japan (Сюжетно-повествовательная проза эпохи Хэйан), страница 2

Моногатари - очень широкое видовое понятие, оно включает в себя многие жанры художественной прозы - новеллы, повести и романы, сказки и легенды. Точные даты появления японских романов трудно установить, но уже в 983 году в предисловии к одному из сборников буддийских легенд сообщалось, что « романов в наше время больше, чем песчинок на берегу моря Арисо». Сохранились сведения о двухстах романах хэйанского времени. Сто восемьдесят из них не дошли до наших дней. Время произвело строгий отбор. Уцелели только самые любимые книги, ходившие по рукам в многих списках, и среди них «Повесть о старике Такэтори» и «Повесть о прекрасной Отикубо». Хэйанские романы писались на свитках, украшенных картинами, Мода на такие свитки была завезена из Китая, но в то время как китайские художники предпочитали рисовать картины на сюжеты буддийских легенд. Длинные полосы из шелка и бумаги накатывались на валики и перевязывались шнурами. Художник как бы снимал крышу и, следуя ходу романа, переносил читателя из комнаты в комнату, из дворца на большую дорогу. Кисть его запечатлела луноликих старинных красавиц, тонущих в множестве шелковых одежд, и живые забавные уличные сценки. Как и в наши времена,богато иллюстрированный роман привлекал особый интерес читателей. Ревнительницы старины защищали свой выбор в следующих словах: «Мы признаем, что с того времени, когда была создана « Повесть о старике Такэтори» сменилось столько людских поколений, сколько было коленьев в чудесном бамбуке, из которого родилась Кагуя-Химэ. Но пусть это старинное сказание - древний ствол, не дающий новых ростков, оно словно переносит нас в век богов, так пленяет нас своей возвышенной душой его героиня - лунная дева Кагуя-Химэ. И если вы не цените этой старинной повести, то только потому, что не можете своими женскими очами проникнуть в ее глубину.» Защитники новых романов отвечали на это: « Никто не видел небесной страны, куда улетела Кагуя-Химэ, и потому неизвестно даже, существует ли такая страна. Но героиня родилась в стволе бамбука, это сразу придает рассказу простонародный характер.» Именно этот народный характер пнрвого японского романа и претил сановной знати. И не мудрено: автор « Повести о старике Такэтори» смотрит на аристократов глазами народа и смеется над ним. « Не в наши дни, а давно-давно…»-каноническая вступительная форма японских сказок. С этих слов начинается и «Повесть о старике Такэтори», сразу отодвигая в даль времен чудесные события, о она повествует. Но лукавый и озорной автор дал своим комическим персонажам - неудачливым женихам - исторические имена реально существовавших принцев и высших сановников и, ставя их в смешные и унизительные положения, создал тем самым дополнительный комический эффект, который, должно быть, немало позабавил его современников. В « Повести о старике Такэтори» искусно сплетены между собой элементы сказочно-фантастического вымысла с острой сатирой на современную автору действительность. Возможно что отдельные сатирические стрелы были пущены в знатнейших сановников из правящего рода Фузивара. Автор «Повести о старике Такэтори» остается неизвестным, несмотря на то что на этот счет существует ряд предположений. Он, несомненно, человек не чуждый образованию, читавший китайских классиков и буддийские книги. Стиль его не свободен от «китаизмов». Согласно одной из гипотез (их существует несколько ) создателем ее был Минамото-но Ситаго (911-983 ), известный поэт и ученый. Изучение памятника началось уже в середине века и идет со все возрастающей интенсивностью, но многие спорные вопросы до сих пор еще не разрешены. Время создания повести тоже не установлено с полной точностью. Может быть это 9 век, скорее всего, начало 10 века. Имена героев характерны для эпохи Нара (8 век ).

Структура повести представляет собой цепь новелл крепкоспаянных между собой сюжетом и вставленных в обрамляющую новеллу. Начальная часть обрамляющей новеллы и ее заключительная часть (эпилог ) несколько отличаются друг от друга по своему характеру. Первая ближе к волшебной народной сказке, вторая к куртуазному роману. Микадо в эпилоге уже прообраз будущего романтического героя. Прекрасная Кагуя-Химэ задает женихам трудные задачи, чтобы узнать, который ее подлинно любит. Но ее скрытая цель - отвергнуть их всех. Женихи должны добыть волшебные предметы, но поиски - мнимые. Вставные новеллы носят пародийно-фарсовый характер, сказочный материал подан в сатирических эпизодах не всерьез. Возможно, что в ходе веков переписчики добавляли многое от себя и «Повесть о старике Такэтори» является до известной степени коллективным творчеством. Как бы то ни было, автор этой повести чисто комическая, это герой простак. Все высокопоставленные женихи ( за исключением Микадо ) обрисованы самыми черными красками, это жадные, трусливые и жестокие люди. Принц Курамоти ничего не платит ремесленникам, которые много лет на него работали. Дайнагон Отомо-но Миюки счастлив и непроходимо глуп, слуги относятся к нему с нескрываемым презрением. Сказка здесь только средство, чтобы сатирически изобразить действительность. Столкновение между волшебным миром и реальным миром повседневной действительности решается чисто по сказочному: надев пернатую одежду, Кагуя-Химэ возвращается в лунный мир. Но сквозь ее фантастический образ просвечиваются вполне реальные черты земной женщины. В древней Японии в эпоху господства родового строя женщина не была так принижена, как впоследствии, в эпоху феодализма. Кагуя-Химэ - настоящая героиня легенд и сказаний, возникших еще в недрах старинного рода. Девушка горда и независима, смелость ее настолько невероятна. В более позднюю эпоху, что требует уже особой мотивировки. Она не хочет слушать самого Микадо. « А я не ставлю его слова ни во что,»- говорит строптивая девушка к ужасу ее приемной матери и готова скорее умереть, чем идти к нелюбимому. Царский чертог ее не пленяет . Это потому, что она пришла из очень древней японской народной сказки. В Кагуя-Химэ воплощен народный идеал прекрасной и гордой женщины. Для нее не имеют значения придворные чины, знатность и богатство. В присутствии Кагуя-Химэ трусость не может надеть личину отваги, хитрость не может представиться прямодушием. Перед ней равны простой крестьянин и Микадо. Только подлинные человеческие достоинства привлекают внимание девушки. Она - воплощение справедливости, и в этом народность ее образа. Столкновение между двумя мирами - земным и небесным - решается в пользу земли. Лунные жители прекрасны, но холодны, они лишены чувства сострадания и любви. «Не судите о том, чего вам понять не дано,»-говорит им Кагуя-Химэ, с неохотой, против воли покидая землю. Как уже говорилось , в повести «Такэтори-моногатари» много заимствовано из фантастических легенд Индии и Китая. Но совсем нет необходимости считать, что все сказочные мотивы вошедшие в состав «Повести о старике Такэтори» непременно занесены в Японию извне, с соседнего материка. Многие из них и до сих пор бытуют в японском фольклоре. Как прекрасная Кагуя-Химэ родилась из бамбука, так и любимец японских детей, сказочный герой Монотаро, родился из персика, а сказочная героиня Кури-Химэ -из каштана. Недаром Кагуя-Химэ называется « дева, стройная, как бамбук».

Еще в древности записано много рассказов и песен о старике Такэтори, который находит в дремучей чаще чудесное дитя в стволе бамбука или в соловьином яичке. Знаток японского фольклора Яначита Кунио сообщает: «Легенда о том, что человеческое дитя может появиться из птичьего яйца, встречается чаще, чем легенда о том, что дитя появляется из бамбука.»

Вообще сказки о женщине-птице очень распространены в Японии. Женщина эта наделена красотой и чудесными дарами ( например , умением ткать ). Появление ее объясняется по-разному. Иногда она родится из птичьего яйца в виде крошечной девочки, иногда птица принимает женский образ, чтобы отблагодарить своего спасителя. Есть сказки с грустным концом: прекрасная женщина навсегда улетает от своего мужа вследствие того, что он нарушил запрет: стал подглядывать за ней в щелку и увидел ее в тот момент, когда она приняла свой настоящий вид - стала птицей. Образ женщины - птицы - один из самых поэтических и трогательных в Японском фольклоре. Каково бы ни было происхождение отдельных мотивов повести, композиция ее отличается геометрической стройностью. Каждый из эпизодов является органической частью сюжета и последовательного его развития. Расположены они по принципу кульминации. Пятеро женихов попадают один за другим все в более и более трудные положения, пока последний из них не погибает. Несколько особняком стоит эпизод с Микадо, но и этот эпизод необходим для развития сюжета: Кагуя-Химэ должна выдержать последнее, самое трудное испытание: отказаться от всех земных почестей раньше, чем вернется на небо. Сватовство Микадо служит как бы мостом к сказочной концовке. Возможно, эпилог был переработан в более поздние времена в духе куртуазного романа, но позволительно предположить, что старинная повесть уже перебросила мост к такому роману.

В повести очень много стихов, насыщенных сложной игрой слов, шарады, ребусы, игра омонимами - все это сделано с огоньком, весело, изобретательно и остроумно. В трех последних главах стихи меняют свой тон и становятся «лирикой всерьез». Их назначение не насмешить, а взволновать и растрогать читателя. Игра слов, шуточное переосмысление пословиц и поговорок вообще постоянно встречается в «Такэтори-моногатари». Шутка завершает каждый эпизод неудачливым женихом, словно вынося ему окончательный приговор. « Повесть о старике Такэтори» народна в истинном смысле этого слова. Тысячелетие прошло со времени ее возникновения, но ее читают и любят не только в Японии, но и во многих странах мира.

Автор «Повести о прекрасной Отикубо» тоже неизвестен. На этот счет существуют только предположения. Не совсем также ясно, насколько дошедший до нас текст соответствует первоначальному. «Повесть о прекрасной Отикубо» - популярный роман, своего рода занимательное чтение. Автор не ставит перед собой художественных задач большого масштаба, но отлично владел искусством увлекательного рассказа. Роман пользовался значительным успехом и, вероятно, потому домел до наших дней. Сказка любит число три. И хотя у Отикубо несколько сводных сестер, в романе действуют только две. Только они наказаны за свое равнодушие к сестре, хотя явных чудес в повести и не происходит, но героиня как бы наделена дарами фей: чудесно играет на цитре, умеет слагать стихи. Но главное - она добра и трудолюбива, ибо сквозь оболочку хэйанской красавицы явно просвечивают сказочные черты. Именно сказка награждает ее любовью к труду и щедростью.

Ñåñòðû Îòèêóáî íå îáðèñîâàíû â ÷åðíûõ êðàñêàõ, íî îíè áåçäåëüíèöû è åñëè íå òâîðÿò çëî, òî íå óìåþò òâîðèòü è äîáðî, ê òîìó æå îíè ñêóïû, íå âîçíàãðàæäàþò ñëóã - âåëè÷àéøèé ãðåõ ñ òî÷êè çðåíèÿ àâòîðà. Âîçëþáëåííûé Îòèêóáî - Ìèòèåðè, ïîä÷èíÿÿñü çàêîíàì ñêàçêè, æåñòîêî ìñòèò çà íåå.  ñêàçêå ýòî âïîëíå óìåñòíî, íî, ïåðåíåñåííûé à ñôåðó ñåìåéíîãî ðîìàíà, ñêàçî÷íûé ãåðîé îñêîðáëÿë ÷óâñòâèòåëüíîñòü ÷èòàòåëüíèö. Âîò ïî÷åìó êîíåö ðîìàíà ïðåäñòàâëÿåò ñîáîé íåñêîëüêî çàòÿíóâøèéñÿ àïîôåîç ãåðîÿ. Îí äîëæåí áûë ñâîèìè äîáðûìè äåëàìè äîêàçàòü, êàê îí ùåäð è âåëèêîäóøåí. Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî ñàìà Îòèêóáî èãðàåò ÿâíî «ãîëóáóþ ðîëü», â õàðàêòåðå åå íåìàëî ðåàëüíûõ, ïîäìå÷åííûõ â æèçíè ÷åðò, îíà íåäîâåð÷èâà è îñòîðîæíà. Îòèêóáî äîëãî íå ìîæåò ïîâåðèòü â ñâîå ñ÷àñòüå è ðåøàåòñÿ ïîòðåáîâàòü ñâèäàíèÿ ñ îòöîì òîëüêî òîãäà, êîãäà âïîëíå óáåäèëàñü â òîì, ÷òî ÷óâñòâà ìóæà ê íåé ïðî÷íû è íåêîëåáèìû. ëó÷øå âñåõ óäàëñÿ àâòîðó îáðàç ìà÷åõè. îíà ñëîâíî âûõâà÷åíà èç ãóùè æèçíè è îñòàåòñÿ ñàìà ñîáîé äî êîíöà. Íèêàêèå çàêîíû ñþæåòà íå ìîãóò çàñòàâèòü åå ïîñòóïàòü ïðîòèâíî ñâîåìó õàðàêòåðó. Ñëóãè - âîò íàñòîÿùèå äîáðûå ãåíèè ðîìàíà. Àâòîð ñ þìîðîì è òåïëûì ñî÷óâñòâèåì ðèñóåò êîëîðèòíûå ôèãóðû ñëóã è íå çàáûâàåò ùåäðî íàãðàäèòü èõ â êîíöå ðîìàíà. Âåðíàÿ Àêîãè, íåñêîëüêî íàïîìèíàþùàÿ ñóáðåòêó êëàññè÷åñêîé ôðàíöóçñêîé êîìåäèè, ïî âðåìåíàì äàæå îñòàâëÿåò â òåíè ãëàâíóþ ãåðîèíþ ðîìàíà. Ïðèñëóæíèêàìè çíàòíûõ ãîñïîä â ñîñòàâå èõ ñâèòû áûâàëè îáûêíîâåííî íåáîãàòûå äâîðÿíå, íå÷óæäûå íåêîòîðîé îáðàçîâàííîñòè, íî ïîëîæåíèå èõ â ãîñïîäñêîì äîìå áûëî òðóäíûì è íåïðî÷íûì. Ïîíÿòíà íåíàâèñòü Àêîãè ê ñâîåé æåñòîêîé ãîñïîæå Êèòàíîêà. Ñåìåéíûå îòíîøåíèÿ è áðà÷íûå îáû÷àè, ïîêàçàííûå â «Ïîâåñòè î ïðåêðàñíîé Îòèêóáî», ìîãóò óäèâèòü ÷èòàòåëÿ ñâîåé íåîáû÷íîñòüþ.

 Õýéàíñêóþ ýïîõó ñðåäè áîãàòûõ è çíàòíûõ ëþäåé â áîëüøîì õîäó áûëî ìíîãîæåíñòâî. Çàêîííàÿ æåíà íîñèëà òèòóë Êèòàíîêàòà - «Ãîñïîæà èç ñåâåðíûõ ïîêîåâ». Íàçûâàëàñü îíà òàê ïîòîìó, ÷òî â äîðöîâîì àíñàìáëå, ñîñòîÿâøåì èç ìíîãèõ ïîñòðîåê, ïîêîè ñòàðøåé ñóïðóãè ïîìåùàëèñü â åå âåðõíåé ÷àñòè ãëàâíîãî çäàíèÿ. Ïðî÷èå æåíû ÷àùå âñåãî æèëè îòäåëüíî, è ìóæ òîëüêî îò âðåìåíè äî âðåìèíè ïîñåùàë èõ. Íå ìóäðåíî, ÷òî ìà÷åõà íåíàâèäåëà äåòåé îò äðóãèõ æåí åùå è ïîòîìó, ÷òî â íåé ãîâîðèëè ðåâíîñòü è óÿçâëåííîå ñàìîëþáèå. Ïîáî÷íûå äåòè îáû÷íî íàõîäèëèñü ïðè ñâîåé ìàòåðè.  ñëó÷àå åå ñìåðòè èõ âîñïèòûâàëè äåä è áàáóøêà ñ ìàòåðèíñêîé ñòîðîíû. Îòèêóáî ïîïàëà âî âëàñòü ìà÷åõè òîëüêî ïîòîìó, ÷òî âñÿ ñåìüÿ åå ìàòåðè âûìåðëè è ýòî ñäåëàëî äåâóøêó îñîáåííî áåççàùèòíîé.  Õýéàíñêóþ ýïîõó, âïðî÷åì, æåíà ÷àùå æèëà â äîìå ñâîåãî ìóæà.  «Ïîâåñòè î ïðåêðàñíîé Îòèêóáî» ìîæíî çàìåòèòü, ÷òî ðàçäåëüíî æèâóò òîëüêî ìîëîäûå ñóïðóãè. Ñâîåîáðàçåí è ñâàäåáíûé îáðÿä. Æåíèõ ÿâèëñÿ ê íåâåñòå ïîä ïîêðîâîì òåìíîòû è íàóòðî, âåðíóâøèñü ê ñåáå äîìîé, ïîñëàë åé ëþáîâíîå ïèñüìî ñî ñòèõàìè. Íà òðåòèé âå÷åð óñòðàèâàëîñü ñåìåéíîå òîðæåñòâî. È ëèøü ïîñëå ýòîãî ìîëîäîé ìóæ óõîäèë îò ñâîåé æåíû îòêðûòî, ïðè ñâåòå äíÿ. Òàêîé îáû÷àé òîæå âîñõîäèë ê ðîäîâîìó ñòðîþ, êîãäà ìóæ èç ÷óæîãî ðîäà íàâåùàë ñâîþ æåíó òàéíî, ñêðûâàÿñü îò âñåõ.  êîíöå ïîâåñòè èçîáðàæåíî èäåàëüíîå ñåìåéíîå ñ÷àñòüå. Àâòîð íàãðàæäàåò âñåõ ïîëîæèòåëüíûõ ãåðîåâ ÷èíàìè è çâàíèÿìè. Îí ïîäðîáíî, ñ áîëüøèì çíàíèåì äåëà, ïåðå÷èñëÿåò âñå ïîäàðêè, ðîçäàííûå â ÷åñòü ýòèõ ñ÷àñòëèâûõ ñîáûòèé ñëóãàì. Âèäíî, è ñàì îí ïðèíàäëåæàë ê íåáîãàòîìó ÷èíîâíîìó ëþäó. «Ïîâåñòü î ïðåêðàñíîé Îòèêóáî» íåñêîëüêî íàèâíà è ïðîñòîäóøíà, íî â íåé ìíîãî þìîðà è òîíêîé íàáëþäàòåëüíîñòè. Ïåðåä ÷èòàòåëåì ñëîâíî ðàçâîðà÷èâàåòñÿ äëèííûé ñâèòîê, íà êîòîðîì â êðàñî÷íûõ íåïîâòîðèìûõ ïîäðîáíîñòÿõ çàïå÷àòëåíû êàðòèíû íðàâîâ è áûòà äàâíî èñ÷åçíóâøåé ýïîõè.