2245-1 (Фредерик Шопен)

Фредерик Шопен

Шопен (Chopin, Szopen) Фридерик Францишек (l III, по метрич. записи — 22 II 1810, Желязова-Воля, близ Варшавы— 17 Х 1849, Париж) — польский композитор и пианист. Сын француза Никола (Миколая) Шопена, участника Польского восстания 1794, преподавателя франц. яз., и польки Юстины Кшижановской. Детство и юность Ш. прошли в Варшаве. В очень раннем возрасте он начал учиться игре на фп. под рук. матери и старшей сестры Людвики, подбирал по слуху все услышанные мелодии. Первым учителем Ш. (1816—21) был пианист и композитор В. Живный, чех по национальности. В 1817 изданы первые соч. 7-летнего Ш.— полонез g-moll для фп., написанный под влиянием М. К. Огиньского, и марш для дух. оркестра, часто исполнявшийся в Варшаве на военных смотрах и парадах. Имеются сведения и о др. детских соч. Ш.— полонезах, мазурках, вальсах, вариациях (не сохранились). В них проявилось рано раскрывшееся дарование Ш. (уже в 8-летнем возрасте его называли “польским Моцартом”). 24 II 1818 Ш. впервые выступил публично как пианист (пресса отозвалась о нём как о подлинном музыкальном гении). После обучения в Варшавском лицее (1823—26) Ш. занимался под рук. Ю. Эльснера (1826—29) в Гл. школе музыки (отделение Ин-та музыки и декламации, осн. в 1821; имела статут ф-та Варшавского ун-та). Здесь он получил всестороннее муз. образование. В годы учёбы Ш. создал много пьес для фп.— рондо, мазурки, ноктюрны, экосезы, вальсы, а также фп. трио и первые произв. для фп. с оркестром — Вариации на тему из “Дон Жуана” Моцарта и краковяк “Большое концертное рондо”; в б. ч. ранних соч. уже ощущается нац. своеобразие его музыки. Сильное влияние на юного Ш. оказали польск. нар. муз. иск-во, а также польск. лит-ра, особенно поэзия (А. Мицкевич, С. Витвицкий, Ю. Словацкий). И в Гл. школе музыки, и дома, где бывали выдающиеся деятели польск. и заруб, культуры, Ш. проявлял интерес к изобразит. иск-ву, истории, философии. В 20-е гг. в Варшаве полностью сформировался творч. облик Ш. как композитора и пианиста. Здесь в 1829 и 1830 им были созданы 2 концерта для фп. с оркестром, в к-рых со всей полнотой проявились нац. истоки. На родине были написаны также его первые этюды для фп., характеризующиеся “поэмностью”, глубиной содержания и яркой образностью, что выделяло их из множества соч. этого жанра др. композиторов того времени, стремившихся придать этюдам гл. обр. виртуозный блеск.

Одноврем. происходило формирование Ш. и как пианиста. Его выступления привлекли внимание публики и прессы в Варшаве, затем в Вене, где он дал первый концерт в 1829. Наиболее проницательные суждения о пианизме Ш. высказал в печати польск. пианист, историк и критик М. Мохнацкий, отметивший кантиленность его игры, её эмоциональное богатство и др. черты, определявшие достижения нац. исполнит. школы.

Отец и друзья Ш. считали, что для полного расцвета его гения ему необходимо поехать за границу, прежде всего в Италию. Получив отказ от официальных властей на ходатайство о творч. командировке в Италию, Ш. 2 XI 1830 снова выехал в Вену. По пути туда во Вроцлаве он выступил в качестве солиста в симф. концерте. В Вене Ш. застало известие о начавшемся 29 XI 1830 в Варшаве восстании, что вызвало у композитора, многие друзья к-рого участвовали в этом восстании, тяжёлый душевный кризис. Трагич. переживания этого времени отразились в созданных вскоре этюдах, песнях, в замыслах 1-го скерцо и 1-й баллады для фп. В июле 1831 Ш. покинул Вену, где он участвовал в неск. концертах, и направился в Париж. Однако по дороге он почти на 2 месяца задержался в Мюнхене и Штутгарте, выступал там как пианист и продолжал работу над нек-рыми сочинениями. В Штутгарте Ш. узнал о поражении Польск. восстания и падении Варшавы. Полагают, что под сильным впечатлением от этих известий он создал этюд c-moll (op. 10 № 12), часто называемый “революционным”, и, возможно, 2 глубоко трагические прелюдии — a-moll и d-moll.

С осени 1831 жизнь Ш. связана с Парижем. Он прибыл туда уже в полне сложившимся композитором с яркой творч. индивидуальностью и прочно установившимися нац. своеобразными чертами стиля (утверждения нек-рых заруб. авторов, будто стиль Ш. окончательно сформировался лишь в Париже, полностью опровергаются анализом его произв., изданных за рубежом в 1832—33, но созданных ещё в Варшаве). В первые годы пребывания Ш. во Франции были изданы (в Лейпциге, Лондоне и Париже) 9 мазурок, 3 ноктюрна, 12 этюдов для фп., фп. трио, а также концерт для фп. с оркестром e-moll (считается первым, т. к. ранее созданный концерт f-moll был издан позднее). Вскоре по приезде в Париж Ш. завоевал репутацию замечат. пианиста. 26 II 1832 здесь состоялся его первый публич. концерт, в к-ром были исполнены 2-й концерт и Вариации на тему из “Дон Жуана” для фп. с оркестром. Присутствовавший на концерте Ф. Лист отмечал, что необыкновенный талант Ш. наряду со счастливыми новшествами в области его иск-ва внес также много нового в раскрытие человеческого чувства. Ш. сблизился с Листом, Г. Берлиозом, В. Беллини, В. Гюго, Г. Гейне, А. Ламартином, А. де Мюссе и др. крупнейшими писателями и художниками, общение с к-рыми, как и посещения т-ров и картинных галерей, обогащало Ш. новыми впечатлениями. В Париже Ш. приобрёл известность и как педагог — под его руководством совершенствовались воспитанники Парижской консерватории, ученики И. Мошелеса, А. Герца, Ф. Калькбреннера. В 1833—35 Ш. много концертировал и участвовал в концертах, где выступали Лист, Ф. Хиллер, братья Герц, а также Г. Берлиоз, восхищавшийся игрой Ш. и его музыкой. Ш. приобрёл европ. славу как композитор и пианист. К нач. 30-х гг. относятся поездки Ш. в Германию. Большое значение для Ш. имели встречи с Листом в 1833; по словам Ш., игра Листа, исполнявшего его произв., произвела на него потрясающее впечатление. В 1834 он встретился с Ф. Мендельсоном, к-рый назвал его самым первым из всех пианистов; в 1835 и 1836 виделся с Р. Шуманом, оценившим его гениальное новаторство как пианиста и композитора.

В 1838 Ш. сблизился с Жорж Санд. Путешествие с нею на Балеарские острова (Пальма на о. Мальорка) привело к тяжёлому обострению лёгочного заболевания Ш., однако он не прекращал напряжённого творч. труда.

На протяжении всего заруб. периода жизни Ш. неизменно встречался с соотечественниками, в частности с А. Мицкевичем, а позже и с Ц. К. Норвидом, переписывался с польск. друзьями, помогал материально польск. эмигрантам в Париже. Все дошедшие до нас песни Ш. написаны на тексты польск. поэтов. Несмотря на ухудшавшееся состояние здоровья, Ш. в последние годы своей жизни создал множество значит. произв., в т. ч. такие шедевры, как 3-я и 4-я баллады, фантазия f-moll, соната h-moll и последнее скерцо для фп., а также сонату для виолончели и фп. Драматические, а нередко и трагич. образы, к-рыми проникнуты как крупные произв., так и миниатюры, были неизменно связаны и с его личной судьбой, и с теми событиями, к-рые переживала Польша.

В период наивысшего расцвета композиторского творчества (1837—46) Ш. продолжал выступать в концертах, в т. ч. с Г. Эрнстом, О. Франшоммом, П. Виардо. Зиму он обычно проводил в Париже, лето — в Ноане (имении Жорж Санд). В мае 1844 в Варшаве умер отец Ш., смерть к-рого композитор пережил крайне тяжело. Здоровье его ухудшилось, что побудило Жорж Санд (наряду с др. причинами, в т. ч. ссорой с дочерью, к-рую поддерживал Ш.), как указывает М. Карлович, ускорить разрыв с Ш. (1847). Однако в 1848 Ш. предпринял гастрольную поездку по Англии и Шотландии; его концерты сопровождались триумфальным успехом. 16 XI 1848 на польск. вечере в Лондоне состоялось его последнее выступление. Возвратился он в Париж уже смертельно больным. В последний год жизни Ш. был окружён заботами рус. друзей, в т. ч. сестёр Шереметевых и Н. В. Обресковой (мать ученицы Ш.), а также шотл. пианистки Дж. Стирлинг (его ученица). Тогда же он особенно сблизился с Э. Делакруа. Записи о Ш. в дневнике Делакруа, создавшего также лучшие портреты Ш.,—ценнейший источник для биографов Ш. и исследователей его творчества. В начале августа 1849 по просьбе Ш. к нему в Париж приехала сестра Людвика. Но болезнь его вступила уже в последнюю фазу развития. Традиционная версия о туберкулёзе как причине смерти Ш. ныне оспаривается рядом историков медицины, основывающихся на письме сестры Шопена Листу и ряде симптомов, свидетельствующих о серьёзной болезни сердца.

Согласно воле Ш. его сердце было перевезено сестрой в Варшаву и захоронено в подземелье костёла Св. креста; в 1879 оно было замуровано в одной из колонн этого храма, на к-рой сооружена доска с надписью: “Фридерику Шопену— соотечественники”.

Произв. Ш., не изданные при жизни, были опубликованы вскоре после его смерти. В 1851 в Вене издана 1-я соната для фп. Ш., передавшего её рукопись издателю К. Хаслингеру. В 1855 Ю. Фонтана (друг Ш.) по поручению семьи Ш. опубликовал остававшиеся в рукописи его фп. соч., в т. ч. Фантазию-экспромт, 8 мазурок, 5 вальсов, 3 полонеза, ноктюрн, 3 экосеза, рондо для 2 фп., пометив их опусами 66—73, в к-рые вошли как ранние, так и поздние произв. Ш. Песни его, сочинённые в 1829—47, также собранные Фонтаной, вышли в свет в 1859 под ор. 74. В разл. источниках имеются указания на то, что Ш. написал ряд песен, до нас не дошедших. Ш. сыграл огромную роль в развитии польск. культуры и утверждении её мирового значения. В историю муз. иск-ва он вошёл как один из величайших мастеров, классик польск. музыки и её основоположник. Ш. сохранял прочные связи с нар. истоками польск. муз. культуры, в т. ч. с нац. жанром думы-баллады; они определялись прежде всего глубоким постижением песенного и танц. фольклора, а также тем, что наряду с традициями зап.-европ. классиков он воспринял опыт своих польск. предшественников и старших современников, в т. ч. М. К. Огиньского, создававшего на основе нац. танцев полонезы и др. фп. пьесы, а также Эльснера, К. Курпиньского, Ф. Лесселя, М. Шимановской и др. композиторов, авторов соч. разных жанров. Нац. своеобразие музыки Ш., её романтич. устремлённость и патриотич. характер обусловлены освободит. движением 30—40-х гг. 19 в. Богатство и благородство чувств, поэтичность образов, а также высочайшее композиторское мастерство придали творчеству Ш. общечеловеческое звучание. Оно оказало сильнейшее влияние на муз. культуры всех стран, его традиции продолжаются и развиваются и ныне.

Творчество Ш. характеризуется богатством содержания и смелым новаторством. Героико-драм. концепции лежат в основе всех крупных произв., созданных во время Польск. восстания 1830—31 и после его поражения; наиболее ярко они выражены в образах сонаты b-moll op. 35 (с похоронным маршем), к-рую А. Г. Рубинштейн назвал “нац. трагедией”. Трагедийность присуща и фп. сонате h-moll, в к-рую, как и в фантазию f-moll, вплетаются ритмы траурного марша, а 2-я тема 1-й части сонаты является вариантным развитием средней части похоронного марша сонаты b-moll. Впечатление, к-рое произвело на Ш. известие о подавлении Краковск. восстания 1846, нашло отражение в сонате для виолончели и фп., отмеченной близостью к жанру думы-баллады (последнее крупное произв. Ш. и последнее опубликованное при жизни композитора). Трагич. характер носят мн. мазурки и песни, созданные в последние годы жизни, в них жанровые сцены перемежаются с лирич. раздумьями, отражающими философские размышления, ностальгич. настроения композитора, не терявшего, однако, веры в силы своего народа и его освобождение. Развивая также традиции нац. проф. музыки, Ш. исключит. обогатил характерные для неё жанры, в т. ч. преобразил жанр полонеза, введя в него трагедийность (напр., в полонез fis-moll op. 44, полонез-фантазию op. 61) и черты призывности, почерпнутые из “побудок”, звучавших в повстанческих войсках (полонез ор. 53).

В аккордике Ш. также возрастает роль альтерированных ступеней, вплоть до трактовки их как основных звуков трезвучий, рассматриваемых как тонические (отсюда использование далёких тональностей, типичное для Ш.). Ш. был основоположником жанра фп. баллады, создателем её классич. образцов. В своих 4 балладах он воплотил героич. пафос освободит. порывов и подвигов (по словам Ш., 1-я и 2-я баллады навеяны поэмами Мицкевича, к-рые он читал ещё в Варшаве, по мнению большинства исследователей, образный строй 1-й баллады связан с поэмой “Конрад Валленрод”). Фп. баллады Ш.— вершина развития лирико-эпич. жанра, восходящего к слав. думам, характеризующимся сочетанием лирич. запева с драм. повествованием о подвиге и гибели героя; “балладность” присуща и ряду др. произв. Ш. Вместе с тем его ноктюрны, этюды, а также прелюдии — гениальные образцы муз. лирики. В прелюдиях, как и в др. миниатюрах, представлено всё эмоциональное богатство музыки Ш.— от интимно-лирич. настроений до яростного драматизма последней, 24-й прелюдии. Новаторство Ш. проявилось в том, что его прелюдии (как и скерцо) стали самостоятельными, художественно завершёнными произв. Такой же диапазон образного строя присущ и этюдам 2-й тетради. Как отметил Шуман, этюды Ш. воспринимаются скорее как поэмы, чем как пьесы чисто виртуозного характера, традиционные для того времени. Ш. опоэтизировал и драматизировал нац. бытовые танц. формы. Свои мазурки и полонезы, выходящие за рамки танц. жанра, Ш. насыщал чертами поэмности, т. н. большие полонезы fis-moll op. 4 и As-dur op. 53 отличаются особым эмоциональным богатством, героич. подъёмом. Несмотря на то, что нек-рые произв. Ш. наделил чертами программности (помимо баллад, ноктюрн g-moll, написанный под впечатлением “Гамлета” Шекспира), он никогда не давал своим пьесам программных названий; многим из них явно присуща картинность, связанная, возможно, с его рано пробудившимся интересом к изобразит. иск-ву.

Лирич. образы во мн. произв. Ш. воплощены в широкой кантилене. Истоки этой кантиленности, так же, как и интонац. строя музыки Ш. в целом, восходят к польск. нар.-песенному творчеству, в т. ч. элементы ладовой переменности, особенно ощутимые в области субдоминанты,— II натуральная, пониженная и повышенная, IV натуральная и повышенная ступени, т. н. славянская кварта, часто служащая для нагнетания напряжённости (напр., а—ais в e-moll), как и др. черты переменности у Ш., восходящие к нар. истокам. Это дало основание нек-рым теоретикам говорить о “панхроматизме” музыки Ш.

В области формообразования новаторство Ш. сказалось гл. обр. в своеобразном развитии принципов сонатности, в стремлении к единству частей цикла, привлечении ради этого монотематизма. Богатство красок музыки Ш. и тематич. развитие средних голосов позволяют говорить об “оркестральности” ряда фп. пьес, в т. ч. этюда a-moil op. 25 № 11. В целом музыка Ш.— ярчайшее муз.-романтич. воплощение грозовой атмосферы восстаний 30—40-х гг., общеевроп. революц. пафоса тех лет, определяющего образный строй его наиболее значит. произв. и ощущающегося даже во мн. прелюдиях и ноктюрнах. Связи славянской по своему складу музыки Ш. с западноевропейской сводятся гл. обр. к влиянию В. А. Моцарта, что засвидетельствовал сам Ш. в своих муз.-эстетических высказываниях (особенно в беседах с Э. Делакруа).

Достижения Ш. как композитора оказали воздействие на развитие нац. школ, особенно славянских — прежде всего русской (связи с творчеством Ш. ясно ощущаются в музыке М. И. Глинки, М. П. Балакирева, П. И. Чайковского, Н. А. Римского-Корсакова, А. Н. Лядова, А. Н. Скрябина, С. В. Рахманинова и др. композиторов) и чешской (у Б. Сметаны, а также А. Дворжака и его учеников). Влияние Ш. испытали Лист, Р. Вагнер, Э. Григ, К. Дебюсси и др. зап.-европ. композиторы.