71059-1 (Виндикация бездокументарных ценных бумаг: теория и судебно-арбитражная практика), страница 2

В самом деле, понятие вещи, разработанное еще римскими юристами, остается незыблемым для российской цивилистики и по сей день. Вещью признается «физически осязаемый» объект материального мира, свойства которого проявляются при непосредственном с ним взаимодействии («соприкосновении»)7. Для использования (потребления)свойств вещи человек действует самостоятельно, употребляет личную власть (непосредственное господство) над ней. Отношения же обладателя вещи с другими членами сообщества по поводу использования вещи имеют абсолютный («вещно-правовой») характер: все и каждый обязаны воздержаться от вторжения в хозяйственную сферу обладателя вещи, неограниченный круг лиц, противостоящий правообладателю, обязан не создавать последнему каких-либо препятствий в использовании вещи, в том числе путем лишения правообладателя владения (держания) вещью. В этом смысле правообладатель (кредитор) имеет определенное право на «пассивное» поведение всех прочих лиц8.

В то же время для соприкосновения с вещью и извлечения (сохранения и т. п.) ее полезных свойств правообладатель может

7Санфилино Чезаре. Курс римского частного права. Учебник. Переводе итальянского. М., 2002. С. 51 —52 (Cesare Sanfilippo. Instituzioni Di Diritto Romano. Nona edizione. Rubbettino. 1996); Римское частное право. Учебник / Под ред. проф. И. Б. Новицкого и проф. И. С. Перетерского. По изданию 1948 года. М., 1994. С. 147—148. Гражданское право. Том 1. Учебник. 2-е издание / Под ред. проф. Е. А. Суханова М., 1998. С. 300—301 и др.

"См.: Победоносцев К. П. Указ. соч. Том 1. С. 3 и след.

прибегнуть к содействию других лиц, определив степень их вторжения в сферу своего воздействия на вещь. В таком случае правообладатель вещи получит право на определенное «активное» поведение конкретного противостоящего ему лица9. Такие отношения между последним (должником) и правообладателем вещи (кредитором) носят относительный обязательственный характер. Наличие обязательственных правоотношений с конкретным лицом сохраняет вещно-правовые отношения правообладателя вещи со всеми прочими лицами. Так, если вещь передана на хранение, в аренду, для перевозки и т. п., никто иной, кроме лица, определенного собственником (или публичным правопорядком), по-прежнему не вправе претендовать на какое-либо использование свойств вещи в своем интересе.

Приложение к ценным бумагам этой широко распространенной, по сути поддерживаемой оппонентами виндикации, хотя и небесспорной концепции, положенной в основу построения российского гражданского законодательства, приводит к следующим наблюдениям.

При физическом соприкосновении с бланком ценной бумаги, как самого ее правообладателя, так и назначенного последним лица, проявляются лишь свойства материала, из которого бланк изготовлен. Для извлечения же ценности (права требования), воплощенной в особом способе фиксации информации о праве, одного лишь «физического соприкосновения» явно недостаточно. Необходимо обращение к должнику, известному лицу, с требованием о конкретном активном поведении в интересах правообладателя. С другой стороны, для заявления требования по обязательственному относительному правоотношению, то есть для обращения к должнику, не обойтись и без «физического соприкосновения», без возможности непосредственного воздействия на документ, фиксирующий информацию о праве. Ведь такой документ обязан быть предъявлен, его содержание и принадлежность должны быть проверены должником или назначенным им лицом.

С учетом сказанного, думаю, не вызывает сомнения то, что значимость ценной бумаги заключается в воплощенном в ней праве, а не в том материальном носителе (самой бумаге, «вещи»), который фиксирует информацию об этом праве. В этом смысле документарная ценная бумага, строго говоря, вещью не является. В то же время, как уже давно замечено и законодателем, и доктриной10, ценная бумага не только подтверждает (доказывает) наличие и принадлежность права, она позволяет осуществить его только при условии непосредственного юридического господства над нею. Для сохранения такого господства, снижения рисков его утраты, а следовательно, для обеспечения возможности правообладателя бумаги вступить в обязательственные отношения с должником необходимо оградить правообладателя от вторжения в сферу его воздействия на ценную бумагу всех и каждого. Задача эта решается только в рамках абсолютного правоотношения, характерного для защиты имущественного интереса правообладателя вещи.

Как подметил еще в XIX столетии один из российских исследователей теории ценных бумаг Н. О. Нерсесов, «некоторые из институтов гражданского права стоят как бы на рубеже вещного и обязательственного права. К числу их относятся и бумаги на предъявителя (ценные бумаги. — А. Б.). По некоторым свойствам они подлежат определениям обязательственного права, а по другим - вещного права»".

Такая двойственность документарной ценной бумаги, являющейся одновременно объектом и вещного, и обязательственного права, сохранена российским законодателем и в наши дни. Приведу лишь несколько примеров, подтверждающих эту мысль. Квалифицировав ценные бумаги как вещи (статья 128 ГК РФ), законодатель применительно к именным ценным бумагам поместил в пункте 2 статьи 146 ГК РФ правило, в соответствии с которым одного лишь вручения приобретателю именной ценной бумаги (в том числе и документарной) по правилам о переходе прав на вещи («традиции») недостаточно. Для этого необходимо соблюсти и правила, установленные для уступки обязательственного права требования (цессии). В свою очередь, нельзя не заметить

9 Права на «чужие действия». См.: Мейер Д. И. Русское гражданское право. Ч. 1 /Классика российской цивилистики. М., 1997. С. 139.

10См., напр.: Победоносцев К. П. Указ. соч. Том 3. С. 233.

11 Нерсесов Н. О. О бумагах на предьявителя с точки зрения гражданского права / Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве/ Классика российской цивилистики. М., 1998. С. 205.

и того факта, что законодатель поместил среди норм о цессии правило, посвященное ордерным ценным бумагам — «вещам» («Уступка требования по ордерной ценной бумаге совершается путем индоссамента на этой ценной бумаге» — пункт 3 статьи 389 ГК РФ).

Таким образом, убедившись в условности отнесения документарной ценной бумаги к вещам12 с точки зрения и классического, и современного определения этих понятий, необходимо ответить на вопрос о том, может ли та же степень условности быть сохранена и для бездокументарной ценной бумаги.

Особенностью вещи является ее физическая, материальная объективизация. Но ведь форма ценной бумаги как вида юридического документа не ограничивается лишь бумажным носителем13. Ценная бумага может быть исполнена и на других материальных носителях, например на диске компьютера. Так же, как и для бумажного документа, в данном случае ценность вещи для ее правообладателя будет заключаться не в материальных свойствах документа — носителя информации о праве, а в самом праве. Объективизация рассматриваемого электронного документа проявляется и в нахождении последнего исключительно у определенного известного лица (у самого должника или у профессионального участника рынка ценных бумаг).

Применимы к рассматриваемым электронным документам и рассуждения о причинах распространения на бумажные ценные бумаги абсолютных правоотношений между правообладателем и неограниченным кругом лиц. В самом деле, без обращения к электронному документу, «фиксирующему информацию о праве», правообладатель так же, как и с бумажной ценной бумагой, не сможет осуществить или передать свое право. Поэтому правообладатель электронного документа, так же как и бумажного, должен быть

обеспечен возможностью извлекать из права соответствующие полезные свойства. Все третьи лица, не управомоченные самим правообладателем (или публичным порядком), обязаны воздержаться от какого бы то ни было «соприкосновения» с электронным документом. Как для бумажных, так и для электронных документов, обстоятельства, связанные с выбытием документа из сферы юридического господства правообладателя, обусловлены утратой или уничтожением документа. Для любых документов соответствующие риски возникают, как правило, в результате деятельности похитителей с той лишь разницей, что похитители электронных документов (так называемые хакеры) для осуществления своих преступных замыслов должны обладать специальными познаниями в области электронной техники. Разумеется, выбытие из сферы господства правообладателей, помимо их воли, любых документов возможно в результате ненадлежащего поведения лиц, которым документы были ранее вверены, либо самим правообладателем, либо публичной властью. Например, депозитарий или брокер ошибочно передали бланки документарных ценных бумаг неуправо-моченному лицу, либо регистратор внес изменение в системе учета электронных документов без достаточных на то оснований и т. д., и соответствующие документы поступили в обращение.

Очевидно, что лишь сочетание относительных и абсолютных правоотношений, характерное для оборота бездокументарной ценной бумаги, само по себе недостаточно для заявления о том, что такая бумага достойна помещения в родовое понятие наряду с бумажными документами, и поэтому виндикация в отношении рассматриваемого способа фиксации информации о праве возможна. Ведь такое же сочетание может быть обнаружено и у объектов так называемой интеллектуальной собственности (авторские права,

12 Для объяснения двойственности природы ценной бумаги с точки зрения деления прав на вещные и обязательственные современным российским исследователям пришлось вспомнить о существовавших еще в римском праве и сохраненных поныне во многих государствах бестелесных вещах. См., напр.: Д. В. Мурзин. Ценные бумаги— бестелесные вещи. М., 1998.

13 Для отдельных видов ценных бумаг российский законодатель делает исключения, устанавливая требование об исполнении их исключительно на определенном виде материального носителя. Так, только в документарной (бумажной) форме должны выпускаться векселя, эмиссионные ценные бумаги на предъявителя (статья 4 Федерального закона от 11.03.97 «О переводном и простом векселе»//СЗ РФ. 1997. № 11. Ст. 1238; статья 16 Закона о рынке ценных бумаг). Следует, однако, обратить внимание на то, что мировое сообщество стремится создать такие правовые и организационные механизмы, которые бы уравняли юридическую силу бумажных и электронных документов. Не случайно, например в Великобритании, коносамент — вид товарной ценной бумаги — может выпускаться на электронном носителе (ss. 1 (5), 5(2) Carriage of Goods by Sea Act 1992).

изобретения, промышленные образцы и т. п.)14. Для интересующего в контексте данной работы разграничения правоотношений, возникающих по поводу интеллектуальной собственности и бездокументарной ценной бумаги, аргумент о двойственности правоотношений, в которые вовлекается правообладатель последней, должен рассматриваться в совокупности с аргументом об особенностях природы бездокументарной ценной бумаги и тех задачах, которые этот правовой институт призван решать. Извлечение полезных свойств объектов интеллектуальной собственности не обусловлено столь тесной зависимостью от конкретного материального носителя, находящегося у конкретного лица и содержащего информацию об этом объекте. Напротив, обладатель права требования по электронной ценной бумаге сможет реализовать его только при обеспечении господства обладателя над («соприкосновения» с) конкретным документом.

Ценная бумага хотя и служит средством коммуникации информации о праве, однако с понятием информации полностью не совпадает. Дело в том, что применительно к ценным бумагам сведения о праве приобретают особое юридическое значение только в том случае, если они тесно связаны с определенным носителем этой информации — документом, составляемым в соответствии со специфическими требованиями и находящимся, как правило, в одном пространственно определенном месте — у известного конкретного лица. Исключение доступа правообладателя к такому конкретно определенному носителю информации лишает владельца особого документа возможности использовать сведения о праве в своем интересе, то есть для извлечения полезных свойств соответствующего права требования.

То обстоятельство, что при передаче содержащейся в электронном документе информации о праве средствами электронной коммуникации такая информация может менять несколько материальных носителей (например, закрепляться в компьютерах брокеров, биржи, депозитария и т. п. при электронной торговле на фондовой бирже), не имеет существенного значения для

определения природы правоотношений между правообладателем бездокументарной ценной бумаги и противостоящим ему неограниченным кругом лиц. В конечном итоге для извлечения полезных свойств соответствующего права требования правообладатель, а также все те, кто для этих же целей намерен вторгнуться в сферу экономического господства последнего, должны будут обратиться исключительно к конкретному, заранее определенному лицу (регистратору, депозитарию).