59980 (Феномен самозванчества в России), страница 2

«Законность» правителя определялась его богоизбранностью, можно сказать, что она и представляет основу российского самозванчества.Вряд ли правильно считать, что российские самозванцы были авантюристами и сознательными обманщиками. Скорее всего, суть самозванчества заключается в искреннем, «бесхитростном» отождествлении самого себя с тем лицом, имя которого принимаешь.

Б.А. Успенский выявил три обстоятельства, которые могли заставить простого человека поверить в то, что он «истинный» государь: Раз в народном сознании присутствовало представление о Божественном предназначении подлинного царя, которое воплощалось в поверье о неких «царских знаках», то нет ничего удивительного в том, что человек, обнаружив на своем теле какие-либо «знаки», начинал считать себя Божьим избранником. В случае нарушения родового порядка престолонаследия тот, кто занимает в итоге подобной комбинации трон царский трон, может сам восприниматься как самозванец. «Открытие» такого самозванца на троне провоцирует появление других: в народе происходит как бы конкурс самозванцев, каждый из которых претендует на свою отмеченность.⁵

Одним из факторов является такая черта традиционного сознания, как «мифологическое отождествление». Массовая поддержка могла опираться на признание претендента «подлинным государем» со стороны авторитетных лиц или свидетелей, которые-де знали его еще в бытность царем. Так, в 1732 году в селе Чуеве Тамбовской губернии объявился «царевич Алексей Петрович». Крестьяне поверили самозванцу после того, как его «признал» знахарь, который славился тем, что видел людей насквозь.

Крепость Оса сдалась Пугачеву без боя после того, как старик — отставной гвардеец, знавший когда-то настоящего Петра III, «опознал» его в Пугачеве и сообщил обо всем гарнизону. Пугачевского полковника И. Н. Белобородова убедили в подлинности «царя» гвардейский унтер-офицер М. Т. Голев и солдат Тюмин.

История крестьянской войны 1773—1775 годов позволяет добавить еще один штрих к фольклорному портрету «благочестивого» царя. Среди причин, породивших у сподвижников Пугачева сомнения в его императорском происхождении, была и его неграмотность. «Настоящий» государь должен был подписывать свои указы собственноручно, а Пугачев этого не делал. И хотя он предупредил своего секретаря А. Дубровского, что тот будет сразу же повешен, если проговорится, тайну сохранить оказалось невозможно. В результате «слухи о том, что Пугачев не знает грамоты, ибо не подписывает сам своих указов, и потому является самозванцем, послужили основанием к организации заговора, завершившегося несколькими неделями спустя арестом Пугачева и выдачей его властям».

Таким образом, далеко не всякий, кто стремился помочь народу, кто играл роль «справедливого» царя, мог получить массовую поддержку. В 1608 году по приказу Лжедмитрия II донские казаки казнили двух «царевичей», с которыми сами же пришли к Москве. Если бы для казаков главным было то, насколько государь «свой», то, очевидно, они бы предпочли собственных «царевичей» более чуждому для них «царевичу Дмитрию». Но все вышло наоборот. Из этого следует, что царистские представления народа не могли быть объектом сознательного манипулирования.

В своих исследованиях самозванчества Р.Г. Скрынников акцентирует внимание на реакции населения на появление самозванца. На том, как его воспринимали разные слои общества. Если брать Лжедмитрия I, то у Скрынникова можно увидеть, как отнеслись к появлению самозванца бояре, например Шуйские, возглавившие «боярскую оппозицию», простой народ. Препологается, что самым важным фактором в раскрытие феномена самозванчества Скрынников считал действия лжецарей на народное сознание⁶.

Б.А. Успенский в большей степени обращает внимание на особенности сознания русского народа. По мнению Успенского русские люди XVII – XVIII вв. обладали такой чертой традиционного сознания, как «мифологическое отождествление». «Мифологическое мышление» с помощью признака не выделяет в целом какой-либо аспект, а сливает, отождествляет признак и объект в целом. Например, уже сама постановка вопроса: какое имя в паре «Петр III – Пугачев» является истинным, для носителей «мифологического сознания» была абсурдной, некорректной. Так как для такого человека верно утверждение Емельян Пугачев – это государь Петр Федорович. Таким образом, можно сказать, что, возможно, самозванцы искренне считали себя царями, не преследуя корыстных целей.

Ключевский так же говорит о роли народа в процветании самозванчества. Если бы самозванцы не получили поддержки со стороны народонаселения, то они бы не смогли даже претендовать на трон и корону.⁷

Таким образом, среди, выше приведенных, мнений можно увидеть, что немалую роль в превознесении лжецарей играют различные слои населения. Но все-таки большая роль досталась простому народу. Народ продолжал верить в царя-спасителя и, поэтому признавал самозванцев, надеясь на лучшее будущее.

1.3 Неудача правления Бориса Годунова, возникновение самозванцев

Перед Россией стал серьезный вопрос, кто же сядет на царский престол. Попытки аристократии выдвинуть царя из своей среды не удались. Позиции Бориса Годунова были достаточно сильны. Его поддерживали Православная церковь, московские стрельцы, приказная бюрократия, часть бояр, выдвинутых им на важные должности. К тому же соперники Годунова были ослаблены внутренней борьбой. В 1598 году на Земском соборе Борис Годунов, после двукратного публичного отказа, был избран царем. Первые его шаги были весьма осторожны и направлялись, в основном, на смягчение внутренней обстановки в стране. По признанию современников новый царь был крупным государственным деятелем, волевым и дальновидным, умелым дипломатом. Однако в стране шли подспудные процессы, приведшие к политическому кризису.

Тяжелая ситуация в это период сложилась в центральных уездах государства и до такой степени, что население бежало на окраины, бросив свои земли.

Дворянам выдавались «послушные грамоты», согласно которым крестьяне должны были платить оброки не как раньше а так, как захочет хозяин. Новое «посадское строение» предусматривало возвращение в города беглых «тяглецов», приписку к посадам владельческих крестьян, которые занимались в городах ремеслом и торговлей, но не платили налога, ликвидацию внутри городов дворов и слобод, которые так же не платили налоги.

Таким образом, можно утверждать, что в конце XVI века в России фактически сложилась государственная система крепостного права – наиболее полной зависимости при феодализме. Такая политика вызывала огромное недовольство крестьянства, которое создавало в то время подавляющее большинство в России. Периодически в деревнях возникали волнения. Нужен был толчок для того, чтобы недовольства вылились в «смуту». Таким толчком стали неурожайные 1601-1603 года и последовавшие за ними голод и эпидемии. Принимаемых мер было недостаточно. Многие феодалы отпускают на волю своих людей, чтобы не кормить их, и это увеличивает толпы бездомных и голодных. Из отпущенных или беглых образовывались шайки разбойников. Главным очагом брожения и беспорядков стала западная окраина государства - Северская Украина, куда правительство ссылало из центра преступные или неблагонадежные элементы, которые были полны недовольства и озлобления и ждали только случая подняться против московского правительства. Волнения охватили всю страну. В 1603 году отряды восставших крестьян и холопов подступали к самой Москве. С большим трудом восставшие были отбиты.

Когда венчали на царство Бориса Годунова 1 сентября 1598г. избирательный Земский собор стал как бы рупором проявления божественного выбора. Естественно обосновывалось избрание Бориса предпочтением высших сил, а также его личными качествами правителя, результатами его деятельности по управлению страной, его родством ,через сестру, жену царя Федора с ушедшей династией Рюриковичей. Конечно, велика роль патриарха Иова и всего Освященного Собора в деятельности Земского собора 1598г. Годунов, понимая роль народа в его приходе к высшей власти, сказал при воцарении: «Бог свидетель сему, никто не будет в моем царстве нищ и беден». Потрясая воротником сорочки, он публично провозгласил: «И сию последнюю разделю со всеми».⁸ Но положение нового монарха было очень шатким. Многие знатные бояре были недовольны его избранием, считали себя обойденными. Помнили о его гонениях и опалах, ширились слухи о его участии в смерти царевича Дмитрия. Годунов пытался на первых порах обеспечить и как-то облегчить жизнь простого народа. Он снял недоимки по налогам, а прямые налоги стал заменять косвенными, объявил амнистию, разрешил частичный выход крестьян от одного владельца к другому, попытался упорядочить крестьянские повинности.

Но вскоре в России случились три подряд неурожайных года, когда с 1600г. весной и летом шли по стране проливные дожди, а ранней осенью их сменяли заморозки, хлеба не вызревали и погибали на корню. Так было три года подряд, и разразился на Руси страшный голод. Погибло огромное число людей. Везде бродили нищие, бродяги. Бояре и дворяне выгоняли со своих дворов холопов, чтобы не кормить их. Начались голодные бунты и восстания. А голод был страшен. От Пскова до Новгорода 12 недель подряд шли проливные дожди, а потом в июле ударил первый снег. Весь урожай погиб. В 1602г. теплая весна, поля дали хорошие всходы и снова неожиданно грянули морозы. Всходы погибли. Лето было очень сухое и жаркое, все засохло. Весна и лето 1603г. было довольно хорошим, но уже не было семян из-за неурожаев первых двух лет. Нечего было сеять. И начался страшный голод. Цены на хлеб сразу выросли в 25 раз, впервые в истории Руси люди стали есть людей. Все это и стало причиной движения времени самозванцев.

Говоря, о самозванчестве следует сказать, что только России и Англии принадлежит безусловный рекорд по числу самозванцев в истории. В других странах Европы их было мало, вернее почти не было. Из всех самозванцев, которых знала История Европы, единственным, кто не просто смог произвести возмущение в стране, но и сесть на престол и удержаться нам нем почти год был Лжедмитрий Первый.

2. Лжедмитрий Первый

2.1 Григорий Отрепьев

Человек, сыгравший столь неординарную роль в русской истории, родился в довольно обыкновенном провинциальном городке Галиче, в не менее обыкновенной и заурядной дворянской семье, где-то на рубеже 70—80-х гг. XVI в. Его нарекли именем Юрий. Вскоре он лишился отца, стрелецкого сотника Богдана Отрепьева, зарезанного в Москве, в Немецкой слободе, вероятно, в пьяной драке. Мать научила Юшку читать Библию и Псалтирь, затем он продолжил образование в Москве, где жили дед и дядя мальчика, а также свояк семьи дьяк Семейка Ефимьев. За непродолжительное время Юшка стал «зело грамоте горазд» ⁹ и овладел каллиграфическим почерком. Этого достоинства вполне хватило бы для продвижения небогатого дворянина на приказной службе. Но не таково оказалось самолюбие юноши, жаждавшего быстрой карьеры. Свободной службе в приказе или стрельцах он предпочел положение слуги двоюродного брата царя Федора — Михаила Никитича Романова. Царские наказы называют Отрепьева боярским холопом, и, возможно, он и вправду дал на себя кабальную запись: уложение о холопах 1597 г. требовало всем господам принудительно составить кабальные грамоты на своих добровольных слуг. Почему дворянин пошел в услужение, да еще в холопство, объясняется тем, что Романовы были реальными претендентами на престол. После ареста Романовых Годуновым Юшка, верно, сумевший встать достаточно близко к боярам, опасался за свою свободу и жизнь, а потому счел за благо в 20 лет покинуть свет и забыть свое мирское имя. Он стал чернецом Григорием. Поначалу новоявленный инок скрывался в провинции в суздальском Спасо-Евфимиевом и галичском Иоанно-Предтеченском монастырях, а когда буря улеглась, вернулся в столицу. Здесь он поступил в придворный Чудов монастырь по протекции протопопа кремлевского Успенского собора Евфимия, оказанной, очевидно, по просьбе деда Отрепьева Елизария Замятии. Келейником деда Григорий и жил первое время, пока его не забрал в свою келью архимандрит обители Пафнутий. Вскоре его рукоположили в дьяконы. Молодому иноку поручили сложить похвалу московским чудотворцам Петру, Алексию и Ионе. Видимо, он справился с поручением хорошо, так как сам патриарх Иов заметил юношу и взял на свой двор «для книжного письма» ¹⁰ Вместе с другими дьяконами и писцами патриарха Отрепьев сопровождал архипастыря в царскую Думу. Это давало возможность молодому честолюбцу соприкоснуться с придворной жизнью и возмечтать о большем, чем иноческая келья. Головокружительная карьера, которую он сделал всего за год, став из рядового чернеца патриаршим дьяконом, не устраивала Отрепьева. Он в мечтах примерял на себя шапку Мономаха.

Кто подсказал ему назваться царевичем Димитрием, неизвестно. С. Ф. Платонов считал самозванца орудием интриги бояр Романовых против ненавистного им Годунова. Р. Г. Скрынников полагает это маловероятным, поскольку Романовы сами претендовали на престол, а значит, вряд ли стали бы им рисковать. По мнению историка, самозванческая интрига родилась не на подворье Романовых, где служил Юшка, а в стенах Чудова монастыря. Возможным советчиком и вдохновителем самозванца он называет монаха Варлаама Яцкого, за которым, вероятно, действительно стояла какая-то боярская партия. Недаром опытный в политических делах Борис Годунов, узнав о появлении самозванца, упрекнул бояр, что это их рук дело.

В начале 1602 г. Отрепьев начал смертельно опасную игру, сделав в ней ставкой собственную голову. Вместе с двумя иноками Варлаамом и Мисаилом — он бежал в Литву и «открылся» игумену Киево-Печерской лавры, что он царский сын.

2.2 Гришка Отрепьев в Речи Посполитой

Объявился в школе городка Волынского, Гащи, учителем польской и латинской грамматики, ведь мнимому царевичу надобно было действовать не только оружием, но и словом. Из школы он перешел в службу к князю Адаму Вишневецкому, который жил в Брагине со всею пышностью богатого вельможи.

Тут Самозванец приступил к делу — и если искал надежного, лучшего пособника в предприятии равно дерзком и нелепом, то не обманулся в выборе: ибо Вишневецкий, сильный при дворе и в Государственной думе многочисленными друзьями и прислужниками, соединял в себе надменность с умом слабым и легковерием младенца. Новый слуга знаменитого пана вел себя скромно; убегал всяких низких забав, ревностно участвовал только в воинских, и с отменною ловкостью.

Имея невзрачную внешность, рост средний, грудь широкую, волосы рыжеватые, лицо круглое, белое, но совсем не привлекательное, глаза голубые без огня, взор тусклый, нос широкий, бородавку под правым глазом, также на лбу, и одну руку короче другой.¹¹ Отрепьев заменял эту невыгоду живостью и смелостью ума, красноречием, осанкою благородной. Заслужив внимание и доброе расположение господина, обманщик притворился больным, требовал духовника, и сказал ему тихо: «Умираю. Предай мое тело земле с честию, как хоронят детей царских. Не объявлю своей тайны до гроба; когда же закрою глаза навеки, ты найдешь у меня под ложем свиток и все узнаешь; но другим не сказывай. Бог судил мне умереть в злосчастии». Духовник поспешил известить князя Вишневецкого о сей тайне, а любопытный князь спешил узнать ее, обыскал постелю мнимоумирающего и нашел бумагу, заблаговременно изготовленную, и прочитал в ней, что слуга его есть царевич Димитрий, спасенный от смерти своим верным медиком, что злодеи, присланные в Углич, умертвили одного сына, вместо Димитрия, а его укрыли добрые вельможи и дьяки Щелкаловы, а после выпроводили в Литву, исполняя наказ Иоаннов, данный им на сей случай.

Вишневецкий изумился, еще хотел сомневаться, но уже не мог, когда хитрец, виня нескромность духовника, раскрыл свою грудь, показал золотой, драгоценными каменьями осыпанный крест, вероятно, где-нибудь украденный и с слезами объявил, что сия святыня дана ему крестным отцом, князем Иваном Мстиславским.

Брат князя Адама, Константин Вишневецкий, и тесть его, воевода сандомирский Юрий Мнишек, взяли особенное участие в судьбе столь знаменитого изгнанника, как они думали, веря свитку, золотому кресту обманщика. Вишневецкие донесли польскому королю Сигизмунду, что у них истинный наследник Федоров, а Сигизмунд ответил, что желает его видеть. В самом деле, что могло казаться счастливее для Литвы и Рима. Чего нельзя было им требовать от благодарности Лжедимитрия, содействуя ему в приобретении царства, которое всегда грозило Литве и всегда отвергало духовную власть Рима. В опасном сопернике Сигизмунд мог найти друга и союзника, а папа римский усердного сына в непреклонном ослушнике. Этим изъясняется легковерие короля и папского посла Рангони. Вскоре состоялась встреча и был заключен договор, по которому Лжедимитрий письменно обязался за себя и за Россию – перейти к католической церкви, а Рангони стал его ходатаем, не только в Польше и в Риме, но и во всей Европе, советовал ему спешить к королю и ручался за доброе следствие их свидания.

Как только самозванец стал известен и обосновался у Мнишков в их замке Самборе, около него явились францисканцы и овладели его умом, склонив его в латинство, иезуиты продолжали их дело, а ловкая панна Марина Мнишек завладела сердцем молодого царевича.

Будучи представлен к польскому двору и признан им в качестве царевича, самозванец получает поддержку, во-первых в Римской курии, в глазах которой он служил прекрасный предлогом к открытию католической пропаганды в Московской Руси, во-вторых, в польском правительстве, для которого самозванец казался очень удобным средством или приобрести влияние в Москве или произвести смуту и этим ослабить сильную соседку, в-третьих, в бродячем населении южных степей и в известной части польского общества деморализованной и склонной к авантюризму. При этом нужно однако, заметить, что взятое в целом польское общество сдержанно относилось к делу самозванца и не увлекалось его личностью и рассказами. О приключениях московского царевича канцлер и гетман Ян Замойский выражался с полным недоверием. He верили самозванцу лучшие части польского общества, не верил ему и польский сейм 1605 г., который запретил полякам поддерживать самозванца и решил их за это наказывать. Хотя король Сигизмунд III и не держался этих постановлений сейма, однако он и сам не решался открыто и официально поддерживать самозванца и ограничился тем, что давал ему денежную субсидию и позволял вербовать в свою дружину охочих людей. Яснее выражала свои симпатии к «несчастному царевичу» Римская курия.¹²

Король признал Григория Отрепьева истинным царевичем, но не захотел из-за него открыто вступать в войну с Борисом Годуновым. Он назначил Лжедмитрию ежегодное содержание в 5000 рублей и позволил набрать войско из праздной воинственной шляхты, чтобы отнять московский престол. Набор войска был поручен Мнишек и тот привез самозванца в Сандомир в свой замок. Здесь Отрепьев предложил руку и сердце дочери Юрия - Марине Мнишек. Она согласилась, но свадьбу решили отложить до утверждения жениха на московском престоле. Отцу невесты был обещан миллион польских злотых, а Марине - бриллианты из царской казны, Великий Новгород и Псков. Юрий Мнишек собрал в войско самозванца 1600 человек, к которым позже присоединились еще 2000 казаков.