Shoping_V_Vozdushnom_Zamke (Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке), страница 14

Я вошла в свою комнату, положила Плюшку на кровать и позвонила Кирюше.

– Лампа! – обрадовался он. – Как дела?

– Пока не очень, но скоро наладятся. Ты можешь завтра приехать в Москву?

– Да. А зачем?

Я рассказала Кирюшке о несчастной Плюшке, не забыв уточнить, что нахожусь в доме под видом домработницы и никто не разрешит мне оставить здесь животное.

– Можешь не продолжать, – закричал Кирюша. – Бедная Плюшка! Ровно в десять утра я прикачу.

– Стой во дворе, не звони в квартиру.

– Принимаешь меня за дурака? – полез в бутылку мальчик.

– Нет, просто предупреждаю, – ответила я.

Исидора в кабинете не было, а на кухне сидела одна Вера, которая язвительно протянула:

– Ты понравилась старику.

– Это случайно, – улыбнулась я.

– Будешь у него секретарем?

– Исидор скоро меня выгонит. Я ничего не понимаю в математике!

Вера подошла ко мне вплотную.

– Павел не хочет наводнять дом прислугой.

– Понятно.

– Его раздражают посторонние.

– Ясно.

– Здесь раньше распоряжалась одна Олимпиада.

– Похоже, она не очень хорошо справлялась с обязанностями, – отметила я.

– Не очень хорошо? Отвратительно! Посмотри вокруг – грязь от пола до потолка, и кошками воняет.

– Может, поменять лоток? – предложила я.

– Какой? – заморгала Вера.

– Кискин туалет, – пояснила я.

– В доме нет животных.

– Но я видела кошку!

– Тебе показалось.

Пальцы моих ног невольно дернулись. Ладно, можно отнести серую тень, шмыгнувшую мимо, к обману зрения, но как квалифицировать лужу на полу?

– Был кот! – воскликнула я.

– Никогда! – отрезала Вера. – Вонь осталась после Лидии. Жена Матвея обожала свою сиамку Лидку и вечно приводила ее к Исидору. Я, естественно, даму никогда не видела, но Паша рассказывал. Сейчас тут котов нет. А у Моти их семь штук, он ими обзавелся, когда его дочь Галя в Америку уехала.

– Ясно, – я решила не спорить.

– А пыльные журналы, книги... – не успокаивалась Вера. – Они везде! Падают на голову даже в туалете. Исидор за всю свою жизнь ничего не выбросил, а то, с чем он решал расстаться, прибирала Олимпиада. Не удивлюсь, если где‑нибудь лежат в коробочке молочные зубы академика и хранится его первая пеленка. Нет, скоро здесь все будет по‑моему.

– Как? – не утерпела я.

Вера уперла руки в бока.

– Сначала найму бригаду, которая рассортирует книги. Ненужные снесут на помойку. Потом туда же отправятся статуэтки, салатнички, ракушки и салфетки. Затем – ремонт. Смена всего! Куплю мебель...

– Навряд ли Исидор согласится, – покачала я головой, – он не захочет перемен.

– И спрашивать его не стану! – фыркнула Вера. – Только распишемся, и я возьмусь за дело.

– Вы не боитесь проклятия? – спросила я.

Путинкова осеклась, потом неуверенно сказала:

– Нет. Павел рассказал мне о прежних женах, но они умерли случайно. И это было давно.

– У вас есть враги?

– У меня? Шутишь! Откуда?

Я пожала плечами.

– Даже у ангела найдутся завистники. Может, кто‑то не хочет, чтобы свадьба Брыкина состоялась.

– Глупости.

– Но Клара умерла, надев ваш палантин!

Вера нахмурилась.

– Лучше поставь чайник. И выстирай рубашку Павла.

Я молча выполнила первую часть приказа. Потом шагнула в коридор и не удержалась:

– Вера, будьте осторожны. Заприте черный ход!

– Ладно, – сказала она, – сходи и задвинь щеколду.

Я сгоняла к запасной лестнице и с большим трудом сумела засунуть в пазы огромный железный прут, служащий шпингалетом. Затем, слегка успокоившись, тщательно заперла парадную дверь, проверила, закрыты ли окна – первый этаж все‑таки! – и с чувством выполненного долга отправилась стирать рубашку.

Автоматической «прачки» в необъятной ванной комнате не нашлось, зато в углу стояло громоздкое сооружение со шлангами. Больше всего оно напоминало гигантскую кастрюлю на колесах. Я почесала в затылке и сообразила: при помощи одной резиновой трубки в чрево бабушки современных стиральных машин наливается вода, на дне расположен винт, вон та зеленая кнопка, вероятно, включает систему, а красная останавливает. За дело, Лампа!

Я натянула конец шланга на носик крана и открыла воду. Потом я открыла плетеную корзину, нашла там один халат, несколько полотенец, рубашку и запихнула все это в «прачку». Теперь мне понадобился стиральный порошок. Никаких коробок или бутылок с гелем на виду не было. Я пошарила в шкафчике под раковиной и обнаружила там около ста штук черного, отвратительно пахнущего хозяйственного мыла с выдавленной на каждом бруске таинственной цифрой: «72>– вот Зина, наша домработница, плюхает такой „кирпич“ в воду и протяжно говорит:

«Поганое корыто никогда не бывает сыто»...

Двумя пальцами я уцепила кусок и швырнула его в агрегат. Ну ладно, начнем. Палец нажал зеленую кнопку, на всякий случай я втянула голову в плечи. Но ничего не произошла, похоже, «прачка»‑прабабушка сломана. Я подошла к баку и в ту же секунду сообразила: машина не включена в электрическую сеть.

Меня охватило уныние. И зачем я налила воды, да еще засунула в мертвого монстра кучу белья? Теперь придется вычерпывать воду ковшом и стирать халат, полотенца и сорочку вручную. Будь я поумней, дело ограничилось бы одной рубашкой Павла.

Тяжело вздыхая, я наклонилась над «прачкой», и тут послышалось мерное гудение, в глубине бака началось шевеление, фонтан брызг взлетел вверх, мыльная вода попала мне в лицо, глаза нещадно защипало. Я зажмурилась и кинулась к раковине. Пока отворачивала кран и пыталась промыть глаза, услышала какие‑то невероятные звуки: чавканье, писк, треск, шорох, скрип.

Окружающий мир я увидела не сразу, а когда наконец обернулась, оцепенела в изумлении: стиральная машина исчезла. Пару секунд я стояла, пытаясь понять, что происходит, но тут из коридора донеслось отчаянное собачье тявканье, и я выбежала вон из ванной.

Зрелище, развернувшееся передо мной, было достойно режиссера Лукаса, снявшего бессмертный хит «Звездные войны». По длинному узкому коридору, обрамленному со всех сторон бесконечными полками с пыльными томами, резво катилась стиральная машина, из нее периодически выплескивался фонтан воды и растекался лужей на почерневшем от времени и грязи паркете, за ретивым агрегатом со звонким лаем неслась Плюшка, которая явно пыталась прогнать самоходное устройство.

Я приросла ногами к полу, озадаченно наблюдая за происходящим. Каким образом стиральная машина работает? Она же не подключена к источнику питания! Неужели она на батарейках? Надо немедленно поймать обезумевший механизм! Кстати, куда он спешит? Хочет убежать из дома?

– Стоять! – завопила я, кидаясь за бачком‑самоходкой.

В середине коридора материализовалась Вера.

– Что это? – завизжала она, тыча пальцем в проезжающую мимо машинку.

– Лови ее! – заорала я, забыв о воспитании и почтении к будущей жене хозяина. – Хватай!

Но от Путинковой было мало проку – она не сделала ни малейшей попытки остановить «самоходку». Вместо этого Вера завизжала во весь голос:

– Крыса! Крыса! Крыса!

Плюшка замерла. Собачка поняла, что крик Веры адресован ей. Вера затопала ногами, но в ту же секунду очередной фонтан мыльной воды обдал Путинкову с головы до ног, и противная девица закашлялась. Я почувствовала к стиральной машине почти что симпатию. Тут «кастрюля» завернула за угол, и до меня долетел возмущенный голос Павла:

– Сидя, какого черта вы с Мотей ночью эксперименты затеяли?

– Какие? – спросил Исидор, выходя из библиотеки.

Математик, как всегда, не захлопнул за собой дверь, и я заметила, что Плюшка, отряхиваясь на ходу, шмыгнула в книгохранилище. Мигом оценив удачу, я закрыла дверь – теперь псинка не выберется наружу.

– Крыса! – опять завизжала Вера и стала тыкать в меня пальцем. – Крыса!

– Ее зовут Лика, – напомнил Сидя. – Что случилось?

– Черт! – закричал из прихожей Павел. – Вот дрянь!

Послышались грохот, треск, вой.

Исидор поторопился в холл, Вера продолжала орать, я понеслась за математиком.

Прихожая, тускло освещенная слабосильными лампочками, напоминала пещеру злого колдуна, не хватало лишь свисающих с потолка летучих мышей. Зато посреди прихожей бесчинствовала машина, над которой вздымались струи фонтана. Около содрогающегося агрегата метался Павел.

– Сидя, – потребовал он при виде ученого, – прекрати это безобразие сейчас же!

– Но я ничего не делаю, – резонно ответил математик.

– Выключи эту штуку! – приказал Брыкин.

– Айн момент... – пообещал Сидя, нагнулся – и замер.

– Ну, – нервно торопил его Павел, – в чем дело?

– Спина... – простонал Исидор.

Я подскочила к математику.

– Что случилось?

– Радикулит, – сквозь зубы пробормотал Сидя. – Как всегда, в самый неподходящий момент вступило. Деточка, ты можешь выключить АТМУ?

– Кого? – спросила я.

– АТМУ, – повторил, морщась от боли, Сидя. – Вон там, в самом низу, есть большая красная кнопка. Подползи к заразе и ткни в нее. Не машина, а стерва! Сколько она у меня крови выпила, бешеная селедка!

– Селедка? – поразилась я. – При чем тут рыба?

– Сколько можно ждать? – заголосил Павел.

– Деточка, потом обговорим детали, – произнес никогда не забывающий о вежливости Сидя, – а сейчас попробуй добраться до кнопки, иначе Павел сойдет с ума.

Глава 12

Я присела на корточки и стала приближаться к стиралке. С первой же попытки мне удалось ткнуть пальцем в красную пупочку, но бачок не отреагировал нужным образом, более того, он взвыл еще сильнее, и из него послышалось оглушительное чавканье.

– Жесть! – заорал Павел.

– Там крыса! – вела свою партию Вера, успевшая дойти до прихожей. – Крыса! Крыса!

– Остановите эту дрянь! – взвизгнул Брыкин и закашлялся. Очевидно, мыльная вода попала ему в рот.

Я изо всех сил жала на красную кнопку.

– Ну как, деточка? – подал голос Сидя. – Получается?

– Ни черта, – пропыхтела я, – только сильнее трясется.

– Крыса! Крыса! – вопила Вера.

– Остановите дрянь! – вклинился Павел.

Я хихикнула. Ситуация очень напоминала оперный спектакль – у каждого была своя партия, исполнители вели их, не обращая внимания друг на друга.

– Крыса! Крыса!

Ко мне слова хозяйской невесты, конечно же, не относились, Вера отчаянно испугалась мокрой Плюшки.

– Чертова дрянь! Вырубите ее!

А это Павел. Он привык раздавать приказы на своей фирме. На это тоже можно не обращать внимания.

– Деточка, ты уверена, что используешь красный выключатель?

Вот Исидору нужно ответить.

– Конечно, Сидя! Я абсолютно не разбираюсь в математике, но никогда не путаю цвета на светофоре.

– Мы сейчас не на дороге, – прохрипел согнутый в три погибели математик.

– Крыса! Крыса!

– Остановите дрянь!

– Там еще есть кнопка оранжевого цвета, – добавил Сидя, – вот ее трогать не следует.

– Крыса! Крыса!

– Остановите дрянь!

– И где она? – испугалась я.

– Рядом с красной, – так же не обращая внимания на Павла с Верой, сообщил Исидор.

Игнорируя арии нервной парочки, я, встав на четвереньки, внимательно изучила бачок и заметила:

– Около зеленой только красная кнопка.

– Нет, деточка, – возразил Сидя, – она цвета апельсина, а та, что колера пожара, с обратной стороны агрегата.

Я совершила обзорную экскурсию вокруг «кастрюли» и крикнула.

– Нашла! Она точно там, где вы сказали.

– Я знаю, потому что сам конструировал АТМУ, – похвастался Сидя. – Действуй, деточка.

Мой палец утопил кнопку.

– Крыса! Крыса!

– Остановите дрянь!

«Хор» упорно вел свои партии, но солистами явно были я и Сидя.

– И как, деточка? – поинтересовался профессор, пытаясь рукой потереть поясницу.

– Ни фига не выходит! – констатировала я.

– Реле замкнуло, – выдавил из себя Сидя.

– Остановите дрянь!

– Крыса! Крыса!

Первый и второй голос поменялись местами, что внесло некое оживление в «оперу», но никак не повлияло на ход действия в целом.

– Реле еще в тысяча девятьсот шестьдесят первом сломалось, – Сидя не к месту пустился в воспоминания, – прямо в демонстрационном зале вырубилось. Мне выговор объявили, а Мотю лишили премии. Деточка, постой, ты случайно не нажимала хоть раз ту кнопку, что около красной?

– Вы же просили надавить на самую яркую! – напомнила я.

– Но не на оранжевую!

Я вновь поползла на коленках вокруг «кастрюли» и, отплевываясь от воды, заявила:

– Они обе красные. Одна возле зеленой, другая с обратной стороны.

– Нет, – заспорил Сидя. – Кто АТМУ делал? Я или ты?

– Вы, – согласилась я.