121612 (Поддельный документ как предмет и средство совершения преступления), страница 2

4. Нет необходимости в сохранении в санкции общей нормы о подделке документов (в настоящее время это ч. 1 ст. 327 УК) наказания в виде лишения свободы. Вместо него следует ввести более мягкие альтернативные наказания в виде штрафа и обязательных работ (с учетом фактической возможности суда их применять, в отличие от ареста и ограничения свободы).

5. Особенность норме о служебном подлоге (ст. 292 УК) в сравнении с общей нормой (ч. 1 ст. 327 УК) придают следующие признаки: предмет преступления, мотив (корыстная или иная личная заинтересованность) и специальный субъект (должностное лицо и иной государственный служащий, служащий органа местного самоуправления). Необходимость установления прямого умысла при подлоге (так как состав сконструирован по типу формального) и особенности субъективной стороны общей нормы позволяют исключить указание на мотив из действующей редакции ст. 292 УК. Кроме того, законодатель необоснованно отказался от дальнейшей дифференциации уголовной ответственности и конструирования квалифицирующих признаков. В связи с этим желательно дополнить ст. 292 УК частью второй следующего содержания: «2. Те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно в интересах организованной группы или преступного сообщества, — наказываются лишением свободы на срок до пяти лет».

6. Статья 170 УК содержит явно избыточное число бланкетных признаков, затрудняющих квалификацию соответствующих действий и их статистический учет. В то же время ее санкция существенно ниже, чем санкция общей к ней нормы ст. 292 УК. В связи с этим ст. 170 должна быть исключена из УК РФ, что позволит сократить количество искусственно выделенных в нем специальных норм.

7. В диссертации обосновывается также необходимость внесения корректив в ряд других статей УК (ст. 142, 1421, 171, 185 - 187, 287, 303), связанных с изготовлением или использованием поддельных документов: уточнение системы их конститутивных и квалифицирующих признаков, гармонизация санкций, а также более корректное соотношение с отраслевым (регулятивным) законодательством.

Теоретическая и практическая значимость исследования обусловлена возможностью использования его результатов в процессе дальнейшего совершенствования УК РФ, при подготовке соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, в ходе научных изысканий по данной проблематике, при преподавании курса уголовного права в юридических вузах страны. Проведенное исследование может быть полезным также при обеспечении правильного и единообразного применения уголовно-правовых норм об ответственности за преступления, связанные с поддельными документами, исключении из судебно-следственной практики ошибок, связанных с неверным толкованием юридически значимых признаков этих и смежных с ними преступлений.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета, где проводилось ее рецензирование и обсуждение. Основные положения диссертации нашли отражение в материалах одной Международной («Право и правосудие в современном мире», 17 - 18 апреля 2006 г., Краснодар) и двух всероссийских научно-практических конференций («Вопросы правовой культуры в сфере борьбы с преступностью», 29 - 30 сентября 2004 г., Краснодар; «Современное российское общество и проблемы безопасности, преступности и терроризма», 19 - 20 мая 2005 г., Краснодар), а также в 7 опубликованных работах автора.

Структура диссертации определена поставленными целью и задачами и состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения, библиографического списка из 429 наименований и приложения.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Уголовно-правовой статус поддельного документа» содержится три параграфа.

Первый параграф гл. 1 посвящен уяснению уголовно-правового содержания официального, поддельного и частного документа.

В действующем законодательстве содержатся многочисленные легальные определения документа, нередко противоречащие друг другу. Так, согласно Федеральному закону от 22 октября 2004 г. №125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации» архивным документом признается «материальный носитель с зафиксированной на нем информацией, который имеет реквизиты, позволяющие его идентифицировать, и подлежит хранению в силу значимости указанных носителя и информации для граждан, общества и государства». Федеральный закон от 29 декабря 1994 г. № 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов» называет документом «материальный носитель с зафиксированной на нем информацией в виде текста, звукозаписи (фонограммы), изображения или их сочетания, предназначенный для передачи во времени и пространстве в целях общественного использования и хранения». Иные определения содержатся в ст. 2 Федерального закона от 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации», ст. 1 Федерального закона от 29 декабря 1994 г. № 78-ФЗ «О библиотечном деле». Кроме этого, в законодательстве и подзаконных актах упоминаются носители документированной информации

(ст. 2 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-1 «О государственной тайне», ГОСТ Р 51141-98 «Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения»). Следовательно, термин «документ» в УК РФ нельзя однозначно признать бланкетным, так как нельзя с уверенностью выявить отрасль регулятивного законодательства, к которой отсылают соответствующие нормы УК, а также установить конкретный законодательный акт, положениями которого нужно руководствоваться.

Проанализировав авторские дефиниции различных исследователей, можно утверждать: в науке документ обычно определяется либо как материальный носитель информации, либо как информация на определенном носителе.

Требования, предъявляемые к материалу носителя документа, не исключают представления его в иных, кроме бумажных, формах. Однако не все материальные предметы, названные в УК и фиксирующие юридически значимую информацию, являются документами. Например, к ним нельзя отнести государственное пробирное клеймо, деньги, регистрационный знак транспортного средства. Кроме того, существуют предметы, не имеющие вещного характера, но относящиеся к документам — это электронные документы. К ним относятся бумажные документы, изготовленные с помощью средств компьютерной техники, и собственно электронные документы, в которых информация представлена в электронно-цифровой форме. Таким образом, единственное общее требование к форме существования документа — объективная способность однозначно ее воспринимать, в том числе с помощью технических устройств (например, компьютера).

Признаками документа для целей уголовно-правового регулирования следует считать форму существования, наличие реквизитов, удостоверительную функцию и сведения об авторе.

В конкретных составах преступлений документы выступают в качестве обязательных или факультативных предметов преступления (см., например, ст. 142, 1421, 186, 187, 292, 303, 327, 3271 УК) либо средств совершения преступления (см., например, ст. 159, 160, 176, 185, 1851, 188, 194, 198, 199, 1991, 238, 287, 339 УК). В нескольких статьях УК (ст. 157, 2822, 2851, 2852, 295, 296, 298, 312, 314, 315) хотя документы и названы, однако они не выступают ни предметом, ни средством совершения преступления. В то же время они в известной степени характеризуют условия привлечения к уголовной ответственности и поэтому их можно назвать элементом обстановки совершения преступления.

Таким образом, во многих статьях УК признаком состава выступает не любой документ, а лишь конкретный его вид. В связи с этим целесообразно классифицировать уголовно-правовые документы по нескольким основаниям:

1) по источнику происхождения (автору) — официальные и частные;

2) по достоверности — подлинные и поддельные (подложные). В целом можно утверждать, что понятия документа, официального документа, личного документа, поддельного документа являются оценочными. Законодатель в различных нормах толкует их по-разному, в результате чего один и тот же документ в одной норме выступает в качестве личного, а в другой — официального (например, паспорт в ч. 2 ст. 325 и ст. 327 УК).

Различие между официальными и частными документами прослеживается на уровне их автора и вытекающего отсюда публичного статуса такого документа. Автором официального документа является должностное лицо, коллегиальный государственный (муниципальный) орган или учреждение. Документ, находящийся в делопроизводстве публичных органов власти, также относится к официальным. Частный документ исходит от любых других лиц, он должен содержать юридически значимую информацию, его можно идентифицировать с точки зрения достоверности и источника происхождения (автора). Личный документ отличается от прочих частных документов тем, что его составитель выступает от своего имени и не в качестве служащего.

По мысли законодателя, действия с частными документами уголовно наказуемы лишь тогда, когда они сами по себе посягают на интересы государственного управления (ч. 2 ст. 325 УК). Неравная защита сходных явлений общественной жизни и сейчас приводит к различной квалификации содеянного. Действительно, обычно подлог можно рассматривать как вспомогательное (предикатное) преступление, а мошенничество (либо другое подобное преступление) — как основное. В УК РФ приготовление наказуемо, но лишь в отношении тяжких и особо тяжких преступлений. Поэтому в РФ наказуемость подлога носит явно диспропорциональный характер и зависит от категории основного преступления и вида поддельного документа. Здесь возможны такие варианты:

1) подделывается частный документ для совершения преступления небольшой или средней тяжести, но этот документ не попадает в официальный документооборот (например, в рамках приготовления к мошенничеству, присвоению или растрате без особо квалифицирующих признаков) — содеянное вообще не является преступлением;

2) подделывается официальный документ для совершения такого же преступления — содеянное квалифицируется по ч. 1 ст. 327 УК РФ;

3) подделывается частный документ, который попадает в официальный документооборот, — налицо ч. 1 и 3 ст. 327 УК либо только ч. 1 ст. 327 УК в зависимости от того, использовал документ автор или иное лицо.

Но даже если документ подделывается для совершения тяжкого преступления, то во-первых, это не устраняет отмеченный дисбаланс в квалификации содеянного, а во-вторых, фактически не увеличивает ничтожно малый уровень выявленных и доведенных до суда дел о приготовлении к преступлению в целом. Отсюда актуализируется вопрос об усилении уголовно-правовой борьбы с самими подлогами и унификации ответственности за подделку официальных и частных документов.

Во втором параграфе гл. 1 проанализированы признаки поддельного документа.

Наиболее часто в УК установленный законом документооборот нарушается при подделке (подлоге, фальсификации) документов. Поддельному документу, как правило, присущ дефект содержания, хотя в редких случаях он может удостоверять и истинные сведения, не будучи выдан в легальном порядке. В то же время выдачу дубликатов взамен якобы утерянных или поврежденных документов и т.п. действия нельзя считать подлогом по смыслу ст. 327 УК. Если указанные действия являются лишь приготовлением к тяжкому или особо тяжкому преступлению, то только в этом случае они подлежат уголовно-правовой оценке.

Внешне подложный документ должен иметь сравнительно высокую степень сходства с подлинным, а если подлинного не существует — то с обычным документом такого рода. При материальных подлогах факт подделки устанавливается с помощью экспертизы, а при интеллектуальных — с учетом анализа всех обстоятельств по делу. Есть особенности в выявлении подделки электронных документов. Если подделывается документ, не защищенный ЭЦП, то содеянное допустимо признать лишь покушением на совершение соответствующих преступлений (например, ст. 186, 187, 292 или 327 УК). Только после заверения документа ЭЦП или оформления его с надлежащими реквизитами в бумажном виде имеет место оконченное преступление.

Началом покушения на подделку документов следует признавать начало фактического изготовления соответствующих предметов. Приобретение бумаги с необходимыми свойствами, типографского или иного оборудования, предметов для рисования и т.п. образует лишь уголовно не наказуемое приготовление к данному преступлению и одновременно приготовление к другому преступлению, если использование подделки подпадает под признаки самостоятельного состава. Окончанием подделки следует считать момент, когда виновный субъективно посчитает созданный им предмет обладающим высокой степенью сходства (в первую очередь внешнего или формального сходства) с истинным документом либо пригодным для его обманного использования с учетом особенностей обстановки. Именно тогда начинают течь сроки давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК). Не имеет значения, когда лицо использовало документ и сумело ли оно это сделать.