77905 (Группа Блумсбери. Творчество Вирджинии Вулф), страница 3

Параллельно с линией Клариссы разверты­вается трагическая судьба травмированного войной Септимуса Смита, которого миссис Дэллоуэй не знает, как и он ее, но жизни их протека­ют в одних пространственно-временных преде­лах и в какое-то мгновение пути их пересекают­ся. В то самое время, когда Кларисса совершает свою утреннюю прогулку по Лондону, она прохо­дит мимо сидящего на скамье в парке Смита. Одно мгновение. Его роль и место в множестве других мгновений бытия постепенно выявляются. Септимус Смит воплощает в себе скрытую, никому неведомую сторону натуры Клариссы. Самоубийство Смита освобождает Клариссу от на­вязчивой мысли о смерти. Разрывается круг одиночества. В финале романа звучит надежда, рожденная встречей Клариссы и Питера после долгих лет разлуки.

Ни в одном из предшествующих произведе­ний Вулф сила эмоционального восприятия «пере­ливов реальности» и мастерство их передачи ни достигали таких высот, как в «Миссис Дэллоуэй», и нигде осуждение существующего не звучало столь определенно. В связи с этим рома­ном Вулф писала в дневнике: «Я хочу показать жизнь и смерть, разум и безумие, я хочу подвер­гнуть критике социальную систему н показать ее в действии... Я думаю, что это наиболее удовлет­ворительный из моих романов». Подоб­ная самооценка большая редкость для Вирджинии Вулф. К сво­им созданиям она всегда была настроена критически, мучилась от неуверенности в своих силах, страдала от постоянно преследовавших ее мыслей о том, что желанные цели оказались недо­стигнутыми. Это не раз приводило к нервным срывам, а подчас и к глубокой депрессии.

Эстетизм блумсберийцев сказался на организации повествова­тельной структуры произведений Вирджинии Вулф, которая в отличие от традиционного викторианского романа распадается на ряд эпизодов, часто воспроизводящих отдельные периоды в жизни персонажа, как бы выплывающие в его памяти и абсолютно не ограниченные временным пространством. Иногда такая организация подчиняется музыкальной форме. Таков, например, роман «К маяку» , выдержанный в форме сонаты, состоящей из трех частей программного характера: «Окно», «Время проходит» и «Маяк». Первая часть самая длинная, в ней как бы в миниатюре заключены все технические новации. События происходят между восходом и закатом солнца на Гебридских островах в загородном доме семьи Рэмзей. Несколько друзей собираются в этом доме для отдыха и общения, среди них студент мистера Рэмзея, мистер Тэнсли, интеллектуально превосходящий всех остальных, ху­дожница с «китайскими глазами» Лили Бриско, рисующая портрет хозяйки дома, старый холостяк и тайный обожатель миссис Рэмзей, ботаник мистер Бэнкес. Хозяйка дома обаятельна, добра, тактична и деликатна, ее муж, напротив, сухой и холодный педант, страдающий от разочарований в жизни. Вторая часть происходит в том же доме десять лет спустя, когда миссис Рэмзей уже нет в живых. Третья часть завершает произведение — в ней рассказывается об осуществившейся наконец мечте Джеймса Рэмзея, сына миссис Рэмзей, мечтавшего в детстве попасть на маяк вместе с матерью.

Таким образом, в романе описаны два дня, разделенные, десятилетним промежутком времени. Каждый день имеет свою музыкальную тему. Первая вводит нас в мечты семилетнего Джеймса, готовящегося к поездке на маяк: «Если погода позволит, то он отправится туда вместе с матерью». Вторая представлена через восприятие Лили Бриско, желающей закончить портрет своей приятельницы, но при ее жизни так и не сумевшей воплотить свой творческий замысел. Одним взмахом, кисти Лили заканчивает портрет. Миссис Рэмзей все еще доминирует в доме, все еще сохранилась атмосфера, созданная ею, правда, уже в памяти ее друзей. Цепь ассоциативных мыслей, возникающая у миссис Рэмзей в первой части романа, ограничена пространством комнаты и углом видения из окна, перед которым прохаживаются гости.

Хотя внешние события не играют для Вулф никакой роли, они тем не менее выполняют определенную функцию в романе: освобождают внутренние процессы из-под власти бессознательного и интерпретируют их. Например, когда Джеймс меряет носки, которые его мать вяжет для сына смотрителя маяка, она все время повторяет фразу: «Мой дорогой, стой спокойно», в промежутках между которой ее мысли останавливаются на отдельных предметах в комнате (дети постоянно приносят с моря ракушки, камешки, внося беспорядок), на открытых окнах. Именно последние рождают у миссис Рэмзей другую цепь ассоциаций, расширяющую ее опыт, выводящий ее из замкнутого круга жизни. В ее доме служит девушка-швейцарка, постоянно думающая о своем больном отце, для которого всегда в доме открывают окна. Во второй части внешнее объективное время дает о себе знать в отдельных эпизодах, касающихся жизни родственников и друзей миссис Рэмзей, которые умерли во время войны. Так, через ее мысли, ассоциации, с помощью памяти в роман постепенно и незаметно входит большая жизнь, вводящая тему времени. Тема маяка тоже своеобразна, она, получает окончательное разрешение в финале романа-сонаты. Маяк — символ, объединяющий разрозненные мысли и эпизоды в целое.

Глава V. Третий этап творчества Вирджинии Вулф (1928 – 1941).

В третий этап творчества (1928—1941) были созданы «Орландо» ("Оrlando", 1928), «Волны» ("Тhe Waves", 1931), «Го­ды» ("Тhe Yеars", 1937) и «Между актами» ("Веtween the Acts", 1941).

Пример импрессионистической техники письма, сопряженный с психологическим исследованием нескольких потоков мыслей,— роман «Волны» . Каждой ступени эволюции сознания от детства к старости соответствует определенная форма выражения: более образная и выраженная лексически ограниченными средствами характерна для детского восприятия действительности, более усложненная — для взрослого. Каждой ступени проникновения в глубь человеческого сознания и духовного видения соответствует картина моря.

В самом начале книги солнце только что встало, море слито с небом. Романтическое воспроизведение морского пейзажа усиливается впечатлением присутствия кого-то невидимого, держащего волшебную лампу над горизонтом. Свет постепенно разливается по небу над морем, воображаемая камера скользит по берегу, отмечая волны утреннего прибоя, и наконец фиксирует детали сада и дома, бросающего тени, закрытого окна спальни. Пейзаж озвучен пением птиц, ставящим последний штрих в картине. Тончайшие нюансы колорита волн, неба, сада, дома оттеняются новыми деталями пробуждающегося дня — сверкающей росой, купающейся девушкой, резвящейся макрелью, рыбаками, выходящими в море на промысел. Динамика усиливается интенсивностью наблюдений и сокращением объема описания ландшафта. День разгорается быстро, и стремительно меняется его звуковое и цветовое оформление. Включается деятельность людей, во второй половине дня главное действующее лицо — не свет, а тени, удлиняющие и усиливающие резкость перехода от света к тени. В последнем пейзаже превалирует слово «темнота», которая обретает все более интенсивный черный цвет. Но эмоциональная окраска романа тоже усиливается. Дерево — символ вечности и неизменности, хранитель памяти, противостоит героям, пережившим много радостей и огорчений, в период старости обремененным воспоминаниями, ощущающим страшный холод одиночества. Приближение смерти, конца существования передано в символическом образе Парсифаля. Последний монолог об одиночестве, глубоком разочаровании в жизни окрашен грустным ожиданием неминуемой смерти. Сознание отключается и видна только одна деталь некогда роскошно нарисованного морского пейзажа — «волны разбились о берег».

Вирджиния Вулф высоко ценила чувство дружбы и часто бывала искренне увлечена своими подругами. С последней из них, Викторией Секвилл-Уэстт, она продружила двадцать лет, написала ей множество прекрасных проникновенных писем, посвятила замечательный роман-фантазию "Орландо", действие которого происходит параллельно в трех веках, – это тонкий и поэтичный роман о любви и перевоплощении душ, фантасмагорическая биография, где жизнь эфемерного главного героя, становящегося то мужчиной, то женщиной, продолжается в течение трех веков.

Роман «Годы» воспринимается в литератур­ном контексте как своего рода параллель «Саге о Форсайтах» Голсуорси, хотя сама Вулф подчерки­вала, что она отнюдь не стремится соревновать­ся с создателем «Саги». В романе «Годы» рас­сказывается о жизни нескольких поколений семьи Парджитер, начиная с 1880 г. и до оконча­ния первой мировой войны. Куда движется по­ток жизни? Куда несет он люден? Так что же дальше? Эти ключевые вопросы остаются без ответа. В романе «Годы» Вулф использует приемы, к которым она обращалась ранее: объединяет воедино «поток сознания» и элементы детализации, передает «мгновения бытия», представляет один день в жизни героя как микрокосм мира, воспроизводит прошлое в мгновении настоящего, бросает взгляд на настоящее сквозь призму прошлого.

Последний роман В. Вулф «Между актами» (1941) ограничен ее любимым периодом времени — это один день, преимущественно летний, июньский. Заголовок романа имеет двойной смысл. Жизнь каждого из четырех главных персонажей: Бартоломея Оливера, Люси Суизин, Айзы и Джайлза — реконструируется на фоне огромных исторических событий, представляемых на сцене любительского театра. Время Чосера, Елизаветинская эпоха, Век Разума, Викторианская эпоха и современная драма, заключенная в истории Англии и воспроизведенная на сцене таинственной мисс ля Троб, противопоставлены драме, разыгрываемой между актами в реальной жизни членов семьи. Старинное семейное поместье, где каждая комната жила своей жизнью, впитала память поколений, воплощает историю Англии, ее прошлое и настоящее. Одна из тем романа — реальная Англия и ее люди, старое и молодое поколения, ей противостоит тема истории, литературы, театра. Внешнее время сосредоточено в событиях одного дня, когда старые люди завтракают, разговаривают со своей невесткой Айзой, когда Айза произносит свой монолог перед зеркалом. Описывается приезд гостей на вечернее представление, окончание спектакля и отход ко сну. Внутреннее время выражено во второй теме и связано с историей каждого персонажа и с историей Англии. Чувство разочарования, смятения характерно для всех, хотя и по различным причинам. Старики с ностальгией вспомина­ют викторианскую Англию, процветание своего поместья и живут в мире воспоминаний, прочно укоренившихся в их сознании. Айза вся во власти захватившего ее чувства к человеку в сером, романтическому фермеру, оказавшему ей мелкие услуги. Настро­ение ностальгии по прошлому, презрение к настоящему составляют и подогревают внутренний конфликт, делают его невидимым романтическим театром.

Роман «Между актами» наполнен символами, метафорами, аллегориями. Ваза, холодная, гладкая, стоящая в «сердце дома», в комнате, где висят портреты предков, сохраняет ощущение величия, тишины, образовавшейся пустоты. Переживание этого холодного чужого присутствия прошлого Вулф передает мно­гочисленными повторами слов «пустота», «холод». На протяжении всего романа над местом действия сгущаются сумерки, наступает темнота, в которой как бы усиливается интенсивность мысли и внутреннего драматического конфликта. В отличие от Пруста, который благодаря ассоциациям возвращался к объективной реальности, Вулф пренебрегает объективной действительностью или эстетизирует ее. В конце романа четыре персонажа остаются в одиночестве в атмосфере сгущающейся тьмы. Но открытость конца у модернистов означает выход сознания за собственные пределы. «Затем поднялся занавес. Они заговорили» — таковы последние слова автора, произнесенные в финале.

Поскольку Вулф интересуют мириады впечатлений, мель­чайшие частицы опыта, композиции ее романов нуждаются в особом методе укрепления своей структуры. Музыкальная схема построения, как и символические образы, способствует организации внутренней драматической формы. Структура романа «Между актами», в отличие от сонатной формы романа «К маяку», например, представляет мелодию крупной симфонической формы, с многочисленными музыкальными партиями и паузами — доминирует при этом тема утраты, невозвратимой потери, ожидания смерти и всеобщего конца, которая временно подавля­ется другой значительной темой, заключенной в спектакле ожившей истории и сохранившейся цивилизации.

В августе 1940 г. написана статья Вулф «Мысли о мире во время воздушного налета» ("Тhoughts on Peace in an Air Raid"). Это было выступление политического характера. Вулф звала покончить с войнами, с гитлеризмом, с агрессией, со «стремлением властвовать и порабощать».

Во время одного из налетов немецкой авиа­ции на Лондон был разрушен дом Вулф. Погибла ее библиотека. Напряжение первых военных лет, незажившая рана, нанесенная ей гибелью на по­лях сражений в Испании ее любимого племянника Джулиана Белла, отправившегося в составе интербригады на борьбу с силами фашизма, по­дорвали силы Вирджинии. Ее всегда слабое здоровье рез­ко ухудшилось. Во многом это было связано и с неудовлетворенностью писательницы ее по­следними произведениями. Все это содействовало углублению нервной депрессии. В один из мартовских дней 1941 г. она ушла из своего заго­родного дома в Сассексе на прогулку и не вернулась. Ее тело было найдено в реке, куда она бросилась, наполнив карманы своего платья камнями.

Заключение

Мы знакомимся с произведениями Вирджинии Вулф через шестьдесят с лишним лет после их создания. Отсрочка немалая, и она, в значительной степени, определяет особенности нашего сегодняшнего их восприятия. Вряд ли на исходе XX века они поразят читателя эстетической новизной, экспериментальным духом. После того как в наш литературный обиход вошла проза Фолкнера, Томаса Вулфа, Набокова, внутренний монолог Вирджинии Вулф, переходящий в «поток сознания», изощренная игра со временем, неканоническое обращение с традиционной поэтикой — все ее находки, поражавшие современников, кажутся теперь естественными.

Экспериментальная проза Вирджинии Вулф — часть класси­ческого наследия литературы XX века. Писательница, столь много думавшая о традиции, сама сделала немало для создания традиции современного психологического письма. Творчески развив, преобразовав, осмыслив, видоизменив художественные заветы Лоренса Стерна, Джейн Остен, Марселя Пруста, Джейм­са Джойса, она дала писателям, шедшим за нею, целый арсенал приемов, а главное — угол видения, без которых невозможно представить изображение психологического и нравственного облика человека в зарубежной прозе XX столетия.

Список литературы

1. Ганиева Е. Вступительная статья // Вулф Вирджиния Избранное. – М.: Художественная литература, 1989 г. – стр. 3-22

2. Михальская Н.П. Вулф Вирджиния // Зарубежные писатели, библиографический словарь, ч. I. – М.: Просвещение, 1997 г. – стр. 147-151

3. Зарубежная литература 20 века // под ред. Андреева Л.Г. – М.: Высшая школа, 1996 г. – стр. 293-307

4. История зарубежной литературы после Октябрьской революции, ч. I: 1917-1945 гг. // под ред. Кутуковой Л.В. – М.: Издательство Московского Университета, 1969 г. – стр. 161-163

5. http://www.peoples.ru/art/literature/prose/roman/woolf/#u

6. http://www.library.by/shpargalka/belarus/biography/001/bgr-003.htm

7. http://magazines.russ.ru/inostran/2002/12/br31.html#_ftnref3

8. http://polysphere.freenet.kg/no1/PSF1A14.htm