32624 (Принципы права (вопросы теории и методологии)), страница 15

В наиболее обобщенном виде свобода выражения мнения и свобода информации закреплены в статье 29 Конституции Российской Федерации, которая гласит: «1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова. 2. Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. 3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. 4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. 5. Гарантируется свобода массовой информации, цензура запрещается».

По нашему мнению, статья 29 Конституции Российской Федерации по сравнению со статьей 10 Конвенции более широко трактует свободу выражения мнений и свободу информации. В ней фактически речь идет о нескольких взаимосвязанных свободах, Это свобода выражения своего мнения, мыслей, идей, убеждений, свобода слова, свобода информации. Здесь свобода слова выступает как одна из форм выражения свободы мысли, мнений, идей, убеждений. Таким образом, статья 29 Конституции РФ в определенной степени расширяет и раскрывает объем содержания свободы выражения мнений, свободы информации. Обратим также внимание на важнейшее положение Основного закона о запрете цензуры. Оно имеет особое значение для современной российской действительности. Это связано с тем, что в прошлые времена цензура была одним из основных средств по давления свободы выражения мнений, свободы информации.

Положения, закрепленные в статье 29 Конституции, нашли свое дальнейшее развитие, детализацию в целом ряде нормативных актов. Особо отметим специальные законы, напрямую относящиеся к рассматриваемой сфере. Это Закон «О средствах массовой информации» 1991 года, Федеральный закон «Об информации, информатизации и защите информации» 1995 года, Федеральный закон «Об участии в международном информационном обмене» 1996 года. Обеспечению свободы выражения мнения, свободы информации служат и иные правовые акты различного рода государственных органов. Например, Закон РСФСР «О языках народов РСФСР» 1991 года, Указы Президента «О совершенствовании телерадиовещания в Российской Федерации» от 6 октября 1995 г., «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации» от 23 марта 1995 г., Постановление Государственной думы «О выполнении в Российской Федерации статьи 29 Конституции Российской Федерации» от 10 февраля 1995 г., Постановление Конституционного суда о газете «Известия» от 19 мая 1993 г.

Анализ указанных правовых актов свидетельствует о том, что ныне действующее российское законодательство о свободе выражения мнения, о свободе информации в основном соответствует положениям статьи 10 Конвенции: иметь каждому право на свободу выражения своего мнения, распространять информацию, идеи; невмешательство государственных органов в этот процесс в независимости от государственных границ; возможность введения со стороны государства лицензирования радиовещательных, телевизионных, кинематографических предприятий; признание того факта, что свобода выражения мнения, свобода информации в обществе не могут быть абсолютными и связаны с определенными обязанностями, ответственностью, в связи с чем сопряжены с формальностями, условиями, ограничениями, штрафными санкциями, устанавливаемыми государством, необходимыми в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности, общественного спокойствия, предотвращения беспорядков, преступлений, защиты здоровья, нравственности, репутации, прав других лиц, разглашение информации, полученной конфиденциально, обеспечения авторитета, беспристрастности правосудия; определение всех возможных ограничений законом.

Следует отметить, что для приведения российского законодательства и практики его правоприменения, связанные со свободой выражения мнения и свободой информации, в соответствие со стандартами Совета Европы и прежде всего со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, необходимо принять ряд законодательных и практических мер. Представляется, что трансформация во внутреннее право различного рода предписаний Совета Европы в данной сфере будет проводиться, прежде всего, путем их прямого воспроизводства в текущем российском законодательстве. Многие проблемы можно было бы решить путем принятия двух новых узловых комплексных законов — «О праве на свободу выражения мнений в Российской Федерации» и «О праве на информацию в Российской Федерации».

Принцип гласности лежит, как правило, в основе правоприменения (например, ст. 9 ГПК РСФСР, ст. 18 УПК РСФСР). Он предполагает открытое разбирательство дел во всех правоприменительных органах, за исключением случаев, когда это противоречит интересам охраны государственной либо коммерческой тайны. Гласность обеспечивает решение воспитательных и превентивных задач, неотвратимость ответственности за правонарушение, способствует повышению ответственности правоприменителей за вынесенное решение и совершенствованию их работы.

Специальные правила действуют и в отношении оглашения личной переписки и телеграфных сообщений. В соответствии со ст. 176 ГПК РСФСР в целях охраны тайны переписки и телеграфных сообщений личная переписка и личные телеграфные сообщения граждан могут быть оглашены в открытом судебном заседании только с согласия лиц, между которыми эта переписка и телеграфные сообщения происходили. В противном случае такая переписка и телеграфные сообщения оглашаются и исследуются в закрытом судебном заседании.

Основания рассмотрения дела в закрытом судебном заседании и порядок разрешения этого вопроса распространяются также на стадии кассационного и надзорного производства. Действуют они и при пересмотре вступивших в законную силу решений, определений, постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам.

Закрытое судебное заседание должно проводиться лишь в случаях, предусмотренных в законе. Вопрос о его проведении может быть поставлен как по инициативе суда, так и по инициативе участников процесса (сторон, третьих лиц, прокурора, представителей общественности, свидетелей).

Закрытым может быть как все судебное заседание по делу, так и его части, например, объяснения сторон, допрос свидетеля, эксперта.

О проведении закрытого судебного заседания или его части суд обязан вынести определение с подробными мотивами принятого решения.

Независимо от того, как слушалось дело, в открытом или закрытом судебном заседании, часть ли заседания была закрытой или все полностью, решение суда должно быть во всех случаях провозглашено публично.

Эта регламентация в своих принципиальных положениях совпадает с общепризнанными нормами международного права в области осуществления правосудия. Так, п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах устанавливает: «Каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, или при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Печать и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или его часть по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или - в той мере, в какой уго, по мнению суда, строго необходимо, - при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия; однако любое судебное постановление по уголовному или гражданскому делу должно быть публичным, за исключением тех случаев, когда интересы несовершеннолетних требуют другого или когда дело касается материальных споров или опеки над детьми».

Последовательная реализация принципа гласности является предпосылкой объективной юрисдикционной деятельности судов при осуществлении публичного контроля за его работой. Вместе с тем он играет немаловажную роль в формировании правосознания граждан.

На принципе гласности основано все правоприменение. В данном аспекте принцип гласности предполагает открытое разбирательство дел во всех правоприменительных органах. Гласность обеспечивает решение воспитательных и превентивных задач, неотвратимость ответственности за правонарушение, способствует повышению ответственности правоприменителей за вынесенное решение и совершенствование их работы.

Подводя итог рассмотрению принципа гласности, можно отметить, что он в значительной степени является основополагающим как в правореализационной так и правотворческой практике.

В аспекте правотворческой практики суть принципа гласности выражается, с одной стороны, в том, что юридическая деятельность всех компетентных органов должна быть открытой и доступной для граждан, с другой, - в том, что все государственные учреждения, органы местного самоуправления и должностные лица в соответствии с законом обязаны предоставлять гражданам (их коллективам, объединениям, организациям) по требованию последних полную и достоверную информацию о своей деятельности за исключением данных, выдача которых запрещена законом.

Принцип ответственности за виновное деяние заключается в том, что правонарушитель подлежит юридической ответственности только за те деяния и наступившие вредные последствия, в отношении которых установлена вина в форме умысла или неосторожности (глава 5 УК РФ др.).

В Конституции РФ указано, что никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением (ст. 54), что каждый обвиняемый в совершении преступления считается не виновным пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49). Меры принуждения применяются за конкретные противоправные деяния. Еще римские юристы указывали: «Никто не должен подлежать наказанию за свои мысли». Презумпция невиновности является объективным правовым положением. Предъявляя лицу обвинение, органы расследования считают его виновным в совершении преступления, однако его вину необходимо доказать. Закон связывает возможность признания лица виновным с обязательным проведением судебного разбирательства. Обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока в отношении него не будет вынесен обвинительный приговор суда, вступивший в законную силу.

Общепризнанным является принцип ответственности за виновное деяние. Презумпция невиновности (omnis indemnatur pro innoxis legibus habetur) означает, что каждый неосужденный рассматривается правом как невиновный. Презумпция невиновности является элементом презумпции добропорядочности граждан, т.е. презумпции их невиновности не только в совершении преступления, но и любого другого правонарушения.

Правило ст. 49 Конституции РФ распространяется не только на обвиняемого, но и на задержанного. В целом данная норма в качестве норм прямого действия содержит запрет на обращение с кем-либо как с виновным в отсутствие вступившего в законную силу обвинительного приговора суда.

На первый взгляд может показаться, что принципу, сформулированному в ст.49, противоречат правила УПК РФ. Допускающие прекращение уголовного дела по так называемым «нереабилитирующим» основаниям постановлением органов дознания, следователя, прокурора или суда (ч.1 ст.5, CT.CT.6-10 УПК). Например, амнистирование до суда есть опровержение презумпции невиновности.

Однако Европейская комиссия по правам человека указала, что порядок опровержения презумпции невиновности может различаться «с учетом важности того, что поставлено на карту, с дополнительными гарантиями права на защиту»-

Часть 2 ст.49 Конституции РФ запрещает возлагать на обвиняемого обязанность доказывать свою невиновность. Значение правил о недопустимости переложения обязанности доказывания на обвиняемого состоит в том, что таким образом устраняется зависимость выводов органов дознания, прокуратуры, следствия и суда от желания и возможности обвиняемого доказывать свою невиновность. Рассматриваемое конституционное положение является важным гарантом права обвиняемого на защиту от необоснованного обвинения и осуждения.

Из принципа презумпции невиновности вытекает, что неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого (ч.З ст.49 Конституции РФ), также следует, что недоказанная виновность равносильна доказанной невиновности. Это правило носит абсолютный характер и не знает исключений. На практике данная аксиома не всегда реализуется.

Принцип презумпции невиновности является одним из основополагающих положений статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека. Она не может требовать невозможного — того, что ни один невиновный человек ни при каких обстоятельствах не может быть признан виновным. Но в то же время любой человек, даже виновный, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока не будет вынесено окончательное решение. Право считаться невиновным имеет несколько аспектов и последствий — как относительных, так и абсолютных. Наиболее очевидным и известным выражением этого права является принцип in dubio pro reo – обвиняемый имеет право на сомнение в его пользу. Это означает, что бремя доказывания несет главным образом обвинение и , даже если сам суд обязан расследовать факты (что имеет место в некоторых системах) любые сомнения относительно доказательств должны толковаться в пользу защиты. Право считаться невиновным применимо только к лицу, обвиняемому в уголовном преступлении, и, следовательно, не действует в связи с «реализацией гражданских прав и обязанностей».

При толковании права считаться невиновным Европейская комиссия и Европейский суд по правам человека взяли за основу весьма узкий и формальный подход, особенно по сравнению с широким толкованием ими понятия «справедливое разбирательство дела», сформулированного в пункте 1 статьи 6 Конвенции. В международной практике самый исчерпывающий перечень функций и качеств презумпции невиновности содержится в деле Барбера, Мессегэ и Хабардо, по которому заявители утверждали, что в процессе уголовного судопроизводства против них был допущен ряд процессуальных нарушений, которые представляли собой ущемление их прав, предусмотренных статьей 6. Решая вопрос о применимости статьи 6 Конвенции, Европейский суд по правам человека сформулировал критерии, определяющие осуществление права считаться невиновным, в частности, чтобы при исполнении своих обязанностей члены суда не исходили из предубеждения, что обвиняемый совершил преступление, в котором он обвиняется; бремя доказывания несет обвинение, и любое сомнение должно толковаться в пользу обвиняемого. Из этого также следует, что обвинение должно уведомить обвиняемого о возбуждаемом против него деле, с тем чтобы он мог соответствующим образом подготовить и представить свою защиту; оно также должно представить доказательства, достаточные для его осуждения.

Несмотря на эту четкую формулировку положения о невиновности лица в соответствии с пунктом 2 статьи 6 Конвенции, Европейский суд по правам человека принял решение об отсутствии нарушения в указанном выше примере, приведя в качестве обоснования следующие доводы: нарушение принципа презумпции невиновности имеет место в том случае, когда обвиняемый еще не признан виновным в соответствии с законом, а принятое в отношении него судебное решение отражает мнение, что он виновен. Из свидетельских показаний по данному делу не явствует, что во время судебного разбирательства и, в частности, судебного процесса испанский суд первой инстанции или председательствовавший на нем судья приняли решение или заняли позицию, отражающие такое мнение¹.

Это ограничительное толкование права считаться невиновным характерно для всего созданного Конвенцией прецедентного права. Комиссия применяет вышеупомянутый принцип в отношении действий любого представителя государства, а не только судебного органа. По делу против Швейцарии заявительница утверждала, что некоторыми своими высказываниями по телевидению федеральный советник нарушил ее право считаться невиновной в соответствии с пунктом 2 статьи 6. Комиссия заявила: предусмотренный пунктом 2 статьи 6 Конвенции принцип презумпции невиновности, несомненно, представляет собой в первую очередь процедурную гарантию, применяемую в отношении любого уголовного производства. По мнению Комиссии, сфера его применения выходит за эти рамки. Сформулированный в этой статье основополагающий принцип защищает каждого от обращения с ним государственных должностных лиц как с виновным в совершении преступления до установления этого факта компетентным судом. Следовательно, государственные должностные лица нарушают пункт 2 статьи 6 Конвенции, если объявляют какое-либо лицо ответственным за преступные действия до признания этого судом. Это, разумеется, не означает, что власти не должны информирован, общественность об уголовном расследовании.