modestov-3 (ТОКБ), страница 2

Возможно, некоторым (неминуемым в любом законе исключением) грозит оказаться не столь однозначная, как это предсказано у В.М. Лисового, тенденция к изменению направленности воздействия: большего на средства вооруженной борьбы и меньшего - на человека⁵¹ . Как выясняется, активно разрабатываемые в последнее время за рубежом возможности прямого воздействия информационных технологий на психику человека (например, средствами нейролингвистического программирования, мультимедийного моделирования виртуальных реальностей), а также непосредственного психофизиологического воздействия на работу жизненно важных органов его организма вновь выводят на первый план человека как объект информационного противоборства и геополитической конкуренции в целом.

Благодаря этому достижение цели войны будет в недалеком будущем возможно уже при завоевании превосходства в информационно-управляющих структурах вооруженных сил, государства и общества, ограничиваясь воздействием на один лишь информационный ресурс и человека как его ключевого носителя и пользователя. Еще более важен человек как субъект воспроизводства совершенно уникального интеллектуального ресурса, как субъект разворачивающегося вокруг него интеллектуального противоборства, составляющего ядро не только информационного противоборства, но, возможно, и геополитической конкуренции как таковой.

Наибольшую озабоченность в этой связи проявляют сейчас Соединенные Штаты. И это понятно. Специальная правительственная комиссия по компьютерной безопасности констатировала в 1994 году, что США, которые, может быть, далее других продвинулись на пути информатизации средств вооруженной борьбы, по иронии оказываются в наиболее уязвимом положении от подобного оружия. Комиссия назвала угрозу информационного противоборства “главным вызовом безопасности в этом десятилетии и, возможно, в следующем столетии”.

К аналогичному заключению пришел и директор управления национальной безопасности вице-адмирал Дж. МакКоннел: “Мы - в более уязвимом положении, чем какое-либо иное государство в мире”⁵² . Подобные выводы сделаны по итогам неоднократных модельных экспериментов, поставленных в 1994-1995 гг. в США. Так, участники компьютерной командно-штабной военной игры, проведенной корпорацией “Рэнд”, пришли к выводу, что США могут быть потеряны как жизнеспособное государство и как среда обитания. По мнению одного из участников, “каждый из нас понял, что это новый, странный тип конфликта, особая форма стратегических действий, к которой мы плохо подготовлены”⁵³ .

Для таких действий не столь актуальны привычные категории перевода вооруженных сил с мирного на военное положение: мобилизационное развертывание, создание оперативно-стратегических группировок войск (сил) на театре войны, внутри- и межтеатровые перегруппировки войск (сил). Существенной особенностью вооруженной борьбы с возрастающим весом информационного противоборства может стать ее широчайший пространственный размах, меняющий традиционные представления об удаленности целей, их труднодоступности или недосягаемости, о силах и средствах такого противоборства.

В 1997 году в США на игровых моделях были продолжены работы по исследованию оперативно-стратегического содержания, форм и способов информационного противоборства в конфликтах будущего. Министерство обороны США довело до сведения своих союзников по НАТО – Германии, Бельгии, Франции, Нидерландов и Великобритании - результаты совершенно секретной компьютерной военной игры под кодовым названием Eligible Receiver. Целью игры было определить, как отразить массированную программную атаку на информационно-вычислительные сети и иные информационные системы.

Игра была организована объединенным комитетом начальников штабов. После обобщения полученных результатов было принято решение поделиться ими с наиболее доверенными союзниками – странами с развитым информационным ресурсом.

Наибольшее смятение вызывает вывод о неготовности органов обеспечения национальной безопасности США к широкомасштабной компьютерной атаке. Это проявляется, в частности, в том, что до сих пор не установлено, какое правительственное учреждение должно стать в случае нападения ведущим.

По мнению высшего военного руководства, положение усугубляет недавняя атака на компьютеры МО США. Заместитель министра обороны США Дж. Хэмри охарактеризовал ее как “наиболее организованную и системную”. Впечатление, произведенное этой акцией, заставило Пентагон предпринять дополнительные усилия для решения проблемы защиты своего информационного ресурса⁵⁴ .

В США в основном закончена работа по составлению единого электронного каталога зафиксированных на сегодняшний день программных средств воздействия на информационный ресурс противника. А их набирается не так уж мало. Только в документации на известную в России антивирусную программу AVP 3.0 (версия от 4 апреля 1998 г.) перечислено 12668 вирусов. За полмесяца, прошедшие с момента выхода предыдущей версии (от 19 марта 1998 года) этот перечень возрос на полторы сотни новых вирусов.

Создана также база данных по персоналиям всех выявленных хэкеров-профессионалов, причем она должна не только усилить контроль за этой категорией преступников с целью предупреждения противоправных действий и оказания помощи следственным органам по уже совершенным и выявленным фактам. Данные о специалистах такого рода могут потребоваться для привлечения их при необходимости к организованному воздействию на противника.

А кадров этого профиля в США хватает. В этой связи заслуживают внимания признания самоутверждающихся представителей одной из наиболее успешных американских компаний, занимающейся разработкой программного обеспечения - “Майкрософт”: “Microsoft ощущает себя группой молодых хэкеров, способных покорить мир с помощью компьютеров и отличных программ...Количество “хэкеров” перевалило за десять тысяч”.

Свыше 80% мирового парка ПЭВМ управляется программным обеспечением, разработанным этой компанией. В 1992 году весь мир обсуждал сенсационное заявление авторитетного журнала “Инфоуорлд”, согласно которому созданная ею и приобретающая все большую популярность операционная среда Microsoft Windows таит в себе много до сих пор не поддающихся расшифровке секретов. Ведущие специалисты журнала самым внимательным образом изучили MS-Windows и признались, что так и не смогли разгадать коды и функции некоторых ее исполнительных файлов.

Как сообщал в прошлом году журнал “Хард”н’софт”, уже добившись феноменального успеха Windows, упоминавшаяся уже компания “Майкрософт” вставила в программу несколько секретов, которые доступны только специалистам и программам компании. Правда, по признанию одного из руководителей фирмы, в документации к первым версиям Windows действительно не указаны 16 функций из-за того, что они, якобы, были недоработаны⁵⁵ .

Как полагают зарубежные эксперты, ускоренное совершенствование информационного ресурса в наиболее развитых странах порождает в отношениях между ними и другими, менее развитыми странами взаимные подозрения, переходящие в паранойю. На Западе считают, что это характерно в большей степени именно для стран, отстающих в своем научно-техническом развитии. Создается особенно опасная ситуация, в которой у этих стран возрастает соблазн сокрушить более тонкие и сложные структуры своих противников, не задумываясь о возможных последствиях.

Таковы некоторые выводы из оценки складывающейся сейчас геополитической ситуации, к которым пришли в органах военной разведки США. Примечателен и сам факт обращения наших “партнеров” к углубленному изучению соотношения сил в мире тогда, когда они, казалось бы, остались единственной супердержавой, чьи геополитические позиции как никогда прочны и стабильны.

За рубежом (и прежде всего в США) новые взгляды на содержание войны будущего прошли этап первоначального осмысления, оплодотворив процесс стратегического (геостратегического) планирования до конца этого века и начала XXI-го. Там приступили к разработке документов, соответствующих последующим элементам структурно-логической схемы - программ, бюджетных предложений, оперативных планов, организационно-методических разработок.

Одной из таких разработок стал официально принятый в 1995 году после неоднократных неудачных попыток новый уставный боевой документ, регламентирующий организацию и ведение информационных операций - FM 100-6 (“Информационные операции”). Его появление было подготовлено предшествующей директивой МО США TS 3600.1 от 21 декабря 1992 г. под названием “Информационная война” и директивой КНШ N30 от 1993 г. Кроме того, отдельные аспекты информационного противоборства регулировались ранее периодически обновлявшимся наставлением FM 33-1 (“Психологические операции”).

Основной предмет нового уставного документа - действия против систем управления войсками и оружием противника с целью достижения информационного превосходства своих войск. Это привносит определенную специфику в процесс планирования операций, организацию и ведение разведки, развитие сил и средств, боевую и оперативную подготовку, а также в общие представления о войнах и военных конфликтах будущего.

По-видимому, и нашей военно-научной мысли стоит рассмотреть - хотя бы в самом приблизительном, теоретическом плане принципиально новую форму стратегических действий в инфосфере - стратегическую операцию сил и средств разведки, специального программно-математического воздействия, радиоэлектронной борьбы и психологических операций по установлению контроля над информационным ресурсом противника при одновременных согласованных действиях режимно-секретных органов, а также сил и средств комплексного технического контроля и других служб по защите собственного информационного ресурса от воздействия противника.

Пока речь идет об информационном противоборстве как специально спланированных и скоординированных в рамках выполнения оперативно-стратегических (оперативных) задач ударных и оборонительных группировок войск комплексных действиях сил и средств разведки и предупреждения, управления и связи, маскировки и РЭБ, направленные на гарантированные достижение целей операции (боевых действий).

Включение в это определение специального программно-математического воздействия и психологических операций (то есть дальнейшее расширение привлекаемых сил и средств), а также осознание подлинных масштабов и последствий такого противоборства для геополитических судеб многих стран и народов позволяют рассматривать это явление в целом на стратегическом (и геостратегическом) уровне.

Иного мнения придерживается М.А. Родионов, полагающий, что вводить стратегические действия как одну из форм информационной борьбы нецелесообразно, поскольку это предполагает определенную автономность “информационных стратегических действий”⁵⁶ . Традиционные представления распространены и за рубежом. Там считают, в частности, что действия по завоеванию информационного превосходства – лишь первая фаза вооруженной конфронтации. За ней следует фаза завоевания господства в воздухе и в космосе, а после этого – фаза установления контроля над территорией⁵⁷ .

Развитие иракского кризиса до его февральского (1998 г.) апогея подтолкнуло американскую военную и геополитическую мысль к пересмотру первоначальных восторженных оценок возможностей воздушной мощи государства в достижении цели войны. Появились куда более сдержанные рассуждения о том, что только сухопутные войска способны установить контроль над территорией противника, свергнуть враждебный режим и обеспечить надежный мир (см., например, статью У. Хокинса в журнале “Стратиджик ревью”⁵⁸ ).

Между тем, имеется немало примеров тому, как предпринимаемое одной из сторон воздействие в рамках информационного противоборства оказывается необходимым и достаточным для достижения конечной политической (геополитической) цели в готовящейся или уже начавшейся войне. Так, нескольких убитых в уличных столкновениях и продемонстрированных по телевидению американских военнослужащих хватило для немедленного отказа Вашингтона от проведения военной операции в Сомали. Информационно-психологического воздействия на общественное мнение в США оказалось достаточно для достижения стратегической цели.

Хрестоматийным стал пример из отечественной истории, когда в 1480 г., во время похода хана Большой Орды Ахмата на Москву, не многотысячное русское войско, полное решимости добиться победы, а лишь его стояние на реке Угре, информация о нем привела к падению татаро-монгольского ига.

Пора осознать, что в межгосударственном соперничестве за контроль над информационным пространством (а это соперничество носит самоценный, самодостаточный характер) информационное противоборство будет обеспечивать достижение стратегических целей не только в традиционном информационно-психологическом плане, но и в плане информационно-техническом. При этом роль огневого и ядерного воздействия на противника будет постоянно снижаться, а радиоэлектронного и специального программно-математического – повышаться.

Как ни парадоксально, но такая эволюция ни в малейшей степени не означает необходимости отказа от ядерных и обычных вооружений. Их наличие является мощным аргументом в информационном противоборстве сторон – аргументом, котором никто не может пренебречь. Военно-силовое противостояние сохраняется, но переходит в новые, внешне мирные формы.

Предстоит осмыслить еще многие ожидающие нас перемены. Такие попытки предпринимают российские ученые Следует учесть появившийся уже чужой опыт. Так, в разработке долгосрочных прогнозов наши американские “партнеры” испытывают, судя по всему, серьезные затруднения. Активно разрабатываемые проекты по программе информационного противоборства испытывают все более жесткую конкуренцию с другими программами военного назначения. В связи с этим предпринимаются срочные попытки определить, как повлияет меняющийся характер вооруженной борьбы на развитие существующих вооруженных сил, какие задачи придется им решать через 15-20 лет. Над этими проблемами в США сейчас активно работают не только военные, но и выполняющие их заказы университеты и научно-исследовательские корпорации типа “Сайенс эппликейшнз”.

 ⁴⁴ Гарт Л. Стратегия непрямых действий. - М., 1957. С.470.