Автореферат (Правовое положение евреев в Российской империи в конце XVIII - начале XIX вв), страница 2

сделать очевидными связи между нормами, регулирующими одну и ту же сферу отношений.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ.

Диссертация структурно состоит из введения, пяти разделов, заключения, а также списка использованной литературы и источников.

В разделе 1, «Правовое положение евреев до вступления в российское подданство и условия их вступления в российское подданство», рассматриваются основы юридического статуса евреев в России и Речи Посполитой до 1772 года, а также анализируется, каким образом этот статус был адаптирован к вновь сложившимся условиям сразу же после первого раздела Речи Посполитой.

В разделе 1.1 - «Евреи в России до 1772 года» - приводится краткий обзор истории контактов русского государства с евреями. Согласно имеющимся в исторической науке сведениям, евреи в небольшом количестве жили на территории нашей страны и после легендарного изгнания их из Киева Владимиром Мономахом в 1113 году (Ипатьевская летопись), однако это не было массовым явлением, способным оказать существенное влияние на социальные процессы. Такое положение сохранялось до 1524 года, когда евреи, обвиненным в распространении ереси жидовствующих, были изгнаны из России. Запрет на въезд на территорию нашего государства, за незначительными исключениями, продолжал действовать до 1772 года. Это даёт возможность автору согласиться с точкой зрения, согласно которой накопленный опыт правового регулирования статуса евреев был в России чрезвычайно ограниченным и односторонним. Российские власти к концу XVIII века не знали об образе жизни, внутреннем устройстве и потребностях еврейских общин, что впоследствии вызвало значительные трудности при формировании «с чистого листа» законодательства, регулировавшего права и обязанности евреев.

Опираясь на известные факты о значительно более тесных отношениях с еврейской диаспорой правительства Речи Посполитой и автор в разделе 1.2 - «Правовое положение евреев в Речи Посполитой накануне их вступления в российское подданство». анализирует юридические формы этих отношений Автор исходит из положения, что в отличие от России, в Польше и Литве имелась значительная еврейская община, и именно правовой статус членов этой общины впоследствии лег в основу статуса евреев, ставших подданными Российской империи. Права и обязанности евреев Речи Посполитой устанавливались в основном специальным законодательством, не распространявшимся на христианское население: с них взимались особые налоги, они не несли военную службу, на них не распространялось сословное деление и нормы магдебургского права, они пользовались широкой административно-судебной автономией. Такой порядок получил далеко идущие последствия: со временем в обществе укоренилась взаимная отчужденность между еврейским меньшинством и христианском большинством, мешавшая социокультурной интеграции евреев, а значит, затруднявшая и их юридическую эмансипацию.

В разделе 1.3 – «Условия принятия евреев в российское подданство в 1772 году» - рассматривается содержание первых правовых актов, принятых сразу же после первого раздела Речи Посполитой и закрепивших основу правового положения евреев в Российской империи. В первом из этих документов, «Наказе», обращенном императрицей Екатериной II к губернаторам белорусских губерний, образованных на присоединенных территориях, непосредственно не упоминается о евреях, однако содержатся общие декларации, гарантирующие всем жителям свободу вероисповедания, а также охрану личных и имущественных прав. Автор полагает, что эти гарантии, несмотря на их весьма общий и неконкретный характер, означали фактически коренной переворот в государственной политике – евреи, которые ранее на протяжении двух с половиной веков не были терпимы в российском государстве, теперь признавались в качестве подданных, чьи интересы подлежали защите со стороны властей. Исходя из анализа текста «Плаката о переходе Белоруссии к России», . автор приходит к выводу, что его формулировки отличаются значительной неопределенностью и по ним нельзя однозначно судить о том, каким был

объем признаваемых за евреями прав, в частности, должны ли они были приносить присягу на верность монарху, сохранялась ли кагальная организация, выражал ли этот правовой акт намерение в дальнейшем проводить ограничительную политику в отношении еврейского населения и т.п. Автор полагает, что, вероятно, «Плакат» следует рассматривать как преимущественно декларативный акт, который сам по себе не изменил тех отношений между государством и еврейской диаспорой, которые сложились на этих территориях до выхода их из состава Речи Посполитой. Более того, сам тот факт, что о статусе евреев упоминается в этом акте отдельно, означал, что российские власти восприняли польскую традицию выделения евреев в особую корпорацию, занимающую специфическое положение в обществе.

Раздел 2 - «Право евреев на расселение на территории Российской империи», посвящен рассмотрению юридических ограничений, касающихся территориального расселения евреев в российском государстве в 1772-1825 гг.

В разделе 2.1, «Формирование института черты оседлости», анализируется процесс постепенного введения и развития запрета для евреев селиться за пределами черты оседлости - ограниченного числа губерний и провинций, перечень которых определялся законодательно. Вплоть до 90-х гг. XVIII века центральное правительство однозначно не высказывало своей позиции по этому поводу. Автор обращает внимание на то, что важнейшим этапом в разрешении данного вопроса стало разбирательство, инициированное жалобой московских купцов, обвинявших приписавшихся к московскому градскому обществу еврейских купцов в нечестном ведении дел и требовавших введения для евреев запрета на переход во внутренние губернии. Исходя из всех данных, связанных с рассмотрением этой жалобы, делается вывод, что обвинения были вызваны преимущественно желанием устранить конкурентов в торговле. Однако государство удовлетворило жалобу московского купечества, ограничив расселение евреев пределами белорусских губерний. Автор доказывает, что введение нового существенного запрета было вызвано не столько осознанным желанием реформ, сколько внутренней логикой развития законодательства, низким уровнем юридической техники правовых актов и

делопроизводственным беспорядком, не позволявшим унифицировать правоприменительную практику. Рассматривая дальнейшее законодательство по этому вопросу, автор отмечает, что развивалось оно преимущественно в направлении изменения границ черты оседлости, в которую были постепенно включены территории, присоединенные в результате второго и третьего разделов Речи Посполитой в 1793 и 1795 гг., а также Малороссия, Новороссия, Бессарабия, Кавказская и Астраханская губернии (последние были через некоторое время снова исключены из черты оседлости). Вместе с тем, в диссертации отмечается, что запрет для евреев селиться во внутренних губерниях в рассматриваемый период не рассматривался большинством российских евреев как существенное ограничение их интересов, поскольку замкнутость и самодостаточность еврейских общин не давала их членам повода стремиться к внутренним миграциям.

В разделе 2.2 – «Право евреев на временный въезд во внутренние губернии после установления черты оседлости» - рассматривается вопрос о том, как на практике осуществлялась норма о введении черты оседлости. В диссертации показана противоречивость такой практики. Если сразу же после установления черты оседлости местная администрация перестала разрешать евреям даже временный въезд во внутренние губернии, то уже в 1800 году купцам евреям стали разрешать посещение территорий за пределами черты оседлости с целью ведения торговли. В диссертации прослеживается дальнейшее законодательство, отмечается его противоречивость и расплывчатость. По мнению автора, это весьма ярко демонстрирует, что пробелы и технические несовершенства в правовых актах приводили к их тенденциозному толкованию, а расширительные предвзятые толкования, в свою очередь, - к появлению новых правовых актов, ухудшавших положение евреев, в частности, ограничивавших для них свободу передвижения.

В разделе 2.3 – «Особые правила о проживании евреев в отдельных городах в черте оседлости» - анализируется процесс трансформации старинных польских норм, закреплявших для отдельных городов специальные привилегии, заключавшиеся в запрете евреям проживать в этих городах. Автор обращает внимание, что требования об изгнании евреев из таких городов, как Ковно, Каменец-Подольск, Киев, поступавшие

от христианских общин названных городов на протяжении рассматриваемого периода, опирались именно на полученные от польских королей привилегии. При рассмотрении этих споров в правительство всегда становилось на сторону евреев, однако их права на жительство каждый раз подтверждались только в отношении конкретного города. Таким образом, не произошло принципиального отказа от самой идеи существования отдельных городов-анклавов, куда не допускались бы евреи; позднее, за пределами хронологических рамок настоящего исследования, подобная позиция стала предпосылкой для высылки евреев из целого ряда российских городов, включая Москву и Киев.

Раздел 2.4 – «Особые правила о проживании евреев в Лифляндии и Курляндии» - посвящен анализу процесса формирования статуса прибалтийских евреев в Российской империи. В данном случае речь идет о выработке правового положения евреев в тех местах, где, в отличие от бывших территорий Речи Посполитой, практически не имелось традиции терпимости евреев ни в социально-бытовом, ни в юридическом смысле. Автор обращает внимание, что российское правительство, осознавая бесперспективность борьбы с естественным демографическим процессом проникновения евреев в российскую Прибалтику, вынуждено было, хотя и со многими оговорками, выступать в роли защитника еврейских интересов. При этом само содержание правового статуса прибалтийских евреев вырабатывалось различным образом: евреи Риги подвергались более строгим ограничениям, восходившим, вероятно, к средневековым европейским прецедентам; правовое положение евреев Курляндии, возможно, в силу того, что там имелась сравнительно многочисленная община конструировалось по образцу западных губерний.

В разделе 2.5 – «Запрет на проживание евреев в сельской местности» - анализируется длительный процесс борьбы между государством и еврейской диаспорой по поводу права евреев селиться за пределами городов. В разделе рассматривается, как во многом под влиянием польских и западноевропейских идей в Российской империи, сложилось представление о том, что сельские евреи не приносят государству экономической пользы и, более того, способствуют разорению и спаиванию крестьян. Вследствие этого, власти стремились добиться переселения таких евреев в города. На протяжении рассматриваемого

периода соответствующие распоряжения принимались в 1783, 1795, 1801,

1804, 1807, 1821, 1822 гг. Такая множественность правовых актов сама по себе позволяет автору сделать вывод о том, что на практике меры по переселению успеха не имели. Главной причиной этого был тот факт, что стремление государства выслать всех евреев в города было умозрительной идеей, которую в массе своей не поддерживали не только сами евреи, но и местные помещики и крестьяне, поскольку всем им было невыгодно разрушение веками складывавшихся устойчивых социально-экономических связей. Реализация объективно не обусловленной, потенциально вредной и крайне непопулярной меры оказывалась невозможной, какие бы усилия к этому не прикладывались правительством.

В разделе 2.6 – «Еврейская земледельческая колонизация» диссертации рассматривается и крайне неудачная попытка переселения евреев для колонизации Новороссии. . Если в ходе выселений евреев из сельской местности государство пыталось бороться с «вредной» с точки зрения властей торгово-посреднической и арендаторской деятельностью евреев, то созданием еврейских сельскохозяйственных колоний оно планировало, наоборот, обратить их к занятиям, считавшимся полезными и достойными поощрения, одновременно поспособствовав колонизации Новороссии. На практике, однако, еврейская колонизация так и не стала массовой. При этом процесс создания колоний сопровождался многочисленными правоприменительными злоупотреблениями как со стороны чиновников, так и со стороны самих евреев. История еврейской колонизации в рассматриваемый период – еще один пример, доказывающий принципиальную невыполнимость утопических планов правительства, не опирающихся на реальные потребности управляемого общества.

Раздел 3 – «Личные и имущественные права евреев» - посвящена рассмотрению различных аспектов правового положения евреев, образовывавших основу их статуса в рассматриваемый период.

В разделе 3.1 – «Сословные права евреев» - анализируются законодательство и правоприменительная практика, касающиеся разделения еврейского населения на сословные группы, представители которых наделялись различающимися правами и обязанностями. В диссертации

подробно рассматриваются изменения в государственной политике правительства, анализируются причины ее неудачи. Автор установил, что изначально, с 80-х гг. XVIII века, евреи были обязаны приписываться к городским сословиям – купечеству либо мещанству. Такое включение евреев в общую сословную структуру, нетипичное для государств того времени, должно оцениваться как позитивная мера, создававшая предпосылки для постепенной правовой эмансипации. Однако в 1804 году все евреи были заново подразделены на четыре состояния - земледельцев, фабрикантов и ремесленников, купцов, мещан. Такое деление имело целью изменить образ жизни евреев, стимулируя их путем предоставления привилегий к обращению к тем родам деятельности, которые поощрялись правительством. Кроме того, специфическая система четырех состояний означала возврат правительства к взгляду на евреев как на особую социальную группу, для которой должен был устанавливаться особый правовой статус.

Во разделе 3.2 – «Запрет на осуществление винокурения и ведение винной торговли» - рассматривается развитие законодательных мер, призванных лишить евреев права производства и продажи алкоголя, которое исторически было для них важным источником доходов. Автор тщательно анализирует этот очень важный элемент правового статуса евреев, выясняет, какие внешние факторы повлияли на правительственную политику. Обвинение правительством евреев в спаивании крестьян и провоцировании голод путем скупки зерна для нужд винокурения является, с точки зрения автора, чересчур упрощенным и тенденциозным взглядом на проблему. Участвуя в производстве и продаже вина, евреи были необходимым звеном, обеспечивающим функционирования этой важной отрасли экономики. Попытки государства запретить им это делать наталкивались на сопротивление как самих евреев, так и местного населения и потому на практике не привели к заметному результату.