем анатолистики, как Норберт Эттингер. Автор известен как один из ведущих специалистов по лувийскому языку, организатор конференций„составитель сборников на эту тему (хотя его научные интересы шире: И.С.

— автор работ по санскриту, иранским языкам, в частности, согдийскому; семитским языкам, в частности, арамейскому). Его выводами пользуется один из крупнейших в мире исследователь анатолийских языков руководитель Индоевропейской программы Университета ЛосАнджелеса ((3СЕА) Крейг Мельчерт; наш диссертант с успехом сотрудничает с другим виднейшим анатолистом, директором Института сравнительного языкознания и кельтологии Филиппс-Университета Марбурга Элизабет Рикен. Таким образом, ученый, составивший себе имя в мире, сегодня подтверждает свою квалификацию и в России.

Во-вторых, лувийский язык довольно мало известен в нашей стране. Кроме нескольких небольших работ Вяч.Вс. Иванова и переводных трудов (по инициативе того же Вяч.Вс. Иванова), по нему почти ничего не опубликовано; недавние же материалы (статьи в выпуске «Языки мира» и в журнале «Вопросы языкового родства») принадлежат перу именно нашего диссертанта. Можно утверждать: подобно тому, как 60 лет назад упоминавшийся Иванов сделал хеттский язык доступным для российских исследователей, так и И.С. Якубович вводит близкородственный хеттскому лувийский язык в кругозор современных российских индоевропеистов.

Это большое достоинство, но это же налагает определенные требования (о чем мы скажем несколько ниже). Работа И,С. Якубовича отличается широтой охвата проблем. Для того, чтобы определить статус лувийского языка, диссертант исследует лингвистические особенности различных документов с целью поиска в них диалектных различий, историю Новохеттского царства, где, по мнению большинства исследователей, хеттский язык использовался как язык государственной канцелярии и культа, а население говорило по-лувийски.

Также привлекаются данные ономастики, топонимики; автор рассматривает историю не только лувийцев, но и близкородственных им народов: ликийцев (которых он, вслед за К. Мельчертом, объединяет вместе с лувийцами и карий- цами в единую лувическую группу ), лидийцев. Показано взаимождействие лувийского и хеттского языка в Новохеттском царстве: лексические, и что особенно интересно, грамматические лувизмы в хеттском данного периода. Предложена классификация лувийских диалектов, поставлен вопрос о происхождении лувийской иероглифической письменности.

Автор полагает, что им открыта новая область языкознания на стыке общего и сравнительно-исторического: палеосоциолингвистика. Никоим образом не оспоривая новизна идей И.С, Якубовича и обилия исследованных им материалов 1большая часть которых впервые упоминаются в российской публикации), сделаем терминологическое уточнение. Социолингвистические исследования в диахронии достаточно хорошо известны. Если называть первопроходцев, то это, очевидно, Уриэль Вайнрайх 1который из-за ранней смерти не успел написать обобщающую работу на эту тему), Вильям Лабов и В.К. Журавлев.

Именно они показали, как меняется язык под влиянием социальных факторов. И второй том фундаментального труда Лабова именуется: Рппс1р1ез оГ 1апяиаде сЬапяе: Ошег Гастогз (Ох1огй: 013Р, 2000). Исследование истории языка по языковым реликтам было впервые предпринято П. Кречмером (Е1п1е)шпй ш Йе ОезсЬ)сне бег яг)есЬ1зсЬеп БргасЬе. боп1пяеп, 1896), где рассматривался обширный пласт субстратной лексики греческого языка. Ученик Кречмера В.И. Георгиев постарался выявить основные фонетические законы греческого субстрата и показал вероятность существования цельного идиома — пеласгского языка.

Тем самым было положено начало социолингвистической реконструкции истории древних Балкан: с опорой на лингвистические и археологические данные удалось установить, что индоевропейцы ~предки фракийцев и фригийцев) прибыли на Балканы 'в начале 11 тысячелетия до н.э., ахейцы — в середине, ионийцы и эолийцы примерно в Х1И в., дорийцы — в ХП. Таким образом, нельзя сказать, что диссертант открыл принципиально новую науку.

Но наработанные методы анализа различных источников он применил весьма успешно, поэтому высказанное замечание никоим образом не означает низкой оценки диссертации. Результаты, полученные автором, впечатляют: в работе представлена, помимо прочего, и диалектная дифференциация лувийского языка — на основании как архаизмов„так и инноваций. Говоря об особенностях лувийских диалектов, автор рассматривает формирование новых надежных окончаний: номинативов и аккузативов мн.ч., род. п.ед.ч. и т.д. Все это интересно и показательно.

Но, затронув граммему род. п. Мн.ч., И.С. полагает, что общеиндоевропейской была только *-от. Наличие хеттских генитивов мн.ч. на *-ал объявляется среднехеттской инновацией. Также и знаменитую форму род.п. ед.ч. аг айигапе ир ~щор (го агайигопе гоге го гагаго то аоуооор тооа тор таЛартор (1да1)оп, 7) 'талант того же серебра') автор считает «примером аналогичного выравнивания» и «распростра- 1 В термииологии Мепачерта — !.ое)е агоир еа !.ие!ап !апяоаяе (Мезсьегг С.

!.апаоаяе д Т)1е Ьогдапа' Во. С. Ме)е)!егг. !.е!г)еп: Вг!!), 2003) 2 нением показателя род. мн.» !'с. 63)2. Однако такое утверждение выглядит небесспорно. Во-первых, неясна причина, по которой окончание род.п. мн.ч. должно распространяться на единственное число. Падежный синкретизм происходил во многих индоевропейских языках,но в рамках парадигмы одного числа.

Во-вторых„окончание *-от не имеет характерных признаков флексий множественного числа. Оно относится с аккузативным *-гл так же, как окончание генитива *-'/,х с номинативным *-~. В литературе давно утвердилось мнение о том, что генитив *-'/ьтвыполнял функции субъектного падежа, е-от — объектного.

Следов такого распределения не сохранилось ни в одном древнем индоевропейском языке; слияние обоих форм род.п. стало, вероятно, первым примером падежного синкретизма. Но, утратив оппозицию по значению, обе формы приобрели оппозицию по парадигмам: первая распространилась на ед. ч., вторая — на мн.ч., окончания которого находились в стадии становления ко времени отделения анатолийской ветви от общеиндоевропейской. Здесь имеются окончания им.п. -аю и вин.п. -ия. Они воспроизводят индоевропейские прототипы *-ех и *-пя соответственно. Производность их очевидна: первая флексия развилась путем передвижения ударения на флексию с последующей рецессией, но сохранением аблаута г'*р'4ггг-ех -+ ер'4Н-ек др.-инд. рагггаю, греч. тгой~, лат.

редел); окончание же аккузатива образовано путем присоединения форманта е-х к флексии ед.ч. е-и. Этот показатель благодаря пропорции типа враг: *рггегею стал восприниматься как показатель мн.ч. (не только в именных, но и местоименных, и глагольных окончаниях). С его помощью образована флексия и инструменталя тематических имен *-ои (греч. Лйзгог~, др.-инд. ьфаи, авест. рММаи, лат.

гири, ц.-слав. влъкьг; в анатолийских не засвидетельствована). В целом, как можно видеть, общеиндоевропейская система падежных флексий мн.ч, вторична и стала развиваться незадолго до распада языковой общности. Именно она отражена в анатолийских языках г'с развитием вторичных форм, о которых И.С. убедительно говорит). Поэтому есть все основания полагать, что употребление флексии *-от Гхетт. и лув. -азт) в единственном числе, а -аю во множественном, отражает не инновацию, а архаическую недифференцированность падежных окончаний по числам.

То же относится и к кипрскому окончанию род.п. ед.ч. -оле~. Надо сказать, что в последнее время в хеттологии стала популярной точка зрения, отрицающая особый архаизм указанных флексий. Так, в новейшей хеттской грамматике Г. Хоффнера и К. Мельчерта окончание -агт приписывается только множественному числу; начало же распространения флексии -аг отнесено к древнехеттскому периоду !'но не средне- хеттскому, как у И,С. Якубовича). Но подобная хронология не исключает и трактовки данных флексий как архаичных.

Приведем неполную таблицу генитивов на -ау в мн.ч. и -ап ед.ч. ' Со ссылкой: Екегягеуег М !.е гиа)есге кгес апс)епг де Спурте. Вег)щ: Пе Сзгпугег, 20! О. Р. 390-392 " Падехгная систем» греческих диалектов вообще сохраняет много архаизмов: следы различения датнва н локатнва в критском диалекте, аблатив в дельфийской надписи Гяе)хы 'нз дома') " Оофлег О., Ме!сйегг С. А йгащгпаг оГ Н)н!ге )апйпайе: Рагг !. КеГегепсе йгащгпаг, %)попа майе г!Х): Е)- зепьгаипз, 2008 3 Родительный падеж мн.ч. Родительный падеж ед.ч. Имя ал! 'теплый' Х.

сов апта иле мАтая ал!и!мах алга!мап анги!моя 'человек' агайтелап беш!Х? агайеелая 'ч ой внешний' Ьа!ел!мил Ьап!лйгиая 3 Р!? Ьа!апти азновидность х ама виталем 'весь, целый' Лиг!ай " оклятье' из хатг. 'владыка епи 'колено' !ам~ил 'имя' сиииая зим б! б К-В ' аг- 'нога' агап-а яа!аз!им 'х амовый сл аший' я!млад я!алаи, 01Хб! К ' -паз''-лап га!и ат т!илия; я!ипил ап!пятая,бо- жий человек; и о платель' П!Хб!К, П!Хб!К -иьсаздм 'бог' в!а!и!газ 'длинный' Иа и!а 'весь, целый' гиектая 'тело' Х!.ТЕ-ая А.А ' -ая иагаг 'вода' Мц-за !ви!ееа < *лег« год' ие!алая и!!гал,мб ' -аа,мб.КАМ.