Отзыв ведущей организации (сост. Шацков А. В.) (Статус лувийского языка в многонациональной Анатолии бронзового века - опыт социолингвистической реконструкции)

«УТВЕРЖДАЮ» ческих исследований йской Академии Наук акад, Н,Н. Казанский «19» января 2016 г Отзыв ведущей организации о диссертационном исследовании И.С. Якубовича «Статус лувийского языка в многонациональной Анатолии бронзового века: опыт социоли~гвистической реконструкции» (М. 2015, 552 с., Библ. 515-552 с.) представленном на соискание ученой степени доктора филологических наук по специальности 10.02.20 — сравнительно-историческое, тцпологическое и сопоставительное языкознание Диссертационное исследование И.С. Якубовича посвящено определению территории распространения лувийского языка в Анатолии 11- го тысячелетия до н.э.

и его роли в ситуации языковых контактов, характерной для данного региона и периода. Лувийский язык долгое время оставался в тени родственного ему хеттского языка, отчасти из-за относительно небольшого корпуса текстов, но в большей степени из-за медленного прогресса в дешифровке иероглифических надписей. На данный момент дешифровка все еще продолжается, и, следует отметить, Илья Сергеевич принимает в ней самое деятельное участие; среди прочего, благодаря его усилиям был создан электронный корпус текстов на лувийском языке.

Тем не менее, результаты, полученные за последние 40 лет, позволили существенно пересмотреть наши взгляды на лингвистическую историю Анатолии. На данный момент очевидно, что лувийский язык оказал значительное влияние на хеттский; более того, существует мнение, что в Х111-м веке, в последний период существования хеттского царства„ хеттский язык уже не был разговорным и использовался только в дворцовых канцеляриях. Свидетельства, которые позволяли бы определить статус и ареал использования лувийского языка в исследуемый период, очень разнородны; это и заклинания на лувийском языке, происходящими из определенных регионов, и экономические и исторические документы, содержащие лувийские имена, а также заимствования из лувийского языка и просто лувийские слова и фразы в хеттских текстах, Помимо этого необходимо также учитывать изменения, произошедшие в хеттском языке„которые следует объяснять контактами с лувийским языком.

Часть из этих явлений уже была описана и проанализирована в свете языковых контактов, однако некоторые факты впервые интерпретируются автором подобным образом. Кроме того, И.С. Якубовичем впервые была предпринята попытка, и вполне успешная, собрать весь релевантный материал по данной проблеме и рассмотреть его с использованием современных методов социолингвистики. В этом заключается новизна работы. Актуальность работы обусловлена с одной стороны растущим интересом в современной лингвистике к ситуациям языкового контакта и их влиянием на структуру языка и на отдельные его уровни, В данной работе мы имеем дело скорее с последствиями контактов и получаем возможность посмотреть на этот процесс в диахронической перспективе. С другой стороны„представленное исследование позволяет уточнить и дополнить анатолийскую и, соответственно, индоевропейскую реконструкцию.

Диссертационное исследование состоит из Введения, пяти глав, Заключения и библиографии работ на 6 языках (с. 515-552) Первая глава, «Лувийские диалекты», начинается с краткой исторической справки по истории дешифровки лувийского языка и описания доступных нам материалов лувийского языка 11-го тысячелетия до н,э.

Материалы эти немногочисленны, в основном мы имеем дело с лувийскими заклинаниями, в разном объеме цитируемыми в хеттских текстах, несколькими иероглифическими надписями, а также достаточно большим количеством заимствований и просто лувийских вкраплений в хеттских текстах. И.С. Якубович отказывается от устоявшегося диалектного членения лувийского языка на клинописный и иероглифический, основанного исключительно на типе письменности, и предлагает новое членение на диалект Киццуватны, области на юго-востоке Анатолии, тексты на котором засвидетельствованы только в клинописных памятниках, и так называемый имперский лувийский, использовавшийся в центральной Анатолии, в том числе в столице государства Хаттусе; этот диалект пережил падение Хеттской империи и сохранялся в Киликии и Северной Сирии до начала 7-го века до н.з, Тексты на нем дошли до нас как в клинописной, так и иероглифической передаче.

Для обоснования нового диалектного членения автор выявляет различия между текстами, для которых имеются указания на их происхождение из Киццуватны, с одной стороны, и текстами, которые можно связать с центральной Анатолией, с другой стороны; во вторую группу попадают также лувийские вкрапления в текстах, создававшихся в имперской канцелярии. Иесмотря на ограниченный объем материала, автору удается выявить ряд изоглосс, которые связывают тексты из центральной части Анатолии с иероглифическими текстами Железного Века и отделяют их от текстов из Киццуватны.

В диссертации подробно разбираются 4 таких изоглоссы, причем в двух случаях можно говорить об инновациях диалекта из Киццуватны, отсутствующих в имперском лувийском; о некоторых других возможных различиях говорится более кратко. Лишь с одним из предложенных примеров трудно согласиться. И.С. Якубович предлагает объяснять отдельные формы, которые обычно считаются ошибочным написанием притяжательных прилагательных, как формы родительного падежа.

В диалекте Киццуватны формы родительного падежа были полностью замещены притяжательными прилагательными, которые согласовывались в числе и падеже с существительными, в то время как в иероглифических надписях формы родительного падежа использовались наравне с притяжательными прилагательными. Сложность данной интерпретации, однако, заключается в том, что чаще всего такие ошибки встречаются в текстах из Киццуватпы, где подобных форм быть не должно. Автор высказывает предположение, что здесь мы имеем дело с заменой форм прилагательного на родительный падеж существительного во время копирования данных отрывков в Хаттусе, однако он не объясняет, чем была вызвана подобная замена, так как формы притяжательного местоимения были распространены в имперском лувийском и не должны были вызывать затруднение у писцов, предположительно говоривших на имперском диалекте.

Также сомнительной представляется этимология глагола ылуа'делать', выводимого из словосочетания ~глуп а- 'почтительно сделать'. Остальные примеры вполне убедительны, и в целом предложенное разграничение диалектов представляется хорошо обоснованным. Следующие несколько глав в значительной степени посвящены выявлению тех территорий, которые занимали лувийцы в Малой Азии во П-м тысячелетии до н.э.

Во второй главе, «Лувийцы в Западной Анатолии?», И.С. Якубович разбирает свидетельства, которые могли бы указывать на присутствие лувийцсв на западе Анатолии. Следует отметить, что ф соответствующая часть в его монографии, в которой он дискутирует с широко распространенной точкой зрения об этом регионе как о своего рода родине лувийцев, откуда они впоследствии мигрировали на восток, вызвала крайне оживленную дискуссию в научном сообществе. Необходимо учесть, что практически весь языковой материал, касающийся западной Анатолии Ц- го тысячелетия до н,э„известен нам по архивам Хаттусы или так или иначе связан с Хеттским царством и достаточно при этом ограничен, После краткой исторической справки И.С. Якубович проводит анализ известных нам личных имен людей, связанных с Западной Анатолией.

Многие из них могут рассматриваться как луни йск не, однако часть из них показывает фонетические развития, не характерные для собственно лувийского языка, но встречающиеся в других анатолийских языках, такие как выпадение начального ларингального в лидийском. Кроме того, некоторые ономастические элементы можно соотносить не с лувийским, а с карийским языком. Таким образом, по мнению диссертанта, на западе Малой Азии были распространены другие языки анатолийской семьи, в частности, предки карийского и лидийского, некоторые из которых были весьма близки лувийскому, что и объясняет возможную лувийскую интерпретацию части рассматриваемых имен.

Далее И.С. Якубович рассматривает другие выдвигавшиеся аргументы в пользу лувийского языка в этом регионе и довольно убедительно показывает, что для всех них возможны альтернативные объяснения. В целом можно согласиться с его выводами об отсутствии бесспорных свидетельств о лувийском населении на побережье Эгейского моря. Третья глава с<Доисторические контакты между хеттами и лувийцами» посвящена, по сути, истории развития энклитических возвратных местоимений в анатолийских языках.

Автор показывает, что изменения„ которые произошли в лувийском языке, имеют структурные параллели с изменениями в лидийском и палайском и что проще всего считать эти 5 изменения контактно обусловленными. Следует отметить, что схожая структурная перестройка проходила и в хеттском языке в средне-хеттский период, и она, несомненно, была вызвана контактом с лувийским.

Однако, по мнению автора, контакты между хеттским и лувийским языками также имели место в доисторический период и были настолько тесными, что хеттский язык заимствовал из лувийского возвратную частицу ~~а) < *И. Данное предположение выглядит достаточно правдоподобным, но оно не доказывает существование особо тесных н непрерывных контактов между лувийским и хеттским после распада праанатолийского языка, так как сходство в развитии возвратных местоимений мы видим и в других анаголийских языках, а многие способы употребления этой частицы в хеттском языке до перестройки среднехеттского периода являются результатом собственного развития и не имеют аналогов в лувийском.