Vadim_Panov_Zanimatelnaya_Mehanika (Стивен Кинг - Мобильник), страница 14

Он тоже решил, что мелкий мент заробел в присутствии богатых и знатных людей и не посмеет назвать вещи своими именами. Он тоже расслабился.

– Ну почему? – громко произнес Федор. – В казино с господином Гусейном был податливый мальчик, но это еще ни о чем не говорит. Среди активных гомосексуалистов попадаются весьма крутые парни, особенно те, кто прошел зону. Может, господин Гусейн попал к кому-нибудь из них на…

Лала всем своим видом дала понять, что вопрос ее не касается. Назим тоже сдержался, правда, ему потребовалось посмотреть на Розгина, который чуть качнул головой, и этот легкий жест заставил младшего Гусейна взять себя в руки.

– Не очень-то вежливый вопрос. – Назим потер подбородок.

– К сожалению, я был вынужден его задать, – честно ответил Очкарик.

– Я не очень хорошо осведомлен об этой стороне жизни брата, – протянул младший Гусейн. – Полагаю, Сардару известно гораздо больше.

– Я обязательно поговорю с ним на эту тему, – пообещал Федор. – Выясню, так сказать, подробности.

– Ублюдок, – буркнул Иса.

Негромко буркнул, под нос, и не было ничего странного в том, что тесть вступился за честь покойного зятя, но… Но ругательство стало для его дочери последней каплей. Лала сорвалась.

Она резко вскинула голову и пролаяла короткую фразу на азербайджанском. Волков не понял ни слова, но по тону уловил, что хрупкая заплаканная девочка довольно жестко отбрила папашу, возможно, порекомендовала ему заткнуться. Иса покраснел. Назим деликатно промолчал. Розгин улыбнулся и вернулся к изучению соседской крыши. Лала вновь уткнулась носом в платочек, так, словно ничего не произошло.

Волков не удивился.

Как и ожидал Федор, разговор с Розгиным оказался гораздо информативнее. Павел представлял людей, которые ОЧЕНЬ хотели выяснить, кто прикончил Арифа, которые прекрасно знали, кто такой Волков, а потому разрешили адвокату говорить достаточно откровенно.

– Разумеется, Федор, вы понимаете, что дальше определенных границ я не зайду.

– Конечно, – кивнул Очкарик.

– Но, поверьте, границы эти весьма и весьма широки.

В мире больших московских людей Павел Розгин считался умным, энергичным, а главное – надежным человеком. Ему доверяли и «авторитетные предприниматели», и законопослушные джентльмены, и «деловые» чиновники, преумножающие свои состояния на скромном поприще служения народу. Розгин специализировался на международном праве, помогал вливать заработанные в России миллионы в экономики других стран, знал всех представителей элиты как облупленных, но никогда не нарушал правил игры, что позволяло ему надеяться прожить долго и счастливо.

Для Волкова появление Павла было настоящей удачей: Очкарик знал, что адвокат, получив разрешение говорить «в определенных границах», будет честен, что его словам и его выводам можно доверять.

Гусейны покинули гостиную сразу после того, как Волков объявил, что с «формальностями» покончено. Иса увел дочь, держа ее под руку. Назим, немного помолчав, сухо бросил: «Полагаю, вам нужно кое-что обсудить» – и тоже исчез. Младшему Гусейну очень хотелось присутствовать при разговоре, однако Розгин получил полномочия от таких людей, оспаривать мнение которых вице-президент «НефК°» не мог.

Павел же, дождавшись, когда родственники покойного освободят гостиную, уселся по соседству с Очкариком и с улыбкой заметил:

– Не думал, что вы захотите вывести их из себя.

– Не люблю спектакли, – проворчал Федор.

– Я тоже почувствовал некоторую фальшь, – признался адвокат. – Полагаю, особая подготовка к встрече вызвана общей неуверенностью, которая овладела нашими друзьями после известных событий. Согласитесь, нелегко в одночасье потерять мужа и брата.

– Настоящая трагедия, – подтвердил Волков.

– Неожиданная. – Розгин прищурился. – И никому не нужная.

– Действительно никому? – уточнил Очкарик.

– Разве вам не сказали?

– Я бы хотел услышать это от вас.

– Приятно, что вы мне доверяете.

– В определенных границах, разумеется.

Мужчины негромко рассмеялись.

Прощупывание закончилось, теперь, собственно, начинался тот самый разговор, ради которого они встретились.

– Сообщество на самом деле озадачено случившимся, – серьезно произнес Розгин. – НИЧЕГО, абсолютно ничего не предвещало подобного развития событий. Люди понимают, что ваши коллеги не поверят нам на слово, займутся отработкой всех версий, а потому заинтересованы в том, чтобы вы как можно быстрее отыскали настоящего убийцу. Люди знают, какое положение вы занимаете в министерстве, Федор, и какими полномочиями обладаете. Но. Если в ходе расследования выяснится, что даже ваших полномочий по каким-либо причинам не хватает, вы можете всегда рассчитывать на поддержку. Людям нужна правда.

– Я все понял, – медленно ответил Волков.

– Вот и замечательно. – Адвокат свел перед собой пальцы рук. – Теперь я готов ответить на ваши вопросы. Если они у вас есть, разумеется.

– Разумеется, есть.

– Я и не сомневался.

– И, разумеется, в первую очередь меня интересует, кому достанется состояние Гусейна?

Теоретически, ответ на этот вопрос можно было найти в завещании или почитав соответствующие статьи действующего законодательства. Однако Федора интересовало подлинное положение вещей, которое иногда не совпадало ни с первым, ни со вторым.

– Кроме Лалы у Арифа не было близких родственников, – неспешно ответил Розгин. – Такое положение для кавказских семей нехарактерно, но так уж получилось. Родители давно умерли, а два брата погибли в одной нагорной республике… Двоюродных-троюродных, тетей-дядей, конечно, полно, Ариф о них не забывал, но никого, кроме Назима, не приблизил. Таким образом, по закону, все состояние должно отойти вдове.

– То есть Назим не получает ничего?

– Работая на дядю, он сколотил небольшое состояние. К тому же его место в «НефК°» не вызывает сомнений – парень хваткий.

– Понятно… – Волков помолчал. – Вы сказали: «по закону все состояние должно отойти Лале». А как будет на деле?

– На деле партнеры Арифа уже думают, как ее не обидеть.

– Как сильно ее не обидеть?

Адвокат улыбнулся, но оставил слова Очкарика без комментариев.

– На что может рассчитывать девушка?

– Миллионов на двадцать – двадцать пять.

– Сколько на самом деле стоил Ариф?

– Около трехсот.

– Это называется не обидеть?

– Ей могло вообще ничего не достаться, – пожал плечами Розгин. – В конце концов, будем справедливы: Лала милая девчушка, но к состоянию Арифа она не имеет никакого отношения. Кроме постельного.

– Кстати, о постели. – Волков потер подбородок. – В казино Ариф заявился с симпатичным мальчиком.

– Ничего удивительного, – криво улыбнулся Павел. – Как вы думаете, почему у него не было семьи?

– В таком случае, откуда взялась Лала?

– А-а… – Розгин неопределенно махнул рукой. – Стечение обстоятельств. Можно сказать: полезное с приятным. Но вы правы: в свое время свадьба Арифа стала для его знакомых такой же неожиданностью, как теперь – его смерть.

– Поговорим о ней поподробнее?

– Давайте, – согласился адвокат. – Надеюсь, вы согласитесь с тем, что мы живем в достаточно терпимом обществе?

– Я бы сказал: в относительно терпимом.

– Спорить не буду, тем более что положение Арифа позволяло ему не обращать внимания на злопыхателей. – Розгин помолчал. – До определенного момента не обращать.

– Гусейн стал слишком известен, – понял Очкарик.

– Совершенно верно, – подтвердил Павел. – У людей, которые ведут публичную жизнь, свои правила, они вынуждены заботиться об имидже, а склонность к мужеложству не красит респектабельного бизнесмена в глазах публики. Опять же не следует забывать об иностранных партнерах, которые весьма ценят семейные идеалы.

– То есть пока Ариф в поте лица зарабатывал первый миллион, он мог спать с кем угодно, но, попав в высшее общество, вынужден был играть по правилам.

– В высшем обществе полным-полно педиков, но у каждого есть красивая витрина.

– А задний двор только для своих, – хмыкнул Федор.

– Вот именно. – Розгин снова улыбнулся. – Одним словом, Арифу нужно было жениться. Будучи человеком деловым, он попытался решить проблему в привычном ключе: взвесил все плюсы и минусы, определил необходимые и желаемые цели, составил план и вышел с предложением к Леночке…

Адвокат назвал громкую фамилию, Волков кивнул: знаю. Дочь влиятельных родителей, светская львица, двадцать пять лет. Рассматривать ее в качестве любимой жены мог разве что неисправимый романтик, но главное достоинство гламурной прелестницы – папа и мама – могло перевесить любые минусы.

«Бизнес-проект?»

И следующая фраза Павла подтвердила мысль Очкарика:

– По условиям сделки, ее семья получала доступ к бизнесу Арифа, а он – необходимое прикрытие и их могучие связи. Но, увы, неожиданно возникло препятствие: Леночка наотрез отказалась рожать. – Розгин брезгливо поморщился: – Полагаю, ей материнский инстинкт отшибло кокаином.

С материнским, точнее – с отцовским инстинктом у самого адвоката все было в порядке: четверо детей, так что он имел право на презрение.

– А зачем рожать? – не понял Федор.

– Ариф решил, что свадьба – неплохой повод задуматься о наследнике.

– Проснулись чувства?

– С возрастом все становятся сентиментальными.

– И он отказался от этого плана?

– Так уж получилось, – пожал плечами Розгин. – Дальше проза жизни заканчивается и начинается сказка о Золушке. Ариф попытался дожать Леночку: делал дорогие подарки, обещал огромное содержание, капал на мозги маме и папе, намекая, что неплохо бы им увидеть внуков. Однако Леночка пошла в глухой отказ. План рушился на глазах, и тут на корпоративной вечеринке Ариф встречает Лалу.

– Так запросто?

– Иса работал в «НефК°» мелкой сошкой, старшая уже замужем, младшие еще соплячки, а Лалу надо было пристраивать. Полагаю, Иса надеялся познакомить девочку с каким-нибудь менеджером, а в итоге сорвал джекпот.

В общем-то, не в восточных обычаях выводить девочек в свет подобным образом, но Волков вспомнил тираду, которую Лала выдала отцу, и подумал, что путешествие на корпоративную вечеринку могло быть ее собственным решением.

– Сколько ей лет?

– Двадцать. – Павел задумчиво улыбнулся: – Знаете, Федор, я восточных женщин недолюбливаю, даже в самой симпатичной есть что-то грубое. А если нет, потом проявляется. Но когда увидел Лалу, честное слово – был восхищен. Красавица. Впрочем, вы ее видели.

Отвечать Волков не стал: девочка действительно удалась.

– Короче, Ариф влюбился, – продолжил Розгин. – А поскольку он мог почти все, то скоро стал женатым мужчиной.

– При чем здесь эта ремарка? – поинтересовался Очкарик.

– Какая?

– «Поскольку он мог почти все»?

– Лала была сосватана, – коротко пояснил адвокат. – Арифу пришлось договариваться с двумя семьями.

– Интересно, – обронил Волков, давая понять, что тему следует раскрыть полнее.

– Ерунда, – махнул рукой Розгин. – Ничего особенного та семья из себя не представляет, Ариф заплатил, и они радостно убрались с дороги.

– Родители убрались.

– Все.

– Пацан тоже был счастлив?

– Несостоявшийся жених?

– Да.

– Щенок. Неужели вы всерьез думаете, что двадцатилетний пацан способен пройти через охрану Арифа?

– Я не думаю, я веду следствие, – буркнул Федор. – Данные на пацана есть?

– Будут, – пообещал Павел.

– Спасибо.

Очкарик ничего не записывал – только запоминал, поэтому он помолчал, давая информации возможность отложиться в памяти, а затем сменил тему:

– А что вы скажете о Сардаре?

– Телохранителе Арифа? – показалось, что Розгин удивлен.

– Да.

– Почему он вас интересует?

– Именно Сардар проверял кабинку перед тем, как в нее вошел Ариф.

– Насколько я знаю, колышек был искусно замаскирован.

– Тем не менее в других кабинках отравленных палок не оказалось.

– Или их успели убрать.

– Или кто-то знал, что Ариф сядет именно на этот унитаз.

– Я понимаю ход ваших мыслей, – после некоторой паузы произнес адвокат. – Версия имеет право на существование.

– Она все объясняет.

– Но и она несовершенна.

– Я вас слушаю.

– Ариф не доверял никому, и то, что в последнее время покушений на него не планировали, ничего не меняло: он очень серьезно относился к вопросам личной безопасности. Сардар служил Арифу пятнадцать лет и за это время успел натворить таких дел, что только авторитет Гусейна защищал его от расплаты. Грубо говоря, Федор, наш друг Сардар жив только до тех пор, пока с Арифом все было в порядке.

– А если его обещали пощадить? И на это купили?

– Есть вещи, которые не прощают даже в наши прагматичные дни, – развел руками адвокат. – Сардар об этом прекрасно знает и не мог продаться. Не мог. И уж тем более он бы не согласился на план, который выводит его в число главных подозреваемых. – Розгин пожал плечами: – Возможно, мои слова покажутся вам чересчур пафосными, но я, несмотря на то что видел многое, не верю в виновность Сардара.

* * *

С самого раннего детства Беспалый не любил запах горящих свечей. Не то чтобы совсем не выносил, но по возможности старался избегать и ни разу в жизни не купил ни одной свечи. Ни разу. Подобная странность была весьма необычной для человека, проводящего большую часть времени вдали от цивилизации, но таким уж Григорий уродился. Его путь освещали лучины и факелы, костры и керосиновые лампы – даже вонь горящей нефти казалась Беспалому более приятным ароматом, нежели запах плавящейся свечки.

Гнетущий. Всепроникающий.

Оказавшись в большом городе, Григорий решил, что уж здесь-то ему не доведется почувствовать ненавистный дух – какие могут быть свечи в мире электричества?

Решил и ошибся.