138272 (Фундаментальность и гибкость ислама), страница 2

1. «И дело их – по совету между ними» (Коран,42:38); «И советуйся с ними в деле» (Коран, 3:159). Это означает, что никакой правитель и никакое собрание не могут исключить совет или совещание из общественно-политической жизни, и никакой властитель не вправе вести людей насильно туда, куда они не желают.

Отметим, что существование института совещания (совета) в исламе как раз и отражает его гибкость, ибо иначе мусульмане были бы должны жестко следовать единоличным постановлениям властителя (в наше время – органов исполнительной власти).

2. «И если судите между людьми – судите по справедливости» (Коран, 4:58); «И суди между ними по тому, что низвел Аллах, и не следуй за их страстями, и берегись их, чтобы они не соблазнили тебя от части того, что низвел тебе Аллах» (Коран, 5:49). Как видим, Аллах обязывает мусульман придерживаться справедливости, следуя всему, что Он ниспослал, и остерегаясь личных капризов и страстей.

Здесь идет речь о судебно-правовой сфере, то есть той части фундамента ислама, где не может быть попущений и отступлений. С другой стороны, гибкость здесь отражена в отсутствии точного определения вида суда: здесь, к примеру, не указано, что это должна быть иерархическая организация, что его решения должны быть единоличными или коллективными (суд присяжных), что он должен быть разделен на гражданский и уголовный суд и т.п. Все это оставлено на усмотрение тех ответственных лиц, которые способны решать такие проблемы. Единственное требование в данном случае – любой из тех, кто решает эти вопросы (т.е. организовывает судопроизводство), должен стремиться к установлению справедливости и достижению общественного блага.

Заметим, что в текстах Шариата четко оговорены принципы и цели, но не определены средства и способы, и это расширяет возможности для оптимизации пути к намеченной цели с точки зрения временных, материальных, финансовых и человеческих ресурсов.

3. «Не берут верующие неверных близкими [покровителями] помимо верующих, а кто сделает это, тот не от Аллаха ничем». (у Крачковского : «у того с Аллахом нет ничего общего») (Коран, 3:28). Эти слова отражают постоянство, однако гибкость заключается в том, что этот закон предполагает исключения: «Кроме как будете опасаться их остережением» (Коран, 3:29).

Эти и им подобные исключения в Книге Господней дают «шанс» тем людям, над которыми довлеют личные и общественные обстоятельства, в результате чего они не могут удерживаться в рамках основного закона. Однако переход этих исключений в разряд правил, определяющих мировоззрение и поведение в обществе, чреват большой опасностью.

4. «Запрещена вам мертвечина и кровь, и мясо свиньи и то, что заколото не с именем Аллаха, и удавленная, и убитая ударом, и умершая при падении, и забоданная, и то, что ел дикий зверь, кроме того, что убьете по обряду, и то, что заколото на жертвенниках, и чтобы вы делили по стрелам. Это нечестие. Сегодня отчаялись те, которые не веровали, в вашей религии; не бойтесь же их, а бойтесь Меня» (Коран, 5:3). Как видим, это неизменный закон. Однако гибкость, опять-таки, отражена в исключении из него при чрезвычайных обстоятельствах: «Кто же вынужден в голоде, не склоняясь к греху – то ведь Аллах – прощающий, милостивый» (Коран, 5:3).

Таким образом, законы Аллаха построены на принципе “учета нужд”. Однако при этом не оставлено места для произвола, что отражено в словах “не склоняясь к греху” (т.е. не будучи склонным к запретному и не облегчая путь к нему). Этот же принцип отражен и в словах из других аятов: «не стремящийся и не переходящий границ» (Коран, 2:187; 6:145; 16:115), т.е. не стремящийся к дурному и не переходящий границ необходимости.

Такие отступления от общих правил определены рамками необходимости – дабы люди не расслаблялись, постоянно оправдываясь "учетом нужд" и тем самым впадая в запретное.

5. Фундаментальность отражена в Коране в запрете на отличные от божественного текста мнения в вопросах, описанных Аллахом или Сунной, ибо мнение сотворенного объекта не должно противоречить закону Творца. И поэтому великая Книга осудила тех, кто счел ростовщичество разрешенным, сравнивая его с торговлей, хотя Аллах однозначно разрешил одно и запретил другое. Следовательно, здесь невозможно делать выводы по аналогии и вольнодумствовать. Об этом говорит Всевышний: «То потому что они сказали, что торговля как ростовщичество» (Коран, 2:275).

Гибкость же отражена в правовой норме, касающейся мнения в судебных делах и подобных им частных постановлениях, по поводу которых нет однозначных ответов ни в Коране, ни в Сунне. Таким образом, эта сфера допускает плюрализм. Вот как сказал об этом Всевышний: «И Дауд и Сулейман когда судили они о ниве, которую повредил скот людей, и Мы присутствовали при их суде. И Мы вразумили Сулеймана об этом. И всем Мы даровали мудрость и знание...» (Коран, 21:78-79). Всевышний выделил одного из них, Сулеймана, который с Его помощью нашел правильный ответ, и похвалил обоих, назвав их мудрыми и знающими, хотя один из них и ошибся, когда пытался понять спорный вопрос и найти его решение.

Твердость и гибкость в сунне Пророка (меиб)

Если мы вдумаемся в слова, действия и решения Пророка (мир ему и блпгословение Аллаха), то найдем много разнообразных примеров и доказательств, в которых одновременно отражены твердость (фундаментальность) и гибкость. Вот некоторые примеры.

Его твердость проявлялась в его отказе идти на уступки во всем, что касается распространения призава Аллаха и его ценностей, основ вероубеждения и нравственных качеств. И на любые попытки добиться послаблений в чем-либо из этого при помощи торга, угроз или уговоров ответ Пророка был категоричен и однозначен, поскольку этому его учил Коран.

Так, язычники предлагали Пророку мир на взаимных уступках: сначала Пророк какое-то время поклоняется их богам, а затем они какое-то время поклоняются его Богу. Реакция на такой торг в ниспосланной Аллахом суре была категоричной, поскольку в одном из ее аятов Пророку (мир ему и благословение) было велено прекратить все торги и переговоры: «Скажи: о отрекшиеся, – не поклоняюсь я тому, чему вы поклоняетесь. И вы не поклоняетесь, чему я поклоняюсь. И я не буду поклоняться тому, чему вы поклонялись. И вы не будете поклоняться тому, чему я поклоняюсь. Вам ваша религия, мне моя» (Коран, 109:1-6).

Когда Пророк (мир ему и благословение) прочитал им эти категоричные и доходчивые аяты Аллаха, осуждающие их отречение, заблуждение и упрямство, они сказали: «Приди с другим чтением или поменяй это». На это Аллах ниспослал другой, не менее категоричный аят: «Скажи: не дано мне менять его по своему усмотрению, я лишь следую за тем, что мне внушено, я боюсь пыток в великий День, если ослушаюсь Господа своего. Скажи: если бы Аллах пожелал, не читал бы я его вам и не дал бы вам знания о нем. Я ведь провел среди вас всю жизнь. Разве вы не разумеете» (Коран, 10:15-16.)

Таким образом, Пророк (мир ему и благословение) усвоил из откровения Аллаха то, что он не должен идти на уступки в вопросах, касающихся вероубеждения.

К Пророку (мир ему и благословение) приходил ‘Утба Бен Раби’а и от имени курайшитов предлагал ему все мыслимые мирские блага, которыми дорожат честолюбивые мирские люди, в обмен на прекращение распространение призыва ислама, который уже вошел и в дома людей. Понятно, что он надеялся на слабость Пророка. Вот что он ему предложил: «Хочешь получить, о сын брата моего, имущество в обмен на то, с чем ты пришел и что раскололо наши ряды? Мы соберем тебе из нашего имущества, пока не станешь богаче всех нас, и коль хочешь быть королем – коронуем тебя, коль хочешь чести – возведем тебя нашим главою и не решим без тебя ничего».

Когда он закончил, Пророк (мир ему и благословение) сказал ему: «Закончил ли ты, о Абу Валид? Так слушай меня». И прочитал ему начало Суры 41 «Разъяснены», до слов Всевышнего: «И если оградились, так скажи: «Предупредил я вас о молнии как молния ‘Аад и Самуд» (Коран, 41:13). Услышав в ответ эти аяты, Валид сказал: «Заклинаю тебя Аллахом, о сын брата моего, прекрати делать это [читать Коран]».

Курайшиты раз за разом давили на дядю Пророка – Абу Талиба, чтобы тот тоже постарался задобрить сына своего брата обещаниями благ: возможно, это усыпит бдительность Пророка или уменьшит его рвение. Абу Талибу однажды даже пригрозили, что если Мухаммед не оставит в покое их богов и веру их отцов и не прекратит порочить их мечты, они сойдутся с ним и племенем Хашим [племя Абу Талиба] в бою и будут биться с ним до конца.

Абу Талиб не устоял перед этими угрозами и предложил Мухаммеду подумать об их требованиях и послушаться их. Он сказал Мухаммаду: «Не возлагай на меня больше моих сил». По интонации дяди Пророк (мир ему и благословение) понял, что он не оправдал его надежд. От этого ему на глаза навернулись слезы, но это были слезы решимости. И тогда Пророк сказал свои знаменитые слова: «Клянусь Аллахом, о дядя, ежели б мне в правую руку вложили солнце, а в левую – луну, дабы я оставил это дело, я бы не оставил его, покуда Аллах не возвысит его или покуда я не умру, не свершив его».

Однако мы знаем, что Пророк (мир ему и благословение) всегда действовал с учетом конкретных обстоятельств, особенно в политических вопросах и в переговорах с врагами – и в этом проявилась его исключительная гибкость как политика и военного стратега. Он обладал необходимыми для этого качествами: проницательностью (умением разобраться в ситуации и адекватно оценить ее), терпимостью и уважением к оппонентам, готовностью до конца выслушать их доводы.

Давайте посмотрим, насколько гибко действовал Пророк (мир ему и благословение Аллаха) как военный стратег и политик.

В день битвы Аль-Ахзаб Пророк, последовав совету Сулеймана, вырыл ров вокруг Медины. Затем он созвал вождей ансаров [коренных жителей Медины] на совещание, чтобы обсудить, как подкупить союзников курайшитов провизией – дабы внести раскол в ряды врага, чтобы выиграть время для перегруппировки сил.

Заключая мирный договор с курайшитами, Пророк (мир ему и благословение Аллаха) подписался словами «Во имя твое, о Господь» (которые были распространены и до ислама), а не словами «Во имя Аллаха, Милостивого Милосердного», поскольку курайшиты отказались их писать.

Мухаммад не возражал, чтобы его называли только по имени, при этом не величая званием “пророк” (т.е. просто Мухаммад, а не Мухаммад-пророк).

Пророку (мир ему и благословение) доводилось идти на мир с врагами на таких условиях, которые казались невыгодными или опасными для мусульман, однако впоследствии мусульмане всегда оказывались в выигрыше. Вспомним худейбийский договор.

Из приведенных примеров понятно, что Пророк был тверд и непреклонен там, где дело касалось идеологии и принципов ислама, а также его пропаганды. Поэтому здесь он не торговался ни с кем и не шел ни на какие уступки. Но если дело касалось тактических вопросов в процессе борьбы за дело ислама (и тем более обыденных вопросов), т.е. как лучше сделать, чтобы приблизить конечную цель, единственным принципиальным моментом для Пророка было одно – достижение этой цели.

Пророк (мир ему и благословение Аллаха) проявил одновременно и твердость, и гибкость, когда вел переговоры с представителями племени Сакиф. Они сказали Пророку, что примут ислам, но попросили оставить им еще на три года их идола Аль-Ляат, которому они поклонялись. Однако Пророк ответил отказом. Тогда они сбавили этот срок на год, но Пророк снова отказал. Тогда они стали сбавлять срок сначала на год, потом на месяц, но Пророк отказывал. И, наконец, они сбавили срок до одного месяца, но Пророк им и в этом отказал и потребовал послать Абу Суфьяна и Аль-Мугира, чтобы те разрушили идола.

После этого члены племени Сакиф предложили Пророку такое условие: они сами разобьют своих идолов, а он за это отменит для них обязательную молитву. На что Пророк (мир ему и благословение) ответил: «Что до разрушения идолов своими руками – в этом мы вас помилуем [т.е. позволим вам это сделать], а вот что до молитвы – так нет хорошего в религии, коль нет в ней молитвы».

Пророк всегда был тверд по отношению к ворам, даже если у них были авторитетные заступники. Однажды знатная курайшитка Махзумийя совершила воровство, а курайши попытались отвести от нее наказание, отправив к Пророку Усаму Бен Зайда, чтобы тот за нее вступился. Но Пророк встал и произнес гневную речь: «Воистину, тех, кто был до вас, погубило то, что коль воровал кто-то высокопоставленный средь них – его оставляли, а коль воровал кто-то слабый [безызвестный] средь них, его наказывали. Клянусь Аллахом, коль своровала бы Фатима, дочь Мухаммада, я отсек бы ей руку».