Т.П. Лебедева - Геополитика (учебное пособие), страница 11

Согласно карте мира П.Кеннеди, земной шар будет разделен вдоль социоэкономических линий. Богатые и благополучные, индустриально развитые страны составят один блок. Бедные развивающиеся страны будут представлять другой, т.е. граница Север – Юг станет в будущем геополитической разграничительной линией. Государства Юга будут представлять главную стратегическую угрозу индустриальному миру. Если Соединенные Штаты и их партнеры, подчеркивает Кеннеди, будут действовать решительно, то смогут остановить процесс погружения Юга в хаос. Соединенным Штатам следует занять лидирующую позицию в трудном объединении Севера и Юга.

В западном научном мире обсуждается, но в ближайшей перспективе не считается реалистичной геополитическая модель, которая предполагает сближение России и Китая и создание ими мощного геополитического центра, противостоящего Атлантическому союзу. Обе страны очень ценят западные инвестиции, они не столь гармонично дополняют друг друга, модернизируя экономику в погоне за западными экономическими показателями. Но все же сближение этих двух великих стран Евразии имеет черты реальности:

• Раздражение России и Китая по поводу пристрастности США и их союзников в вопросе национального самоопределения живущих в России и Китае народов (нарушение прав человека, Чечня, Тибет, Тайвань);

• Вооружение Россией китайской армии;

• Общая идея Китая и России о многополярном мире.В конце 1998 года премьер российского правительства Е. Примаков выдвинул проект тройственного союза Россия – Китай – Индия, что можно рассматривать как апофеоз планов сплочения главных незападных народов, как формирование мощного геополитического центра. Президент В.Путин, безусловно, тоже за такое сближение в различных формах, но он не так категоричен, осторожен, дипломатичен, чтобы не вызвать раздражение у Запада. Ни у Китая, ни у России, ни у Индии нет сегодня цели создания такого союза, который бы противостоял США.

• Сотрудничество в энергетической сфере.

• Формирование региональной Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), где Китай и Россия играют ведущую роль.

• Сходство позиций по ключевым проблемам геополитики современного мира в Совете Безопасности ООН.

Определенное внимание уделяется и анализу такой биполярной модели, как противостояние США и союза Западной Европы с Японией. В настоящее время Япония и ЕС становятся ключевыми игроками в сфере международной экономической и политической активности, и они вырабатывают партнерство в решении многих глобальных проблем. Известный американский теоретик-международник Р. Гилпин, утверждающий, что эволюция любой мировой системы характеризуется сменяющимися друг друга подъемами мощных государств, которые управляют системой и устанавливают правила системы, в книге «Глобальная политическая экономия» (2001) не исключает, что в результате совместного создания Европой и Японией собственных зон влияния, станет бесполезным существование американского центра в мире, и появятся всевозможные трудности, которые повлекут за собой при такой конфигурации пересмотр экономической роли Соединенных Штатов.

Наряду с коалиционным блокостроительством привилегированному положению США может грозить антиамериканская эволюция отдельных крупных государств. Европейское Сообщество и Китай чаще всего называются двумя реальными претендентами на роль независимого от США полюса. Весьма определенно выразил опасения по поводу возможного вызова Соединенным Штатам со стороны ЕС З.Бжезинский: «Учитывая, что по экономическому потенциалу ЕС уже сравнялся с Америкой, и что эти два субъекта нередко сталкиваются на финансовой и торговой почве, Европа с возрождением военной мощи может превратиться в грозного соперника для Америки. Она не преминет бросить вызов американской гегемонии. Установить подлинное равноправие между двумя сверхдержавами будет отнюдь не просто, поскольку такая корректировка отношений потребует радикального расширения функций Европы. НАТО перестанет быть организацией, руководимой Соединенными Штатами, а может быть и вовсе прекратит свое существование» ⁶⁹.

Специализирующиеся по Китаю Р.Бернстайн и Р. Манро в книге «Грядущий конфликт с Китаем» квалифицируют подъем Китая как «наиболее трудный вызов, потому что, в отличие от СССР, Китай не представляет собой могучей военной державы, основанной на слабой экономике, но мощную экономику, создающую военную силу. Ключом является постоянный рост китайского влияния повсюду в Азии и в мире в целом» ⁷⁰. Они приходят к выводу, что скоро Китай превратится во вторую по мощи державу и будет не стратегическим партнером США, а их долговременным противником. В то же время Дж. Най отмечает, что Китай движется в военной самоорганизации вперед, но при этом и США не стоят на месте: Китай не может бросить глобальный вызов США, он не сможет осуществить региональную гегемонию до тех пор, пока Соединенные штаты будут привержены задаче сохранения преобладания в Восточной Азии. Влиятельная часть внешнеполитической элиты США считает, что распространение геополитического влияния Китая вовсе не обязательно будет противоречить реализации американских интересов в Евразии, не будет стабильного равновесия сил без стратегического взаимопонимания между Америкой и Китаем.

Некоторые западные авторы и практически все российские исследователи считают вполне реальной моделью будущего геополитического порядка многополюсный мир. «Многополюсность» возникает, когда на мировой арене появляется несколько центров силы (полюсом может быть государство или союз государств), соизмеримых по жизненному потенциалу (военному, экономическому, политическому, научно-техническому и т.д.). А появляются они в силу неравномерности роста отдельных стран, стремления последних найти противовес мировому гегемону, а также эффекта подражания. Как свидетельствует история, однополюсность имеет короткую жизнь (не более пятидесяти лет) по той причине, что как только процесс неравномерного роста сужает разрыв между гегемоном и избранными государствами, потенциальные возможности которых позволяют стать его конкурентами, в геополитическом пространстве появляются новые великие державы.

Ряд американских ученых (И.Валлерстайн, Ч.Капхен, Дж. Миршеймер, С.Хантингтон и др), прогнозируя в перспективе многополюсный мир, испытывают перед ним определенный страх, ибо он не столь стабилен и безопасен, как однополярный мир, где доминируют Соединенные Штаты. Валлерстайн прямо говорит о том, что постгегемонистская эра – это период хаоса, беспорядка, нестабильности, это будущее, которое чревато тревогами и сражениями. Анализируя эволюцию современного мира к многополюсности, эти исследователи в то же время предлагают свое видение геополитической стратегии США в целях формирования оптимальной, прежде всего, для США многополюсной модели мира. Профессор Чикагского университета Джон Миршеймер доказывает, что соотношение сил, сохранившееся после холодной войны, в конечном счете, приведет к нестабильному многополярному миру. Он сожалеет об окончании холодной войны по той причине, что биполярность неизмеримо более стабильна, так как, во-первых, мир, состоящий из двух блоков, имеет одну-единственную разграничительную линию; во-вторых, биполярность порождает приблизительное равновесие сил между существующими блоками; в-третьих, биполярная система проще устроена и более предсказуема, чем многополярная, за счет чего уменьшается возможность просчетов в политике. «Без советской угрозы и американского сторожа западноевропейские государства будут делать то, что делали веками до начала «холодной войны», - то есть испытывать постоянные подозрения в отношении друг друга» ⁷¹. Отстаивая утверждение о том, что «распределение и характер военной мощи – основные причины войны и мира» ⁷², Миршеймер в целях стабилизации многополярного мира, советует Соединенным Штатам и далее поддерживать конфронтацию времен холодной войны, контролировать распространение ядерного оружия.

Профессор Гарвардского университета С. Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций» (1996), отмечает: «Политика в мире после «холодной войны» впервые в истории стала и многополюсной, и полицивилизационной» ⁷³ и прогнозирует главные геополитические разграничительные линии будущего в точках пересечения главных мировых цивилизаций, подчеркивая, что эти разграничительные линии между цивилизациями станут в будущем линиями сражений. По Хантингтону, «цивилизация – это явно выраженная культура»; «цивилизация является наивысшей культурной целостностью»; «оба этих понятия включают в себя «ценности, нормы, менталитет и законы, которым многочисленные поколения в данной культуре придавали первостепенное значение» ⁷⁴. Различные цивилизации по-разному идентифицируют мировой порядок, и это несовпадение ведет к столкновению цивилизаций. Возрастающую геополитическую роль цивилизаций после холодной войны ученый объясняет двумя причинами. Во-первых, в результате окончания холодной войны практически исчезли идеологические разногласия и высвободились культурные, или цивилизационные импульсы, которые являются системообразующими признаками геоцивилизации. В настоящее время государства и народы стремятся руководствоваться ценностями и образом мыслей, принятыми в их собственной культуре. В данном контексте вполне естественным, неслучайным Хантингтон считает, что в ходе югославского конфликта Россия оказывала дипломатическую и материальную поддержку сербам, Саудовская Аравия и Ливия финансировали боснийских мусульман, а Турция и Иран поставляли им оружие по соображениям культурной общности, а не по идеологическим мотивам, не в силу государственных интересов или экономической выгоды⁷⁵. Во-вторых, в результате глобализации, когда мир становится компактнее и убыстряются коммуникации, происходит дезориентация людей. Чтобы обрести почву под ногами, они обращаются к традициям, религии. Согласно Хантингтону, четыре основные цивилизации – иудео-христианская, православно-христианская, исламская и конфуцианская – будут бороться за мировое первенство. Пессимизм Хантингтона относительно будущего мирового порядка, в котором смещается баланс влияния между цивилизациями, усиливается рассуждениями о том, что различные цивилизации не просто обречены сталкиваться между собой – они преимущественно ориентированы на столкновение с Западом. Он делает предупреждение, которое отчасти оказалось пророческим, о том, что основной конфликт ближайшего будущего развернется между Западом и несколькими государствами исламского и конфуцианского толка, которые стремятся наращивать свою экономическую и военную мощь, чтобы противостоять Западу, создавая достойный противовес. «Избежать глобальной войны цивилизаций, - утверждает Хантингтон, - можно лишь тогда, когда мировые лидеры примут полицивилизационный характер глобальной политики и станут сотрудничать для его поддержания» ⁷⁶.

Опасения по поводу заката гегемонистской миссии США и вероятности формирования многополюсной картины мира высказывает и Ч.Капхен в книге «Закат Америки: Уже скоро». «Эпоха американского величия продолжается, но появление альтернативных силовых центров, спад американской активности в мировых делах и стремление США к решению проблем в одностороннем порядке под неизбежно приведут эту эпоху к закату, что повлечет глубокие геополитические последствия» ⁷⁷. Мир, навязанный Америкой, готов уступить дорогу гораздо более непредсказуемому и опасному миру, в котором возникнут геополитические разграничительные линии и возвратится традиционное геополитическое соперничество. Его беспокоит главный вопрос: не то, сколько еще продлится однополюсность, а как сложится грядущий многополюсный мир – случайно или по определенному плану. В связи с эти он пытается предотвратить Соединенные Штаты, привыкших к гегемонии и потому не замечающих тайных, могущественных сил, изменяющих глобальную политику, от иллюзорных представлений о геополитической стабильности, и советует США принять активное участие в составлении этого плана. Капхен называет две задачи «большой стратегии» США, реализация которых не допустит хаоса в процессе становления многополюсного мира: (1) Америке следует повысить международный статус своих соперников и даровать им адекватные права, ибо лучше сотрудничать с потенциальными конкурентами, чем сталкиваться с ними, когда они, уставшие прислушиваться к советам Вашингтона, решат идти своей дорогой; (2) Соединенным Штатам следует поощрять появление региональной однополюсности в каждом из трех регионов мира, характеризующихся промышленной и военной мощью – Северной Америке, Европе и Восточной Азии, которые и могут стать основными тремя геополитическими блоками.

Интеграция на региональном уровне, по мнению Капхена, есть наилучший сценарий мирного возвращения многополюсного мира, ибо войны начинаются и завершаются локально, а не глобально. Таким образом, региональная интеграция обеспечивает «частичный мир». «Благотворная» однополюсность означает иерархическую структуру, в которой преобладающий географический центр устанавливает влияние над более слабой периферией и которая чем-то напоминает структуру колеса, где спицы соединяются в ступице. Центр пользуется своей превосходящей мощью в строгом соответствии с определенными правилами и нормами, установленными в результате многосторонних переговоров. В Северной Америке таким центром являются сами Соединенные Штаты, которым, как указывает Капхен, необходимо углублять консенсуальный характер отношений со своими соседями. В Европе складывается сдвоенный центр в лице Франции и Германии, целостность которого требует поддержки США. По-мнению Капхена, нельзя забывать важные уроки и «перекраивать» Европу без учета России. «Вместо того чтобы прилагать усилия по включению России в новый мир, сложившийся после окончания «холодной войны» и распада СССР, Америка и ее союзники поступают с точностью наоборот – расширяют НАТО, несмотря на громкие протесты Москвы, и создают систему европейской безопасности, в которой России не находится места» ⁷⁸. Капхен подчеркивает сложность положения в Азии, которая остается «многополюсной», и в связи с этим советует Соединенным Штатам сделать все возможное, хотя это будет не легко, чтобы в качестве сдвоенного центра в этом регионе могли выступить Япония и Китай.