26197 (Экономическое развитие России во 2-ой половине 19 в.), страница 2

Крепостная система обусловливала оригинальные и «самобытные» об­щественные отношения, слагавшиеся между крестьянином-рабочим, с одной стороны, и помещиком-фабрикантом, с другой: крестьянин превращался в фабричного рабочего, становился в подчинение и эксплуатацию к фабриканту, оставаясь в то же время крепостным помещика. Непосредст­венно безземельный пролетариат был создан реформой в виде кадров крестьянского и бывшего крепостного населения.

Особо важным моментом формирования промышлен­ного капитализма является создание высокой капиталистической техни­ки, сменяющей мануфактурную тех­нику. В этом отношении крепостная система действовала особенно отри­цательно, не только в связи с отсут­ствием капиталов, узостью рынка для массового производства, но и «даро­вым» своим трудом, делавшим излиш­ним переход в квалифицированному машинному труду. Как было указано, первой отраслью, потребовавшей та­кого перехода, явилась хлопчатобу­мажная. Однако, хотя она стала переходить на машинное производ­ство еще в 1840-х гг., все же и в ней, напр., машинное ткачество толь­ко к 1870-м гг. вытесняет ручное. В других отраслях экономическое развитие, сбросив с весов народного хозяйства отсталые формы мелкого самостоятельного «народного» производства, а вместе с ними и их «народническую» идеологию, бурным темпом приводит народное хозяйство к высоким ступеням капиталистиче­ского производства. Но по темпу развития, обгоняя на этом пути дру­гие капиталистические страны, пройдя в одно десятилетие путь, который другие страны проходили в несколько десятилетий, русский промышленный капитализм не мог создать себе соответствующих общественных форм своего бытия приходится переживать продолжительный резкий кризис и депрессию. Однако во всем предше­ствовавшем развитии и в самом этом кризисе были заложены элементы ново­го промышленно-капиталистического этапа. Русский «национальный» капитализм становится все более связан­ным с мировым капитализмом.

Переходный период

В форми­ровании промышленного капитализма переходный период занимает первые 15—20 лет после реформы (1860—1870-ые годы). По­нятно, что перестройка старой до­капиталистической экономики требо­вала значительного времени и сопро­вождалась кризисами и болезнями переходного времени. В течение пер­вых 5—10 лет особенно заметна и болезненна была эта ломка старых форм, сказывавшаяся для некоторых промышленных отраслей прямым со­кращением производства. В техниче­ском отношении переход от крепост­ничества к «свободному» труду застал промышленность на довольно низкой, мануфактурной стадии ее развития. За исключением немногих, преимущественно легких (хлопчато­бумажных) отраслей, в промышлен­ности господствовал ручной труд и технический застой. При та­ких условиях крупное предприятие не имело больших технических пре­имуществ перед мелким, тем более, что положение осложнялось рядом других моментов—недостатком квали­фицированной рабочей силы, недостат­ком капиталов и пр. Ликвидация кре­постной вотчинной фабрики приводило в первые годы после реформы не только к некоторому измельчанию производства во многих отраслях но даже к абсолютному сокращению производства и занятой в нем рабочей силы. В то же время наблюдается другой важный усиленный переход фабрично-мануфактурных предприятий из рук поместного класса в руки торгово-промышленного. Очень значительно было падение производства в бывшем центре крепостной тяжелой промышленности. Уральские горнозаводчики, давно сомкнувшиеся с верхами аристокра­тии, привыкли проживать свои доходы в столицах или за границей. Их капиталовложения в предприятия были недо­статочны. На Урале: за первые два года после реформы выплавка чугуна сократилась здесь с 14,5 млн. пуд. до 10,5 млн. Лишь в 1870 г. выплавка чу­гуна достигла уровня I860 г. Медленные темпы роста про­изводства в черной металлургии сохранялись до конца 70-х годов. Причиной тому была затянувшаяся перестройка уральской промышленности.⁰

Однако, несмотря на эти «болезни роста» и на медленность темпа промышленного развития, общий процесс капитализации народного хозяйства шел все же довольно интенсивно. Основными моментами, к которым сводилось развитие капитализма за рассматриваемый период, были не столько капитализация и капиталистическая организация производства, сколько организация банков, кредита, железных дорог, образование капиталистического внутреннего рынка и пр. Это была первая мобилизация капитала и внутренних его ресурсов для капиталистического завоевания народного хозяйства. По форме своей эта мобилизация выливается в чисто капиталистическое строительство акционерных обществ. Еще до реформы в России насчитывалось 78 акционерных предприятий с капиталом в 72 млн. руб., но уже в 1861—1873 гг. учреждается 357 акционерных обществ с капиталом в 1.116 млн. руб. Главная доля в этом акционерном капитале принадлежала внутреннему капиталу и лишь очень небольшая — иностран­ному. Выше было указано, из каких внутренних источников почерпались эти капиталы, частью торгово-про­мышленного, частью капитализирую­щегося землевладельческого класса. Из указанного числа 357 акционер­ных обществ было: 73 банка, 53 жел.-дорожных общества, 15 пароходных обществ, 14 торговых предприятий и 163 собственно промышленных предприятия всех ви­дов. Промышленность погло­щала всего 11,4%, акционерного капитала, тогда как банки, жел.-дор. и торговые предприятия—до 83%. Этой мобилизации капиталов соответ­ствовало сильное развитие и концен­трация кредита. После учреждения в 1860 г. Государственного банка вся сеть кредитных учреждений но­вого типа состояла к 1870-му г. уже из 41 отделения Гос. банка, 29 акцио­нерных банков, 15 обществ взаимного кредита, 163 городских банков. К 1873 г. в одном Гос. банке имелось текущих счетов и вкладов на 1.083 млн. руб., а в акционерных банках— 1.670 млн. руб., всего до 2.753 млн. руб., тогда как накануне реформы во всей системе старых кредитных учреждений имелось вкладов всего около 1.350 млн. руб., при чем соб­ственно коммерческие капиталы в них оыли совершенно ничтожны. В том же 1873 г. вся сумма коммерческого кредита этих банков достигала 656 млн. руб. (в т. ч. учет векселей 431 млн. руб.) против 15 млн. руб. коммерче­ского кредита до реформы.

Собственно промышленность в этот период отставала в своем раз­витии от темпов капитализации обра­щения. Это имело место как в легкой промышленности, так и в тяжелой, обслуживающей новое железнодорож­ное и промышленное строительство. Особенно неприспособленной к быст­рым темпам развития и к возросшему спросу на оборудование жел.-дор. строительства оказалась тяжелая металлургия: рельсового производства в то время совсем не было, плохие паровозы строились всего на одном заводе, чугуна собственной выплавки не хватало, почему жел. дор. строи­лись вначале на привозном материале. Только со второй половины 1870-х гг. начинается более заметный рост тяжелой индустрии, главным обр. в связи с развитием—на иностранные капи­талы—нового центра ее на юге, в Донецко-Криворожском бассейне (английское акционерное общество Юза с капиталом 3 млн. руб.). По отдельным отраслям рост промышленности за первые 15 лет после реформы виден из след. цифр годового производства:⁰

Таким образом большинство промышленных отраслей дало за 15 лет увеличение продукции в 2—3 и более раз. Это было в значительной степени резуль­татом акционерного грюндерства и учредительской горячки, особенно по таким отраслям, как каменный уголь, нефть. Однако, при всем своем быстром темпе это увеличение, с одной стороны, не отвечало быстро разви­вающемуся внутреннему спросу, с дру­гой—не имело за собой прочной базы в массовом внутреннем рынке. Основной толчок давали те же желез­ные дороги, тогда как массовый потребитель-крестьянин по прежнему еще в значительной степени удовлет­ворялся самотканными полотнами и сукнами, не мог мечтать о железе взамен своих соломенных крыш и т. и При этом вся первая половина 1870-х гг. отличалась низкими уро­жаями, а 1871-72 г. и 1875- 76 г. были голодные годы. На этой почве уже в 1873—77 гг. молодой русский капитализм начинает пережинать го­ды кризиса и последующей депрессии. Жел.-дор. строительство, давшее за 1871—75 гг. 7,4 тыс. верст новых жел.-дор. путей, в 1881—85 гг. дало всего 8,1 тыс. верст, а акционерное строительство, вложившее в 187.3 г. новых капиталов 86,9 млн. руб., в 1880 г. упало до 51,2 млн. руб., а в 1886—87 гг. до 20—24 млн. руб. в год. Это было первое предостере­жение развивающемуся капитализму об узости и непрочности его базы,— об узости внутреннего рынка, о сла­бой покупательной способности основ­ного покупателя массовых продук­тов—крестьянина. Правда, с 1877 г., отчасти под влиянием войны, отчасти в связи с хорошими урожаями 1877— 79 гг., вновь начинает наблюдаться период оживления, но очень кратко­временного, и с 1880-х гг., под вли­янием также и зап.-европейского кри­зиса, наша промышленность вновь вступает в полосу длительной депрес­сии. Конечно, рост промышленности и жел.-дор. строительства продол­жается, но в замедленных темпах и в сокращенных размерах. Сокращение работы предприятий, массовое зак­рытие фабрик, массовая безработица и, наконец, первые массовые прояв­ления рабочего движения и забастов­ки—таковы были результаты этого первого периода в развитии русской капиталистической промышленности к концу 1880-х гг. Этим собственно кончается первый «подготовительный» период русского промышленного капи­тализма—период изживания неуст­ройств и пут недавнего крепостного хозяйства; период первых и быстрых, но часто еще не окрепших шагов начинающегося промышленного капи­тализма; период грюндерских горячек железнодорожного и банкового стро­ительства.

Закрепление национального капи­тализма (1890-ые гг.).

Промышленные кризисы 1873 г. и 1882 г., сильно подорвавшие только что начавшееся развитие крупной капиталистической промышленности; продолжительная депрессия, охватившая после этого на целое десятилетие всю хозяйст­венную жизнь. Полный развал деревни, закончившийся катастрофой голода 1891 г.—все это ярко вскрыло не­прочность и узость той экономиче­ской базы, на которой был заложен фундамент русского промышленного капитализма в 1870-ые гг. Наслед­ница дореформенного торгового капи­тала, наша промышленная буржуазия этого периода охотно шла на банко­вое, железнодорожное грюндерство, поскольку в этой учредительской горячке создавались новые и круп­ные источники быстрого обогащения. Крупные учредительские дивиденды, банковские операции с денежным капиталом, биржа, оперирование с жел.-дор. займами—все это давало такие крупные барыши, что не стоило затрачивать много усилии на обосно­вание новых промышленных пред­приятий, на трудное дело под­нятия производительных сил страны. Инициатива заложения таких основ­ных отраслей промышленности, как южная металлургическая, каменно­угольная, нефтяная, соляная, химиче­ская и пр., целиком принадлежала иностранному капиталу, обладавшему не только большей экономической мощностью, но и техническим воору­жением. Происходил рост машиностроения, усиленный ввоз машин, инженеров, высококвалифицированных рабочих, техническое перевооружение заводов. Ввозились также целые заводы (например в США был заказан и перевезен новый трубопрокатный завод).⁰ Поэтому часто построенные рядом с иностранными русские про­мышленные предприятия влачили жалкое существование, тогда как первые быстро развивались. Но в 1870-х гг. иностранный капитал, шедший в Р., также имел в значительной степени спекулятив­ный характер, рассчитывая боль­ше на быстрый оборот ценностями, чем на длительное и прочное вложе­ние и на разработку естественных богатств. Т. о. отечественная денеж­но-торговая буржуазия не сумела в этот период создать себе прочной производственной базы и полностью превратиться в промышленную бур­жуазию. Отсюда—подчинен­ная роль ее интересам землевладель­ческих классов, сохранявших в своих руках общественно-политическую ге­гемонию. Но такое соотношение об­щественных сил и подчиненность капиталистического развития эконо­мически-реакционным интересам поместно-землевладельческих классов не могли не завести в тупик всю экономику страны. К 1890-м гг. рус­ское народное хозяйство было уже целиком втянуто в мировую экономику. Перед ним стояли мощные экономи­ческие системы национального капи­тализма Англии, Франции, Германии. Русскому народному хозяйству пред­стояло — или, сохраняя свои отсталые самобытные формы хозяйства и об­щественных отношений, с слабо раз­витой промышленностью, с массой нищенствующего крестьянства и с не­многочисленной дворянско-феодальной верхушкой, окончательно превратиться в колонию западно-европейского ка­питала,—или, закрепив свой «нацио­нальный» капитализм, добиться из­вестной экономической самостоятель­ности и войти в систему мирового капитализма особой, хотя бы и зави­симой национально-капиталистической системой. И в самосознании эпохи, и в классовой ее идеологии мы можем найти достаточно точных формулиро­вок именно этой основной проблемы экономического развития. Только этот путь открывал достаточно широкие горизонты капиталистическому раз­витию. Поэтому победа остается за «индустриализацией» и капитализа­цией народного хозяйства. Результаты этих устремлений в течение 10—15 лет конца XIX в. и начала XX в. были в количественном отношении очень велики, и по темпам своим обгоняли почти все существующие примеры капиталистического развития других стран.