AI-2010 Day 13 - part 2 (Лекции 2010 года (rtf)), страница 2

Характерной, но не обязательно отличительной чертой любого естественного языка является его универсальность. Возникнув как средство регуляции самых разнообразных видов человеческой дея­тельности (протекающей в различных контекстах, предполагающей использование различных средств, направленной на различные объ­екты), ЕЯ может быть использован для выражения качественно раз­личных видов содержания, для описания реальной действительности и процессов психической деятельности с разной степенью строгос­ти, полноты, эксплицитности.

Автор сообщения, например, может описать некоторую ситуа­цию в весьма общих чертах и, не потеряв при этом объективно су­щественные (но не сочтенные им таковыми) детали, возложить задачу выявления этих деталей и дальнейшей конкрети­зации совместной деятельности на реципиента.

И хотя в ходе последующих языковых взаимодействий могут потребоваться новые языковые средства (необходимые для выраже­ния новых видов информации), соответствующее расширение ЕЯ, представляющего собой открытую систему, всегда возможно. При этом способность ЕЯ служить метаязыком для себя позволяет опи­сать такое расширение средствами самого языка.

Поскольку ЕЯ является средством объективации психической деятельности человека (построения моделей отражаемого) и средс­твом передачи информации об отражаемом, сигматические, семанти­ческие и прагматические аспекты знаков чрезвычайно существенны в процессах использования языка. Важную роль играют и синтаксические отношения, существую­щие в потенциальной форме в языке или в ИЯМ и актуализируемые в РД. Возможность передачи информации с необходимостью предпола­гает структурированность языковых выражений, репрезентующих эту информацию, а многие тонкие оттенки содержания передаются иск­лючительно синтаксическими средствами (например, порядком слов).

Необходимо учитывать и различие значения в языке и речевой деятельности, а также динамическую природу значения – с течени­ем времени со знаком начинают ассоциироваться новые объекты (расширение значения), а часть прежнего значения может теряться (сужение), например, за счет появления уточняющих терминологи­ческих словосочетаний.

Синтаксическое значение существует в языке как система ас­социированных с данным сообщением эталонных парадигматических, синтаг­матических и иерархических связей с другими знаками языка – аналог «значимости» в смысле одного из лингвистов-классиков Ф. де Соссюра. Являясь соотносительной характеристикой знаков язы­ка, оно определяет выбор некоторого знака как средства выраже­ния других видов значения. Сигматическое значение – класс ре­альных объектов («денотатов», или «обозначаемых»), в соответст­вие которым может быть поставлено сообщение, в то время как семанти­ческое значение отсылает к классу эталонных психических моделей денотатов (к «десигнатам», «означаемым», или «концептам»). Прагматическое значение представляет собой класс нормативно со­отнесенных с сообщением действий потенциальных реципиентов или же класс действий и целей потенциального автора сообщения, побуждающих его к речевой деятельности.

Полное значение сообщения является комплексом четырех указанных видов значения. Возможны и «вырожден­ные» случаи. Так, например, сигматическое значение некоторых знаков может быть пустым (всегда – кентавр, в определенном временном интервале – Великий инквизитор); пустая морфа не изображается никаким знаком (хотя, например, в словоформе слов отсутствие флексии передает грамматическое значение родительный падеж, множественное число); служебные морфемы обладают лишь грамма­тическим и крайне абстрактным семантическим (грамматический род, число) значением.

Кроме того, для естественного языка характерно отсутствие взаимнооднозначного соответствия между знаками и связанными с ними обозначемыми, означаемыми и действиями. Знак или сообщение называется омонимичным, если связанные с ним в языке или в речевом произведении классы обозначаемых, означае­мых или деятельных актов содержат более одного элемента. Част­ным случаем омонимии является полисемия – наличие у слова нес­кольких обозначаемых (означаемых): оросительный канал ↔ ка­нал ствола орудия ↔ канал связи с ЭВМ ↔ дипломатические каналы. Возможна и грамматическая омонимия: второй параграф ↔ о второй главе ↔ для второй главы, цинковые белила ↔ белила потолок, прием посла = посол принял <кого-то> ↔ <кто-то> принял посла.

В письменной речи (если не проставлены ударения) неразли­чимы формы: профессора ↔ профессора, колет ↔ колет, это все твои вещи? ↔ это все твои вещи?, а в устной (омофония) – конструкции и скота ↔ из кота. Определенный интерес представляют сходные по строению, но имеющие несовпада­ющие значения слова (паронимы): языковый ↔ языковой, представить ↔ предоставить (языковая колбаса ↔ языковой знак, представить справку ↔ предоставить возможность).

Если же различные знаки имеют «общее значение» и могут, в частности, заменять друг друга в сообщении (общее в синтаксическом значении, «значимости»), то их обычно называют синонимами. «Аб­солютная» синонимия в ЕЯ встречается редко: языкознание = лингвистика = языыковедение; флексии -ее и -ей с грам­матическим значением сравнительная степень прилагательного, находящиеся в отношении свободного чередования: весел-ее = весел-ей.

Как правило, возможность замены знака другим, то есть употребления синонима, ограничена нетождественностью «общего значения», контекстными условиями. Так, например, морфологичес­кие синонимы – флексии с «общим значением» мужской род, мно­жественное число, именительный падеж: -ы, -и, -е, -а, -я – употребляются с существительными различных типов склонения (лингвист-ы, филолог-и, южан-е, профессор-а, кра-я). К кон­текстным условиям относятся также лексическая сочетаемость и стилистическая окраска. Например, замена хочу на желаю во фразе Я не хочу его видеть допустима, а во фразе Кроме нас хотят переселиться в колхоз еще несколько семей – нет.

Очевидно, что для экспликации понятия синонимии необходи­мо, вообще говоря, построить некоторую метрику в пространстве значений (разумеется, и описать это пространство), а также выб­рать ту или иную трактовку синонимии. Например, можно считать, что два объекта являются «абсолютными синонимами», если рассто­яние между ними в построенной метрике равно нулю (сильная трак­товка), «синонимами» (или «полусинонимами»), если оно меньше единицы и т.д.

Описывая одну и ту же ситуацию, одно обозначаемое с по­мощью различных синонимичных конструкций (синонимичными, естес­твенно, могут быть и предложения, тексты), носитель языка имеет возможность переструктурировать не только сообщение, но и репрезентуе­мую им модель ситуации, выделять то одни, то другие компо­ненты и аспекты.

Согласно данному выше определению значение сообщения является комплексом эталонных для некоторого ЕЯ внутрия­зыковых связей знаков и ассоциированных со знаками внеязыковых объектов. А поскольку при усвоении естественного языка конкрет­ным человеком, при формировании ИЯМ язык претерпевает субъек­тивное преломление, отклонения от эталона имеют место и в сфере значений – субъективное сужение или расширение значения. Возможно, что отдельные виды значения при этом не меняются или меняются в разной степени. Своеобразием может отличаться и зна­чение, ассоциированное со знаком в той или иной социальной группе (научные термины, профессионализмы, диалекты языка, жаргонизмы).

Учет субъективной и социальной соотнесенности значения (как следствие преломления языка в ИЯМ или в модели языка, об­щей для членов социальной группы) – необходимая предпосылка эффективного использования ЕЯ для общения между людьми, между людьми и искусственными информационными системами.

В конкретных процессах РД происходит дальнейшая модифика­ция значения – с сообщением связываются лишь отдельные компоненты пре­ломленного в ИЯМ значения. Подобная актуализация предполагает выбор уместных в текущем контексте аспектов семантического и прагматического (учет конкретной цели автора сообщения, особен­ностей собеседника) значений; установление, если это возможно, связи с обозначаемым; выбор (раскрытие) синтаксических средств выражения значения.

Соотнесенная с сообщением в реальном процессе речевой деятельности подсистема значения (виртуально ассоциированного с данным сообщением в ИЯМ носителя языка) может быть названа смыслом сообщения.

Понимание выражений естественного языка

С привлечением понятий значения и смысла сообщения можно конкре­тизировать описание информационного аспекта общения, регулирую­щего совместную и дифференцированную деятельность. Автор оче­редного сообщения строит его таким образом и с использованием таких (представленных в его ИЯМ) языковых средств, чтобы смысл сообщения максимально точно отображал важнейшие в текущей контекстной ситуации аспекты деятельности, преследуемые им це­ли. Задача же реципиента – выявить этот смысл, то есть устано­вить те стороны значения (допустимого с позиций его ИЯМ), ко­торые наиболее существенны в текущей ситуации с его точки зре­ния и которые, как он предполагает, имел в виду автор сообщения.

Подобный процесс раскрытия смысла и назван пониманием сообщения.

Понимание сообщения можно трактовать как вид ин­теллектуальной деятельности, обладающий всеми атрибутами ее и, естественно, всеми атрибутами психического отражения: информа­ционностью (выявляется информация об актуальных связях знаков) и субъективностью (учитывается информация, существенная с пози­ций реципиента). Процесс понимания может быть прерывистым: выд­вижение подцелей, возврат на предыдущие этапы и коррекция. Кро­ме того, он может сопровождаться адаптацией как к языку в це­лом, так и к особенностям ИЯМ собеседника.

В силу того, что понимание языковых выражений – один из наиболее привычных для человека видов интеллектуальной деятель­ности, многие этапы понимания реализуются с помощью неосознава­емых человеком средств – вторичных автоматизмов, сформированных в ходе усвоения языка.

Однако хотя построение интерпретации сообщения часто осу­ществляется «автоматически», и не вызывает осознаваемых субъек­тивных трудностей, смысл, соотнесенный с сообщением реципиентом – Ср, может отличаться от смысла, ассоциированного с тем же со­общением его автором – Са. Главные причины этого: несовпадение ИЯМ, используемых конкретными носителями языка; неадекватное отражение в них языка как социального феномена; многоплановость сущности, репрезентуемой языковым выражением (негомогенность значения, потенциальная неисчерпаемость этого значения).

После того как Са объективирован в построенном автором со­общении и сообщение передано реципиенту, последний рассматрива­ет как единственно доступные реальности только это сообщение (линейную последовательность знаков языка) и текущий деятельный контекст. Он может воспринимать этот контекст иначе, чем автор сообщения (из-за иных представлений о членении ситуации и су­щественности отдельных компонентов ее) и сопоставить сообщению иную интерпретацию, отображающую те аспекты, которые восприняты им. Даже и в том случае, когда основные компоненты ситуации отображены реципиентом верно (относительно Са), многогранность свойств и характеристик реальных объектов может привести к рас­хождению смыслов, ассоциируемых с соответствующим сообщением.

Кроме того «ключевыми» в текущем коммуникативном акте могут быть различные виды значения сообщения. Одно и то же сообщение может быть синтезировано с разными целя­ми: установить актуальные семантические и сигматические связи и выполнить действия над соответствующими объектами, запомнить смысл сообщения и др.

Замечательный пример, иллюстрирующий возможность неправиль­ного относительно Са выделения ключевого вида значения описан Дж. Литлвудом. В печатном тексте одной из своих работ Лит­лвуд не обнаружил последней фразы – Таким образом, σ следует сделать сколь возможно малым. Однако вместо нее на пустом мес­те в конце статьи стояла миниатюрнейшая σ. Наборщик вместо то­го, чтобы воспроизвести данную фразу (что он и должен был сде­лать по роду своей профессии), выполнил потенциально предусмат­риваемые ее значением действия.

Примечательно, что своеобразие восприятия смысла часто оп­ределяется устойчивыми психическими факторами, в первую очередь социальной ролью реципиента (поэтому ошибку наборщика следует признать экстраординарной). Так, лингвиста могут заинтересо­вать несущественные для прочих носителей языка проявления в ре­чи языковых закономерностей, а математика – можно вспомнить до­на Веласкеса из романа Я. Потоцкого «Рукопись, найденная в Са­рагоссе» (и одноименного фильма) – количественные отношения между описываемыми в сообщении объектами.

В силу действия подобных осложняющих факторов понимание должно предполагать ориентацию на ИЯМ автора полученного сооб­щения, учет целей его обращения к реципиенту, а также адаптацию и обучение, направленные на сближение используемых собеседника­ми ИЯМ и повышение точности отражения в них языка. Основная предпосылка близости ИЯМ – активные коммуникативные взаимодейс­твия, протекающие в общем деятельном контексте (так, в небольшой социальной группе ИЯМ достаточно близки, хотя они, как отмечалось, могут отражать язык с искажениями). А для сбли­жения смыслов можно использовать перефразирование сообщений, упоминавшееся в связи с синонимией, и уточняющий диалог.

Разумеется, такой диалог будет возможен и плодотворен лишь в том случае, когда реципиент осознает, что он понял сообщение «как-то не так», что в сообщении не указаны важные с его точки зрения детали: Этого просто не вынести! А что вам нужно вы­нести? – спросила Алиса (Л. Кэрролл, «Алиса в Стране Чудес»), что в его распоряжении вообще нет средств приписать сообщению какую-либо интерпретацию.

В тех же случаях, когда реципиент считает, что смысл сооб­щения раскрыт им правильно, возможно объективное несовпадение этого смысла с Са и/или с наиболее вероятной в языке интерпре­тацией сообщения – нормативно выделенной подсистемой значения ЯВ, которую можно назвать смыслом относительно языка (Ся).

В языке критерии выделения Ся должны быть объективными, например синтаксическими. Так, наиболее вероятная (нормативная) в русс­ком языке трактовка фразы Мать любит дочь определяется поряд­ком слов: мать – субъект, дочь – объект. Можно считать, что значение данного выражения включает и другую, менее вероятную интерпретацию (которую следовало бы выразить фразой Дочь любит мать) и предположить, что эта интерпретация соответствует Са. Ср может в данном случае совпасть либо с Ся, либо с Са.

Таким образом, Са – «то, что хотел сказать автор сообще­ния», Ся – «то, что сказано», и Ср – «то, что понял реципиент», вообще говоря могут не совпадать. Если Ср совпадает с Са, реци­пиент понял сообщение правильно относительно автора, если же Ср совпадает с Ся – объективно правильно. Субъективно правильное понимание имеет место в том случае, когда Ср релевантен текущей деятельности реципиента, когда реципиент сумел извлечь из полу­ченного сообщения ценную для себя информацию.