77696 (Михалков), страница 2

Секрета нет. Возраст поэта вычислить легко. Вопрос в другом: в чем секрет таланта, позволившего его владельцу уже давно стать подлинно народным! Не одно поколение де­тей знает, читает, ценит произведения С.В.Михалкова: сти­хи, сказки для детей, басни, баллады, пьесы для детей и взрослых, киносценарии, либретто к операм, публицистику. Зна­чительная часть наших соотечественников еще помнят Госу­дарственный гимн Советского Союза, впервые прозвучавший в ночь на Новый 1944 год по Всесоюзному радио. Авторы его текста — поэты Михалков и Эль-Регистан. Каждый из нас — и взрослых и детей — мысленно или наяву обращается ду­шой к Вечному огню у Кремлевской стены, зажженному в память о Неизвестном солдате... На камне выбиты слова: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен». Их автор — Сер­гей Владимирович Михалков.

Еще в 70-е годы о нем с уважением говорили: «Наш клас­сик». Кому это не очень нравится, говорит, что автора гимна поддерживал его общественный авторитет, служебное положе­ние: он был депутатом Верховного Совета СССР не одного со­зыва, председателем Правления Союза писателей РСФСР, сек­ретарем Правления Союза писателей СССР, членом и предсе­дателем различных конкурсных комиссий... Поэтому, мол, его книги выходили при советской власти миллионными тиража­ми. Но ведь моментально раскупались они ценителями литера­туры. В 1995—1996 годах поэма «Дядя Степа», сборники новых и ранее не издававшихся стихов С. Михалкова были тоже изда­ны огромными для нашего времени тиражами сразу несколь­кими издательствами. Названный выше общественный авто­ритет, общественное положение автора теперь не могли вли­ять на работу издательств... Все книги разошлись моментально. Издательство «Современный писатель» в 1996 году выпустило сборник басен «На мой вкус». Через несколько дней купить книгу можно было лишь у перекупщиков...

Секрет таланта? В определенной степени на этот вопрос отвечает известный литературовед ДД.Благой:

«Поэтическое дарование Сергея Михалкова — совсем уж взрослого человека, многое пережившего, перевидевшего, перечувствовавшего, участника боевых походов, большого писателя-художника, видного об­щественного деятеля — заключает в себе чудесное качество милой не­посредственной детскости. Поэтому ему нет нужды нагибаться к своим маленьким читателям. Наоборот, в своих стихах он как бы подымает их на свой «взрослый» рост, чтобы, не утрачивая детской природы, они могли лучше узнать себя, дальше и зорче увидеть реальный мир, их ок­ружающий, нашу советскую действительность. Воздуху милой, чарую­щей детскости, которым так радостно дышится в стихотворениях Ми­халкова, гармонически соответствует их удивительно простая, народно-русская, кристально чистая поэтическая речь; соответствует музыкальность и звуковая изобразительность стиха, который, подобно стиху пушкинских сказок, «как реченька журчит», течет необыкновенно живо, легко, непосредственно и запоминается сам собой, без малейших усилий».

С.В.Михалков — лауреат ряда международных премий за лучшую детскую книгу; удостоен почетного диплома имени X. К. Андерсена. В Москве в 1989 году состоялась Междуна­родная встреча специалистов по детской литературе, детско­му, юношескому чтению: писателей, критиков, издателей... Популярнейшая писательница из Австралии, отвечая на во­прос, как она долетела до Москвы, улыбаясь, сказала: «Ко­нечно, для кенгуру это слишком длинный и весьма трудный путь. И московский климат мало подходящ. Но все неудоб­ства компенсируются возможностью побеседовать с живым дядей Степой... Я люблю его, потому что его любят мои вну­ки...» В этом тоже есть частичная отгадка Михалковского секрета. Сам же он ответил на вопрос о секрете его таланта стихами «Мой секрет»:

В той удивительной Стране, «Хочу назад!» — сказать легко.

Где я увидел свет. Попробуй! Попади!

Как многим, исполнялось мне А я могу! Но свой секрет

И пять, и десять лет. Я не открою вам,

В стране Фантазий и Проказ, Как я уже десятки лет

И озорных Затей Живу и тут, и там.

Когда-то каждый был из нас Мне стоит лишь собрать багаж!

Одним из тех детей. А долго ли собрать -

Все те, кто рос тогда со мной Бумагу, ручку, карандаш

И набирал года, И общую тетрадь?

Однажды с этою Страной И вот уже я в той Стране,

Простился навсегда. Где я увидел свет,

Держава Детства далеко И, как ни странно, снова мне

Осталась позади. И пять, и десять лет.

В народной памяти. Стало привычным, что произведения С.В.Михалкова разных жанров критики и читатели аттесту­ют как юмористические. Л.Б.Либединская в интервью, кото­рое у нее брал Зиновий Паперный для статьи «К 75-летию Сергея Владимировича Михалкова» (Литературная газета. — 1988. — 9 марта), сказала, что давно и неизменно любит Сер­гея Владимировича: «Прежде всего за то, что от его стихов веселее жить на свете. Когда эти стихи только начали печа­таться, в 30-е годы, их сразу стали запоминать наизусть не только дети, но и взрослые:

...Дело было вечером,

Делать было нечего...

• А у нас в квартире газ!

• А у вас?

— А у нас водопровод.

Вот!..»

Но разве только эти стихи знают все? Большая часть вошла во всенародную поэтическую память...» В названной статье весьма самобытный литературовед, критик, фельетонист З.Па-перный приводит ответы разных людей, которых он опраши­вал, выясняя «впечатление народа» о творчестве юбиляра:

«Каждый раз, когда перед началом киносеанса на экране разгорает­ся... — «Фитиль», в зале дружный радостный вздох. «Фитиль» — зна­чит, посмеемся над жуликами и бюрократами, которым в жизни не раз удается посмеяться над нами... Лучшие михалковские «Фитили» — при­меры антизастойности» — мнение опытного кинолюба. «Нравится мне «Дядя Степа», — с удовольствием отмечает капитан милиции. — ...Ге­рой как будто состоит из одних достоинств — во всем правильный, находчивый, энергичный, физически подготовлен прекрасно... И при этом живой человек, одним словом — свой... роста он высокого, на других не глядит свысока. Еще мне нравится, что Михалков сочиняет очень смешно. Дядя Степа творит у него необыкновенные дела. На­пример, во время начавшегося ледохода бабка, зазевавшись, поплыла со своим бельем на льдине; перегнувшись с высокого моста, «Он успел схватить в охапку/Перепуганную бабку...». Не читавший названной ста­тьи выпускник юридического факультета МГУ им.М.ВЛомоносова, еще только собирающийся работать в системе «моей милиции», которая «меня бережет», на наш вопрос об отношении к творчеству С.В.Михалкова — юбиляра 80 лет (1993), задорно улыбаясь, сказал: «Михалков?! Да разве можно его не знать, а если знаешь, — не любить?! Ведь наша речь насы­щена, как нашими собственными, присказками, цитатами из его стихов, басен. «В этой речке утром рано утонули два барана...», «Когда пасти овец призвание твое/ — Не спи под деревом и не бросай ружье»... Если говорить о баснях, так почти все они — приятный урок гражданствен­ности, а для юриста — профессиональной наблюдательности».

Зерно этого таланта все же, главным образом, в человеч­ности поэта. Его стихи объединяют, роднят людей, вселяют надежду, радуют добротой, мужеством, праздничностью:

...Мы едем, едем, едем Нам весело живется,

В далекие края. Мы песенку поем,

Хорошие соседи, А в песенке поется

Счастливые друзья. О том, как мы живем...

Ну разве это не близко, не дорого для каждого ребенка и взрослого? Здесь простор чувства, счастья, надежды. Здесь праздник красоты, раскованной для всех: «Красота! Красота!/ Мы везем с собой кота,/Чижика, еобаку,/Петьку-забияку!..» Пожалуй, еще никто так задорно и поэтично не рифмовал кра­соту с котом — частью веселой детской компании... Вот так бы и ехать всегда далеко и вперед с этими счастливчиками, среди которых сама Красота — равный с другими весельчаками субъ­ект. Доброго им попутного ветра и солнца в крови!

Продолжая традиции реализма гражданской лирики XIX века, Маяковского, С.В.Михалков разговаривает с читателя­ми понятно и захватывающе на серьезнейшие социальные и политические темы. Поэт ввел в поэзию для самых малень­ких публицистику: «Быль для детей» (1941—1957), «Разговор с сыном», начатый в конце 40-х годов, продолженный в 70-е годы книгой «День Родины». Разговаривая со всеми детьми и обращаясь отдельно к каждому своему читателю, он ведет задушевный и одновременно открыто нацеленный диалог о понятиях чести, патриотизма, гражданственности, воспевает созидательный труд, равноправие всех людей, право челове­ка на защищенность и счастье.

Может быть, именно потому так естественно близок де­тям образ дяди Степы, что в нем изображен сам Поэт. Сте­пан Степанов везде и всегда готов быть для ребят необходи­мым. Он — рядом. Он — надежен. Он — камертон тональ­ности всех поэм, былей, стихов, пьес. Он помогает попавшей в беду бабке, вытаскивает из воды тонущего ученика, пред­упреждает крушение поезда... — так естественно и просто, как естествен, прост и широк его шаг по жизни, как естест­венно его гордое чувство гражданина своей страны:

...За поступок благородный Все его благодарят.

— Попросите что угодно, — Дяде Степе говорят.

— Мне не нужно ничего — Я задаром спас его! Или:

— Я готов служить народу, — Раздается Степин бас, — Я пойду в огонь и воду! Посылайте хоть сейчас!

Образ легендарного Степана Степанова не только правдив и конкретен. Он — симвааичен. Вспомним, первая часть поэ­тической тетралогии заканчивается рассказом о том, что дядя Степа вернулся из армии. Он служил моряком. Защищал Ле-нинград. Был ранен. Ему есть что рассказать «про войну и про бомбежку...». Ребята горды, что знакомы с «краснофлотцем», и счастливо величают его «Маяком». Во второй части дядя Степа — милиционер. Он все тот же: добр, отзывчив, велико­душен, любит жизнь, ответственно, преданно защищает ее на своем посту. Конкретными делами герой и поэт утверждают красоту жизни. Не случайно дядя Степа получает еще одно гордое символическое имя — «Светофор». Светофор нравст­венности, человечности, добропорядочности, совестливости.

Художественная определенность и завершенность образа позволяют рассматривать каждую часть поэмы как самостоя­тельное законченное произведение. Вместе с этим все части объединяет единый нравственный ключ, единый художест­венный замысел. Каждая из последующих частей мудро и остроумно развивает образ, обогащая его нравственный, граж­данский диапазон. В авторской интонации появляются новые мотивы. Все более широко связывается жизнь Степана со страной. В части «Дядя Степа и Егор» связи расширяются до международных. Однако главным остается неизменно креп­нущее духовное родство Степана с гражданами своего города, своей страны. Читателя отнюдь не удивляет, что счастливого старшину Степанова Степана поздравляют с новорожденным сыном-великаном и город Горький, и октябрята-малыши, и Ташкент, и Севастополь... А боевой Балтийский флот «малышу подарок шлет...».

Так читатель через живые и конкретные картины, факты биографии героя, воспринимая их эмоционально, заинтере­сованно, осваивает высокие принципы гуманистической мо­рали. В поэме о дяде Степе, как и во всем творчестве С.Ми­халкова, уютно соседствуют лирические интонации с граж­данскими политическими мотивами. Их начало — в первых произведениях поэта. Вспомним, что в колыбельной «Свет­лане» (1935) элегический мягкий тон изображения русского пейзажа сливается с настораживающим голосом, который возвещает, что «над землей гроза». Это было время первых фашистских угроз. А затем гроза все ближе. Бои в Испа­нии — открытое наступление фашизма. Поэт рассказывает о героях, которые являют пример мужества. Создается торже­ственная, строгая, лаконичная баллада о трех товарищах, взя­тых фашистами в плен. Каждое слово баллады весомо. Изо­бражаемые факты зримы, эмоционально действенны.

...Третий товарищ не вытерпел,

Третий язык развязал.

• Не о чем нам разговаривать! —

• Он перед смертью сказал.

Если проанализировать стихи С.Михалкова, выстроив их по хронологии написания, то нетрудно увидеть, что поэт последо­вательно и живо рисует для детей биографию родной страны. Он не обходит, не забывает никакие из самых трудных и ответ­ственных тем. Они составляют основной пафос его творчества.

Сказки С.Михалкова тоже содержат особый михалковский юмористический подтекст и непременно воспитательную ус­тановку. «Праздник Непослушания» — одна из популярней­ших. О чем она? О том, что мамам и папам нельзя без детей. А детям — невозможно без взрослых. Праздник свободы от взрослых сначала был прекрасен: ешь сладости в любом ко­личестве, валяй дурака, не учись... Ура! Свобода! Но... Сюжет всем известен. Известен и вывод. Есть в сказке все то, что дает основание говорить: при внимательном чтении и анали­зе сказки ребенок получает первые представления о сущнос­ти демократии и анархизма. О человеческой ценности перво­го и об убийственной природе второго понятия. Сам автор, отвечая на вопрос журналиста из «Огонька» об этих поняти­ях, сказал: «Любая свобода не отрицает порядка. Только гу­ляя по лесу, но без топора в руках, человек может ощущать относительно полную свободу. Полная свобода в любом об­ществе переходит в анархию. Я написал об этом сказку для детей «Праздник Непослушания». Вот почему важно научиться видеть и читать подтекст не только басен, но и стихов и ска­зок; слушать и слышать голос автора: интонацию стиха, чув­ствовать ритм, понимать метафоры и символы, те единствен­ные слова, которые создают смысл, выразительность и про­никновение в сердце, в ум читателя.

Произведения С.В.Михалкова — профилактика против уныния, источник богатого и светлого воображения, мальчи­шеской мечты о бесконечно далекой и бесконечно насыщен­ной дороге в незнаемое — возможное. Этому служат и лег­кая, чуть заметная улыбка, местами переходящая в добро­душную иронию, и постановка проблем, и богатство чувств, и подтекст... А еще — изобразительность. Только начина­ешь читать стихотворение — и уже живая картина, словно сидишь в театре в первом ряду и сразу все видишь:

Кто на лавочке сидел, Николай ногой качал.

Кто на улицу глядел. Дело было вечером,

Толя пел. Делать было нечего.

Борис молчал. Галка села на заборе,

Кот забрался на чердак. Просто так: