72969 (Диалектные элементы в произведениях К. Паустовского и В. Шукшина), страница 6
Описание файла
Документ из архива "Диалектные элементы в произведениях К. Паустовского и В. Шукшина", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "зарубежная литература" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "курсовые/домашние работы", в предмете "литература : зарубежная" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "72969"
Текст 6 страницы из документа "72969"
Немалое значение имеет и то обстоятельство, что писатель использует не специфические диалектизмы, а характерные для многих говоров. Например, слово шалый приводится в МАСе с пометой, просторечное со значением "шальной" (МАС, IV, 699). Оно же как производное от глагола шалаться отличается в Словаре д.Деулино – "бродить без дела, слоняться" (7, 602). В рассказах К.Паустовского отмечаем: Теперь девки сюда понапрут за ягодами – только держись! Шалая птица, сроду такой не видал (Последний черт). Как свидетельствуют данные контекста, прилагательное шалый отмечаем в данном случае в первом значении.
Глагол сплоховать также не является специфической лексемой южновеликорусского наречия. В Словаре д.Деулино он представлен со следующими значениями: 1) производный от прилагательного плохой; 2) больной, слабый, бессильный ведет к литературному синониму заболеть (7, 405); Отсыплю вот этих ягод стакана два, сварю настой, буду сам пить и бабке Гане снесу – она у нас сплоховала (Стекольный мастер).
Слово лягва определяется как "лягушка" в Словаре Вл.Даля и отмечается в рассказах К.Паустовского: Лягва тоже не зря кричит, - объяснил дед, слегка обеспокоенный нашим угрюмым молчанием. – Лягва, милок, перед грозой завсегда тревожится… и лягва – кило в ней было весу, не меньше – сиганула прямо в казанок… Черта ли мне в этой лягве! Я во время германской войны во Франции был, там лягву едят почем зря (Золотой линь).
Распространенный в говорах диалектизм зыбка также находим у писателя: Как ступнешь ногой, зыбка, сразу проваливаешься (Мещорская сторона). В нашем примере это слово имеет отличное от словарей значение.
По данным словарей диалектизм зыбка имеет литературные синонимы колыбель, люлька, качалка (Вл.Даль, I, 697; Словарь д.Деулино, 202). Владимир Даль дает это слово в Словаре с пометой северо-восточное. Однако исходя из того, что о но отмечается в Словаре д.Деулино, надо полагать, что диалектизм получил более широкое распространение и может попасть в разряд просторечных слов. Это связано с тем, что в корне диалектизма легко распознается внутреннее значение слова, однокоренного со словом зыбкий – легко приходящий в движение, колебание (МАС, I, 624). Примечательно, что слово зыбка с пометой областное дается также в МАСе (I, 624).
Ряд диалектизмов у Паустовского повторяется из рассказа в рассказ. Например, диалектизм болтун, являющийся омоничным известному литературному слову: На улице мы встретили пастуха. Он гнал стадо коров. У каждой коровы на шее медный "болтун" (Кордон); В Мещорском крае можно увидеть сосновые боры, где так торжественно и тихо, что бубенчик – "болтун" заблудившейся коровы слышен далеко, почти за километр (Мещорская сторона).
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что данный диалектизм по-разному вводится автором в двух случаях. В первом автор использует контекст. Особенно показательным становится определение – прилагательное медный. Сам диалектизм подается в кавычках с целью отграничения его от литературного слова. Во втором случае писателем вводится литературный синоним, с помощью которого удается образно представить данный предмет. Нельзя не заметить также и лексическую общность между литературным и диалектным словами.
Таким образом, писатель варьирует разъяснение диалектизмов, добавляет какую-нибудь выразительную подробность, образную деталь, яркое сравнение. Среди употребляемых Паустовским собственно лексических диалектизмов находим также и нераскрытые, неиспользованные в своем значении. Такое явление в своем исследовании подчеркивает и Т.С.Жбанова, объясняя употребление диалектизма тем, что "любые вставки, объяснения нарушили бы целостность текста, и писатель избежал их. По-видимому, его вполне устраивало не детально точное, а общее представление о предмете, которое получил читатель" (9, 49). Так, в текстах находим такие слова, как шушун, понева, кукан. Из контекста можно определить, что шушун, понева – наименования одежды: Перед смертью Ганя надела лучшую старинную одежду. Я впервые увидел белый рязанский шушун, новенький черный платок с белыми цветами, повязанный на голове, и синюю клетчатую поневу (Стекольный мастер).
Диалектизм шушун с пометой архангельское, костромское, ярославское, сибирское определяется в Словаре Владимира Даля как "кофта, шушпан" (IV, 650). Если обратить внимание на представленные пометы, то данный диалектизм принадлежит к северновеликорусскому наречию. Однако писатель вводит в текст определение рязанский, по которому можно догадываться о том, что на юге тоже была распространена такая одежда, но, видимо, имела там определенное своеобразие. Таким образом, одно и то же наименование в диалектах может относиться к отличающимся в определенной мере реалиям: кофта, которую носили на севере и юге России, несколько отличались, но имели одно и то же наименование шушун. Только южновеликорусским является диалектизм понева, о чем уже говорилось в предыдущей главе: это своеобразная юбка, которую могли сшить только на юге.
Нераскрытым в тексте остается и диалектизм кукан: Однажды они примчались и, запыхавшись, рассказали, что на рассвете кот пронесся, приседая, через огороды и протащил в зубах кукан с окунями. Мы бросились в погреб и обнаружили пропажу кукана; в нем было десять жирных окуней, пойманных на Прорве.
Слово кукан с пометой областное приводится в МАСе и толкуется следующим образом: "бечева, на которую нанизывается рыба". Вместе с тем, позволим себе заметить, что К.Паустовский использует предложно-падежную форму в нем (в кукане) с предлогом в, что вводит в заблуждение читателя, на наш взгляд. Ведь если предположить изначально, что кукан – бечева, то следует ждать предлог на. Поэтому позволим заметить, что в данном случае диалектизм введен неудачно. Других примеров неудачного, на наш взгляд, введения диалектизмов в текстах К.Паустовского нами не отмечено.
В рассказах К.Паустовского нами зафиксированы лишь случаи употребления диалектизмов, которые с трудом поддаются группировке их по тем или иным типам. Это, думается, отмеченные лишь автором в процессе общения с местными жителями слова, которые затем перенесены им в текст. Это в полной мере можно отнести к слову тмины. Житель села безграмотный, по-своему произносит слово иноязычного происхождения витамины. В его речи оно звучит, как тмины, но не зафиксировано в словарях даже местного значения, так как является своеобразным "освоением" его местными жителями. Это своего рода фонетический диалектизм, но с трудом укладывающийся в систему своего определения. Кроме того, слово употреблено спорадически и не вошло в лексическую систему данного говора. Его носителем является один и тот же персонаж произведения: - Ты бы, говорит, лучше тмины пил. – Чего? – спросил я. – Ну, тмины там какие-то советуют потреблять. Настой из шиповника. От него, говорят, происходит долголетняя жизнь. И далее тот же старик после того как узнал, что умерла его жена, говорит: Не поспел я тмины ей приготовить (Стекольный мастер). Употребление этого слова в последней реплике обладает особой экспрессией, так как придает рассказу горькую иронию.
Таким образом, писатель варьирует разъяснение диалектизмов, добавляет какую-нибудь выразительную подробность, образную деталь, яркое сравнение. Все это придает произведению местный колорит, одновременно не лишая его литературности.
Выводы по II главе
1. В произведениях В.Шукшина и К.Паустовского отражены основные диалектные черты их родного края. Для В.Шукшина это говоры Алтайского края, для К.Паустовского – говоры Центральной России.
2. В исследуемых произведениях отмечен ряд диалектной лексики, которая также связана с говорами родного края писателя. Это лексика северновеликорусского наречия в произведениях В.Шукшина и лексика южновеликорусского наречия у К.Паустовского.
3. Целый ряд отмеченных нами в произведениях писателей диалектных элементов принадлежат обоим наречиям, а на уровне лексики отмечаются некоторые слова северного наречия у К.Паустовского и южного наречия у В.Шукшина. Думается, это свидетельствует о взаимопроникновении наречий.
4. Способы введения собственно лексических диалектизмов в исследуемых произведениях разнообразны. Наиболее распространенным из них является контекстуальный. Своеобразным, присущим только К.Паустовскому, способом является введение в текст маленького рассказа, благодаря которому становится понятен используемый диалектизм.
Заключение
Исследуемый материал диалектных элементов в произведениях В.Шукшина и К.Паустовского подтверждает тезис о том, что они похожи на свою родину. Они отразили в речи своих героев, в авторской речи те диалектные черты, которые характерны для их родного края. Это элементы оканья, цоканья, своеобразие морфологических форм существительных, формы глаголов настоящего и простого будущего времени с выпадением интервального j в положении между основой и окончанием, выпадение j в окончаниях полных прилагательных, лексическое своеобразие в произведениях В.Шукшина. Это оканье и яканье, особенности форм второго склонения существительных, смешение родовых различий, своеобразие лексики в произведениях К.Паустовского.
Вместе с тем, как показывает наше исследование, часть диалектных черт в данных произведениях трудно с уверенностью отнести к определенному говору и наречию в целом. Это свидетельствует о взаимопроникновении наречий в русском языке. Так, слово шушун использует К.Паустовский, хотя это собственно лексический диалектизм архангельского, ярославского и сибирского края, которые принадлежат к северновеликорусскому наречию, о чем свидетельствуют словари.
Часть лексики, распространенной на территории обоих наречий, уже переходит в разряд просторечной.
Авторы вводят диалектные черты ненавязчиво, не перегружают ими произведения, а используют мастерски, как органическую часть всего текста с целью придания ему местной окрашенности. Они заботятся о том, чтобы каждый введенный диалектный элемент был понятен читателю. Особенно это касается собственно лексических диалектизмов, для толкования которых используется главным образом контекст, а у К.Паустовского еще и маленький рассказ внутри произведения, который помогает раскрыть смысл диалектизма. Все это связывает произведения К.Паустовского и В.Шукшина с той землей, которая их взрастила.
Таким образом, на примере творчества В.Шукшина и К.Паустовского ярко прослеживается отражение диалектного членения русского языка в современной прозе.
Список использованной литературы
-
Артеменко Е.П. Некоторые особенности мастерства Л.Н.Толстого в создании разговорной речи действующих лиц драмы "Власть тьмы" // Труды Воронежского университета, т.63; Филологический сб. – Воронеж, 1961. – С. 173-182.
-
Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года // Взгляд на русскую литературу. – М.: Современник, 1982. – С. 518-598.
-
Ветвицкий В.Г. Диалектизмы как средство создания местного колорита в романе М.Шолохова "Тихий Дон". – Л.: ЛГУ, 1956. – 216 с.
-
Гальченко И.Е. Семантико-стилистическая характеристика диалектной лексики романа М.Шолохова "Поднятая целина" // Учен.зап. Северо-Осетинского пединститута, т.23, вып. 23, 1958. – С. 23-28.
-
Генкель М.Г. Частотный словарь романа М.Н.Мамина-Сибиряка "Приваловские миллионы". – М.: Наука, 1987.
-
Горький М. Письмо к И.Ф.Калинникову // Литературное обозрение, 1976, № 10. – С. 54-59.
-
Губанов В.В. Язык крестьянства в произведениях А.П.Чехова // Русский язык в школе, 1950, № 3. – С. 61-65.
-
Демидова К.И. Проблемы уральской диалектной лексикологии и лексикографии. – Челябинск, 1982. – 95 с.
-
Жбанова Т.С. У рязанцев особая интонация "О мещорском языке" Паустовского // Русская речь, 1995, № 5. – С. 46-53.
-
Калинин А.В. Лексика русского языка. – М.: МГУ, 1978. – 232 с.
-
Коготокова Л.Н. Диалектизмы в языке рассказов А.П.Чехова // Учен.зап. Куйбышевского пединститута, вып. 66, 1969. – С. 13-16.
-
Львов С.П. Константин Паустовский. – М., 1956. – 162 с.
-
Никольский А.А. История изучения говоров рязанской области. – Рязань, 1989. – 85 с.
-
Он похож на свою родину. – Барнаул, 1989. – 248 с.
-
Оклянский Ю. Дом на угоре. – М.: Художественная литература, 1990. – 208 с.
-
Оссовецкий И.А. Исследование в области лексикологии русских народных говоров. – Автореферат докт.дисс. … филол. наук. – М., 1971. – 49 с.
-
Паникерская Т.Г. Диалектизмы в повести В.И.Белова "Привычное дело" // Учен.зап. АГПИ, т. 471, 1970. – С. 21-25.
-
Петрищева Е.Ф. Внелитературная лексика в современной художественной прозе // Стилистика художественной литературы. – М.6 Наука, 1982. – С. 8-11.
-
Прохорова В.И. Диалектизмы в языке художественной литературы. – М.: МГУ, 1957. – 98 с.
-
Русская диалектология // Под ред. П.С.Кузнецова. – М.: Просвещение, 1973.
-
Русская диалектология // Под ред. Н.А.Мещерского. – М.: Просвещение, 1973.
-
Собинникова В.И. Диалекты и просторечия в составе национального языка по данным исторического языкознания. – Воронеж, 1992.
-
Современный русский язык // Под ред. П.П.Шубы. – Мн.: БГУ, 1979. – С. 185-193.
-
Толченова Н.П. Василий Шукшин – его земля и люди. – Барнаул, 1979. – 208 с.
Словари
-
Владимир Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. – Санкт-Петербург, 1882, т.I-IV.
-
Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990.
-
Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М., 1978.
-
Областной словарь Новосибирской области. – Новосибирск, 1976.
-
Словарь русских говоров Среднего Урала. – Свердловск, 1964, т.I-VII.
-
Словарь русского языка / Под ред. А.П.Евгеньевой. – Т. I-IV, 1985-1988.
-
Словарь современного русского народного говора д.Деулино Рязанского р-на Рязанской обл. / Под ред. И.А.Оссовецкого. – М., 1969.