105883 (Архитектурный памятник как исторический источник)

Архитектурный памятник как исторический источник

Н. Н. Воронин

"Архитектура - тоже летопись мира, она говорит тогда, когда уже молчат и песни и предания и когда уже ничто не говорит о погибшем народе".

Н.В. Гоголь. Арабески

"...Искусство со стороны своего содержания есть выражение исторической жизни народа..."

В.Г. Белинский

В процессе роста и расширения археологических исследований в нашей стране, с накоплением огромного количества новых археологических материалов перед советскими археологами остро встают неотложные теоретические вопросы: о познавательной значимости того или иного археологического источника в решении исторических задач, о путях и методах "критики источника", о методах и путях реконструкции того или иного памятника, о его месте в ряду других материалов, позволяющих восстанавливать картину исторического развития данного общества, и т. д., и т. п. Иными словами, ставится вопрос о теоретических основах нашей исследовательской работы, разработке археологической методологии на базе марксистско-ленинской теории. Все эти вопросы, имеющие общее значение для всех разделов советской археологии, почти не подвергались широкому коллективному обсуждению; они решались обычно каждым исследователем в отдельности применительно к его материалу и, не будучи обобщены, оставались даже не сформулированными, воплощаясь лишь в непосредственном исследовании.

Задачей настоящей статьи является постановка на обсуждение таких общих теоретических вопросов применительно к одному виду археологических памятников - памятникам архитектуры. Советские археологи за первые десятилетия своей работы открыли десятки монументальных зданий, принадлежащих разным народам СССР и разным эпохам их истории. Достаточно назвать блестящие открытия С. П. Толстовым целых городов, замков и отдельных зданий древнего Хорезма, выдающиеся памятники Пянджикента, открытые А. Ю. Якубовским, раскопки Б. Б. Пиотровским Тейшебаини, М. К. Каргером - архитектурных памятников Киевской Руси, работы археологов (Б. А. Рыбакова, Н. Н. Воронина, А. Л. Монгайта, А. Д. Варганова, И, М. Хозерова и др.) по памятникам архитек-туры ряда городов Руси периода феодальной раздробленности - Чернигова и Старой Рязани, Суздаля и Владимира, Смоленска и Новгорода,- чтобы понять, какой небывалый размах приобрели работы в данной области, как стремительно ушла вперед советская наука от скудных и отрывочных знаний дореволюционного времени о древнем зодчестве в нашей стране, как неизмеримо возросло количество древних памятников, уже само по себе говорящее о высоких достижениях культуры народов СССР. Несомненно, что это лишь начало нашего научного обогащения,- возможности археологического исследования и новых открытий поистине безграничны, их темп и масштабы будут нарастать.

Тем более необходимо установить некоторые общие теоретические положения в изучении и интерпретации архитектурных памятников, дать себе отчет в их значении как исторического источника в широком смысле слова. Поставить эти вопросы на конкретном материале памятников древнерусского зодчества мы и пытаемся в данной статье.

Оговоримся, что мы имеем в виду архитектурный памятник в целом, а не только его остатки, вскрываемые лопатой археолога. Задача последнего (о чем будем говорить ниже) не ограничивается лишь раскрытием и описанием этих остатков памятника; обязанностью археолога является и решение вопроса его реконструкции, т. е. воссоздание с большей или меньшей полнотой его художественного облика.

Естественно, что ни исчерпать, ни решить многих из этих вопросов до конца мы здесь не можем, тем более, что при рассмотрении нашей частной темы мы должны касаться и более общих теоретических тем, также пока не разработанных. Поэтому мы излагаем свои соображения, полагая, что они вызовут обсуждение, борьбу мнений и критику, т. е. то, что двигает советскую науку вперед.

Чем определяется научная познавательная ценность той или иной категории археологических памятников? Прежде всего объемом сведений, которые может дать изучение данного типа памятников о развитии производительных сил данного общества, об его социальном строе и других сторонах жизни.

Именно в силу этого советская археологическая наука с самого начала своего развития обратилась от преимущественного изучения могильных памятников к исследованию древних поселений - памятников, дававших несравненно более широкую и объективную картину жизни древнего общества. Здесь с особенной полнотой предстает материальная основа общественной жизни, и, в частности, одним из важнейших объектов являются те или иные памятники строительного дела: жилища и хозяйственные постройки, различные виды благоустройства, защитные сооружения и т. п.

Как правило, в поселениях доклассового общества мы имеем дело лишь со строительным производством, обеспечивающим элементарные хозяйственные и бытовые нужды человека, создающим прежде всего одно из необходимых для существования людей средств к жизни - жилище. Зачатки же архитектуры как искусства, т. е. момент, когда строительное дело получает идеологические функции и становится в ряд надстроечных явлений, относится лишь к концу первобытно-общинного строя и началу эпохи классового общества 1).

1) См. Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.- К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 13.

Отметим, пока предварительно, что архитектурный памятник, в отличие от других, движимых находок, важен для археолога как неподвижный археологический объект,- он создан в данном месте, в данное время, при определенных местных условиях. Во-вторых, памятник архитектуры является результатом сложного технического и художественного процесса, т.е. представляет собой многогранный, комплексный источник, позволяющий судить как о его производственно-технической, так и об идеологической, художественной стороне.

Искусство, как и другие надстройки, связано с производством не непосредственного косвенно, через посредство базиса. Но существенно, что место искусства в ряду других надстроечных явлений далеко не первостепенное. "Надстройка - это политические, правовые, религиозные, художественные, философские взгляды общества и соответствующие им политические, правовые и другие учреждения" 1). Следовательно, эволюция художественных взглядов общества, развитие искусства отразит также влияния других надстроек - политического строя, правовых отношений и понятий и религиозных представлений. Последние особенно существенны для искусства эпохи феодализма, когда религия является господствующей формой идеологии, подчиняющей себе ее остальные формы.

Искусство данной исторической эпохи, т. е. исторически конкретная система художественных взглядов общества, проявляющаяся в определенных, отвечающих им формах и определяющая стиль искусства, разделяет судьбу остальных надстроечных явлений. Крупные перемены в развитии искусства в основном соответствуют развитию и смене социально-экономических формаций. Но искусство изменяется вместе с изменением базиса, проделывая определенную последним эволюцию и внутри данного исторического этапа, что позволяет судить по этим изменениям данного стиля искусства о постепенных изменениях как базиса, так и политических, правовых и религиозных представлений .

Эти изменения в искусстве связаны с его активной общественной ролью: как и другие надстройки, оно служит своими средствами делу оформления и укрепления данного базиса, помогает "...новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы" 2). При этом искусство господствующего класса является господствующим искусством, образующим основную линию развития искусства данной исторической эпохи.

Таковы основные отправные положения об исторической значимости искусства вообще и его памятников для изучения развития общества.

По отношению к отдельным видам искусства эти основные общие положения должны быть конкретизированы: "...у общественных явлений... имеются свои специфические особенности, которые отличают их друг от друга и которые более всего важны для науки" 3). Следовательно, нужно определить, каковы специфические особенности архитектуры, отличающие ее от других отраслей искусства, а вместе с тем определяющие и особенности ее исторического развития, уточняющие значение архитектурного памятника как исторического источника.

Какие же особенности выделяют архитектуру из ряда других искусств?

1) И. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания. Госполитиздат, 1950, стр.5.

2) Там же, стр. 7.

3) Там же стр. 35. (Разрядка моя.- Н. В.)

Они заключаются: 1) в том, что архитектура непосредственно связана с развитием производства; 2) в том, что архитектура воплощает художественные взгляды общества в произведениях, имеющих, как правило, определенное утилитарное, целевое назначение; 3) в том, что монументаль ная архитектура более, чем другие виды искусства, связана с практическими потребностями общества и государства, требует больших средств; она особенно тесно связана с нуждами и взглядами господствующего класса, являясь его сильнейшим идеологическим оружием в классовой борьбе; 4) в том, что идейное содержание, воплощенное в архитектурном произведении, выражается не изобразительными средствами.

Эти особенности архитектурного памятника, конечно, выступают во взаимной связи, в реальном единстве, и ниже мы лишь для удобства изложения рассматриваем их отдельно.

Попытаемся развернуть сделанные краткие определения, сопровождая их конкретными примерами из истории древнерусского зодчества.

1. Прежде всего архитектура наиболее тесно связана с развитием материальных производительных сил общества, с уровнем развития техники, которые находят в монументальном строительстве наиболее яркое выражение. Эта тесная связь архитектуры с производством сказывается в использовании того или иного строительного материала, применении тех или иных конструкций, в той или иной организации строительства и обеспечении его кадрами зодчих и рядовых строителей, в мобилизации для строительства мастеров других ремесленных специальностей и т. д. и т. п. Это определяет особенно высокую познавательную ценность памятников архитектуры как исторических источников,- анализ материально-технических качеств этих памятников позволяет судить почти непосредственно о производительных силах общества, о его технической вооруженности и знаниях.

Такое изучение архитектурных памятников начинается по сути дела только теперь, с развитием архитектурно-археологических исследований: до этого исследователи интересовались главным образом формально-художественной стороной памятника.

Изучение строительных материалов может составить специальную исследовательскую задачу.

Добыча, обработка и использование естественного камня, например, в строительстве Галича и Владимира XII-XIII вв., Москвы и Твери XIII-XV вв., позволяет установить уже для этого времени знание строителями лучших месторождений известняка различных пород, использовавшихся для построек. Точный учет материала данной постройки и разновидностей его обработки ("типовых деталей") позволяет определить объем камня, выломанного в карьерах, количество необходимой для этого рабочей силы, размеры транспортных усилий по его доставке к месту стройки, количество мастеров и времени, необходимых для его обработки начисто. Все это дает очень конкретную историческую картину добычи и обработки естественного камня. Опыт такого расчета, например, для церкви Покрова на Нерли (1165 г.), дал выразительную цифру в 7309 человеко-дней, необходимых лишь для заготовки и обработки камня для этого сравнительно небольшого памятника 1). Такие расчеты позволяют значи-

1) Н. Н. Воронин. Памятники владимиро-суздальского зодчества XI-XIII вв. М.-Л., 1945, стр. 49.

тельно расширить наши представления о действительной значимости того или иного строительства, о котором мы имеем порой лишь краткие упоминания в источниках. Таковы, например, сведения о сооружении земляных валов крепостей или каменных крепостных стен. Расчет их объема и потребных для их осуществления затрат материала, рабочей силы и транспорта дает огромные итоговые цифры, позволяющие по-новому и должным образом оценить то или иное градостроительное предприятие. Отправные нормы для подобных расчетов мы имеем в знаменитом "Урочном положении", составленном еще в конце феодально-крепостнической эпохи - при Николае I; эти нормы, отражающие еще очень низкий технический уровень и производительность труда, опирающиеся на опыт дореформенной России, могут быть с известными поправками приняты за основу расчетов.

Развитие выработки строительного кирпича от X до XVII в., смена его типов составляет особенно интересную тему. Еще до открытия в Киеве 1) и Суздале 2) специальных кирпичеобжигательных печей XI в. большой производительности (например, печь в Суздале XI-XII вв. могла выпускать, по примерным расчетам, за один производственный цикл 5000 шт. кирпича) о размахе этого производства можно было судить по масштабам и количеству открытых археологами и целых монументальных кирпичных зданий. Самый кирпич со следами деревянных форм и часто оттисками ног животных, забежавших на площадку, где сушился заготовленный для обжига кирпич, уже давал отдельные черты картины его производства 3). В Суздале для строительства Мономаха работал своеобразный "комбинат" из нескольких кирпичных печей, расположенных рядом залежами глины 4). Особое значение имеют клейма и знаки мастеров 5), позволяющие, видимо, судить о количестве "кустарных" мастерских, занятых на его производстве. Смена типов кирпича от древней плоской "великокняжеской" плинфы до позднейшего брусчатого кирпича различных пропорций, связанная с рационализацией стенной кладки, помимо историко-технического интереса, дает сравнительно точную шкалу для археологических датировок.

Анализ связующих растворов, их состава и физических свойств также дает представление о высокой культуре древнерусских зодчих. Наличие растворе разнообразных примесей - толченого кирпича, угля, рубленой соломы и т. п. свидетельствует о разнообразии технической рецептуры, которой располагали мастера.

Изучение К. Н. Афанасьевым русских крестовокупольных храмов XIII вв. позволило установить своеобразную систему разбивки их плана на строительной площадке и построения высотных величин, представляющую ряд взаимно связанных простых начертательных операций, исключающих предположение о каких-либо сложных цифровых пропорциональных выкладках древнего зодчего 6).

1) М. К. Каргер. Археологические исследования древнего Киева. Киев, 1950, стр. 246.

2) Раскопки А. Д. Варганова.

3) Образцы такого кирпича имеются в материале раскопок в Киеве, Гродно, Суздале.

4) Обследования А. Д. Варганова.

5) И. М. Xозеров. Знаки и клейма кирпичей смоленских памятников зодчества древнейшего периода. "Научные известия Смоленского гос. университета", т. V, п. 3, Смоленск, 1929.

6) К. М. Афанасьев. Про пропорцiональность пам'ятникiв древньоруськоi архiтектури X-XIII ст. "Архiтектурнi пам'ятники", Киiв, 1950, стр. 49.