71099 (Творчество И.И. Шишкина), страница 4

Таким образом, пейзажная живопись, вступив в свой реалистический этап, вышла из разряда второстепенных жанров и заняла одно из почетных мест рядом с такими жанрами, как портрет и бытовая живопись. В условиях русской общественной жизни этого периода лучшие художники-демократы не могли ограничиваться показом только темных сторон действительности и обращались к изображению положительных, прогрессивных явлений. И это в большой мере способствовало расцвету русской пейзажной живописи конца 19-начала 20 века.

ГЛАВА 2. ВЫЯВЛЕНИЕ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ МЕТОДА И.И. ШИШКИНА В ЕГО ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

2.1 Биография и творческая деятельность И.И. Шишкина

«С природой одною он жизнью дышал:

Ручья разумел лепетанье,

И говор древесных листов понимал,

И чувствовал трав прозябанье;

Была ему звездная книга ясна,

И с ним говорила морская волна»

Е. Баратынский

Творчество этого популярнейшего художника - одна из самых оригинальных страниц русской пейзажной живописи 19 столетия. Шишкин создал образ русской земли - необъятной и вечной. Его картины дают зрительные аналогии словам-метафорам, существующим в русском языке для описания национального пейзажа - "просторы", "чащобы". Искусство Шишкина на редкость оптимистично. Во всяком случае, "мнительность и подозрительность", которые он находил в себе, никак не отразились в его работах. Его художественный язык ясен и четок, в нем нет места рефлексии, внутреннему разладу.

Главной темой для Шишкина стал русский лес. Леса Шишкина в истории живописи имеют своими предшественниками деревья в картинах швейцарца А. Калама, дубы Теодора Руссо. Шишкин многое почерпнул и у художников дюссельдорфской школы - братьев Андреаса и Освальда Ахенбахов.

Его любимое время года - лето, любимое время дня - полдень. В отличие от Саврасова и Левитана, Шишкин был равнодушен к изменчивым, переходным состояниям природы. И в этом тяготении к устойчивым, неизменным, зрелым формам проявляется его своеобразный "классицизм".

В самом деле: Шишкин почти не писал зиму, снег. До старости. Он ведь всегда работал с натуры, тонкими кисточками. Он страдал легкими, его мучили вечные простуды, вспышки туберкулеза. Стоять по десять часов в зимнем лесу, как стаивал в весеннем, летнем и осеннем, он не мог. Снег он стал изображать в старости, когда понял, что можно писать, глядя в окно. Ему не хватало ветров, запахов, звуков, пения птиц и порхания их по снежным веткам. Не хватало прикосновений природы к его лицу и руке... Только в старости он понял, что можно обойтись зрением - своим дивным даром зрения, совсем не похожим на ту возможность видеть кое-что, которой обладаем мы.

Можно сказать, что Шишкин владел "зрением орла, слухом соловья", согласно поэтической формуле И.А. Бунина из книги, исследующей, как начинает в человеке жить художник.

Трудно представить, чтобы Шишкин смог показать реальное бытие леса вне реальных его форм. Именно поэтому любовь его к лесу так "подробна", так тщательна и так восторженна. Отношение Шишкина к дереву народно потому, что оно не только не ограничено прагматизмом, то есть не пропущено только через ощущение практической пользы, но еще опоэтизировано, как жизнь величайшего Божьего дара, коей является природа, доставляющая человеку наслаждение и материальную пользу и служащая предметом раздумий о человеческом бытии и его составляющей – жизни леса.

Необходимо отметить, что никто из русских живописцев до Шишкина не придавал такого значения непрестанному штудированию природы в бесчисленных этюдах. «В изучении натуры никогда нельзя ставить точку, нельзя сказать, что выучил это вполне и что больше учиться не надо» ⁰, - говорил он своим ученикам.

Крамской подчеркивал, что «натура является стихией художника, той живительной и питательной средой, благодаря которой полностью раскрывается его дарование» ⁰. Замечание, важное для понимания сути творчества мастера. В этюдах его талант проявился ярко и своеобразно, то была, по меткому выражению Крамского, «живая школа» ⁰, основанная на глубоком понимании форм природы, на безукоризненном владении техникой, на поисках новых средств художественной выразительности. Истинный мастер станковой живописи, он в совершенстве владел искусством воплощения своих замыслов в содержательных поэтических образах природы.

Шишкин неизменно воспроизводил истинно прекрасное в природе, воспевал ее могучие силы. Его произведения не только оптимистичны, - в действенном понимании общественных целей пейзажной живописи выразилась поэзия Шишкина, гуманистический пафос его картин. В отношении Шишкина к русской природе было что-то близкое к стихам Некрасова:

Отдаешься невольно во власть

Окружающей бодрой природы:

Сила юности, мужества, страсть

И великое чувство свободы

Наполняет ожившую грудь,

Жаждой дела душа закипает.⁰

О пейзаже Шишкин говорил, что это самый молодой вид живописи, так как всего только каких-нибудь сто лет прошло с тех пор, как люди начали понимать и изучать жизнь природы, а прежде самые великие мастера становились в тупик перед деревом, что человек среди природы так мелок, так ничтожен, что отдавать ему преимущества нельзя. Разве в лесу не чувствуешь себя таким слабым, униженным, разве не сознаешь, что составляешь только какую-нибудь ничтожную частицу этой невозмутимой и вечно прекрасной природы?

Иван Иванович говорил также, что новое поколение еще не умеет понимать все таинства природы, но что в будущем придет художник, который сделает чудеса, потому что Россия страна пейзажа; что пейзаж имеет самую лучшую будущность, потому что другие виды живописи уже были и устарели, а этот только нарождается⁰.

Хронологически творчество Шишкина неразрывно связано с периодом становления и расцвета искусства критического реализма, поэтому его творчеству не присущи вымысел, фантазия. Он шел от натурных наблюдений в своем спокойном и любовном повествовании о природе, подлинно живое ее восприятие. Это поистине поэтическая проза, в которой превалирует лирическое начало.

Неоднозначным было отношение к его искусству. Современники видели в нем крупнейшего мастера реалистической пейзажной живописи. Его называли «Человеком-школой», с восторгом и уважением отзывались о нем В. Стасов, И. Репин и другие. Произведения Шишкина стали известны всей России, всенародная любовь к нему не уменьшилась и в наши дни. «Когда Шишкина не будет, - писал Крамской, - только тогда поймут, что преемник ему не скоро сыщется» ⁰.

Когда рецензенты передвижных художественных выставок писали, что, подходя к пейзажам Шишкина, словно чувствуешь запах сосны и хочется глубоко вздохнуть, как в лесу. Это отнюдь не являлось свидетельством натуралистического подхода художника к окружающему, а было тем свежим ощущением жизни, чувством непосредственной близости к природе, благодаря которым возникает поэтическое состояние души. Однако впоследствии некоторые художники и критики в полемическом задоре напрочь отвергали значение Шишкина, объявляли его «натуралистом», «фотографом», безнадежно устаревшим «копиистом природы».

С раннего детства художник много занимался зарисовками с натуры всего, что привлекало его внимание. Красота живописных камских берегов поразила еще в детстве воображение будущего русского пейзажиста. Картины эти глубоко запали в душу впечатлительного мальчика и заронили глубокую любовь к обаятельной простоте русской природы.

В 1852 году Шишкин едет в Москву и поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. В училище сразу определилось влечение Шишкина к пейзажу. "Пейзажист - истинный художник, он чувствует глубже, чище",- записал он несколько позже в дневнике. "Природа всегда нова (...) и всегда готова дарить неистощимым запасом своих даров, что мы называем жизнь. Что может быть лучше природы..."- отмечает он там же⁰. Богатство и разнообразие растительных форм увлекают Шишкина с первых же шагов в искусстве. Как ни слабы первые пейзажи Ивана Ивановича, но в них уже видно умение взять натуру, художественный вкус.

В московском училище широко применялась прогрессивная педагогическая система А.Г. Венецианова, основанная на внимательном и бережном отношении к натуре. "Бесхитростное воззрение" на натуру и полное доверие к ней - главная установка Венецианова - наиболее отвечала стремлению Шишкина к правдивому изображению природы. Но ведь кроме добросовестного следования натуре для творчества Венецианова характерна особая тихая поэзия. Можно ли говорить о некотором его влиянии на Шишкина и в этом плане? Думается, что можно. Достаточно обратиться к ранней картине начинающего художника "Жатва", отмеченной простодушно - безмятежным созерцанием натуры и стремлением подчеркнуть гармоническое слияние человека и природы. При всей заметной здесь робости исполнения, Шишкин сумел создать впечатление простора возделанной крестьянином земли. Это первое решение темы, которая получит новую, более глубокую трактовку в его поздних полотнах. Наметившаяся в пейзаже мягкая поэтичность проявится в полную силу уже в обоих вариантах картины "Полдень. В окрестностях Москвы".

Немаловажную роль в творческой биографии Шишкина ранних лет сыграл его наставник в училище А.Н. Мокрицкий, сам учившийся у Венецианова. Присмотревшись к своему ученику, он верно определил его незаурядные способности и сумел направить талант юноши по единственно верному для него пути. Мокрицкий всячески поощрял любовь Шишкина к природе, стремление к точному воспроизведению натуры, развивал наблюдательность, приучал зорче всматриваться в окружающее. Профессор портретной живописи, Мокрицкий воспитывал в своем ученике убежденного пейзажиста. В те годы получила поддержку склонность Шишкина к своеобразной "портретности" пейзажных образов. "Я пишу портрет. Портрет черемухи. Ее образ, ее характер. Быстро летящее цветение"⁰.

Вращаясь в кругах интеллигенции, воспитанной в атмосфере огромного общественного подъема 60-х годов, когда главным лозунгом деятелей искусства стало служение интересам народа, Шишкин был связан узами тесной творческой дружбы с В.Г. Перовым, И.Н. Крамским, Ф. А. Васильевым, А.И. Куинджи, И.Е. Репиным, В.Е. Маковским. Около тридцати лет его творчество являлось предметом особого внимания зрителей и критики.

Уже к началу намечавшегося разрыва прогрессивных художественных сил с отжившим, омертвевшим академизмом, Шишкин заявил себя мастером, тяготеющим к правдивому, жизненно убедительному отображению родной природы. Явный протест против классицизма: "Я, Перов, Маковский, Седов, Ознобишин", записывает художник⁰. Эта запись - свидетельство зарождающегося у молодежи протеста против идеализации в искусстве, против нормативной академической системы. Упоминание прежде всего В.Г. Перова, сделавшего вскоре важнейшие открытия в области бытовой реалистической живописи, да и вообще дружба Шишкина в то время со многими жанристами позволяет думать об уже осознанных демократических устремлениях художника и о том, какое серьезное значение начинает приобретать в его представлении вопрос о содержательности искусства.

Но в действительности в его личной внутренней жизни все было гораздо сложнее, поскольку накопленное мастерство мало ориентировало художника на выбор дальнейшего собственного пути, выбор тем более ответственный для Шишкина и его самобытного таланта не только перед самим собой, но и ближайшими товарищами, чувствовавшими в нем пейзажиста, идущего по новой дороге. Внутренняя неуспокоенность, как видно, его не оставляла. Сближение с членами Артели и особенно с И.Н. Крамским так же могло благотворно сказываться на назревших поисках творческой перестройки.

Положение, в котором оказался Шишкин во второй половине 60-х годов по возвращении из-за границы, можно было наблюдать и в творческой жизни других пейзажистов. Сознание важности новых задач опережало возможности их решения. Сама эпоха этих годов выдвигала перед искусством и художником принципиально новые сложные задачи, а жизнь на каждом шагу открывала перед ним богатый, сложный мир явлений, которые требовали коренной ломки условных и обедненных приемов академической системы живописи, лишенной живого отношения к природе и чувства художественной правды.

В этот период нового осмысления им задач пейзажной живописи, происходит становление его аналитического творческого метода, основанного на пристальном изучении натуры, на безграничном пиетете к ней. Недаром Крамской писал, что «до Шишкина в России были пейзажи выдуманные, каких нигде и никогда не существовало» ⁰. Однако Шишкин стремился не просто к точной фиксации натуры, а к наиболее глубокому раскрытию жизни природы во всем богатстве ее растительных форм.

Именно в новаторском творческом методе, прежде всего и выразились индивидуальность художника, своеобразие его эстетических принципов, что определило вклад Шишкина в искусство, позволивший И.Н. Крамскому еще в 1872 году назвать его "верстовым столбом" в развитии русского пейзажа в своих письмах и статьях. "Я думаю,- писал Крамской,- что это единственный у нас человек, который знает пейзаж ученым образом, в лучшем смысле, и только знает. Но у него нет душевных нервов, которые так чутки к шуму и музыке в природе..."⁰. Знание природы "ученым образом" отнюдь не исчерпывает существа его искусства, в котором с годами все сильнее сказывалось стремление к обобщениям, возрастал эмоциональный фактор.

В 70-х годах художник много работает над изучением природы. В повседневной работе совершенствуется его мастерство, крепнет талант, окончательно формируются взгляды на задачи искусства. Тщательное штудирование натуры отражалось в пейзажах Шишкина точной детализацией всех составляющих частей. По пейзажам, написанным им в 70-е годы, можно путешествовать: рассматривать травинки, колоски в поле, колокольню вдалеке. "...Шишкин,- пишет Прахов,- влюблен во все своеобразие каждого дерева, каждого куста, каждой травки, и как любящий сын, дорожащий каждой морщиной на лице матери, он с сыновьей преданностью, со всей суровостью глубокой, искренней любви передает в этой дорогой ему стихии лесов все, все до последней мелочи с уменьем истинно классическим"⁰.

Говоря о профессиональной эволюции Шишкина, не следует забывать, что его творческая жизнь в течение долгого ряда лет проходила на глазах Крамского. Обычно из года в год оба художника по летам селились вместе, где-нибудь среди природы средней полосы России. Многим, видимо, обязанный участию Крамского, Шишкин открыто называл его тем художником, который оказывал на него благотворное влияние. В краткой биографии Шишкина, опубликованной после его смерти и написанной А. Комаровой во многом со слов самого художника, необычайно выразительно рассказано об его отношении к Крамскому: «…Кажется, ни один человек не имел на Ивана Ивановича такого сильного, долгого и благодетельного влияния, как Крамской; до самой своей смерти Иван Иванович всегда вспоминал о нем, когда затруднялся в чем-нибудь в картинах или хотел знать беспристрастную оценку своих вещей. Он говорил, что со смертью Крамского он лишился незаменимого художественного критика, который всегда умел и ободрить, и остановить вовремя, и всегда указывал именно тот путь, по которому надо было идти » ⁰.

Это участие Крамского в творческой жизни Шишкина делает вдвойне интересными и значительными высказывания Крамского о его творчестве. Крамской, видя неуклонный творческий рост пейзажиста, особенно радовался его успехам в области колорита, подчеркивая, что эта победа была им завоевана, прежде всего, в области этюда, то есть в непосредственном общении с природой. Естественно, что эти завоевания, укрепляясь, становились достоянием и самой сложной и ответственной области живописи- картины.

В 1872 году в письмах к Васильеву из-под Луги (где Крамской и Шишкин жили вместе) Крамской часто писал о занятиях этюдами: "Лучше я Вам взамен рассуждений расскажу, что мы тут делаем,- пишет он Васильеву 20 августа.- Во-первых, Шишкин все молодеет, т. е. растет. Серьезно... А уж этюды, я вам доложу - просто хоть куда, и как я писал вам, совершенствуется в колорите"⁰.