japan (Сюжетно-повествовательная проза эпохи Хэйан), страница 5

Герой Мурасаки далек от того, чтобы сознательно бросить вызов общественной морали, общественным и религиозным установлениям. Всякая любовь в описании Мурасаки ведет к потерям, переживаниям, и , в силу зыбкости всего прекрасного, соседствует со смертью. Писательница стремится полно и всесторонне описать жизнь людей своего круга. Она ищет то общее, что им присуще, и судьбыгероев, в том числе и самого Гэндзи, включены в общий жизненный круговорот, как его часть. История Гэндзи касается прежде всего жизни, чувства, любовных и семейных отношений, она развертывается на ярком фоне придворного быта и меняющихся картин природы. Мурасаки искусно использует психологический параллелизм между состоянием души и состоянием природы.

Роман Мурасаки не сводится к иллюстрированию буддийских идей: последние составляют лишь самую общую идеологическую рамку повествования, определенный его слой. Характерной чертой духовного мира людей, принадлежащих к обществу, воссозданному Мурасаки, было эмоциональное восприятие окружающего, стремление к наслсждению красотой.

Каждый народ находит свой способ осмысления мира, по-своему воплощая собственный исторический опыт и идеалы эпохи. У японского народа мир создан богами, но он реален и человек – это часть этого мира. В природе все изменяется по замкнутому циклу - круговороту времени. Наблюдая природу и постоянно ощущая сопричастность с ней, человек осознает и постигает свое место в мироздании.

Процесс формирования японской литературы, отделившейся от стихии фольклора и с момента появления письменности превратившийся в самостоятельный вид художественного творчества, обладающего собственными законами, подтверждает, что процесс этот в принципе мало чем отличался от становления литератур в других частях и странах мира. Многим зарубежным востоковедческим работам свойственен подход к литературам Азии и Дальнего Востока как к замкнутым духовным образованиям, чье становление проходило настолько своеобразно и отъединено от литератур остального мира, что поиски каких-либо сходств и параллелей между ними не только не допустимы, но и попросту невозможны. Аналогичные представления встречаются и в работах советских литературоведов.

Национальное и социальное своеобразие стран Азии и Востока, вполне объяснимые особенности их художественной культуры, ее внешнее сходство с западной, начинают выступать как непреодолимое препятствие для распространения на культуру и литературу Востока универсальных законов общественного развития, действующих в истории и обуславливающих глубинное родство многих явлений в умственной жизни человечества. Таким образом, все, что мы знаем о литературе Хэйан, носит следы тех же факторов, силою которых формировалась жизнь Японии во всех прочих областях. Тот же основной фон: мифологическое по своей сущности восприятие окружающих явлений, выражающееся в сознании своей мифологической космологии и «истории», обличенных в ряд художественных образов и анимистической подоплекой их. Та же основная действующая струя жизненной практики: чародейство, регулирующее все важнейшие акты поведения человека в отдельности и народа в целом, при этом - как в отношении внутреннего общения, так и общения с природой и богами. Проникшие в более или менее широкие круги образованного общества, то есть в слои родовой знати, китайское просвещение и буддийский идеологический уклад повлекли за собой появление новых элементов в литературе: начало художественного «мастерства» в поэзии, во-первых, и новых поэтических тем , во-вторых. Все это как нельзя лучше свидетельствует о наступавшем периоде литературного декадентства.

Хэйан оставил ряд моногатари, бывших основными представителями повествовательной литературы того времени. Хотя в дальнейшем расцвете литературы жанр повестей - моногатари, его органическая жизнь умерла вместе с тем, кто его создал,- хэйанской знатью. Так же как и в других регионах, японская литература длительное время сосуществует с народным творчеством, черпая из него образы и вдохновения, используя найденные фольклором и устоявшиеся в нем художественные формы.

Так же как и другие литературы мира, японская литература развивается не только автохтонно, но и во взаимодействии с более развитым художественным творчеством соседних народов.

Проникновение в Японию одной из универсальных мировых религий, а именно буддизма, внесло в культурную жизнь страны не только новый идеологический элемент, но и новую литературную традицию, которая была ассимилирована национальным художественным творчеством.

Количественному обилию написанных произведений соответствует качественная ценность: философия и литература Хэйанской эпохи считается в Японии классической по своему художественному стилю, по обработанности формы, по богатству содержания и по общему изяществу колорита. С такой репутацией она жила всегда, живет и в современной Японии.

Список литературы:

1. Конрад Н. Японская литература. М.: 1974

2. Маркова В. Две старинные японские повести.

3. Конрад Н. Очерки японской литературы. М.: 1973

4. Конрад Н. Японская литература в образцах и очерках. Том 1. Л.:1991

5. Горегряд В.Н. Японская литература VIII – ХVI вв. Начало и развитие традиций. Санкт-Петербург, 1997

6. Завадская Е.В. История книжного искусства. М.: 1986

7. Японское искусство книги VII_XIX вв. М: 1986вв. М: 1986

8. Петербургское востоковедение. Выпуск 8. Санкт-Петербург : 1996

9. История всемирной литературы. Том 2. М.: 1984

10. Классическая проза дальнего Востока. М: 1975