Shoping_V_Vozdushnom_Zamke (Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке), страница 34
Описание файла
Файл "Shoping_V_Vozdushnom_Zamke" внутри архива находится в папке "Shoping_V_Vozdushnom_Zamke". Документ из архива "Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "литература" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "остальное", в предмете "литература" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "Shoping_V_Vozdushnom_Zamke"
Текст 34 страницы из документа "Shoping_V_Vozdushnom_Zamke"
– Кто? Дети из его класса по заграницам не катались, слушали новичка, разинув рот. Паше понравилось, и он еще больше врать начал. Как же, впервые оказался не последним у батареи!
– Все равно какая‑то странная выдумка про родовое проклятие.
Рита протянула руку к бутылке с минералкой.
– Один раз их класс потащили в Останкино. В школьную программу входит посещение одного музея в год, вот ребят и повезли в Шереметьевский дворец. Экскурсовод попалась знающая, всякие истории рассказывала и, в частности, подчеркнула, что в каждой дворянской семье существовала некая легенда. Правда она или нет, неизвестно, но все члены фамилии верили в нее. Допустим, у Мордюковых было поверье, что все девушки должны идти под венец в зеленом, иначе счастья не будет. А вот у современных москвичей, заметила экскурсовод, с семейной историей плохо, и спросила, кто из ребят может рассказать о своих предках.
– Хороший вопрос, если учесть, что у подавляющего числа школьников не было отцов, – скривилась я.
Фомина кивнула.
– Баба совершила бестактность. Дети молчали, вот тут Паша и выступил. Слушайте, говорит, нашу легенду...
Селезнев был так поражен рассказом одноклассника, что всю дорогу до дома в себя прийти не мог, повторял:
– Вот какая у тебя, Паша, семья! А мне похвастаться нечем.
Брыкин приехал в Гоптево и сказал Рите:
– Представляешь, понесло меня, словно ветром подхватило! Говорю как написанное читаю. И откуда только фантазия взялась? Имена напридумывал – Филимон, Даша, Петр и прочие.
– Может, тебе книги писать надо? – предположила Рита.
– Таланта нет, – хмыкнул Павел, – одноразовый припадок случился. Сплошное удивление! Ну да ладно, скоро все мою байку забудут.
Помнили ли одноклассники байку Брыкина, осталось неизвестным, Паша ни с кем из них после выпускного вечера не встречался. В друзьях у него остался только Селезнев. Павел многократно пытался избавиться от Григория, порой откровенно хамил ему, но Селезнев не замечал этого и без конца твердил:
– Пашка, ты великий человек!
И именно Селезнев после кончины Алены сказал другу:
– Проклятие работает, Павел, не женись больше...
Я вздрогнула.
– Постойте, Рита, ведь получается, что Брыкин напророчил тогда смерть своих будущих жен!
– Вроде так, – кивнула Фомина. – С Пашкой случилась странная вещь – придумал ложь и сам же в нее поверил. Знаете, после похорон Ксюши он мне сказал: «Если еще раз соберусь в загс – пристрели меня!» Я, помнится, посмеялась, мол, не боюсь примет, а Паша испуганно возразил: «Похоже, в нашей семье и впрямь есть проклятие. Не зря меня тогда в музее прорвало, память предков спонтанно вылезла».
Я с удивлением посмотрела на Риту. Вроде умная женщина, а поверила Брыкину. Ясно же, что Павел решил прикрыться выдуманной историей о проклятии, чтобы не вступать с ней в брак. Далеко отпускать от себя Фомину бизнесмен не хотел, любовница слишком много о нем знала, вот и разыгрывал спектакль.
– Мы были счастливы, – монотонно говорила Рита. – Паша взял меня в «Орсен», способствовал карьерному росту.
– Он открыто с вами встречался?
– Нет, – после легкого колебания ответила Фомина.
– Почему?
– На фирмах не приветствуются интимные отношения с начальником. Это общая практика: если ты завела роман с боссом, готовься к увольнению. В фирме у меня хорошая перспектива, безупречная репутация и достойный оклад. Если вскроется правда о близости к Брыкину, придется перебираться в другое место, там мне не создадут эксклюзивных условий, поэтому в офисе мы с Павлом держим дистанцию, вежливо говорим при встрече: «Доброе утро, Павел Николаевич!» – «Рад вас видеть, Маргарита Андреевна, зайдите с отчетом» и т. д. На корпоративных вечеринках он меня даже на танец не приглашал, хотя со всей бухгалтерией отплясывал. Наши иногда говорили: «Ритка, шеф тебя недолюбливает, как бы не выпер вон!» А я отвечала: «Пусть попробует. Не один год работаю, слишком много секретов знаю, только дурак замглавбуха выгоняет». Паша купил мне эту квартиру, машину, постоянно твердит: «Как только Исидор скончается, мы обнародуем наши отношения».
– Почему Брыкин не хотел на вас жениться?
– Боялся проклятия, – заявила собеседница, – он в него верит.
Последняя фраза окончательно обозлила меня.
– Рита! Прекратите молоть чушь! Наверное, вам неприятно это слышать, но, полагаю, Павел не собирался давать вам свою фамилию! – заорала я. – В его планах был брак с Верой Путинковой, молодой, красивой, невинной девушкой.
Рита вздрогнула, но ничего не ответила.
– Вы понимаете, что Павел убийца? – насела я на собеседницу.
– Нет‑нет, – принялась слабо возражать она. – Это невозможно!
– Вы верите в аллергию?
– Конечно.
– Три раза снаряд попал в одну воронку?
– Ну... да...
– Самой не смешно?
Рита подняла голову.
– Нам сказали, что Веру задушили.
– Верно.
– Значит, ее смерть не вписывается в общую картину.
– Да, – пришлось признать мне.
– Алена, Жанна и Ксюша погибли от аллергии?
– Да, убийца отлично разыграл спектакль.
– Но почему он не поступил так же с Путинковой? – с плохо скрытым торжеством поинтересовалась Рита. – Очень глупо было хвататься за веревку.
– За проволоку, – автоматически поправила я ее и притихла.
– Ну? – вскочила Фомина. – Ясно?
– Наверное, негодяй решил, что четыре аллергических шока – это уже слишком, – без особой уверенности в голосе предположила я. – Три раза Павлу Брыкину преступление сошло с рук, а сейчас требовалось сменить почерк.
– Он мог оформить смерть как несчастный случай, – не приняла мой аргумент Рита, – подстроить сердечный приступ.
– У молодой, никогда не болевшей женщины?
Фомина забегала по комнате.
– Автокатастрофа, ограбление, попытка изнасилования... Господи, это же так просто! У каждой станции метро бомжи толкутся, они за деньги на все способны, родную мать на тот свет отправят. Какой смысл душить невесту в собственной квартире? Ну, подумайте сами!
Я молча налила себе воды из бутылки.
– Я отлично знаю цену Пашке! – продолжала Рита. – Да, я имела определенные надежды, рассчитывала, что рано или поздно он на мне женится, теперь, узнав о его планах пойти в загс с Верой, потеряла иллюзии. Речь о другом: Брыкин не способен на убийство. Дурить мне голову, врать, обещать жениться и крутить динамо – это сколько угодно, но лишать жизни женщин... Совершенное не в его стиле. Пашка трус! Вот, смотрите: квартиру мне купил, машину подарил, три раза в неделю в койку укладывает. А зачем? Чтобы я верила – он меня любит, и не болтала лишнего?
– Ну да, – согласилась я.
– Здорово! – потерла руки Фомина. – Трех баб пришил, а меня не тронул? Легче было меня на тот свет отправить, и больше никаких трат, моральных и материальных. Если Пашка, на ваш взгляд, убийца, с какой радости я жива? И Путинкова умерла не так, как все!
Я растерянно смотрела на Фомину. В ее словах была определенная логика. Сотрудники МВД успешно ловят маньяков и серийных убийц, потому что у каждого преступника свой «почерк». Если он один раз задушил жертву при помощи красного полотенца, то будьте уверены, у следующего трупа на шее окажется оно же. Отчего маньяки предпочитают действовать опробованным образом? Боятся, что не смогут применить другой метод, верят в приметы, считают следователей и оперативников идиотами, поэтому бросают им вызов, хотят славы. Последнее заявление кажется вам глупым? Вовсе нет.
Пару лет назад Володя Костин занимался поисками одного маньяка, тот убивал людей в лифте отверткой. Никакой связи между жертвами не нашли, ни малейшей общей нити, кроме одной – они были заколоты точным ударом в сердце. Вовка понял, что имеет дело с серийным убийцей, но вычислить его никак не мог, преступник не ограничивался одним районом, колесил по всей Москве, трупы находили в Медведкове, в Красногорске, Теплом Стане, Кузьминках. В каждом подъезде у лифта охранника не поставишь! И тогда майор, посоветовавшись с психологами, применил оригинальный метод.
Газета «Желтуха», согласившаяся помочь милиции, дала материал с броским заголовком «Киллер‑отвертка взят с поличным. Самый кровавый маньяк века рассказывает о себе». Статья изобиловала эпитетами в превосходной форме – «наистрашнейший», «невероятно жестокий», «убийца‑легенда», «король серийных преступлений». Не успела «Желтуха» попасть на лотки, как в кабинете у Вовки затрезвонил телефон.
– Неправда! – закричал из трубки возмущенный мужской голос. – Милиция ошиблась!
– Кто вы? – спокойно спросил Костин, давая знак техникам, отслеживавшим вызов.
– Я тот самый кровавый убийца, – заявил человек, – вы взяли самозванца!
Костин притворился непонимающим, и преступник начал решительно отстаивать свои права. В конце концов, в самый разгар беседы, он был схвачен оперативниками непосредственно у телефона‑автомата.
Казалось бы, в интересах маньяка, который прочитал «Желтуху», было залечь на дно, обрадоваться тому, что по ошибке арестовали невинного, но серийный убийца жаждал славы, которая досталась постороннему, и это желание заставило его вопреки инстинкту самосохранения звонить Костину.
– Так почему я жива? – в запале повторила Рита.
У меня не нашлось ответа на ее вопрос.
– Вот что! – рубанула воздух рукой Фомина. – Я очень устала и хочу спать. Если остались еще вопросы, выясни их завтра.
Я пошла к двери, потом обернулась.
– Рита!
– Что еще? – еле слышно отозвалась Фомина.
– Не звоните, пожалуйста, Брыкину.
– И не собиралась, – сдавленным голосом прохрипела Рита. – Мне интересно, как он себя теперь поведет. Я наконец стала первой в цепи невест. Или есть еще какой‑то вариант?
– Не ходите завтра на работу.
– У нас аудиторская проверка.
– Заболейте.
– Невозможно.
– А если у вас случится инфаркт, – начала я злиться, – вы приползете на службу с капельницей?
– Ну... наверное, нет, – неожиданно повеселела Маргарита.
– Вот и сидите дома.
– Мне некого бояться!
– Береженого бог бережет.
– О наших отношениях никому не известно, – упиралась бухгалтерша, – даже Грише Селезневу. Он все мне говорил: «Давай моя любимая Клара найдет тебе жениха? Клара может, она уже многих одиноких людей соединила, не одну семью создала».
– И все же я убедительно прошу вас не выходить на улицу, не общаться с Брыкиным и не открывать дверь посторонним, даже если они будут вопить: «Откройте, мы ваши соседи снизу, у нас с потолка кипяток хлещет».
– Ладно, ладно, – явно, чтобы я отвязалась, пообещала Рита. – Не волнуйтесь, ничего со мной не случится. Кстати, у меня есть еще одно соображение.
– Слушаю.
– Предположим на секунду, что вы правы!
Я кивнула.
– Только на секунду! – повторила Фомина. – Допустим, Брыкин избавлялся от жен, как только они выполняли свою роль: устраивали его в институт, обеспечивали деньгами и поддержкой в бизнесе. Так?
– Верно.
– С какого бока тут Путинкова? Она ему что дала? Судя по вашему рассказу, Пашка с ней даже переспать не успел. Ни денег, ни связей – ничего у Верки не было.
– Может, она узнала правду о его прошлом и пыталась шантажировать Павла? – предположила я.
– Он бы платил, – уверенно ответила Рита. – Сестре ведь отсыпает.
– Сестре? – поразилась я. – Кате?
– Нет, Лене. Она нашла брата и стала из него деньги качать. Паша мне рассказал. Уже много лет доит его, сучка! – зло заявила Фомина. – А избавиться от оброка нельзя – какие‑то документы к ней в лапы попали. Правда, она их не показывает, только говорит о бумагах.
– Может, блефует?
– Скорее всего. Пашка все равно струсил и дает ей отступные. Понимаете?
Я вспомнила женский голос, который требовал от Брыкина крупные суммы, в том числе на оплату пребывания Пелагеи Андреевны в клинике, и горько пожалела о том, что не разглядела лица нахалки.
– Брыкин растоптал мою любовь к нему, – вдруг пафосно заговорила Фомина, – вырвал с корнем иллюзии, сбросил с глаз розовые очки, наплевал в душу, и я не смогу теперь, узнав правду о его планах, продолжать общаться с ним как раньше. Я стану жестокой, неприступной, никогда не пущу его в свою постель, не буду надеяться на чудо и ожидать предложения руки и сердца, стану просто сотрудницей фирмы, выкину из памяти наши прежние отношения. Но я абсолютно уверена: Брыкин не убийца. Он обычный трус!
Глава 31
Когда я вернулась к своей машине, на Москву опустился вечер. Открыв «букашку», села в салон и около часа разговаривала по телефону – сначала с Вовкой, потом с Ниной Косарь, затем с Кирюшкой, который весело сообщил:
– Плюшка подружилась с мопсами и Рамиком.
– А Рейчел как восприняла двортерьера?
– Пофигистски, – засмеялся мальчик. – Посмотрела в сторону Плюши, зевнула и спать легла. Похоже, она ее за собаку не посчитала, размер не тот, небось за кошку приняла, а с котами Рейчуха не связывается, не царское это дело, понимаешь ли!
– Вот и замечательно, – откликнулась я, чувствуя, как виски сжимает обручем головная боль.
– Чао! – попрощался Кирик и отсоединился.
Я завела мотор и медленно поехала вперед, надеясь, что скоро на пути попадется аптека.
Искать вывеску с зеленым крестом пришлось недолго, и, что особо порадовало, прямо напротив входа было свободное парковочное место. Я втиснула туда малолитражку, подошла к стеклянной двери и увидела объявление: «Вход кошкам на роликах запрещен». В первую секунду я растерялась, потом изумилась. Это шутка? Провизоры таким образом хотят поднять настроение больным людям? Или сюда действительно приезжают на колесах Мурки и Барсики?
В недоумении я заняла очередь за полным мужчиной лет пятидесяти, который, судя по горе упаковок на прилавке, уже давно терзал фармацевта.
– Еще «Бонкор», – требовал посетитель.
– Он бывает разной дозировки, – предупредила девушка в белом халате.
– Без разницы, дайте любую.
– «Бонкор» – это не таблетки глюкозы, дозировка очень важна, – не согласилась провизор.
– Несите самую большую.
Аптекарша укоризненно цокнула языком и отвернулась к стенке со множеством ящичков.