Диссертация (Понятие и формы обогащения в кондикционных обязательствах), страница 11

Во-первых, они представляют собой не совсем удачную попытку раскрыть содержание понятия обогащения через категории приобретения и сбережения имущества. Противоречивость определений Д.В. Новака становится очевидной из сравнения их друг с другом в части такой формы обогащения, как сбережение (несостоявшееся уменьшение имущества). Так, обогащением в широком смысле Д.В. Новак считает увеличение и несостоявшееся уменьшение имущества. Подобные увеличение или несостоявшееся уменьшение имущества являются результатом присоединения к имуществу новых благ денежной ценности. Обогащением же в узком смысле Д.В. Новак называет увеличение имущества. Оно является результатом перехода благ денежной ценности из одного имущества в другое либо сохранения таких благ в составе одного имущества за счет выбытия

¹⁴³ Д.В. Новак пишет, что обогащение в широком смысле – это всякое увеличение (в том числе несостоявшееся уменьшение) имущества лица, являющееся результатом присоединения к нему новых благ денежной ценности без выделения из него соответствующего эквивалента. Обогащение в узком смысле – увеличение имущества одного лица за счет имущества другого лица путем перехода благ денежной ценности из одного имущества в другое (либо путем сохранения таких благ в составе одного имущества за счет выбытия их из другого).

их из другого. Из того, что обогащение в широком смысле является родовым понятием по отношению к обогащению в узкому смысле, следует, что, если в случае обогащения в широком смысле несостоявшееся уменьшение имущества является для Д.В. Новака результатом присоединения к имуществу новых благ денежной ценности, то при обогащении в узком смысле несостоявшееся уменьшение имущества является результатом сохранения благ денежной ценности в составе имущества. Остается только гадать, каким образом несостоявшееся уменьшение (сбережение) имущества может возникать в результате присоединения к имуществу лица благ денежной ценности (как это указано автором применительно к обогащению в широком смысле)¹⁴⁴, а также, в результате чего все же может возникать такое несостоявшееся уменьшение имущества¹⁴⁵.

Во-вторых, беря за основу определения, предложенные Д.Д. Гриммом, и предлагая учитывать для установления размера обогащения изменения в совокупном имуществе обогатившегося, которые произошли в результате выделения из него определенного эквивалента в связи с получением соответствующего блага, Д.В. Новак не учитывает, что понятие обогащения, характерное для отечественного дореволюционного права, было отвергнуто законодателем и мнением большинства специалистов в последующие периоды его развития. В отличие от дореволюционного права, современное российское право связывает возникновение кондикционного обязательства с приобретением или сбережением имущества, а не с возникновением положительного изменения

в совокупном имуществе обогатившегося¹⁴⁶. Современное право, как и право

¹⁴⁴ Разумеется, если понимать под благами денежной ценности любые имеющие денежную ценность объекты, в том числе услуги и пользование имуществом, их получение в определенных случаях может вызывать сохранение имущества получателя (на чем и строилась концепция сбережения отечественного права дореволюционного периода). Однако, как следует из определения обогащения в узком смысле, под благами денежной ценности Д.В. Новак понимает объекты, входящие в состав имущества.

¹⁴⁵ Если несколько изменить предложенную Д.В. Новаком формулировку обогащения в узком смысле и сказать, что несостоявшееся уменьшение имущества происходит в результате выбытия благ денежной ценности из имущества другого лица, то и такая формулировка не будет соответствовать данному им определению обогащения в обширном смысле.

¹⁴⁶ Это обстоятельство, по сути, не оспаривает и Д.В. Новак, что следует из его предложения дополнить российское

законодательство ограничением ответственности кондикционного должника размером действительного обогащения (Новак Д.В. Неосновательное обогащение в гражданском праве. С. 377–383).

предшествующих периодов, рассматривает в качестве предмета кондикционного требования приобретенное или сбереженное имущество (или их стоимость), при том, что факторы, влияющие на размер ответственности кондикционного должника, исчерпывающим образом определены в ст.ст. 1104, 1107 и 1108 кодекса. Признание предметом кондикционного требования положительного изменения в совокупном имуществе обогатившегося (с учетом отсутствия выбытия из имущества соответствующего эквивалента, включая все расходы, вызванные событием обогащения), в настоящее время не соответствует ни действующему законодательству, ни господствующей доктрине. Судебная практика также не поддерживает полностью данный вывод. Сами по себе, указанные обстоятельства, естественно, не означают, что современное регулирование вопроса заслуживает одобрения. Однако de lege lata ситуация именно такова, тогда как иная позиция de lege ferenda требует обоснования, которое Д.В. Новаком предложено не было.

Так, рассматривая понятие обогащения и указывая в его определении в широком смысле на необходимость учета факта выделения из имущества обогатившегося соответствующего эквивалента (обогащение в широком смысле – это всякое увеличение… имущества лица, являющееся результатом присоединения к нему новых благ... без выделения из него соответствующего эквивалента), Д.В. Новак лишь ссылается на работу Д.Д. Гримма, не приводя каких-либо иных доводов на данный счет. При этом при анализе категории приобретения имущества сам автор данный факт не упоминает в принципе¹⁴⁷. Тем более автор не предлагает при предъявлении требования о возврате неосновательно приобретенного имущества в натуре устанавливать его действительную стоимость, чтобы сравнить ее с выбывшим из имущества приобретателя эквивалентом для установления наличия или отсутствия положительного изменения в его имуществе. В отношении учета расходов,

¹⁴⁷ Д.В. Новак прямо пишет, что «исходя из содержания ст. 128 ГК РФ под приобретением имущества в смысле ст. 1102 Кодекса следует понимать получение лицом: (1) вещей (включая деньги и ценные бумаги) либо (2) имущественных прав (прав требования, некоторых ограниченных вещных прав, например сервитута, а также исключительных прав)», – см.: Новак Д.В. Неосновательное обогащение в гражданском праве. С. 217.

понесенных обогатившимся в связи с фактом обогащения, Д.В. Новак ссылается на ст. 1108 кодекса, в которой, как нетрудно установить, говорится лишь о праве обогатившегося на компенсацию необходимых затрат на содержание и сохранение имущества¹⁴⁸.

Как указывалось ранее, в других местах своей работы Д.В. Новак упоминает необходимость учета факта выбытия эквивалента из имущества обогатившегося при рассмотрении кондикционного требования собственника имущества, предоставленного в аренду неуправомоченным лицом¹⁴⁹, а также при анализе соотношения кондикционного требования с виндикационным¹⁵⁰ и реституционным¹⁵¹. Однако за исключением довода об увеличении транзакционных издержек и нагрузки на судебную систему в случае предоставления собственнику требования против арендатора, получившего имущество от не собственника, никакого иного обоснования данной позиции

работа Д.В. Новака не содержит.

В заключении своей работы Д.В. Новак высказывается за необходимость de lege ferenda ограничить объем истребуемого кондикционным иском размером наличного обогащения добросовестного ответчика, ссылаясь на возможные случаи утраты первоначально полученного обогащения¹⁵². Однако используемое им понятие обогащения в данном фрагменте его работы не рассматривается и не обосновывается.

Таким образом, обоснования использованного понятия обогащения (увеличения имущества лица с учетом отсутствия выбытия из него соответствующего эквивалента) работа Д.В. Новака не содержит (кроме краткой ссылки на возможное увеличение транзакционных издержек и нагрузки на судебную систему).

¹⁴⁸ Там же. С. 229.

¹⁴⁹ Там же. С. 350.

¹⁵⁰ Там же. С. 293-294.

¹⁵¹ Там же. С. 319-320.

¹⁵² Там же. С. 377-382.

Мы полагаем, что признание обогащением, т.е. элементом основания возникновения обязательства и предметом кондикционного требования, действительного положительного изменения в совокупном имуществе обогатившегося в настоящее время не может быть поддержано. Наличие или отсутствие положительного изменения в совокупном имуществе обогатившегося, связанного с получением определенного имущественного блага и выбытием определенного эквивалента, для целей кондикционных обязательств по общему правилу не должно приниматься во внимание при установлении факта обогащения. Как было показано в начале настоящей работы, из идей (принципов), лежащих в основе кондикционных обязательств, не вытекает необходимость компенсации потерпевшему действительного обогащения ответчика. В случае кондикции из предоставления возврату подлежит предмет предоставления. В случае кондикции из посягательства – выгоды, полученные вопреки содержанию права потерпевшего. Таким образом, именно переход конкретной ценности или блага от потерпевшего к обогатившемуся (а не абстрактное увеличение в имуществе последнего) является ключевым моментом, позволяющим ставить вопрос об обязанности ее возврата последним. Кроме того, вопрос о возникновении кондикционного обязательства должен связываться с таким событием обогащения, чьи характеристики позволяют потерпевшему (истцу) его определенную и сравнительно легкую идентификацию. Лицу, чье имущество было использовано или потреблено обогатившимся, как правило, не известны ни отношения обогатившегося с третьими лицами, имевшие место в связи с фактом использования или потребления, ни то, каким образом отразилось состоявшееся пользование или потребление на его совокупном имуществе. В связи с этим данные обстоятельства не должны входить в основание кондикционного требования потерпевшего. Напротив, объективный факт получения обогатившимся блага, принадлежащего потерпевшему (например, пользования его имуществом), может быть сравнительно легко идентифицирован и доказан потерпевшим.

Положительное изменение в совокупном имуществе обогатившегося не играет решающей роли и при установлении конкретного размера требования потерпевшего. Хотя в некоторых случаях определенные негативные изменения, наступившие в имуществе обогатившегося в связи с событием обогащения, должны учитываться для определения размера его кондикционной ответственности, о чем будет сказано далее, однако, с учетом целей института кондикционных обязательств и справедливого распределения рисков между всеми вовлеченными в отношение сторонами, такие изменения по общему правилу не должны приниматься во внимание.

Вопрос о положительном изменении в совокупном имуществе обогатившегося как предмете кондикционного требования приобретает практическое значение в ряде ситуаций, которые и целесообразно анализировать при его решении. Прежде всего, речь идет о трехсторонних отношениях, в которых участвует собственник имущества, лицо, использовавшее или потребившее данное имущество, а также контрагент последнего лица, на возмездной основе и по рыночной стоимости предоставивший ему такое

имущество. Вариант 1: лицо А, ошибочно считая себя собственником определенного имущества, передает его в аренду лицу B. Лицо С, являясь действительным собственником имущества, обращается с кондикционным требованием к лицу В о компенсации стоимости пользования данным имущества. Вариант 2: лицо А продало имущество лицу В, впоследствии потребившему его. Лицо С предъявляет лицу В кондикционное требование о компенсации стоимости имущества. Сразу оговоримся, что в случае с куплей-продажей речь идет о ситуации, в которой не выполняются условия приобретения собственности по ст.ст. 223 и 302 кодекса.

Следует ли в данных ситуациях освободить лицо B от обязанности компенсации в пользу лица С в связи с тем, что в совокупном имуществе лица В в результате события обогащения (пользования имуществом или его потребления)

положительного изменения не образовалось, так как за данное пользование или потребление лицу А уже была выплачена соответствующая сумма?

По мнению Д.В. Новака, предоставление лицу С в описанных ситуациях возможности взыскивать компенсацию с лица В приведет к увеличению транзакционных издержек сторон и нагрузки на судебную систему, так как для восстановления нарушенного экономического баланса потребуется целая цепочка судебных дел (имея в виду последующее требование лица В против лица А). Представляется, что данный аргумент является ошибочным. Во-первых, приведенное обстоятельство в принципе не является фактором, которому должно придаваться существенное значение при определении регулирования гражданско- правовых вопросов. С учетом таких основных начал гражданского законодательства, как неприкосновенность собственности, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечение восстановления нарушенных прав и их судебной защиты, а также гарантии осуществления гражданских прав их владельцами своей волей и в своем интересе, транзакционные издержки сторон и нагрузка на судебную систему не могут признаваться весомым цивильно-политическим аргументом. Во-вторых, в действительности отстаиваемая Д.В. Новаком позиция не решает потенциальную проблему, на которую он ссылается. Представляется, что на практике в большинстве случаев лицо С будет обращаться с кондикционным требованием к лицу В, как лицу, безосновательно использовавшему его имущество, и уже в ходе судебного процесса узнавать о существовании и конкретном содержании отношений между лицами А и В. При этом, если в ходе данного судебного процесса будет установлено, что лицо В получило имущество от лица А за плату, соответствующей рыночной стоимости, лицу С придется инициировать новый судебный процесс против А. Таким образом, речь идет уже о двух судебных процессах. Если окажется, что лицо В получило это спорное имущество по цене ниже рыночно стоимости, то требование в отношении него должно быть удовлетворено лишь в части разницы между рыночной стоимостью и ценой