22223-1 (Концептуальная основа современных знаний о природе Мирового океана), страница 3

Науковедческая концепция, которую я, на протяжении нескольких предыдущих десятилетий неуклонно пытался внедрить в изучение физической стороны природы океана, открывает перед нами еще и возможность проведения крупных и очень полезных для дальнейшего развития науки мероприятий научно-организационного характера.

В самом деле. Давайте поразмышляем об организации научных исследований в нашей стране, - хотя бы, для начала, - в рамках нашей Академии. Вся иерархия академических учреждений построена «по наукам»: Отделения наук о том-то и том-то, им подчинены НИИ, опять же возвещающие своими вывесками о таких-то науках…. Правильно ли? Ведь стремимся мы к познанию объектов, а каждая наука дает нам возможность вычленить из каждого объекта всего лишь принципиально важную его черту, сделав ее предметом своего изучения. По мере дифференциации научного знания появятся все новые его стороны (отрасли), вычленяющие из того объекта новые черты, являющиеся их предметами изучения.

В связи с этим, хочется спросить: впредь мы так и будем всякий раз создавать все новые Отделения Академии и входящие в них Институты по все новым, выявляемым в процессе научной дифференциации чертам объекта? Когда же мы, идя таким путем, доберемся, наконец, до синтеза всего этого в современное нам интегральное знание об объекте в целом? Ведь если мы не хотим отстать от научно-технического прогресса, то, стоя на нынешних - не продуманных в науковедческом отношении - позициях в области управления развитием знаний, мы так никогда и не сможем получить пусть не совсем совершенное (абсолютно совершенным оно так и не будет!), но все же относительно полное знание об изучаемых объектах в целом, которое можно было бы тут же выдать на пользу людям…. Иначе говоря, при нынешнем положении дел мы все больше и больше загоняем себя в угол!

Подобные размышления приводят нас к четкому выводу о необходимости реорганизовать нынешнюю структуру Отделений нашей Академии. Возьмем, к примеру, нынешнее Отделение океанологии, физики атмосферы и географии. В нем, прежде всего, представлено геофизическое изучение всего лишь двух «наружных» сфер Земли – океана и атмосферы. Не говоря уж о том, что это изучение существенно неполное, - из него выпало геофизическое же изучение обширнейшего объекта – вод суши, посмотрим, - с чем же оно объединено? Оказывается, объединено оно с принципиально иным – географическим изучением, причем взятым во всей его полноте. А это сразу же вскрывает две нелепицы: во-первых, там есть в обязательном порядке география природы Земли, которая не может не включать в себя изучение еще и третьей «наружной» сферы Земли – ее литосферы. Ведь известно, что неотъемлемой частью географии природы Земли является наука геоморфология, изучающая, с географических позиций не только рельеф суши и океанского дна, но и подстилающие его горные породы, т.е. практически - всю литосферу. Почему же этот объект изучается в этом Отделении только с географических позиций, и не изучается с позиций геофизических? Во-вторых, включение в это Отделение по существу естественных наук еще и географии в целом, куда входит общественная наука – география социально-экономическая. А это уже неофициальный развал основного принципа нынешнего разделения Отделений Академии на два блока – Отделения естественнонаучные и Отделения общественно-научные, кардинально различные по многим показателям.

Вывод: для оптимального выполнения главной цели любого изучения – познания объектов этого изучения, необходимо строить Отделения Академии и подчиненные им Институты по объектам, а не по наукам. Например, для оптимального познания объектов нашей планеты необходимо иметь, как минимум, два «объектных» Отделения Академии - Отделение изучения внутренних сфер Земли и Отделения изучения внешних сфер Земли. В последнем из только что названных Отделений логично иметь отдельные Институты по изучению литосферы, гидросферы, атмосферы, а лучше - еще более дробно: например, иметь отдельно Институты изучения вод суши и Мирового океана, а не гидросферы в целом. А уже в составе каждого Института жизненно необходимо иметь подразделения, где одни и те же объекты изучаются с различных, существующих в наше время позиций. Синтез результатов этих изучений и будет составлять действительно добротную, отвечающую уровню современного научного прогресса научную продукцию. А для этого, в свою очередь, необходимо готовить кадры научных работников, т.е. создавать вузы по наукам, но с обязательным условием обстоятельного ознакомления будущих специалистов по изучению того или иного объекта с методами и средствами изучения того же объекта с качественно иных позиций. Это подготовит условия взаимопонимания различных по задачам изучения специалистов при их будущем совместном интегрировании результатов собственных исследований.

Полагаю, что только этих страниц статьи уже достаточно для того, чтобы стала ясна потенциальная научная, научно-практическая и научно-организационная польза рассмотренной нами концептуальной основы современных знаний о природе Мирового океана. Каковы же причины, до сих пор препятствующие превращению этой пользы из потенциальной в реальную?

Переходя к ответу на этот вопрос, необходимо учесть следующее:

Во - первых то, что за последнее столетие у нескольких поколений исследователей океанов и морей не являющихся географами, сложилась привычка к неприятию того, что и наука география способна принести и в действительности приносит пользу в познании природы океана не меньшую, чем те отрасли знаний, специалистами в которых они сами являются. В основе этого неприятия, лежит незнакомство с реальным развитием географии и с изменениями ее возможностей при изучении океана. Такое положение характерно не только для отечественной науки. Еще в 1950 году американские мореведы К.Бьюрк и Ф. Эллиот писали, что среди их коллег - физиков, химиков, геологов и биологов, «очень мало лиц, знакомых с современной географией» (сборник «Американская география», пер. с англ., М., «Прогресс», 1957, с. 395-398). С тех пор, во всяком случае, в нашей стране, положение к лучшему не изменилось.

Во-вторых, то, что с 1961 года – со времени основания единственного в нашей стране профессионального научного журнала мореведов «Океанология», его редколлегия, состоящая, в основном, из сотрудников академического Института океанологии им. П.П. Ширшова (при котором этот журнал и существует) неизменно - из десятилетия в десятилетие – категорически отрицает даже саму возможность обсуждения со своими читателями путей развития наук об океане. Еще в самом начале появления этого журнала – в его 2-м номере за 1961 год, была напечатана науковедческая по своему характеру статья об одной из океанологических наук – геология моря (геологической океанологии). Рассматривалась структура этой науки, ее взаимоотношения с другими отраслями знаний. Для «Океанологии» это был чудовищный нонсенс! С тех пор на протяжении более чем 30-летия ничего подобного ни об одной из океанологических наук (а о смежных с ними науках океанографических – и подавно) на страницах данного журнала не появлялось. А с той статьей «ларчик просто открывался»: автором был руководитель коллектива геологов моря Института океанологии и один из членов редколлегии «Океанологии» П.Л. Безруков, ныне, к сожалению, покойный. Совершенно не свойственна журналу «Океанология» и обычная в других академических журналах рубрика «Дискуссия»: систематически – из номера в номер - читая этот журнал, я встретил в нем под этой рубрикой всего одну статью тоже ныне, к сожалению, покойного К.Н. Федорова. Было это что-то в середине 80-х годов, когда Константин Николаевич возглавлял крупное подразделение Института океанологии. И хотя он поставил на обсуждение читателей отнюдь не науковедческую проблему, но все же появление на страницах «Океанологии», традиционно заполненных мелкотемьем (во всяком случае, по моей специальности - изучению физической стороны природы океана: заявляю об этом вполне ответственно!) стало еще одним для этого журнала ЧП.

Сравнительно недавно представляю в «Океанологию» статью «Физика моря и физическая океанография», в которой излагаю то, о чем писал в настоящей статье. Статья отвергается на основании отрицательного отзыва единственного рецензента. Его главный аргумент то, что якобы, по поводу соотношения наук «океанография» и «океанология» все давно ясно. Давно, якобы, по данному вопросу прошли дискуссии, все прояснившие.

Чтобы показать, - насколько не прав анонимный рецензент в своем голословном утверждении, я уже не имею возможности дать публикацию ни в один другой журнал, кроме «Океанологии» (это только по его профилю). Поэтому я вынужден, в заключение этой статьи, уделить в ней внимание и данному вопросу. Кстати, излагая этот вопрос, я имею возможность сказать и обо всем том, что оставлял на конец.

Буквальный перевод с греческого слова «география» давным-давно уже не соответствует главной задаче этой науки. Еще в XIX веке, когда еще оставались неописанными участки поверхности нашей планеты, основной заботой географов уже было всестороннее изучение всего ранее описанного. Известный историк естественных наук Ф. Даннеман в своей многотомной «Истории естествознания» (см. т. 3, перевод с немецкого, ОНТИ НКТП, М. - Л., 1938, 357 с.) свидетельствует, что уже в первой половине XIX века имело место преобразование географии в «учение о внутренней связи (подчеркнуто мною - А.П.) теллурических явлений» (с.287). При этом взаимосвязь природных явлений изучалась в равной мере по всей известной к тому времени территории нашей планеты – как в пределах территории суши, так и в пределах акватории Мирового океана, причем последняя из только что названных частей географии уже тогда именовалась «океанографией». В крупной историко-научной статье, опубликованной в нашей стране. В начале 60-х годов ведущими советскими географами того времени Г.А. Авсюком, И.П. Герасимовым, А.А. Григорьевым, Ф.Ф. Давитая, М.И. Будыко, С.В. Колесником и В.Б. Сочава была опубликована крупная историко-научная статья («География в системе наук о Земле», изд. АН СССР, серия географическая, 1963 г., № 4, с. 102-111). В ней отмечалось, что из-за технических трудностей изучения природы океана по всей его глубине, океанография всегда развивалась медленнее, нежели география суши. Признавая этот факт, а также многие другие основополагающие моменты в истории океанографии, географы широкого профиля, как в нашей стране, так и за рубежом, всегда превосходили и превосходят до сих пор океанологов в том отношении, что они лучше разбирались в изучении морских и океанских акваторий, нежели океанологи, - в основных проблемах географии в целом, в том числе – и океанографии. Океанологам – с тех пор, как этим обобщающим термином стали называть себя физики моря, химики моря, геологи моря и биологи моря, - всегда казалось, что по сравнению с ними океанографы стоят на какой-то предыдущей, более примитивной стадии изучения тех же объектов: всего лишь описательной их стадии. Не случайно, например, что еще на рубеже ХIХ-ХХ веков в нашей стране имели место высказывания, что в связи с ростом знаний о природе океана, «слово океанография следовало бы заменить словом океанология» (например, брошюра П.И. Броунова «Популярные лекции по океанографии», Спб, 1901 г., с.1, примечание 2).

Мнения многих океанологов о превосходстве их науки над океанографией, (были и есть) конечно же, результат их неосведомленности в истинном развитии «соседки» по изучению тех же объектов Мирового океана - океанографии, как неотъемлемой части географии природы нашей планеты. А эта неосведомленность, в свою очередь, имеет как объективные, так и субъективные причины. К первым относится чрезмерная экспедиционная загруженность океанологов в те годы, когда рейс следовал за рейсом. В то время мы все - исследователи океанов и морей нашей страны едва успевали провести «камералку» собранных в рейсе результатов наблюдений, как надо было готовить тросы, лебедки, глубоководные термометры и прочее для следующего рейса, персональный состав участников которого заранее утверждался отделом науки ЦК партии. Какое уж тут ознакомление с литературой по развитию науки, - особенно не своей, а соседней. Пишу так осведомленно потому, что сам в течение 30 лет побывал «в их шкуре» и только тогда, когда навсегда «сошел на берег», став сотрудником « неплавающего» учреждения ИИЕиТа, я смог начать устранять свою собственную неосведомленность во многих и многих «под зарез» необходимых мне, как исследователю Мирового океана областях.

А что касается, якобы, имеющих место обсуждений понятий «океанология» и «океанография » и решения вопроса «о предпочтении того или иного », так это – не более чем трусливая ложь анонимного рецензента. Ответственно заявляю: никакого сколько-нибудь серьезного, научно обоснованного обсуждения этих вопросов до сих пор не было ни у нас, ни за рубежом. Это связано с тем, что серьезно заняться этими вопросами - означает глубоко влезть в науковедческую тематику, а это до сих пор никому не было «по зубам », да и заниматься этой – далекой от традиционного мореведения областью, желания до сих пор ни у кого не наблюдалось. Я, кажется, первый не только в нашей стране, но и в мире, кто отважился заняться науковедческим мореведением (или мореведческим науковедением – не знаю, как правильнее сказать).

Занялся вовсе не для того, чтобы изрекать истины в последней инстанции (думаю, что здесь до подобных истин ой как далеко!). Это необходимо для того, чтобы дать хотя бы первый, еще, конечно, очень незрелый, но все же материал в этом очень перспективном, в научном и практическом отношениях, деле. Еще 20 лет тому назад, когда сдавалась в издательство рукопись моей первой книги в данной области, в конце предисловия к ней я написал: «необходимо предупредить читателя, что все научные выводы этой книги следует воспринимать в дискуссионном порядке. Они опубликованы с единственной целью - выслушать беспристрастное мнение читателей и каждое критическое, но объективное высказывание об уже сделанном для меня исключительно важно. И если в процессе обсуждения этой книги будет выдвинута иная теоретическая модель структуры науки, более результативная в научном и практическом отношении, нежели та, что изложена здесь, она найдет в моем лице своего самого искреннего доброжелателя, приверженца и горячего пропагандиста» (А.Ф. Плахотник «Структура наук об океане», М., "Мысль", 1981 г., с. 4).

Приложение 6. Эта книга, как и все другое вышедшее из под моего пера в те годы, создавалась на гребне творческого подъема: я был еще сравнительно молод, энергичен, здоров (ведь тогда у меня не было и первого из серии инфарктов, впоследствии заработанных в мытарствах с редколлегией журнала « Океанология»). Поэтому писалось легко, продуктивно. Однако, сама тема этого творчества настолько сложна, нова, что было бы чудом, если бы все сразу получилось без «орехов». Произошел у меня огрех и на этот раз. По-видимому, из-за того, что я большую часть своих творческих сил израсходовал на первую – базовую для меня часть книги («Система физической географии в целом»), на основную – вторую ее часть («Система физической географии океана») пришлись лишь остатки сил. И вот печальный, как впоследствии мне самому стало ясно, результат: в подзаголовке второй части, а также главы III книги (в скобках) появились ошибочные слова «океанологии, океанографии». Запятая между этими терминами означает их синонимичность, что, как вскоре мне стало ясно, - глубоко ошибочно. Здесь я просто пошел на поводу у тех океанологов (в частности – у А.С. Монина – см. его трактовку наших наук в 3-м изд. БСЭ), кто без должного анализа, рассуждают о соотношении океанологии и океанографии. На самом деле это науки с качественно различными задачами изучения одних и тех же объектов. Когда я сам дошел до осознания этого факта, - к сожалению, было уже поздно. Ведь говорят: «что написано пером, - то не вырубишь топором».

Список литературы

А. Ф. Плахотник (Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, Москва) Концептуальная основа современных знаний о природе Мирового океана